Пролог

— Анри, подойди сюда! — громкий голос матери ударил мальчику по ушам, словно щелчок плетки. Небольшого роста, с грубо обрезанными по плечи волосами и перепачканный красками, мальчишка испуганно выглянул из своего убежища. Интонации матери не предвещали ничего хорошего. Мечущиеся по дому служанки в поисках младшего господина, могли обнаружить его в любой момент. Третий, а потому самый младший сын графа дю Валей, принял волевое решение сдаться самостоятельно, пока не начались репрессии.

— Госпожа я нашла его! — Рона, одна из служанок, крепко ухватив его за руку практически потащила в сторону большого зала замка.

Мальчик втянул голову в плечи, его новый костюм подготовленный лучшими портными, специально для этого дня, был безнадежно испорчен. Не был же он виноват в том, что захотелось нарисовать полет ласточки, когда та низко мчась над землей и ловко огибая препятствия, подхватывала мошек. Он и не заметил когда манжеты и бриджи костюма оказались вымазаны в краске.

— О Боже! — как он и предвидел, матушка была в ярости. Не только потому, что подготовленный заранее шедевр портного был испорчен, но и потому, что времени на его замену просто не оставалось. Граф уже выказал свое неудовольствие тем, что сына до сих пор нет, ведь все это время он был вынужден развлекать гостей байками.

— Вечером будешь наказан! — прошипела мама и схватив его за руку, потянула в сторону зала, — костюм обошелся мне в десять золотых! Что теперь говорить гостям?!

Мальчик молчал, предчувствуя вечерний скандал уже с участием отца. Он ничем не оправдывал ожидания родителей, если старшие Генри и Ричард старались целиком походить на отца, все свободное время проводя с лошадьми и оружием, то семилетний Анри с самого рождения возился лишь с красками.

Уже в три года он мог сносно нарисовать животное, небольшой пейзаж, а в пять довольно неплохо изобразить человека. Конечно же из-за отсутствия учителей до всего этого приходилось доходить методом проб и ошибок, но дело было даже не в этом.

Отпрыск военной аристократии рода дю Валей просто не мог заниматься какой-то мазней!

Об этом ему твердили все вокруг, начиная от гневно хмурящегося отца при виде его банок с красками и холстов и заканчивая братьями, которые постоянно его изводили и подначивали. Ему бы вообще не давали красок, если бы не мама, которой нравилось, что сын увлечен чем-то и не требует за собой присмотра. Можно было всегда точно сказать, где он находится.

Граф даже бровью не повел, когда увидел сына в «слегка» запачканном костюме.

Он указал на него рукой и представил присутствующим гостям.

— Господин барон, госпожа баронесса, знакомьтесь, наш младший непутевый сын!

— Ну что вы так, господин граф, — запротестовал маленький колобок, в роскошном платье с золотым шитьем и множеством мелких речных жемчужин, которые скрывали швы портного, — очень милый мальчик, пусть и немного запачканный. Нас это совершенно, ни капельки, никак не беспокоит.

— Анри, хочу познакомить тебя с твоей будущей женой, — отец приподнялся с кресла и с теплой улыбкой указал рукой за кресло барона и баронессы, — урожденная баронесса Натали де Кисси, уже сейчас сводит с ума и покоряет сердца. Боюсь даже предположить, что будет через десяток лет.

Гости заулыбались сильнее, видимо им была приятна похвала отца, раз они рассыпались в ответных комплиментах. Из-за стула выглянула девичья головка с большими зелеными глазами и очень милым личиком, она внимательно осмотрела мальчика и снова спряталась за спины родителей.

— Натали! — голос барона стал чуть требовательнее.

Девочка вышла из-за стульев и присела в низком книксене, как это и положено благородной леди.

— Отменное воспитание! — воскликнула графиня, а Анри не понимал, что вокруг происходит и что от него требуется в данной ситуации. Правда, стоило присмотреться к ровеснице, как мир внезапно остановился. Он перестал слышать всех вокруг и видел лишь её перед собой. Ему показалось, что он видит ангела спустившегося с небес, так она была прекрасна. Длинные темно русые волосы были завиты и уложены под бежевую шляпку, которая была кокетливо наклонена вправо. Изумрудные глаза казались такими большими, что в них можно было утонуть. Сердце застучало сильнее и мальчик с ужасом почувствовал, как во рту пересохло, а ноги отказывались сделать хоть шаг навстречу.

Стоящая перед ним девочка была идеалом, с которым боязно было даже заговорить.

— Анри! — строгий голос отца привел его в себя. Видимо отец звал его некоторое время, поскольку вид у него был очень недовольный.

— Подойди и познакомься, как подобает рыцарю!

Мальчик попытался сделать пару шагов, но только одна мысль, что он сейчас подойдет ближе к «светлому ангелу» ввергла его в смятение, он сначала посмотрел на отца, затем на мать, которая также показывала ему что делать жестами.

Рука у девочки была слегка влажной, но очень вкусно пахла, когда он встал на колено и принял маленькую ладошку для поцелуя. Анри не смог сразу определить что это, но явно какие-то лесные травы, поскольку запах был смутно знаком. Задержать руку ему не дали, девочка практически мгновенно вырвала ладошку и сморщила носик, окинув взглядом его одежду. Анри почувствовал себя ужасно глупо, что стоит в коленопреклоненной позе, в испачканном дорогом костюме — недовольство «ангела» острым ножом резануло по груди.

— Мама, а почему он грязный? — она повернулась к родителям и просто спросила то, что взрослые старательно обходили в своих разговорах, — он мне не нравится.

Её слова стали последней каплей, Анри вскочил на ноги и не слушая гневных голосов родителей, бросился бежать, едва не сбив дверьми столпившихся за ними служанок и слуг обоих дворянских семей.

— Ничего, это он от волнения, — попытался сгладить ситуацию граф, когда за младшим виконтом закрылась дверь, оставив всех в недоумении, — Натали и правда красавица, не мудрено, что мальчик потерял голову!

Барон и баронесса зарделись от удовольствия, еще бы, они могли вскоре породниться с таким знатным и сильным родом, как дю Валей, который правда в последнее время «слегка» обнищал. Конечно же никто про такое никогда вслух бы не сказал, опасаясь ярости графа, но во дворце короля слухи разлетались быстрее почтовых голубей и об этом было давно общеизвестно. Так что мало кому известный род, зато очень богатых купцов, всего поколение как купивших себе титул, но так и не принятых ко двору, заключал выгодную сделку с одним из старейших родов королевства. Всего лишь нужно было повенчать младшего сына графа со своей единственной дочкой. Одним этим шагом сразу врываясь в элиту высшего общества королевства, предел мечтаний для остальных «купеческих дворян». Барон и баронесса темными вечерами придавались мечтами, как они будут отныне вести себя с другими купеческими родами, а также с остальной знатью королевства. Мечты заводили их в такие дали, что трудно было остановиться и все благодаря будущему браку дочери.

Глава 1

Первые шаги

Семь лет спустя.

— Я запрещаю тебе отныне заниматься этой мазней! — граф бушевал и бросал холсты на пол, топча их, — твои браться на охоте, налаживают связи с такими же отпрысками знатнейших семей, а ты заперся в своей комнате и продолжаешь своё занятие!

Когда меч брал последний раз в руки? Я устал это терпеть! Все! Запрещу давать тебе деньги на краски и холсты, отныне только на лошадей и оружие! Это моё последнее слово!

Юноша со слезами на глазах смотрел, как в сильных руках отца гибнут его творения, в которые он вложил все сердце и душу. Перечить отцу он не смел, спина еще болела и воспоминания о прошлом проступке были свежи в памяти, чтобы сейчас он посмел открыть рот и сказать против.

— Скажи хоть слово! — отец от послушания сына злился еще больше. Что за мямля рос под его рукой?! От одного того, что ждет такого сына при дворе короля, а ввести его в общество он был должен, все дворяне были обязаны отдавать единственных или младших детей на целых три года, по древнему правилу о заложниках. Первая же дуэль и все, конец младшему сыну графа дю Валей.

— Хорошо отец, — невнятно произнес сын.

Граф махнул рукой и вышел из комнаты, оставив младшего разгребать завалы из порванных картин.

Полгода спустя

— Анри, куда мы идем? — Ида, младшая дочка моей служанки, пугливо жалась ко мне, когда мы проходили темными коридорами вглубь замка. От прикосновений молодого упругого тела у меня волнами поднималась кровь к голове, а ком внизу живота давал о себе знать, начиная явственно выпирать. Я чуть сильнее прижал её к себе и локтем почувствовал прикосновение мягкой груди. Сначала мимолетные касания, затем все явственнее, когда девушка прижалась ко мне. Я вздрогнул, когда мой локоть укололо чтото твердое. Я конечно видел обнаженных женщин, но было это чаще всего либо в потемках, либо в бане, где толком рассмотреть что-либо не представлялось возможным.

— Тихо, нас услышат и ты не увидишь ничего, — я наклонился ближе к её уху и почувствовал аромат тела с терпким запахом кисловатого пота.

— Я боюсь! — прошептала она, когда мы вступили в особо темный коридор, где не горели факелы.

— Осталось совсем не много, — я отвлекал её разговором, а сам был занят совершено другим, чем первоначально планировалось. Я хотел показать ей свой зал, который нашел бродя по замку. С введением запрета отца я не мог больше рисовать открыто, поэтому поначалу приходилось украдкой накидывать эскизы будущих картин углем, чтобы никто не видел. Когда мне надоело постоянно стирать свои рисунки, я решил найти в замке такое место, куда никто не заходит и там вволю порисовать. Больше месяца ушло у меня на то, чтобы отыскать такое место. Я нашел зал, да такой, что дух захватывало. Муза творчества так захватила меня при виде открывшейся картины, что я тайком пронес часть красок из запертого подвала и тут вволю предался любимому занятию. Самое главное было тщательно оттираться и мыться, чтобы на мне не оставалось ни малейшего следа краски, когда я возвращался назад.

С Идой мы дружили давно, пока её мать ухаживала за мной, я раз за разом тянулся к бойкой и смышленой девчушке, что никак не напоминала мне моих братьев. От них я кроме побоев и злых шуток в свою сторону больше ничего не видел, они все время посвящали себя «мужским» занятиям и не удивительно, что были любимы отцом и нелюбимы мною.

Когда мы оставались наедине я даже разрешил ей называть меня по имени, девушка сначала стеснялась, и долгое время не могла произносить ничего кроме «господин» и «хозяин», но время разрушило эту баррикаду недоверия и мы подружились.

Приходилось правда это тщательно скрывать, так как я себе даже не представлял что было, если о нашей дружбе узнал отец или братья, досталось бы всем. Только представьте себе скандал — сын графа дружит с батрачкой! Думаю Иду сразу же выкинули из замка, вместе с её матерью, так что всегда помня это мы старались быть осторожны.

Я прикрыл её глаза ладонями и провел оставшиеся несколько метров, говоря куда ступать.

— Анри! — у девушки захватило дух, также как и у меня, когда я впервые увидел это место, — это просто божественно!

— Это моё тайное место, не говори пожалуйста никому! — я немного смутился.

Девушка бросилась осматриваться, а я с удовольствием прищурил глаза, думая, что еще можно добавить в получившуюся картину.

Я не знал, откуда взялся в замке этот зал, как пожалуй уже никто из ныне живущих. Наш замок все время строился и перестраивался, так что за века, что графство принадлежало нам, он так разросся, что никто уже точно не знал где и что было.

Так что с большим удивлением я нашел зал, в центре которого находился алтарь, на который днем падало столько света, что он словно светился изнутри. Но больше всего меня привлекло в этом зале то, что я нашел в нем абсолютно гладкие и чистые стены, покрытые красноватым шершавым материалом, очистив который от вековой пыли я смог положить на него краску. Три месяца работы и вот место преобразилось до неузнаваемости, а поскольку моя фантазия не была ограничена ничем, то я размахнулся вовсю ширь.

Теперь при дневном свете представала красивая картина цветущего вокруг зрителя весеннего сада. Я постарался с точностью до дерева вспомнить то место у соседей куда мы ездили пару лет назад, тогда я был поражен увидев сотни цветущих деревьев в одном месте. Именно тот сад я постарался изобразить здесь, а распустившиеся цветы с которых вот-вот сорвутся бабочки, пчелы и птицы придавали саду еще большую реалистичность.

— Анри! — девушка бросилась ко мне и обняла, — лучшего я не видела за всю жизнь!

Ты невероятен!

Я почувствовал, как в грудь мне уперлись два плотных комочка и осторожно сомкнул руки на спине девушки, прижимая её к себе. Конечно, она не могла не заметить, что вниз её живота упирается мое естество. Не знаю почему, но она вдруг еще сильнее прижалась ко мне.

Я несмело опустил руки ниже и дотронулся до мягких округлостей, девушка вздрогнула, но не отпрянула от меня. Мои руки самопроизвольно стали гулять по её телу, скрытому холщевым сарафаном, спустя пять минут мы оба дышали как загнанные лошади, внизу же живота у меня ломило так, что я думал мне сделается плохо, если я не найду способ избавиться от этой тяжести. Я стал сбрасывать с себя одежду, а Ида сняла свой сарафан, аккуратно сложила его и положила сверху его мою одежду. Мы стояли обнаженные напротив друг друга, причем она старалась не смотреть вниз, я же жадно рассматривал её всю, наконец-то я увидел женское тело во всем его великолепии.

Я протянул руку и дотронулся до её груди, девушка только тяжело вздохнула, но не пошевелилась, тогда я стал слегка сжимать её, задевая упругую возвышенность, которая твердым солдатиком упиралась мне в ладонь.

— Давай ляжем, — тихо прошептала она и я сразу же подчинился, разложив на лежанке, что я устроил для себя в зале для отдыха, нашу одежду и уложил туда девушку.

Лежанка жалобно застонала, когда на неё опустился и я. Мы еще долгое время лежали, прижавшись друг к другу, трогая друг друга везде. Ида гладила меня и ласкала, намного смелее, чем я её.

— У меня сейчас живот лопнет, — пожаловался я на тяжесть внизу, — что нужно сделать? Ты знаешь?

Девушка покраснела, но качнула головой. Затем показала мне, что нужно лечь сверху неё и делать толкательные движения. Сначала я не понимал, но животное начало взяло свое и тело самостоятельно после трех или четырех качков стало действовать как нужно, мой твердый словно камень орган ударялся и слегка проваливался во влажную глубину девичьего тела, вызывая у неё легкие стоны. Слегка изогнувшись, я при следующих движениях стал с силой проникать вглубь. Девушка по до мной стала кричать, а я сразу же испуганно замер.

— Что? Что случилось? — испуганно спрашивал я, стараясь не шевелиться, хотя это было очень трудно, мой орган находился словно в тисках и хотелось двигать им внутри тела девушки все быстрее и быстрее.

Она молчала положила мне руки на ягодицы и несколько раз подвигала ими взад вперед. Поняв, что она хочет чтобы я продолжал, я стал действовать нежнее и мягче.

Буквально через два-три движения теплая волна окатила меня с головы до ног и я содрогаясь всем телом, стал выплескивать из себя что-то внутрь Иды. Девушка задышала чаще и громко застонала, помогая мне бедрами. Прижавшись, друг к другу мы полежали немного, и затем повторили еще и еще раз.

Одеваясь спустя пару часов, мы смущались и старались не смотреть в сторону друг друга, почему-то было неловко. Ида внезапно подошла ко мне и встав на цыпочки поцеловала, её теплые и сочные губы были словно мед. Я прижался к ней и стараясь повторять за ней все движения.

— Это наш секрет! — требовательно сказала она, пристально смотря мне в глаза. Я лишь согласно кивнул в ответ, не зная про что она, то ли про зал, то ли про то, что между нами сейчас произошло. В любом случае в замке у меня не было никого, кому бы я мог доверить свои тайны или попросить совета. Даже приходящий на исповедь священник не вызывал у меня доверия, и не смотря на все расспросы и доверительные разговоры, я тщательно скрывал в себе свои мечты и желания.

Так мы стали встречаться. Правда из-за того, что Ида работала по дому, ей не удавалось часто вырываться, но все же когда наши встречи случались, каждое соитие было жарким и страстным. При одном только взгляде на неё я расцветал, жизнь казалась прекрасной и замечательной, незаконченные картины словно по взмаху руки волшебника рисовались сами собой. Когда я смотрел на те стены, которые раскрасил до начала встреч с Идой, они мне казались какими-то тусклыми и блеклыми, новые же рисунки были почти живыми.

Я настолько погрузился в свои переживания и впечатления от новых чувств, захвативших меня, что потерял бдительность, не замечая, что после работы на камзоле остаются пятна краски. Конечно же расплата за небрежность пришла быстро.

В один из дней, когда я находился в зале и настолько увлекся, что пропустил звук шагов, только гневный рык отца заставил меня вздрогнуть и повернуться. Улыбающиеся братья, которые видимо и выследили меня, привели сюда отца и мать, сзади них мелькали любопытные лица слуг.

— Анри! — отец был взбешен, — я же запретил тебе!

— Дарек! — мать была спокойна, — не при челяди.

Отец глянул на неё и подошел ближе, осматриваясь.

— Похоже ты тут с самого начала моего запрета? — поинтересовался он таким тоном, что у меня мурашки побежали по коже.

— Прости отец, — я не знал, что сказать, оставалось только смириться и ждать наказания.

— Дайте пройти, — через тихий шелест переговоров прислуги прорезался знакомый властный голос. Я встрепенулся, епископ заезжал к нам в замок каждое воскресенье и в присутствии него отец и мать меня обычно не наказывали, дожидаясь его отъезда.

— Падре, — отец слегка наклонил голову, репутация епископа была такова, что без консультаций с ним городской совет не принимал ни одного решения. Поэтому мало кто из тех, кто хотел и дальше жить в нашей области решался с ним ссориться.

— Граф дю Валей, — епископ наклонил голову еще ниже, все же он был гостем в замке потомственного аристократа, — что случилось? Прислуга подняла такой шум, что и я поддался общему настроению.

— Ничего такого, — отец пожал плечами, бросив на меня острый взгляд, — наш младший не смотря на запрет, умудрился рисовать здесь.

Он обвел рукой зал.

Епископ оглянулся вокруг, особенно пристально посмотрел на те стены, которые я разукрасил в последнее время.

— Это нарисовал ваш сын? — удивленно переспросил он, — действительно?

— Да, никак выбить не могу из него эту дурную привычку.

Падре оглядываясь по сторонам прошелся по кругу, он дотрагивался до стен, словно проверяя не обман ли это.

— Граф, можно я нарушу ваш запрет и виконт нарисует лично для меня одну вещь? — внезапно он повернулся к отцу и внимательно на него посмотрел.

— Зачем? — удивился тот.

— Хочу проверить, богоугодный у него талан или нет, — уклончиво ответил епископ.

— Я не понимаю, но извольте, — отец пожал плечами.

— Тогда вернемся назад? Я думаю, ему понадобится больше света.

Затем священнослужитель обратился ко мне.

— Что тебе нужно для того, чтобы нарисовать подобное? — он указал рукой на стены.

— Краски, кисти, — я тоже не понимал, что он задумал, но решил лучшее сейчас было выполнять его пожелания, раз уж он перевел внимание отца на себя, — все есть в подвале.

— Хорошо, — захваченный какой-то своей идеей епископ повел всех за собой.

Переглянувшись, мои родители последовали за ним, послав одного из слуг в подвал за принадлежностями. По пути в гостиную падре передумал туда идти и свернул в мою комнату. Поскольку никто не понимал, что он хочет, народу за нами шло все больше, всем было интересно, что задумал такой значимый человек. В толпе следующей за нами я увидел обеспокоенное лицо Иды, но я глазами показал ей, что все хорошо. Когда она легко мне улыбнулась, на душе стало легче и я подняв голову смело зашел в свою комнату вслед за родными.

— Держи, — епископ подошел ко мне и вручил небольшую икону, размером с ладонь и показал на одну из моих стен, — сможешь нарисовать?

Я удивился, всю жизнь со мной боролись родные не давая рисовать, а тут впервые мне разрешили рисовать в открытую, да еще и на глазах у отца.

— Я раньше никогда не рисовал святых, — я робко пожал плечами, посмотрев на священника, — а если не получится?

— Значит я поддержу твоих родителей, — категорично ответил он, — если твой талант от Бога и богоугоден, то ты сможешь, если нет, то наложу епитимью.

Я понял, что от того, как я сейчас нарисую святого зависела моя дальнейшая судьба, оглянулся чтобы посмотреть на родных, а также найти взглядом любимую. Отец хмурился и кусал губы, мама заинтересованно смотрела, что будет дальше. Ида бросила мне ободряющий взгляд, который придал мне смелости и сил. Подхватив краску и кисти, я внимательно посмотрел на икону, впитывая всю её в себя. Это оказалось легче, чем я думал, довольно грубые черты и мазки было легко запомнить, так что я вернул удивившемуся епископу икону и приступил.

Стоило мне сделать несколько набросков, как волна вдохновения нахлынула на меня и я отключился от всего, в комнате остались только я, стена и святой Аврелий. Я потерял счет времени, стараясь работать быстро. Мне показалось странным, что художник изобразил его слишком сосредоточенным, поэтому парой мазков я сделал его улыбку очень мудрой и спокойной.

Когда я закончил, то отошел от стены и посмотрел на свой рисунок. Мне он понравился, святой смотрел на меня успокаивающе и словно поддерживал меня. Я посмотрел на падре, только ему решать, что со мной сейчас будет. Епископ стоял с ошарашенным видом, переводя взгляд то на икону, то на стену. Различия были видны, но я тогда не знал, что внесение художником изменений в образ святых было категорически запрещено. Хотя как знать, возможно, тогда мое незнание и спасло меня.

— Граф, можно с вами поговорить? — епископ внезапно обратился к отцу, — хочу чтобы присутствовали только мы и ваша супруга.

Отец повел только бровью, как помещение тут же очистилось. Отец подал руку маме, усаживая её на один из стульев. На меня никто не обращал внимания, поэтому я остался стоять.

— Вы наверно знаете, — падре присел рядом с ними, — почему не открыт наш новый собор?

— Я слышала, что мы ждем мастера, который сможет его украсить, — мама была в курсе всех городских новостей.

— Он не приедет, вчера прибыли купцы, рассказали, что нашли тележку и его самого, ограбленного и убитого, в придорожной канаве.

Мама ахнула и всплеснула руками.

— Как же так?! Ведь у нас на дорогах спокойно!

— Я не могу допустить, чтобы собор, который мы строили три года стоял не открытым, старый храм не может вмещать сразу всех желающих и приходится проводить по три-четыре службы подряд.

— Что вы хотите? Чтобы Анри работал в храме? — удивился отец, — дворянин запятнал себя работой?

— Граф дю Валей! — тон епископа стал подобен зимней стужи, — архиепископ Тернский уже неоднократно интересовался у меня об открытии собора и необходимости его приезда на освещение, что вы прикажите мне ему ответить? У мальчика настоящий талант! Вы посмотрите на его картину, святой Аврелий готов защищать и указывать путь!

Я готов взять на себя ответственность и рискнуть, допустив мальчика к собору. Вы же говорите абсолютно недопустимые вещи! Он не будет работать, он просто будет заниматься тем, что ему нравится. Вы только представьте собственный авторитет, когда в городе узнают, кто украшает новый собор? Как на это посмотрят другие дворяне?

Отец распрямил плечи, видимо ему из всей речи священника запомнилось только последнее предложение.

— Дарек, — мама положила руку на ладонь отца, — думаю, стоит приглушаться к словам святого отца. Наш мальчик ведь не будет рабочим, платить ему не будут, он просто будет занят.

— Хм, — отец задумался, — если только так. А если он не справится? Если все испортит?

— Заново отштукатурим стены и будем ждать подходящего мастера, — епископ пожал плечами.

Я тихо стоял в сторонке, похоже моего мнения никто не спрашивал, но мне было это и безразлично, если отец разрешит мне рисовать, все равно где это будет.

— Сколько займет по времени? — поинтересовался он.

— Ну обычно на такие проекты уходит от года до двух.

— Я соглашусь только с одним условием, — отец посмотрел сначала на епископа, затем на меня, — если он пообещает каждый день по четыре часа заниматься с оружием.

Хочет заниматься мазней — хорошо, но дворянина я из него все равно сделаю, хоть и худого.

У меня от таких новостей сердце едва не выпрыгнуло из груди, я был готов пообещать все что угодно, лишь бы мне разрешили.

— Даю слово отец, — я прижал руку к сердцу.

— Отлично, когда вы хотите начать? — он потерял ко мне интерес и обратился к падре.

— Думаю чем раньше, тем лучше, — епископ повернулся ко мне, — готов начать завтра?

— Конечно! — лучших новостей я не слышал давно.

— Тогда как соберешься, приезжай ко мне.

Заснул я с трудом и с первыми лучами солнца подскочил с кровати, позволил себя умыть, одеть и подхватив сумку с едой, побежал на конюшню. Я хотел начать немедленно.

Я давно не был в городе, мне было не интересно сюда ездить, поэтому новый собор я увидел впервые. Впечатляющее здание с множеством высоких шпилей, возносившихся на многие десятки метров вверх. Забитую дверь входа открыли специально для нас двое дюжих монахов, которые дежурили постоянно рядом.

— Как тебе? — шедший рядом со мной епископ был доволен эффектом, который произвел на меня храм. Это и не удивительно, ведь я исповедовался и молился в замковой часовне, куда больше четырех человек одновременно не помещалось.

— У меня нет слов, — я покачал головой, которая немного закружилась стоило мне только взглянуть под купол собора. Он был где-то далеко-далеко вверху и все вокруг сияло чистотой и белизной.

— Я принес тебе несколько образцов, — он деловито вручил мне десяток полотен, с изображенными на них внутренними убранствами других соборов, — мастера обычно рисуют эскизы и показывают их прежде чем начинать украшать сам собор. Ты так сможешь?

— Попробую, — я был рад самим фактом того, что буду заниматься любимым делом без всяческих запретов.

— Тогда как закончишь, приходи ко мне, — он обернулся и позвал, — Жеррар!

К нам подошел монах очень маленького роста и такой сухой, что казалось его кожа состоит целиком из пергамента.

— Жеррар наш архитектор, он спроектировал и построил собор, так что сначала посоветуйся с ним о будущем рисунке. Договорились?

— Да ваше святейшество, — я слегка наклонил голову, чувство благодарности к этому человеку у меня зашкаливало.

— Тогда я вас оставлю.

Нужно отметить, что первое время мы тяжело сходились с архитектором, он был против любых моих идей и дай ему волю собор так и остался бы девственно чистым. К счастью мы сошлись на любви к искусству, ведь все равно чем заниматься, рисовать или строить, если в конце работы все это приносит моральное удовлетворение. Так и Жеррар, увидев мои законченные наброски сразу же стал критиковать их, но затем втянулся и не пошло и месяца, как мы согласовали с ним проект будущих рисунков внутри храма, а также получили благословление, как епископа, так и архиепископа наших земель. Его мы и ждали большую часть времени, в нетерпении подгоняя рабочих, которые строили леса под самый потолок.

Когда же все согласования и разрешения были получены, работа закипела такими темпами, что я даже ночевать оставался в соборе, выбираясь из него лишь на договоренные с отцом занятия по фехтованию. Я был так занят своими мыслями по проекту, что чисто механически повторял движения инструктора, не задумываюсь о том, что делаю. Мыслями я был в другом месте, поэтому едва последняя песчинка песка падала на дно нижней колбы, как я сразу бросал все и мчался назад под осуждающим взглядом своего наставника.

Пока кипела работа, было забыто все — дом, Ида, свои увлечения.

Год спустя

Стоны девушки возбуждали меня все сильнее, покачивание её грудей в такт моим толчкам заставили меня еще сильнее схватиться за её бедра и с грудным рыком входить в неё все сильнее и сильнее. Я смог излиться только тогда, когда почувствовал, как мышцы её нутра с силой несколько раз сжали и отпустили мой орган. Едва не закричав от наслаждения я прижался к ней сильнее и чуть подрагивал задом, когда жидкость толчками изливалась внутрь девушки.

Так я простоял несколько десятков секунд, пока дрожь по всему телу не стала успокаиваться, а мой орган не стал уменьшаться и потихоньку выпадать из неё.

— Анри, — девушка потянула меня на себя и я упал на неё, — как мне тебя не хватало!

Ты совсем забыл обо мне!

— Ида, — я улыбнулся и погладил её по волосам, на висках мокрым от пота, — ты все простишь, как только посмотришь завтра на собор! Приедет архиепископ на его освящение и вечером в нем пройдет первая служба. Тебе непременно надо его увидеть!

— Не думаю, что меня пустят в первый же день, — улыбнулась она, рукой проскальзывая вниз и начиная поглаживать мое опавшее естество, — говорят, что только дворяне и первые лица города будут допущены в день открытия.

— Хочешь, я проведу тебя?! — я вздрогнул, ветерок гуляющий в зале охладил мою мокрую спину, да еще и рука Иды заставляла кровь приливать вниз и я опять почувствовал желание.

— Нет! — она испуганно вздрогнула, — и так достаточно косых взглядов, когда я отлучаюсь куда-то надолго! Еще не хватало им узнать про нас!

— Хорошо, тогда послезавтра обязательно! — я был настойчив. Мне хотелось, чтобы она оценила наше с Жерраром творение.

Закончив работу, я сразу же бросился к своей любимой, поделиться новостями.

Нет, конечно мы встречались и во время работы, но эти встречи были слишком коротки, чтобы целиком насладиться друг другом как прежде. Но она понимала меня и я был счастлив. Впервые в жизни я чувствовал себя живым, работая над чем-то важным и нужным, поэтому когда работа была закончена и лихорадка от работы спала, сразу же нахлынули чувства, отодвинутые ранее на второй план. Вот уже неделю, как мы каждый день предавались плотским утехам, я уже и забыл, как это здорово, чувствовать себя рядом с любимой женщиной.

Ида добилась своего и с довольной улыбкой, перекинула через меня ногу, а рукой поправила мой орган, направляя его в себя.

— А-а-ах! — со слабым звуком она опустилась на него и улыбнулась мне, затем закрыла глаза и стала медленно раскачиваться, даря себе и мне медленно накатывающее наслаждение.

Впервые в жизни я видел отца довольным мною, в огромной толпе прибывших посмотреть на новый собор я увидел и тех, на кого он посматривал с нескрываемой радостью и тех, при виде которых он горделиво расправлял плечи. Ведь все стояли внизу, слушая речь епископа, я же, как один из участников строительства стоял наверху. Конечно же во всеуслышание было объявлено, кто работал над собором и кто украшал его. Стоять и сверху вниз видеть обращенные к тебе лица, было необычно, но очень приятно. Я чувствовал себя словно птица, впервые вставшая на крыло, казалось вот еще одно мгновение и я взлечу.

Еще больше восторгов было, когда в освящённый собор стали запускать людей.

Охов и ахов было столько, что даже отец удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал, матушка же прослезилась и горячо обняла. Это поистине был лучший день в моей жизни.

Глава 2

Первые испытания

— Помо… — девичий крик, захлебнувшийся сдавленным хрипом, заставил меня вздрогнуть и окатиться холодным потом. Этот голос я узнал бы из тысяч, кричала Ида.

Я бросился туда, где его услышал и по шуму раздававшейся борьбы нашел угол конюшни, где два моих брата хохоча и глумясь, раскладывали любимую на полу. Сарафан был уже порван, штаны Ричарда были спущены и он коленом раздвигал ноги бьющейся под ним девушки.

— Да успокойся ты, — смеясь, отвесил он её пощечину, — ты сама узнаешь, как это хорошо, почувствовать настоящего мужчину!

— Бей сильнее Рич, мы так тут до утра провозимся, — скучающе прокомментировал его действия Генри.

Словно пелена опустилась мне на глаза и я бросился на братьев, размахивая кулаками несколько раз ударил Рича и Генри, стаскивая первого с девушки.

— Дибиленок, ты сбесился что ли? — они отошли от меня и посмотрели в мои взбешенные глаза, — давно тумаков не получал? Брысь отсюда, мужчины делом заняты.

— Сами уходите! — я хотел прокричать страшно и грозно, но получился едва слышимый мышиный писк. Все-таки братья были сильны, высоки и широкоплечи, а их постоянные трепки заставляли меня опасаться их. Но сзади меня была плачущая девушка, при одном взгляде на которую у меня снова вставала перед глазами красная пелена ненависти.

— Похоже наш оборвыш решил стать рыцарем, — засмеялся Ричард, доставая грабли и ломая их пополам одним ударом о колено. Одну часть он взял себе, вторую протянул Генри.

— Нужно его проучить, — согласился брат и они расходясь, стали приближаться ко мне с разных сторон.

— Какие же вы рыцари, если вдвоем на одного? — от злости и ненависти у меня прорезался голос и я смог придумать хоть что-то, что их остановило.

— О, так ты и правила знаешь? — удивился Ричард, — хорошо, хватит меня одного!

Он сделал быстрый прыжок и замахнулся на меня палкой, я же будучи в полубреду даже не успел ничего подумать, как тело все сделало само. Как учил наставник, я сделал шаг в сторону, пропустил удар рядом с собой и с силой ударил нападающего кулаком по затылку. Брат кулем упал на пол и не сразу поднялся с раскровавленным лицом и текущей из носа кровью.

— Мочи его Генри, — прорычал он и бросился ко мне, когда поднялся и понял, что весь испачкан в собственной крови.

От двоих таких противников мне было не убежать и не уклониться, поэтому после множества ударов по голове я вскоре потерял сознание.

Холодная вода привела меня в чувство и я мутным взглядом огляделся. Правый глаз практически не видел, ребра и руки страшно болели. Я сразу почувствовал, что стою привязанный к стойлу с заткнутым ртом. Стоило мне посмотреть вперед, как волна ненависти и боли снова захватила меня. От своего бессилия оставалось только кричать, надеясь, что нас обнаружат, но проклятый кляп не давал мне даже такой возможности. Я попытался дернуться, веревки еще сильнее впились в мои руки и тело. Совершенно не чувствуя боли я дергался и кричал, стараясь вырваться и прекратить то, что сейчас они хотели устроить.

Братья перекинули Иду через бревно и связав ей между собой руки и ноги методично насиловали безвольное тело. Она даже не вздрагивала, когда они менялись и посмеиваясь посматривали на меня.

— Тебе не кажется Генри, что нас монашек слишком уж активничает, — внезапно Ричард, который был смышленее брата, внимательно посмотрел на мои дергания и выпученные от ненависти глаза, — может быть у них что-то было? Как думаешь?

— Слушай, а ведь правда, мне говорили конюхи, что у ней кто-то есть, но явно не из челяди! — брат посмотрел на меня с удивлением и усмешкой, — ты посмотри Рич, кто бы мог подумать?! Монашек её распечатал!! Ведь она и правда была не девкой, когда досталась нам.

— Действительно говорят, в тихом омуте черти водятся, — братья гулко рассмеялись, — а я-то думал, чего он взбеленился из-за неё?

— Думаю нам стоит выказать ему полное уважение и отыметь её везде, как думаешь? А он пусть смотрит.

— Можно вообще вдвоем сразу это сделать, — хмыкнул брат, не смотря на мои судорожные рывки, — давно хотел попробовать, да сговорчивой девки не находилось.

— Ну наша-то сейчас на все согласна, — заржал брат и с силой ударил Иду. Та даже не шелохнулась, правда дернулась лишь однажды, когда браться стали пристраиваться к ней сразу оба.

Я хрипел и дергался, грыз кляп, но так и не мог освободиться. Силы стали покидать меня, но я все равно старался выпутаться и наброситься на них. Финал их расправы над девушкой я уже не помнил, передо мной появилось красное марево, пеленой окружившее меня и я помнил только свой дикий крик, когда смог перегрызть кляп и освободив рот закричать в полную силу легких.

— Доктор, что с ним? — голос матери казался, исходил откуда-то издалека. Так далеко, что я его едва слышал.

— Сильнейшее нервное истощение, — незнакомый голос также говорил глухо, — я провел полное исследование его организма, сильно истощив ему ауру, так что еще некоторое время он будет очень слаб.

— Анри, ты слышишь меня? — только открыв глаза понял, что это я плохо слышу, поскольку она и неизвестный мне человек, стояли вплотную к моей кровати.

— Анри?!

Я с трудом мог говорить, было такое чувство, что меня переехали телегой, поэтому напрягая голос, я попытался сказать главное, что меня сейчас интересовало.

— Ида, что с ней?

— Кто это? — удивилась мама.

— Девушка, которую насиловали братья! — воспоминания острой иглой ударили мне в сознание и последнюю фразу я прокричал, — я убью их! Где Ида?

— Успокойтесь больной, — маг протянул ко мне руку и едва коснулся как я же сразу обмяк, не в силах пошевелиться.

— Анри! — забеспокоилась мама, — тебе нельзя волноваться! Успокойся! Доктор!

— Что с Идой! — меня было не остановить, красная пелена снова вернулась, и я уже плохо соображал, что происходит.

— Да скажите же ему наконец! — не выдержал маг, — все лечение будет зря если он сейчас надорвется!

— Сейчас узнаю, — мама бросилась за дверь, поспешно раздавая указания.

Она вернулась через несколько минут.

— Успокойся Анри, с ней все хорошо, — она быстро говорила, видя мой полубезумный взгляд, — отец рассчитал её с матерью и отправил в город. Даже десять золотых дал сверх положенного!

— Я хочу её увидеть! — категорично заявил я.

— Ну уж нет, молодой человек, — снова вмешался в наш разговор маг-целитель, — если вы сейчас не успокоитесь я вынужден буду вас надолго обездвижить, выбирайте!

— Анри, успокойся! — мама села на мою кровать, — если для тебя это так важно пошлю в город кого-нибудь, они узнают о ней.

— Мама, пожалуйста! — я готов был целовать ей руки, чтобы она выполнила своё обещание.

— Только уговор, — она строго на меня посмотрела, — слушайся доктора!

— Хорошо! — я был готов обещать все что угодно.

Два месяца спустя.

Я посмотрел на свои руки, на запястьях оставались шрамы, а кожа не спешила затягивать багровые рубцы. Пытаясь тогда вырваться я начисто срезал себе кожу до мяса, но это меня волновало сейчас слабо. Ида, моя девочка, моя любовь пропала. Точнее они с матерью уехали из города, как только оказались там. Они сразу наняли повозку и уехали через западные ворота в неизвестном направлении, вот все что удалось мне узнать.

Расспрашивая всех кто мог видеть или слышать о них, я узнал только то, что девушка старательно куталась в плащ, скрывающий её с ног до головы, а её мать с красными глазами предлагала большие деньги, лишь бы уехать в тот же день.

Моя жизнь была кончена, молодое тело поправлялось, заживляя рубцы, а на душе было пусто и гадко. Я не смог защитить её, не смог помешать братьям сделать ей больно.

После выздоровления я порывался пару раз свести с ними счеты, один раз даже почти успешно проткнул Генри бедро, чуть-чуть не достав до живота. Отец обеспокоился моим состоянием и сначала запирал меня в комнате, стараясь изолировать от братьев, а затем и вовсе отправил их в гости к родственникам, чтобы мы не поубивали друг друга. Никто кроме братьев не понимал, почему я так переживал и не мог простить им их преступления, все говорили.

— Ну подумаешь, побаловались с девкой, от неё же не убудет.

Братья же знали и молчали, лишь пожимая плечами, словно говоря, что «монашек просто сбредил». Лишь после второго случая отец отправил их подальше, видя что кто-то может умереть, если нас оставить в одном месте.

Я выздоровел и твердо решил найти Иду, пусть даже ради этого придется уйти из дома.

Месяц спустя.

— Ваша милость, мы едва вытащили его из той дыры, — егерь склонился перед графом, — еще немного и могли не успеть.

Я в грязной, дырявой одежде с чужого плеча стоял рядом, не шевелясь. Мне было все равно на угрозы и крик отца, я пятый раз сбегал из дома. Первый раз я дошел до соседнего города по следам своей любимой, правда там они отпустили нанятую телегу и прибились к какому-то купеческому каравану, что уходил на юг. Так что я потерял много времени пока смог узнать об этом, а также выяснить дорогу по которой они поехали. Я смог даже поговорить с некоторыми людьми, которые видели Иду и её мать, они подтвердили, что с ними было все хорошо, хоть девушка была очень грустной.

Отправившись по указанной дороге я прошел всего пару дней, но был перехвачен ловчим отрядом егерей отца.

Все последующие попытки побега заканчивались одинаково, теперь зная где меня искать, егеря тратили на поиски немного времени, а я не мог состязаться с ними — и они находили меня везде — и в лесу, схороненным в листве и в самом последнем грязном трактире. После третьей попытки что-то внутри меня надорвалось и я просто сбегал потому, что не хотел оставаться в замке. Потеря любимой девушки легла тяжёлым камнем вины на сердце, желания жить не стало, не говоря уже про все остальное.

Полгода спустя

— Я никуда не поеду, — я лежал на кровати и бездумно смотрел в потолок. Мама только что сказала, что нам нужно ехать в замок барона де Кисси для помолвки с будущей женой, так как ей вчера исполнилось четырнадцать лет. По договору родителей на следующий же день они планировали помолвку, чтобы заявить всему высшему свету об объединении наших семей.

— Анри! — матушка повысила голос, — это не обсуждается! Или мне позвать отца?

Я лишь безразлично пожал плечами, в подобном состоянии я пребывал все последнее время.

Час спустя, выпоротый отцом, я молча протягивал руки слугам, которые одевали меня и готовили к выезду.

— Я прошу тебя, — мать стояла рядом и заламывая руки пыталась до меня достучаться, — будь ласков с девочкой. Для неё это такой стресс, вы ведь не виделись больше семи лет, я помню как сама волновалась, когда меня готовили к первой встрече с твоим отцом. Анри?! Ты слышишь меня?!

— Да мама, — ответил я, лишь бы меня не трогали.

— Обещаешь хорошо себя вести и быть хотя бы не таким молчаливым? Ты ведь кстати так и не написал ни один портрет из тех, что я просила? Нельзя отказывать графине Ельской, нарисуй хотя бы её!

Смена одних тем на другие была для мамы обычным делом, но мне было все равно, я не собирался себя хоть как-то вести, все что я хотел — это чтобы меня оставили в покое.

— Мне не нравится рисовать, — нужно было хоть что-то ответить, поскольку она требовательно на меня смотрела.

— Да как так, — тон стал намного холоднее, — то тебя не остановить было, изрисовал все стены в замке, то не нравится. Анри, мы приедем и ты нарисуешь этот дурацкий портрет графини, я не могу вечно ей говорить, что у тебя меланхолия.

Я ничего не ответил, чем снова вызвал неудовольствие матери. Что я мог ей сказать? Что когда я беру кисти и краски, то ничего не чувствую? Что в сердце не рождается ничего, что раньше давало мне творить и получать от этого громадное удовольствие? Думаю, она не поймет, как в общем-то и никто в замке не понимал меня никогда, кроме одного человека.

— «Какой был смысл одеваться? — думал я, позволяя слугам тщательно меня очищать, — одна поездка и все в грязи, если бы не плащ так и вообще можно одеваться только при приезде на место».

Когда они закончили, я дождался родителей и уже с ними прошел дальше.

— Анри! — мать строго на меня посмотрела, — обещай мне быть вежливым!

Я пожал плечами, откровенно врать мне совершенно не хотелось.

— Дорогой! — мама как обычно в такие моменты моего сопротивления обратилась к отцу, а у того разговор всегда был коротким.

— Приедем домой, высеку.

Вспомнив, что спина не зажила после сегодняшнего, я не стал искушать судьбу.

— Хорошо сударыня, я постараюсь быть милым.

Бросив благодарный взгляд на отца, мама зло сжала губы, когда подтолкнула меня вперед, где нас уже ждали. Барон и баронесса, похожие на два круглых шарика и их дочь, моя будущая жена. Прошлый раз наше знакомство было совершенно мимолетным и все что я помню, это робость и последующий свой побег перед красивой девочкой. То что предстало передо мной сейчас я не смог описать словами, юная девушка была просто прекрасна. Сложная прическа с выпущенным завитым локоном, грациозное платье, скульптурное лицо и что я сейчас только что вспомнил, прекрасные глаза глубокого изумрудного цвета. Я вспомнил, как они поразили меня прошлый раз.

— Ваша милость, графиня, — чета баронов подошла к нам, сияя как новенькая упряжь, — мы счастливы, видеть вас.

Отец чуть растопил свою холодность и приветливо улыбнулся в ответ.

— Взаимно барон. Взаимно.

— Наконец настал этот день и мы сможем объединить наши семьи. Натали так долго ждала этого дня, так готовилась. Ваш сын по настоящему вырос, окреп, скоро станет настоящим де Валей! — треща без умолку баронесса подхватила мать под локоть и повела к дочери. Я видел, как она слегка скривилась от проявления такого мещанства, но промолчала, еще бы, на прошлой неделе отец рассчитал последний десяток наемников, что служили нам, оставив лишь моего инструктора, занятия с которым продолжались до сих пор. Чтобы не оставлять замок совсем уж небоеспособным, он начал тренировать десяток деревенских увальней, которых отец набрал в последней деревне, принадлежавшей роду. Остальные земли были розданы должникам, также начали увольнять и других слуг, оставляя только ключевых, без которых не мыслима жизнь аристократа. Я пока сильно не задумывался об этом, ведь родители диктовали мне что делать не обговаривая со мной финансовые вопросы. Если говорить честно, то меня просто решили поменять на богатства семьи де Кисси. В то время когда я был мал, это были лишь предварительные договоренности, но после последнего происшествия отец открыто мне сказал, что раз с меня пользы нет, то хоть так поработаю на благо семьи.

— Баронесса, — не смотря на то, что девушка была прекрасна, прошлой робости больше не было. Я говорил спокойно, кроме Иды для меня больше не существовало девушек, поэтому я поклонился и лишь едва дотронулся губами до вкусно пахнущей протянутой мне руки.

— Виконт, — я заметил, что девушка прикусила губу, когда я выполнил обязательный ритуал и отошел от нее, молча встав в стороне.

— Натали! — баронесса строго посмотрела на дочь, и та недовольно переглянулась с ней, но все же направилась ко мне.

— Как дорога виконт? — вежливо улыбнулась она.

— Может быть пройдемся? — я решил расставить все точки над «и», чтобы прекратить совместные муки, явно же было видно, что девушка не хочет со мной общаться, — покажете мне ваш сад?

Она удивилась, но тем не менее получив согласие родителей, приглашающе указала веером путь. Две служанки неслышными тенями скользнули вслед за нами.

Я постарался отойти и встать так, чтобы кроме девушки меня никто больше не услышал.

— Баронесса я предлагаю нам договориться, раз этот брак неизбежен, — едва я стал говорить, глаза девушки радостно приоткрылись.

— Продолжайте виконт, я вас слушаю.

— Для всех мы делаем вид, что все хорошо, но не будем нести перед друг другом никаких обязательств, я со своей стороны совершенно на вас не претендую.

Может быть я сейчас и порол горячку, но почему-то тогда я думал, что мои чувства к Иде на всю жизнь и менять их на отношения с неизвестной, хоть и прекрасной во всех отношениях незнакомки я не собирался. Сердце было против предательства.

— Отлично, — девушка очень обрадовалась моим словам, — все равно до брака еще не меньше двух лет. Многое может случиться за это время.

— Согласен с вами.

Раскланявшись, мы довольные друг другом вернулись в зал, где к удовольствию всех родителей мило проговорили весь вечер. Я спокойно ухаживал за ней за столом, ловя на себе довольные взгляды матери и радовался, что принял верное решение поговорив с девушкой. Мне даже захотелось выполнить обещание данное маме и нарисовать тот проклятый портрет жирной и некрасивой графини.

Когда я об этом ей сообщил, она была на седьмом небе от счастья и пообещала завтра же обо всем с ней договориться.

Глава 3

Потеря и новая жизнь

Год спустя

Я скрываясь от всех, вытирал слезы. Стоявшие рядом отец и братья лишь хмуро смотрели, как гроб с телом мамы опускают в землю, а стоявшие неподалеку слуги так же хмуро провожали глазами тело своей хозяйки. Все случилось слишком неожиданно для всех. Просто в один день мама не встала с кровати и все, сославшись на боль в голове.

Приглашенный доктор лишь констатировал, что нужны услуги опытного мага-целителя, он не в силах понять, что с ней происходит. Вызов такого специалиста стоил баснословные деньги, ведь их в наших землях было всего четверо, мы ведь окраинное королевство Империи. Это где-то там, в далеком императорском дворце все как один маги и волшебники, правда таким рассказчикам обычно никто не верил, на все наше герцогство магов набралось бы от силы с сотню, и то сильных среди них было всего десяток, остальные лишь были слабыми их подобиями.

Пока отец собирал деньги, наступив на горло собственной гордости, мама тихо и спокойно умерла. Вчера утром ей обнаружила служанка, на её крик сбежались оставшиеся обитатели замка. Я по случайности проходил рядом и первым оказался у её кровати, оттолкнув ревущую служанку в сторону. Я впервые столкнулся со смертью близкого мне человека, поэтому сначала не понял в чем дело. Слабая улыбка на губах матери, лежавшей с открытыми глазами, была обычной и лишь присмотревшись, я кое-что заметил.

Страшная догадка каленой иглой ударила мне в сердце. Я нервно сглотнул, но ком в горле никуда не пропал, мало того я практически перестал видеть комнату, все поплыло перед глазами. Дотронувшись до холодной руки, бессильно свисавшей с кровати, я лишь подтвердил свою страшную догадку.

Тризны по маме по сути не было, собранные деньги были розданы обратно, поэтому оставшихся у отца запасов хватило лишь на скромную трапезу тех, кто все-таки пришел на похороны, пара соседей и баронская чета. Остальные дворяне давно перестали посещать наш замок по понятным причинам, никому не хотелось приезжать в бедный и ветхий замок со стремительно уменьшающимся количеством слуг.

Братья уехали на следующий день, они попали на службу к герцогу Нарскому, который развязал локальную войнушку с соседом, оба хотели показать себя и добыть средства к существованию. Отец содержать их не мог.

Я не вышел, когда они уезжали, память по-прежнему хранила все, что когда-то произошло, даже шрамы на запястьях, темными некрасивыми браслетами сросшейся кожи периодически напоминали мне о том, где я их получил. С тех пор ни они со мной не заговаривали, ни я с ними. Смерть мамы хоть и примирила меня с их существованием, но темная частичка, иногда всплывала, когда я видел братьев и красная пелена ненависти вставала стеной.

Со смертью главной хозяйки, замок и все вокруг внезапно рухнуло, отец ставший сильно пить, запираясь у себя в комнате и появляющийся в общем зале только для того, чтобы наказать попавшимся ему под руку. Тоска и отчаяние захватывало меня все сильнее.

Стало так тошно, что хотелось хоть что-то сделать. Проходя однажды мимо закрытого подвала, я вспомнил, что хранил там ингредиенты для красок, смешивая по мере надобности те их них, что были мне нужны.

— «Почему бы и не попробовать», — я пожал плечами и не найдя причин почему мне не нарисовать что-нибудь, отправился на поиски Дарва, слуги у которого хранился ключ. Запретить мне сейчас никто не мог, поэтому я беспрепятственно забрал то, что мне нужно и заперся у себя в комнате, запретив меня беспокоить.

Смотря на чистый холст, слегка пожелтевший и выцветший из-за небрежного хранения в подвале, я думал, что же мне нарисовать. Оказалось, что холста осталось всего три штуки, так что следовало быть экономным. К тому же после того как я отдал осчастливленной графине её портрет, изрядно подретушированный мною в угоду красоты, а не реализма, я больше не брал кисти в руки. Но это были мои проблемы, от занятий с оружием меня никто не освобождал и я верный своему слову, каждый день по четыре часа занимался с наставником. Не знаю, почему я не бросил это занятие сейчас, когда отцу стало все равно на меня, видимо только из-за мамы, ей всегда нравилось смотреть на меня, гремящего во дворе мечом.

Вспомнив о ней, я сразу понял, кого хочу нарисовать. Причем такой, какой я её помнил в своем детстве, когда она была еще молода и привлекала внимание мужчин своей красотой, заставляя отца нервничать и ревновать.

— «Решено, — я кивнул головой, одобряя собственный выбор, — торопиться не буду, мне нужно растянуть это полотно на как можно большее время, будет хоть чем заниматься теперь».

Занимая себя вечерами, я незаметно втянулся и прежние ощущения стали возвращаться. Чтобы прочувствовать их в большей мере я даже посетил собор, который когда-то принес мне столько славы. Странно, но когда я был внутри, я не верил, что всю эту красоту нарисовал я. Все было слишком нереально и божественно, других слов я не мог подобрать.

Так я и понял, что все нарисованное мной до этого на холсте полная чушь, поэтому я закрасил его и начал заново. Закрыв глаза я вспоминал улыбку мамы, разворот ей плеч, обязательный поцелуй на ночь. Сразу после этого как-то самой собой я стал слышать и её смех, видеть её, касаться её рук. Горячая волна изнутри нахлынула на меня, заставив открыть глаза и подойти к раме полотна. Возле него я снова прикрыл глаза и приступил к работе, почему-то не было ни тени сомнения, что у меня что-то не получится или я промажу и выйду за его границы.

Кажется, я пришел в себя только утром следующего дня, когда глаза сами собой открылись и я увидел на холсте точно такое же изображение, как и тот образ, что представлял у себя в голове.

— Получилось!

Я подходил и отходил, смотрел с разных углов зрения, но так и не смог придраться к собственной работе, мама выглядела так живо и естественно, что казалось я вот-вот услышу её голос.

— Вот ты где стервец…

Дверь моей комнаты тяжело бухнула, сбитый тяжёлым ударом запор жалобно повис на гвоздях.

— Опять своей мазней занял…., - пьяный голос отца внезапно прервался, когда он увидел мое творение. Он замер и долго смотрел на него невидящим взглядом, затем подошел ближе и дотронулся до него рукой, словно проверяя, действительно это всего лишь рисунок. Когда он повернулся ко мне, я с удивлением увидел, как по его щекам катятся слезы, плачущим отца я не видел никогда прежде.

— Подаришь мне его? — попросил он меня тихим голосом, смахивая одним движением руки все слезы со своего лица.

— Конечно отец.

Буквально через два дня я пожалел о своем решении, отец стал пить сильнее, хоть теперь и не показываясь из своей комнаты, чтобы погонять прислугу и меня. Он просто запирался у себя и разговаривал с портретом, опрокидывая в себя стакан за стаканом.

Похоже, он ушел в какой-то свой мир, навеянный ему вином и выходить из него он не собирался.

Спустя полгода

— Эй, Дарв! — я поднимался к себе, когда услышал голос отца. Неделю назад он уехал в город и обитал там неизвестно где. Я поспешил на его голос, проверить все ли с ним в порядке.

Представшее поразило меня до глубины души. Трезвый отец, одетый в самый свой лучший свой костюм был в приподнятом настроении. Стоявший перед ним слуга в трясущихся от волнения руках держал кошель полный денег.

— Отец? Что происходит? — спросил я, не понимая, что произошло.

— У нас начнется теперь другая жизнь! — он отправил взмахом руки слугу и повернулся ко мне, — зря я все эти годы запрещал тебе рисовать! Представь, только теперь я понял это! Я снимаю с тебя обещание заниматься оружием, можешь рисовать сколько тебе угодно.

Если бы передо мной предстала матушка, я был бы удивлен меньше, чем сейчас словами отца. Что-то действительно произошло серьезное, что он так переменился.

— Завтра, нет сегодня же садишься рисовать, — он зло посмотрел на меня, — будешь приносить пока пользу хоть так, раз сидишь на шее и ничего больше не умеешь.

Смутные и нехорошие подозрения закрались мне в душу и я тихо спросил, боясь что мои подозрения оправдаются.

— Где мамин портрет?

Отец только рассмеялся мне в лицо и заявил.

— Я его продал, продал, черт возьми за отличные деньги! Ты даже не представляешь, за сколько у меня его купили! Мы тебе богаты!

— Как?! — я едва не упал, мои ноги стали внезапно очень слабыми, — как ты мог это сделать? Я все вложил в него, ты попросил подарить его тебе! Я думал она сможет тебе помочь и ты будешь как прежде!

— Так и получилось, что тебе не нравится? — отец пошел к себе, похлопав меня рукой по плечу, — купцы едва не подрались, давая мне за неё лучшую цену! Так что готовься, Дарва я послал за всем необходимым, будешь мне рисовать такие же картины.

— Я не смогу! — я с вызовом посмотрел на него, — просто не смогу повторить!

— Есть захочешь, сможешь, — засмеявшись шутке, он отправился к себе, — теперь будешь отрабатывать каждую краюху хлеба, что я тебе даю.

Не слушая моего лепета он ушел, оставив меня в ужасном состоянии. Продажа маминого портрета померкла перед тем, в кого он внезапно превратился.

С тех пор моя жизнь превратилась в ад. Все рисунки, что я рисовал не шли ни в какое сравнение с той полуживой картиной, что была нарисована не лучшими красками на плохом полотне. Новые картины были красивы, даже можно сказать безупречны, но души в них не было и они не продавались за ту цену, по которой ушла картина с портретом мамы. Отца это страшно бесило и заставляя меня работать весь день, пытался выжать с меня еще одну такую же. Не знаю сколько ему заплатили, но одно то, что он принял назад почти весь штат слуг и снова наш замок охраняли наемники, можно было заключить, что сумма была действительно огромной. Нас снова стали посещать соседи и жизнь день за днем вроде бы входила в старое русло, если бы не два обстоятельства: отсутствие мамы и полностью изменившийся отец.

— Неумеха! — удар и я лечу в угол, сметая на своем пути все выставленные в комнате картины, — ты хоть что-то в своей жизни можешь делать нормально?!

Звереющий отец надвигался на меня, а я не знал что делать. Бежать?!

Защищаться?! Его вывело из себя, что мои картины перестали продаваться, так как все кто хотел, уже купили мои рисунки, остальным же был не нужен никому не известный художник со своими работами.

Когда он ушел, я так и остался на полу. Схватившись руками за голову, я замер.

— «Почему? — думал я, — почему не получается?».

Я несколько раз пытался вызвать в себе то же состояние, что было тогда, но кроме появляющейся головной боли ничего не добился. Тепло по всему телу больше не проходило и рисовать с закрытыми глазами больше не получалось.

Еще полгода спустя

День свадьбы подкрался совсем незаметно. Сначала участились посланники от поместья барона де Кисси к отцу, затем все больше появилось народу у нас в замке.

Портные, сапожники, другие мастера, все были чем-то заняты и меня нередко тревожили, примеряя или прикладывая к моей фигуре предметы одежды.

Отец был на таком подъеме, что я боялся к нему подходить. Он с кем-то ссорился, на кого-то орал, с кем-то договаривался и обещал. Я чувствовал себя птицей на заклании, лишь меня никто ничего не спрашивал и не простил. Мне отвели свою роль в предстоящем представлении и больше со мной он не считался. Я краем уха услышал, что меня ждет дальше, вместе с женой меня поселят в небольшой особнячок, рядом с имением ей родителей и обеспечат рентой из ей приданого. Как я понял, отцу тоже что-то перепадает и это что-то его так радовало, что он проходя мимо меня довольно улыбался.

Я за последние два года часто думал об уготованной мне участи, душа и сердце требовали что такая жизнь жертвенной овцы мне совсем не нравиться. Я хотел просто уйти из дома, вот только побеги в прошлом научили меня только одному — я не умел зарабатывать деньги. В отличие от братьев я не хотел никого убивать, картины мои больше не пользовались спросом, так что только жизнь бедняка останавливала меня от того, чтобы хлопнуть дверью и уйти. Превратится в то, чем был отец после смерти матери или в то, кем он стал сейчас я не собирался, но поскольку других вариантов сбежать от отца, кроме как жениться не было, я решил пойти этим путем, а дальше время покажет.

Хуже свадьбы по расчету может быть только свадьба по расчёту с невестой, которая тебя ненавидит. За эти два года мы ни разу с ней не встретились по вполне понятным причинам, так что я думал увидеть ту же девушку, что и прошлый раз. Как же я ошибся! За эти годы подростковая угловатость и резкость черт превратилось в нечто необыкновенное. Симметричное лицо с чуть выступающим подбородком, чувственные губы не сильно большие, но и не маленькие. Ровные, красивые зубы. Чуть расширяющийся к кончику нос и выступающие щечки нисколько не портили её, а наоборот придавали милый и нежный вид. Глаза как обычно притягивали к себе взор, только в этот раз вместо интереса или безразличия они пылали ненавистью. Только присмотревшись к её окружению, я понял вероятную причину её гнева.

Все было банально. Натали стояла в окружении блистательного общества молодых людей, которые подобно Церберам берегли свое сокровище от других. Вот их взгляды были не только угрожающими, но и откровенно враждебными, у меня даже холодок пробежал по спине, когда я прошел рядом. Похоже здесь были не рады её женитьбе и мало того среди этой стайки отпрысков дворян нашего герцогства был тот, кто сам испытывал чувства к моей невесте.

— «А вот и он, — хмыкнул я про себя, когда проходя мимо двух дворян моего возраста, один из них специально подставил свое плечо, чтобы я в него врезался».

— Смотрите куда идете, — тут же сказал он, — не в лесу же.

— Простите, но вы сами подставились, — попытался я объяснить очевидное.

— Похоже в том медвежьем углу откуда ты выполз, не принято было изучать правило хорошего тона, — он сразу же схватился за мои слова, — поэтому не знаешь, что бывает за такую дерзость?

— Барон Жерар, — холод раздавшегося рядом с нами голоса мог заморозить замковый ров. При его звуках молодые люди сразу стушевались, я повернулся и увидел рядом с нами баронессу де Кисси, мать Натали.

— Барон и шевалье вы здесь присутствуете только одной причине, надеюсь вам не нужно напоминать её? — продолжила она тем же голосом.

— Просим нас простить баронесса, мы просто разговаривали с виконтом, — елейным тоном ответил барон.

— Мне будет очень жаль, если вы нас покинете в самый разгар торжества, — ответила она, чем моментально сбила их с настроя и раскланявшись они удалились.

Обернувшись ко мне баронесса тут же изменилась, превратившись в радушную хозяйку. Милым тоном, она воркуя и взяв меня за руку, повела к дочери.

— «Куда я попал?! — с ужасом подумал я, видя все творившееся вокруг, — куда я попал». За то время пока я не виделся с невестой, она превратилась в ослепительную красавицу, на свет красоты которой слетелись воинственного вида мотыльки. Они и не собирались уступать её мне, даже если все давно было условлено между родителями. В том, что вскоре я могу стать изгоем и у местного молодого сообщества я уже не сомневался. Я со своей свадьбой на Натали явно влез в гадюшник и уже чувствительно наступил на пару хвостов.

Подведя меня к дочери, баронесса строго на неё посмотрела. Закусив губу, та взяла мою руку, но даже не посмотрела на меня.

Церемония мне особенно не запомнилась, я шел куда мне говорили, делал то, что велели. Единственное, что я чувствовал, мне нравится Натали, возможно это было связано с тем, что она не обращала на меня внимание и все время делала вид, что насильно выходит замуж. Впервые с потери Иды, меня так заинтересовала девушка, что мне нравилось быть с ней рядом. Конечно ни о каких чувствах речи пока не шло, но… Все же сердце мое нервно начинало постукивать, когда я касался её руки.

К тому же сказалось длительное воздержание. Его было не выдержать, поэтому я время от времени сам доставлял себе удовольствие. Просто, чтобы утром можно было спокойно встать, без цепляния органом штанов и всего остального. На тех служанок, что остались в замке я без содрогания смотреть не мог, да и затасканные они были остальными по самое нельзя.

Вот и сейчас, держа за руку девушку, чувствуя её запах, я испытывал растущее против своей воли возбуждение. При словах «можете поцеловать невесту» я испытал нервную дрожь, когда девушка приблизила свое лицо ко мне и быстро коснулась крепко сжатыми губами моих губ. Больше я не успел ничего сделать, она сразу отпрянула.

Дальнейшее вообще было для меня ненавистно, поскольку я из-за отца вообще ненавидел алкоголь во всех его проявлениях, не хотел превращаться в тупую скотину, что жаждет только еще больше пойла. Так что я сам не пил, и со стороны смотрел как чинное сообщество со временем все больше раскрепощается и скоро уже зазвучали речи о старых обидах и недовольствах соседями.

Меня с теперь уже законной женой выпроводили в специально отведенную комнату. Когда дверь наконец закрылась, мы остались одни.

Девушка кидая на меня осторожные, но большей частью недовольные взгляды, села на кровать одетая и затихла.

— Мы будем спать? — поинтересовался я у нее, зная, что должно было произойти этой ночью.

— Я не дам тебе к себе прикоснуться! — твердо заявила она, — и мне все равно, что будет. Я стала твоей женой, как и хотели родители, но меня ты не получишь!

— И как это будет?! — удивился я, — как ты себе это представляешь?!

— Мне все равно, я тебя ненавижу и раз моя жизнь теперь отравлена, я отравлю и твою.

— Похоже тот барон, как его там, Жерар по моему, тебе приятнее намного, — я был ошарашен такое отповедью и нагрубил ей.

Девушка моментально вспыхнула, щеки и даже часть её шеи покраснели, даже свет свечей не мог скрыть этого.

— Это не твое дело, — отрезала она, — вообще все что касается меня, не твое дело!

Получил деньги с моего приданого и катись отсюда.

Я понял, что смысла дальше с ней разговаривать нет. Что делать в такой ситуации я тоже не знал, не идти же в конце концов к родителям жены и требовать от них, чтобы она исполнила свой долг. Вообще конечно можно было взять её силой, но после того, как с Идой обошлись братья, такой вариант был для меня не приемлем. Так что под настороженный взгляд жены я обошел кровать с другой стороны и сняв только сапоги, лег спать. Завтра мы должны были поехать в свое имение, там посмотрим, что можно будет сделать. Закрыв глаза, я постарался уснуть не смотря на такое недружелюбное соседство.

Зашедшие утром похмельные родители Натали застали именно такую картину, я спящий на кровати в одежде и их дочь, также спящая одетая, только в кресле.

— Натали! — тут же вскипел барон.

Девушка тут же проснулась и попыталась подняться. Видимо затекшее в неудобном положении тело ослушалось её, потому она лишь вяло плюхнулась назад.

— Я вам говорили, что не отдамся ему! — наконец прокричала она, на нападки родителей.

— Уважаемый барон, глубоко почитаемая баронесса, — крики не могли не пробудить меня и я решил вмешаться.

Все сразу затихли и посмотрели на меня.

— Я не вижу в этой ситуации ничего страшного. Если мы сегодня поедим с женой в наше имение, то рано или поздно её сердце уступит воле таких замечательных родителей.

Прошу не ругайте сейчас её.

От моей речи казалось, были в шоке все и хозяин с хозяйкой, да и сама девушка.

Барон нервно похмыкал, посмотрев на жену.

— Это теперь наше семейное дело и ваших договорённостей с отцом это никак не коснётся, я обещаю, — заверил я их.

— Хм, — барон сразу успокоился, видимо его волновало только это, — ну если вы виконт так говорите, конечно же мы не будем вмешиваться.

— Спасибо, — я улыбнулся им и спросил, — кто хочет завтракать? Я зверски голоден.

Протянув руку девушке я пригласил её, но она не обращая на меня внимания, встала и направилась к себе. Мы же отправились в зал, куда стали стягиваться те, кто вчера умеренно пил и теперь встал рано. Все кругом стали меня поздравлять и поднимать бокалы, я же налив себе яблочного сока, присоединился к ним, хотя мне тоже не помешало бы уединение, было неловко и неприятно.

Глава 4

Семейная жизнь

Я так и не услышал слов благодарности от неё, что было обидно. Отпраздновав и оставив гостей праздновать дальше, мы в окружении охраны отправились к себе в поместье. Пять деревень, небольшой железный рудник и красивый двухэтажный дом, приданое Натали, были предназначены только для моего управления. Несомненным плюсом было то, что жили мы теперь всего лишь в четырех часах езды от её родителей, так что проблем с тем, чтобы найти хорошего управляющего не было, барон сам выделил мне такого, заверив, что ему можно полностью довериться. К тому же пообещал сам заезжать к нам изредка и проверять хозяйство, я был за это ему очень благодарен, поскольку мной никто с самого детства ничем кроме фехтования не занимались, я как и многие не умел ни писать, ни читать. Я думал о том чтобы научиться, но все последние годы было не до этого.

Как только мы прибыли, то сразу же разошлись, я отправился осматривать с управляющим поместье, Натали ушла наверх. Вечером же она заявила, что спать мы также будем в разных комнатах. Пришлось мне забирать свои вещи и идти в гостевую комнату, которая и стала моим прибежищем. Неделя прошла спокойно, нас никто не беспокоил, но напряженная обстановка в доме оставалась, я решил просто выждать и не торопить события. Время показало, я ошибался.

Я недоумевающе смотрел на прибывающих всадников, а также парочку повозок.

Я возвращался с объезда железного рудника, слушая объяснения управляющего и стараясь вникнуть в процесс добычи и производства железа. Поскольку дома все равно было нечем заняться, то я отдал все свои силы на то, чтобы обучится у управляющего вести дела. Тот оказался вполне адекватным человеком и профессионалом, так что охотно делился со мной своими знаниями, ничего не скрывая.

— Что происходит? — спросил я у слуги, что принял у меня повод лошади.

— Хозяйка велела организовать званый ужин, приглашены почти все соседи, — ответил тот, пряча от меня взгляд.

Сначала я не обратил на этот факт внимания, только совокупность того, что так поступали почти все слуги, стала наводить меня на нехорошие размышления. Настроение упало еще больше, как только я вошел в зал. Натали окунулась в знакомое общество и снова блистала, раздавая свои улыбки направо и налево, но больше всего меня зацепило то, что она время от времени брала за руку барона Жерара и мило с ним беседовала.

Ревность острыми когтями резанула мне по сердцу, ситуация была унизительная и я это понимал. Со мной она спать отказывалась, а с чужим человеком свободно флиртовала, выказывая не лучшее поведение для замужней женщины.

— А вот и сам сэр Медведь пожаловал, — и не подумав убрать свою руку при моем появлении, сейчас лежавшую на талии моей жены, радостно закричал барон. Тот темный кусочек в моем сердце, что родился там после сначала потери любимой, а потом и мамы, снова колыхнулся. Красная пелена легонько коснулась моих глаз, но я постарался успокоиться, не дело так начинать знакомство с местным сообществом.

— Натали, по-моему мы не ждали гостей, — я проигнорировал его, обратившись к жене.

— Я их созвала! — отрезала она, кладя ладонь на руку барона.

— Сэр Невежа, извольте отвечать, когда к вам обращаются культурные люди! — барон сделал шаг ко мне, все тут же раздвинулись оставив нас двоих.

Драться я не боялся. Не любил, не хотел, но не боялся, мне было все равно. Так что я просто спросил.

— Шпаги или что-то другое?

Разговоры вокруг сразу стихли, а барон даже опешил от моего вопроса, недоуменно оглянувшись на стоявших вокруг людей. Похоже он думал, что я и дальше позволю над собой издеваться.

— Настоящие дворяне, выбирают только благородное оружие! — он похоже был уверен в себе. У меня же выбора не было, если я хотел остановить творящийся бардак, нужно было показать всем, что в доме только один хозяин. Мы с ним вышли во двор, чтобы не скользить по натертым каменным плиткам пола в доме, и ногами раскидали камни с небольшой площадки перед домом.

— Мне кто-нибудь займет шпагу? — поинтересовался я у окружающих, своего оружия у меня не было, так как отец не считал меня достойным его ношения.

Кто-то из дворян протянул мне клинок. Поблагодарив молодого человека, я взял его в руку и примерился, сделав пару пробных взмахов.

— «Зубочистка, — резюмировал я свои ощущения, — слишком легкая, слишком короткая, чтобы быть боевым клинком. Похоже, мне достался парадный вариант, главное его теперь не сломать».

У моего же противника клинок был настоящим, тяжелое хищное жало с прекрасным балансом, судя по тем движениям, что демонстрировал мой противник, красуясь перед всеми.

— Ну что сэр Медведь, пора научить вас паре трюков, — с язвительной ухмылкой произнес он, подходя ко мне и становясь в стойку фехтовальщика.

— «Как-то слишком низко, — машинально отметил я в голове его позу, — Клод бы ему по жопе пинка ответил за такую просадку. Но да ладно».

Первые выпады противника я просто проигнорировал, отклоняясь телом от его атак, я боялся, что если мое слабое подобие оружия встретится с его клинком, то оно лопнет как стеклянное.

— О-о-о, смотрю бегать вы умеете, — прокомментировал барон мои действия, вызвав смех у окружающих. Самое противное для меня было то, что смеялась и Натали.

Темный комочек в груди стукнул в такт сердцу, багровая пелена, так старательно отгоняемая мной вернулась и уже не уходила. Ухмылка пропала с его лица сразу, как только он сделал следующий выпад, а я не боясь за себя и шпагу ввинтился в его финт и проткнул ему бедро. К счастью моё оружие выдержало удар, но я почувствовал, что второй будет и последним. Вспомнив о правилах, а точнее о том, что мы их не обговорили, я сделал шаг назад и с удовольствием посмотрел, как противник стискивает быстро белеющие губы и сдерживает стон.

— Мы забыли обговорить условия поединка, — прорычал я сквозь красную пелену ненависти и злости, — бой до первой крови?

— До смерти, подлый вор! — барон безрассудно кинулся на меня, стараясь не наступать сильно на раненную ногу.

Я увидел и его удар и обманку, которую он приготовил, поэтому просто, как меня учил Клод сделал шаг в сторону и ударил шпагой сверху вниз. Мне даже помогло, что она была короткой, поскольку при обычном размере клинка пришлось бы сильнее напрягать руку. Кровь фонтаном ударила мне в лицо, обрызгав также стоящих рядом дворян. Какието две молоденьких девушки упали в обморок, едва алая жидкость попала на их платья.

Главное же было то, что как я и думал, клинок просто лопнул у меня в руке, рассыпавшись на несколько частей.

Барон кулем упал на землю.

— Вам стоит перевязать его, иначе через несколько секунд он истечёт кровью, — пелена отступила от меня, а удовлетворенный темный комочек снова залег подальше в глубины сердца.

— Прошу прощенье за вашу шпагу шевалье, — я обратился к бледному дворянину, что одолжил мне свой клинок, — скажите где вы живете, я вам привезу завтра деньги.

— Нет-нет, — пробормотал он, смотря расширенными глазами на то, как моя жена и остальные пытаются остановить кровь, — я не приму от вас ничего!

— Тогда считайте меня своим должником, — я вежливо откланялся ему и пошел в дом.

Возможно, я провел не лучший свой бой, но вот взгляды слуг в доме говорили об обратном. Все как один не отводили от меня взгляды, и теперь я видел в них то, что привык видеть у себя дома, когда старые слуги смотрели на отца. Страх и уважение.

К моему большому удивлению Натали смогла спасти своего любимца, видимо не зря разорвала на себе низ платья и старательно затыкала дыры до приезда доктора. Для меня эта история не имела никаких последствий, было слишком много свидетелей, которые видели и слышали, что мне сказал барон. К тому же мои слова о правилах выставили меня в хорошем свете, доказательством тому было приглашение от старого барона, отца Жерара, посетить при случае его замок. Это был знак, что на меня не держат обиды.

Общество же просто всколыхнулось от самого факта, что новичок расправился с местным забиякой бароном Жераром, со слов присутствующих легко и непринуждённо, наколов его как бабочку на чужую шпагу, которую и клинком-то назвать было трудно. А ведь он считался лучшим дуэлянтом в нашем герцогстве и неоднократно только ради своей прихоти или насмешки вызывал более слабых противников.

Слава Богу с визитами к нам никто не приезжал, после полученного урока все присылали ко мне приглашения или спрашивали через посыльных о возможности прибыть к нам. Отношения с женой ухудшились еще больше, теперь не имея на меня влияния через своих друзей, она перестала со мной разговаривать и вообще выходить из комнаты. Как мне сказали слуги она часто рыдала, до тех пор пока ей не сообщили, что жизни барона ничего не угрожает, только после этого она стала есть и чуть больше спать.

Меня все бы устраивало в этой ситуации, если бы не одно — я влюбился в неё. Да, вот так вот. Это я понял однажды, когда целых четыре часа маячился перед её окнами, только лишь для того, что бы один раз увидеть, как качнулись её шторы.

Когда я осознал, что я делаю и ради кого, я был поражен, после потери Иды я думал, что не полюблю больше никого так сильно, но вот снова это чувство угнездилось в моем сердце, заставляя меня мучатся по ночам и вяло ковыряется в тарелке. Апатия захватила меня, не хотелось больше ни есть, ни рисовать.

Прошел месяц, прежде чем мне удалось вызвать жену на разговор и то только под тем поводом, что нам нужно поговорить о совместном будущем.

— «Какая же она красавица», — думал я, стараясь унять предательски бьющееся сердце, когда смотрел на Натали. Хотелось её обнять и не выпускать из своих объятий никогда. Её беззащитное выражение лица, когда она подала мне руку, чтобы сойти со ступеней и эта божественно пахнущая кожа — я едва не сдержался и не испортил все, когда попытался сжать её меленькую, узкую ладошку чуть сильнее. Она тут же вырвала её из моей руки и дальше пошла, гордо развернув плечи.

Выгнав всех слуг, я сам налил ей и себе сок. Точнее больше себе, свой стакан она сразу отодвинула, когда я налил в него несколько капель.

— Через два месяца ко мне придет вызов ко двору короля, — начал я, стараясь не смотреть на её чуть покрасневшие от слез, но такие красивые глаза.

Она промолчала.

— Натали я предлагаю заключить хотя бы временно перемирие, — снова попытался я.

— Мне это зачем? — независимо поинтересовалась она.

— Мы обговорим, что можно будет нам делать, а что категорически нельзя, — я пожал плечами, — в качестве жеста доброй воли я разрешу тебя, чтобы твой любимый барон приезжал к нам в дом.

По её удивленно вскинутому взору я многое понял, я знал, что она испытывает к нему определенные чувства, но все же надежда на её порядочность подтолкнула меня к такому решению. Я долго не мог решиться на это, но похоже это был единственный шанс как-то её расшевелить. Я угадал, это сработало.

— И что ты не будешь против, если я приглашу и остальных своих друзей? Не накинешься на них как дикий зверь, чтобы разогнать, как ты сделал прошлый раз? — с вызовом спросила она.

Я снова наступил своим чувствам на горло. Сердце кричало: — «Стой! Одумайся, что ты делаешь! Ты толкаешь её ему в объятия!». Голова же убеждала: — «Она воспитана дворянкой, она не позволит себе такого, лишится девственности с другим!».

— Я люблю тебя, — внезапно даже для самого себя произнес я проклятые слова, ну что мне стоило промолчать!!!

— Что-о-о??? — Натали с ужасом посмотрела на меня, отодвигаясь, словно увидела мерзкое насекомое.

— Это я понял недавно, поэтому и готов пойти тебе на уступки, — я проклинал свой язык и себя, ну зачем!!!

— Виконт дю Валей, — официальным тоном произнесла она, — чтобы я больше подобной мерзости не слышала от вас в свой адрес!

— «Получил, — даже с каким-то успокоением я хмыкнул про себя, — зато теперь действительно все понятно».

— Все же я предлагаю перемирие, — нарушил я затянувшееся молчание.

— Я подумаю, всего хорошего…виконт, — делая акценты в нужных местах, Натали поднялась самостоятельно, отодвигая протянутую для помощи руку и ушла к себе.

— «Болван!», — только и высказался я в свой адрес после её ухода.

Еще неделя уговоров и стояний под её дверью, чтобы она согласилась. Я был счастлив даже от одной такой малости и носился по дому, словно дикая лошадь. Даже странно было чувствовать то, что мне была необходима такая малость с её стороны.

Просто одобрение или кивок головы делали меня сразу счастливым.

Мы договорились, что она будет поступать, как посчитает нужным, если только это не вредит моей и её репутации. На этом мне пришлось настоять и она поклялась на распятии, что сдержит слово.

До прибытия королевского гонца оставался месяц, а я уже собрал все, что мне было нужно: боевого коня, неплохую шпагу, пару новых костюмов и модную нынче широкополую шляпу. Вот и все, что мог себе позволить средне зажиточный дворянин моего уровня. Обычай отдавать сыновей и дочерей ко двору короля был настолько стар, что все уже и забыли, что это была традиция обмена заложниками между королем и всеми сильными дворянскими родами. Отдавая сыновей и дочерей раз в несколько лет на три года, Роды словно говорили: — «Мы верны присяге. Мы верны королю».

Если бы Натали не выдали за меня, она бы тоже предстала перед двором, но теперь, будучи замужней она не могла попасть туда без моего сопровождения. Может быть еще поэтому она так возненавидела меня, что я прервал её блистательный путь на вершину успеха.

Так что в день моего совершеннолетия я буду представлять перед королем свой некогда могущественный и богатый Род. Обычно в этот день устраивался большой пир, ведь детей забирали только из самых знатных семей королевства и одно то, что королевский глашатай в цветах рода короля прибудет в захудалый уголок, такой как наш, будоражило умы всего дворянского собрания.

Меня просто засыпали предложениями о встречах и возможности посмотреть на это событие своими глазами. Поговорив с женой мы решили, что отказывая людям в такой мелочи мы многих обидим, поэтому съездив к родителям и взяв у них большую сумму денег мы решили пригласить всех, кто хоть что-то значил в нашем герцогстве.

Нужно сказать мы не прогадали, стоя рядышком с женой и вежливо улыбаясь приглашенным, я чувствовал, насколько все довольны. Столько хвалебных слов в свой адрес я не слышал давно, все только и говорили о таком значимом событии и возможности увидеть его лично. Забывшись я даже попытался взять Натали за руку, за что был сразу же награжден злобным взором и тихим шёпотом, который услышал только я: — «Убери сейчас же!».

Сердце трепыхнулось, но я постарался его успокоить, моя любовь горела ярче любого костра и я просто старался не обращать на подобное внимание, хотя было немного неприятно.

По традиции, я узнал об этом от отца, который конечно же тут присутствовал, да еще и с какой-то незнакомой мне девушкой, что гонец прибывает в обычной одежде, затем переодевается у ворот, ожидает захода солнца и с последними уходящими лучами входит в замок или в дом к тому, кого призывает король.

В зале царила гробовая тишина, все смотрели на солнце, которое уже целиком скрылось за горизонтом и вот-вот последние лучики погрузят землю во тьму. В гробовой тишине отчетливо были слышны раздавшиеся четкие шаги и когда все повернулись к двери, я остался один. Глашатай одетый в праздничный наряд, чеканным шагом вошел в зал и подойдя ко мне, протянул мне свиток.

— Я призываю тебя, — сказал он всего лишь одну традиционную фразу.

Я взял из его рук свиток и также произнес.

— Иду за тобой.

Как мне говорил отец, мы не обязаны были отправляется тут же, хотя во времена его деда тот, кому вручили свиток обязан был сразу же следовать за посланцем. Времена изменились и теперь по правилам хорошего тона посланца короля, а ими были только дворяне из уже призванных к службе молодых людей, полагалось накормить, дать отдохнуть и уже на следующее утро отбыть ко двору.

Странно, но меня никто не поздравлял, в зале стояла такая же гробовая тишина, как и перед его приходом. Только поэтому я обратил внимание на то, что цвета одежды «посланца короля» не были его цветами! Цвет одежды посланника был не красным, а серебристо-черным!!! Такой цвет имел только один Род.

Развертывая грамоту, внезапно затрясшимися от волнения руками я увидел подтверждение своей догадки.

Я ошарашенно посмотрел на глашатая, потом на всех остальных. На лицах всех было такое же ошеломление. Вот уже сто лет Император никого не призывал к себе на службу из детей дворянских Родов нашего королевства. Считалось, что мы живем слишком далеко, чтобы наши услуги могли бы понадобиться всесильному Императору.

— Прошу вас к столу или может быть сначала, умыться? — я опомнился первым и сразу же обратился к посланнику, он проделал такой путь, я даже с трудом представлял себе насколько далеко была столица.

С моими словами зал взорвался шумом и гамом голосов, все тут же стали обсуждать событие, о котором будут рассказывать потом и внукам. Глашатого тут же окружили и вырвали из моих рук заботливые дамы, а особенно молоденькие девушки.

Посланник самого императора!!! Что может быть захватывающее??!!

— Какого хрена? — я подошел к отцу и наплевав на стоящую рядом девушку обратился к нему.

— Если думаешь, что я приложил к этому руку, ты слишком хорошего мнения о своем отце, — хмыкнул он, не обратив на мою грубость внимания, — я могу предположить только одну причину.

— Какую же? — удивился я.

— Ты маг, — просто ответил он, — только по этой причине забирают к императору, минуя короля. Только откуда им стало об этом известно, я ума не прилажу. Или ты замечал за собой что-то такое.

Он неопределенно помахал рукой в воздухе, теснее прижимая к себе мгновенно краснеющую подругу.

— Тогда бы братья были уже мертвы, — кратко резюмировал я свой ответ.

Отец скривился, но промолчал, только он и братья знали истинную причину моего поведения, даже матери он тогда не стал об этом говорить, за что я был ему признателен.

— Пойдем, послушаем вестника императора? — обратился он к своей спутнице, — когда еще увидишь человека из Столицы.

Мило мне улыбнувшись, она сверкая любопытным взглядом повела его к посланцу, которого сейчас окружали все. Было видно, что он просто купался в лучах славы своего сюзерена, а ведь он мог быть при дворе императора всего лишь обычным безземельным рыцарем, тут же, на краю Империи он был в эту секунду даже выше нашего короля.

— «Что теперь будет, — задумался я, пока все отвлеклись на посланника, — при дворе короля я смог бы проводить дома некоторое время, если же я уезжаю так далеко, что будет с Натали?».

Меня начало ощутимо потряхивать от всплеска чувств, когда я посмотрел на жену, разговаривающую со своими подружками. Сейчас, когда она была не со мной, она была совершенно другой. Белоснежные зубки раз за разом появлялись, когда она смеялась шуткам, влекущие губы, блестевшие и зовущие, что мне с трудом удавалось сдерживаться.

Её обнаженные плечи и быстро вздымающаяся грудь постоянно притягивали мой взгляд, я даже встал в другое место, чтобы лучше видеть её декольте. Нежные полушария, видимые самой верхней своей частью, были для меня недоступны в любое время, кроме как сейчас.

Ведь она даже одевшись не показывалась мне, пока не приехали первые гости.

Ревность опять резанула своими острыми когтями, как только я представил, что оставлю ее на такой длительный срок одну. Резко стало трудно дышать и я не знал, что делать. Завтра с утра мне нужно было уехать.

— «Нужно будет дать денег управляющему, — нашел я выход, как быть в курсе дел, — пусть пишет мне о происходящем, так я буду хотя бы с запозданием, но все же знать, что происходит».

Последняя неделя была для меня самой тяжелой, чувства к жене били через край, а приближающаяся разлука заставляла делать глупые и порой смешные поступки, вызывающие у Натали только брезгливые усмешки. Я попытался принести ей цветы, но был отправлен обратно, а букет, на который я потратил пару часов, просто разбили о дверь. Вчера я решился на последнее, что в моих силах, я захотел нарисовать её, причем так, чтобы у неё не хватило сил отвергнуть мой подарок.

Я взял холст и попытался в который раз восстановить в памяти то, что произошло тогда, когда я рисовал портрет матери. Встав с кистью и красками, я закрыл глаза.

Вспомнил, как я впервые с ней встретился, как подумал, что она «ангел». Как удивился, увидев её сначала подростком, а потом и своей невестой. Мои чувства по отношению к ней, как я был бы счастлив, если бы у нас наладились отношения. Вспомнил её улыбку и белоснежные плечи, аккуратные щечки, которые чуть выступали, когда она смеялась.

Белые полушария груди, до которых хотелось дотронуться и сжать в своих руках.

Нежность к жене, чередовалась приступами жестокости, когда приходили и те чувства, которые она показывала мне со своей стороны. В голове все переплелось и я почувствовал то самое ощущение, когда теплая волна с середины груди стала распространяться по всему телу. Я отчетливо понял, какой я нарисую жену — недоступный ангел — вот что я изображу.

Не открывая глаз, я стал быстро наносить мазки, хотя особенно не спешил, поскольку я точно знал, куда и какой мазок наносить. Закончил я как и прошлый раз, только утром следующего дня. Открыв глаза, я от испуга даже сделал шаг назад. Картинка была настолько реалистичной, что я испугался за свою жизнь. Суровый ангел с лицом и обликом Натали, летел к смотрящему на него, одновременно замахиваясь мечом в атаке.

Шириной не больше двух пальцев, но такой же опасный и смертоносный, как и сам владелец. Упрямый, но открытый взор полностью копировал выражение жены когда она смотрела на меня, мне даже показалось, что ангел на картине так же хмурится и кривит губы, как и Натали рядом со мной. Тряхнув головой, я скинул с себя наваждение, ведь это была просто картина.

Она кстати жене понравилась, я видел, как удивленно она вскинула брови, когда я преподнес подарок. Как я и думал, не принять его она не смогла, я сам с большим трудом это сделал. Мне захотелось увезти его с собой, чтобы любоваться ею, ведь мы расставались надолго. Любовь же сказала мне, что я и сам в памяти буду помнить этот портрет, а вот отношения с женой можно попытаться этим подарком исправить.

Поддавшись чувствам, я и преподнёс его, заслужив впервые за все время нашего знакомства хотя бы удивленный взгляд в мою сторону.

Я встряхнулся, отгоняя воспоминания, у меня сейчас были другие заботы.

— Дорогая покажи гостям эту картину, — услышал я голос баронессы и вздрогнул, — мы все знаем, что твой муж замечательно рисует, но раз даже ты оказалась впечатлена, думаю там нечто особенное. Зная твою не любовь к подобному искусству, я хочу на неё взглянуть.

Натали зардевшись, послала слуг принести полотно из своей комнаты. Первым на меня посмотрел отец, едва картину принесли и выставили на всеобщее обозрение, он изумленно посмотрел на меня, а я кивнул ему, подтверждая, что это такая же как и портрет мамы. Он покивал головой и пошел посмотреть ближе.

Изумлению многих не было предела, всем казалось, что ангел вот-вот вылетит с картины и устремится в бой, настолько решительным и непоколебимым он казался.

Странно, но больше всех удивился глашатай. Едва увидев картину, он сразу же оставил девушек и подошел к ней. Вытянув руку, он приложил к ней ладонь и уже спустя секунду отпрянул, с изумлением и недоверием посмотрев на меня. Остаток вечера он вяло разговаривал с присутствующими, а взгляд его часто возвращался к картине.

Утром следующего дня я попытался проститься с Натали, но видимо вчерашний взгляд превысил её лимит внимания ко мне и она просто не открыла дверь. Сердце сжалось, в глазах слегка защипало, но я взял себя в руки и стараясь не смотреть на её дверь, вышел в зал, где меня уже ждал посланник, одетый в походный костюм.

Молча переглянувшись я удостоился от него удивленного взгляда, он даже посмотрел на лестницу второго этажа, чтобы убедится в том, что жена меня не провожает, но затем просто пожал плечами и вышел на улицу, решив видимо, что это не его дело.

Первую часть пути мы проделали молча, каждый думал о своем, не отвлекая другого и только две недели спустя, когда мы выехали на прямой как полет стрелы императорский тракт, он впервые заговорил со мной.

— Я смотрю вы молчун виконт?

— Да и вы не слишком-то разговорчивы граф.

Он пожал плечами, копируя мой жест.

— Я хотел спросить вас, кто показал вам, как окутывать магией предметы?

— Я не понимаю о чем вы, — удивился я, — я не маг, ну или не в курсе, что это так.

Мой ровесник как-то странно посмотрел на меня.

— Вообще-то я наверно зря это говорю, но я еще никогда не видел настолько сильной энергетики у магического предмета. Ваша картина фонит так, что у меня мурашки по коже, когда я стою рядом с ней.

— Граф не в обиду вам, — я мягко улыбнулся, — я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.

Парень пробурчал что-то неразборчивое и снова замолчал.

Два месяца спустя.

Свиток у меня принял лейтенант стражи на воротах и махнул в сторону правого крыла дворца.

— Сдашь коня, вооружение, переоденешься и обратись к герцогу ор Валу, он распределит тебя.

Я удивленно посмотрел на него, затем на сопровождающего, то пожал плечами.

— Но меня вызвал император, — попытался возразить я.

Воины на вратах и сам лейтенант засмеялись, видимо я чем-то их сильно насмешил.

— Мальчик, — отсмеявшись, он весело обратился ко мне, — мы здесь все им вызваны и я, и вон те оболтусы, даже конюх на конюшне и тот вызван. Не правда ли маркиз?

Он обратился к крайнему охраннику на воротах, по возрасту выглядевшему как я.

— Да барон, именно так, — хмыкнул тот, спокойно отнесшийся к тому, что ему приказывает младший по сословию.

— Но… — я был ошарашен, на фоне того, что сказал мой провожатый и помня, как съезжалась молодежь к королю, я думал что меня сразу вызовут к Императору и примут клятву.

— Тебе все объяснят, — лейтенант улыбнулся мне и снова показал рукой направление, — умоляю тебя, не потеряйся, а то попадешь в такую клоаку при распределении, что лучше бы тебе умереть по пути сюда.

Недоумевая и ничего не понимая, я направился к указанному зданию. Все выглядело как дурной сон. Я подошел туда в то же самое время, как раздался сигнал горна и из здания высыпали молодые люди, сплошь одеты в одинаковые серые камзолы.

Недоуменно смотря на меня, они стали быстро строиться, лишь я один стоял как белая ворона, с конем, при оружии и насквозь пропыленный дальней дорогой.

— Так, почему мясо еще не одето, — раздался сзади меня голос в такой тишине, что было слышно даже стрекотание кузнечиков.

Я повернулся и увидел нагло смотрящего на меня мелкого юношу, возрастом не более тринадцати лет, одетого в очень щегольский и даже по виду безумно дорогой костюм.

— Тебя сопля забыл спросить, — огрызнулся я.

Ряды вздрогнули, а я ощутил как волосы начинают вставать у меня на затылке от того, с каким безумным взором они все как один, посмотрели на меня.

— О-о-о, — с каким-то наслаждением протянул мелкий и радостно оскалился, — как же я обожаю свежее, не знающее ничего мясцо.

Ряды дрогнули еще раз и отвели от меня взгляд, как только он повернулся к ним.

— А вы у нас значит кто? Позвольте полюбопытствовать? — вежливо обратился он ко мне.

Чувствуя подвох, я стал осторожнее.

— Виконт дю Валей, прибыл по приказу Императора.

— Издалека видимо прибыл? — с ёрничал малец, но я промолчал, видя с каким напряжением все смотрят за нашим диалогом.

— Неплохо бы и вам представиться сударь, — напомнил я ему о такой простой обязанности.

— Да, да. Простите виконт, — мальчишка отвесил мне глубокий поклон и сказал, — как же это я сразу не догадался то.

Вдруг вся веселость мгновенно слетела с его лица и он спокойным тоном приказал подошедшим к нам десятку охране.

— Выпороть. Двадцать ударов.

По тому, как они стали вытаскивать из ножен шпаги, я понял, что шутки кончались. Толкнув плечом лошадь, я сбросил плащ, достал шпагу и кинжал-мечелом, самое привычное для себя оружие. Как показывал мне Клод, самое то, чтобы ломать или отбирать чужие шпаги, если ты не на дуэли с одним противником.

Оружие зазвенело привлекая к себе внимание окружающих, а я старался стоять так, чтобы спину мне прикрывала моя лошадь, не давал противникам зайти мне за спину.

— Крак, — обломилась на самом кончике шпага одного из противников, когда я поймал её на зазубрины мечелома и повернул руку одним быстрым движением.

Остальные противники, судя по тому, как одни держали свое оружие явно дворяне, сразу стали серьезнее. Удары посыпались на меня один за другим и только с огромным трудом я мог отводить или уходить от них, пытаясь к тому же контратаковать.

Пять минут, а я уже выдохся и чувствовал, как быстро слабею, множество кровоточащих ран по всему телу еще сильнее ослабляли меня, но я не сдавался.

После удара, пропоровшего мне предплечье, из левой руки выпал кинжал и стало совсем невмоготу. Единственное, на чем я держался, это на боевом безумии, что вызывал во мне темный сгусток моей сущности, что так тщательно скрывался где-то в глубине души появляясь наружу, только после сильных потрясений.

Глава 5

Дворец императора

Я открыл глаза и простонал, едва решив шевельнутся. Все тело не слушалось меня, мало того еще и одна из рук была примотана к телу.

— «Что произошло?», — я попытался вспомнить, как на меня нахлынули воспоминания.

Конечно же десятке опытных бойцов я ничего не смог противопоставить, не смотря на защищенную спину и мечелом. Единственное, что радовало меня, я успел зацепить их всех, кого сильнее, кого слабее, но никто из них не ушел без отметин. Клод мог бы гордиться мной, это точно.

Вместе с воспоминаниями ко мне пришло понимание того, что еще чуть-чуть и я схожу под себя. Попытавшись подняться, я быстро понял свою ошибку. Странно, но все тело не только болело там, куда меня ранили, было такое чувство, что я попал под табун лошадей, поскольку болело у меня все тело.

На помощь мне пришел молодой человек забитого вида, который постоянно втягивая голову в плечи, принес мне железное узкое ведро. Я сразу понял, зачем оно и наконец-то облегчился.

— Эй, — обратился я к нему, — где я?

— В больнице, — тихо прошептал тот, — жаль, что ты пришел в себя.

— Почему это? — удивился я, — я же жив.

— Это ненадолго, — уверенно заявил он, — и угораздило же тебя, поругается с младшим сыном императора.

— Э-э-э, — мне резко поплохело, — он там что делал?

— Он любит приходить на тренировки новичков и лично экзаменует тех, кто ему не понравится. Как ты понимаешь, этого мало кто переносит.

— И что делать? — поинтересовался я.

— Просто ждать и молится, — парень схватит утку и рванул в сторону двери.

— Как тебя звать то? — я забыл спросить его имя.

— Шевалье де Брю, — крикнул он напоследок и скрылся.

— «Рыцари носят утки! — ко мне в голову пришла тупая мысль, — как такое вообще возможно?!!».

Вылечится мне не дали, уже через неделю пришедший самодовольный тип — магцелитель — выписал меня. Но прежде чем я попал в общую казарму, мне дали двадцать обещанных плетей. Так что на место я попал опять в бессознательном состоянии.

Когда я снова пришел в себя, то наконец-то выяснил, что здесь происходит.

Поскольку Родовитых семей в Империи было настолько много, что приходилось вести конкурс на места возле Императора, то была придумана простейшая система. Все прибывающие дети дворян распределялись на работы во дворце. Все, кого я видел, были дворянами. У меня такое в голове не помещалось, как дворянин мог быть слугой?!

Оказалось, что был и другой выход, отказаться служить и выйти из дворца с потерей дворянского титула. Как для себя лично, так и для своего Рода. Любой мог прийти в имперскую канцелярию и отказаться служить императору, в тот же день становясь простолюдином, но обретая видимую свободу.

Именно поэтому все дворянские Рода, что жили рядом со столицей, отправляли сюда только физически крепких и выносливых отпрысков, чтобы не дай Бог, Род мог пострадать от того, что их родич сдался и лишил весь Род привилегий.

Те же, кто выдерживал и проходил все пять лет обучения, выпускались в офицерском звании имперской гвардии, что давало право получить должность практически в любом из королевств Империи. Вот такая школа выживания была придумана Императором и действовала вот уже пятьдесят лет.

У меня был всего лишь один вопрос: — «Могут ли меня лишить звания без моего согласия?».

Оказалось, что нет. Как бы ни вел себя дворянин, лишить себя привилегий мог только он сам, личным отказом. Но увидев мою мечтательную улыбку, меня сразу предупредили, что таких как я умников обычно увозили завернутыми в саван домой и год не пробыв тут.

— «Ну это мы еще посмотрим», — решил я про себя.

Две недели спустя, когда я слегка оправился от ран, на утреннее построение я пришел в своем костюме, чем вызвал недоуменные взгляды и попытки отодвинутся от меня, словно отгораживаясь.

Мелкая сопля была тут как тут, мне сказали, что как только я появился, он перестал пропускать занятия с новичками и всегда присутствовал на занятиях с герцогом.

Меня от расправы сотоварищами спасала только то, что он был нацелен на одного меня и всех остальных это не касалось. Я сначала боялся, что меня забьют в казарме, чтобы я не выделялся из общей массы.

Мне было в общем-то все равно, лишившись жены и по сути оставив её в руках барона, я стремился вырваться отсюда любыми способами, кроме понятно, что потери дворянства. Ревность съедала меня каждый вечер и я ничего не мог с собой поделать.

— Виконт, — ласково улыбнулся мне мелкий гаденыш, — как мы, да что там, как я лично рад вас видеть.

— Сопле голос не давали, — отрезал я, — ты ведь до сих пор не представился.

После моих слов мне показалось, что даже мухи застыли в полете, чтобы соблюсти тишину. Малец оскалился.

Два месяца спустя.

— Нежнее там, — я стискивал зубы, но старался говорить спокойно и весело, — это мое любимое ребро.

Палач, обтекающий потом на солнцепеке, отбивал мне положенные пятьдесят плетей. Больше было нельзя назначать по уставу императора, что в какой-то мере давало мне шанс на спасение. Правда, весьма призрачный. Стало даже какой-то привычкой для меня выходить на построение и приходить в сознание уже в казарме или больнице. Со мной никто не разговаривал, все боялись даже подходить ко мне, словно я был зачумленным. Хотя признаю было за что, одного из тех, кто попытался мне помочь, тут же наказали плетьми, да так, что он до сих пор лежал в лихорадке.

Я не знал почему, но мои раны заживали быстрее, чем у остальных, только багровые рубцы постоянно рассекаемой плоти, портили мне спину, я боялся даже коснуться до неё, настолько там все было плохо. Так что это, да еще то, что у мальчишки просто не хватало фантазии придумывать что-то еще кроме порки и избиений держало меня на плаву. Вот только две недели спустя все изменилось.

Опоздав как обычно с выходом, я сделал из местного костюма удобный жакет и вышел на улицу, малец бесился как обычно, но добавилось новое действующее лицо, один взгляд на которое заставило меня вздрогнуть. Одетый в добротный охотничий костюм, стоявший человек может быть чуть старше моего возраста олицетворял собой спокойствие и величие, не показное и напускное, как некоторые пытались изобразить, а истинное.

— «Я попал», — понял я сразу.

Мое пророчество сбылось тут же. Едва глянув на меня и увидев, что я не отвожу глаз, продолжая спокойно смотреть на него, хотя внутри у меня все вздрагивало от страха, он произнес всего три слова, затем просто повернулся и ушел.

От этих слов вздрогнули все, а малец радостно оскалился и повторил их палачу.

— Пятьдесят плетей…каждому.

Две ночи подряд мне пришлось притворяться спящим, когда большая часть из казармы поправилась. На третий день сон сморил меня, за что тут же последовала расплата. На меня накинули одеяло и забили табуретами.

Полгода спустя. Дворец императора.

— Брат, ну помоги, пожалуйста! Ну хочешь я опять скажу отцу, что ты был этой ночью в моей комнате и учил меня?!

— Я занят, — отрезал второй не наследный принц, скучающе смотря на прогуливающихся по двору фрейлин.

— Тогда я расскажу ему, где ты был полгода назад! — попытался было шантажировать брата юнец. Но сразу осекся от одного его взгляда.

— Тебе ничего же не стоит, ты так хорошо придумал прошлый раз! Сегодня его выпускают.

— Ты сделал первую ошибку, когда позвал целителя, — принцу было наплевать на разборки младшего с каким-то северным варваром. Он встречался с этим типом людей и знал, что всегда проще таких убить, чем заставить силой делать по-своему. Малец же пытался что-то доказать, раз за разом вытягивая того из когтей смерти. Целители дворца уже шарахались от младшего принца, когда тот вбегал очередной раз во дворец с ищущим взглядом.

— Точнее это была твоя вторая ошибка, первую ты совершил, когда не понял, что его проще было оставить умирать после первых двух раз ослушания, а не давать ему выздоравливать.

— Но брат…он роняет мой авторитет, точнее наш!

Брат хмыкнул, подмигнув новенькой красотке, что появилась в окружении герцогини Жанар. Девушка гордо проигнорировала его фривольное поведение, еще даже не зная, что её ждет. Принц всегда получал то, что хотел. Именно за это качество, а также его ум наследный принц, его старший брат, обращался к нему по деликатным просьбам, которые не в силах было поручить никому другому.

— Ты сам выставляешь себя желторотым юнцом, связавшись с характером и волей северного варвара, — принц встал и направился к выходу, пора было завести знакомство с понравившейся ему красоткой.

— Ну брат, пожалуйста! — едва не заплакал младший.

— Через пару лет, закончится их общее обучение, — сжалился наконец старший, остановившись всего на секунду, — потом начнется что?

Младший мучительно думал, затем лицо его озарила радостная улыбка.

— Кураторы!

— Молодец, — похвалил его брат и вышел.

Младший принц радостно улыбаясь, понял, как можно будет наказать строптивую дылду, одним своим независимым видом приводившего его в бешенство.

Плац перед казармой

Слушая весь тот пафосный бред, что несли выпускники казармы, у меня едва не сворачивались в трубочку уши. Оказалось, что этот год был всего лишь проверкой для всех, кто готовился по-настоящему учиться и стать офицером. Те два, теперь уже простолюдина, которые ушли от нас, действительно были недостойны. Об этом, а еще о том, что мы поступаем на обучение в императорскую академию нас и уведомили сегодня, когда выстроили на плацу. Также нас поздравили, что мы прошли учебный год с честью.

Теперь всем дали по возможности произнести короткую речь, так что вот уже час я слушал весь тот бред, что они несли.

— Виконт дю Валей.

Я не сразу расслышал свое имя, увлеченный своими мыслями, поэтому герцогунаставнику пришлось произнести его дважды. Я сначала хотел отказаться, но значительно подросшая темная часть, что теперь прочно занимала какую-то часть меня, внезапно встрепенулась. Я вспомнил и уборку конюшен и мытьё полов, все то, что приходилось делать, чтобы остаться в живых. После второго наказания всей казармы, по словам целителя, я только чудом остался жив. Можно было умереть и не поддаваться дальше, но темный комочек в глубине души, подсказал мне другой путь, теперь он же хотел выступить.

— Стадо трусливых шакалов, — начал я свою речь, повергнув в шок сразу всех присутствующих. Из всех взглядов, устремленным на меня, только один был заинтересованным и это был тот парень, что подсказал принцу верный путь, как меня сломать.

— Я запомню и этот день и всех вас. Я знаю вас всех и придет тот день, когда я спрошу вас за вашу трусость. И тебя граф Валенсо, и тебя виконт де Шарон и тебе не стоит прятать трусливый взгляд барон Ронье. В гробовой тишине я перечислил поименно всех, кто был со мной, не забыв никого. Даже тех двух, что сдались после второго наказания и поучаствовав лишь в первом моем избиении, ушли восвояси опозоренные и без чести.

Императорский дворец

— Слушай Римми, — не наследный принц поймал младшего за руку, — хочешь получить тот арбалет, что ты выпрашиваешь у меня вот уже пять лет?

Глаза у мальца загорелись похлеще факелов.

— Кого нужно отравить или предать? — попытался пошутить он.

— На самом деле мне всего лишь мне нужен тот, твой буян, я хочу его себе.

Брат сразу нахмурился и сжал губы, отрицательно помахав головой, хотя было видно, что толедский арбалет ему хочется больше всего в жизни.

— Жаль, нет так нет, — второй принц пожал плечами, — а то я хотел к нему в придачу и кинжал подарить, с накопителем. Был у меня один такой, с красным камнем.

Это был удар ниже пояса. Кинжал, стоимость которого зашкаливала за цену небольшого баронства, был мечтой всех без исключения воинов-магов. Иметь оружие, которое могло в нужный момент провести магию, было настолько престижно, что единственное, что останавливало от его покупки, так это его стоимость. В продаже были несколько таких вещей, но копили на них даже не годами.

— Но это же твой кинжал, ты столько хотел его получить, — невнятно пробормотал младший, у которого от одной только мысли, что он станет обладателем такой вещи, мысли уносили в далекие дали.

Принц прижал руки к сердцу и пафосно произнес.

— Что делать, я так его хотел отдать брату, но тот слишком горд, чтобы смирить свои амбиции.

Видя, что малец колеблется между гордостью и жадностью, брат добил его.

— Мне тут фрейлина нашептала один секрет баронессы Ирской, что узнав его, можно рассчитывать на её расположение.

Удар был безупречный. Мало кто знал, что младший сын императора тайком и украдкой следит за юной баронессой, старше себя на пять лет. К сожалению она всегда сухо отвечала на его попытки сблизиться, считая его пока слишком молодым, чтобы можно было как-то влиять на императорскую семью. Конечно, когда ему исполнится лет двадцать, то она сама раздвинула бы перед ним ноги, но вот пока у его молодости были свои недостатки.

— Хорошо, — буркнул он, — пусть будет по-твоему. Надеюсь, ты знаешь, за что отдаешь такие богатства.

Малец не видел, как второй принц хмыкнул, услышав такие слова. Арбалет и кинжал надоели ему в тот же миг, как только он их получил. Принцу нравилась охота, выслеживание и … поймав момент, он наносил всего лишь один удар, который всегда был верен. Он потому и достигал всегда своих целей, что придерживал нужные ресурсы до нужного момента, ведь он мог еще пять лет назад отдать брату ненужный ему арбалет, но подождав всего лишь несколько лет, он заставил брата отступиться от своей мести и поступится гордостью, чем не еще одна победа?

Принцем давно уже владела скука, а этот новый экземплярчик его здорово сегодня раззадорил.

— «Интересно, получится сделать из него свою тень?», — думал принц, шагая за братом в свои покои, чтобы отдать обещанные вещи. Он уже давно искал себе слугу, чтобы тот мог выполнять однообразные и быстро приевшиеся просьбы старшего брата.

Шантажируй одного, отрави другого, соблазни третью. Все давно приелось и надоело, ему нужен был тот, кто будет предан ему как раб, но в тоже время мыслил самостоятельно и был независим от суждений других. Пока ему не попадались подобные экземпляры, хотя вот этот, явно имел перспективы.

Личная комната

Руки дрожали и я никак не мог вскрыть конверты, когда нас заселили в личные комнаты, отдали все вещи, оружие и личную почту, которая копилась весь этот год. Мне достались три плотных кожаных конверта, я просил управляющего присылать мне весточки из дома именно в них.

Год был труден и я не раз был на грани жизни и смерти, но каждый раз мне не давала умереть всего лишь одна мысль и образ.

Шепча каждый раз: — «Натали. Натали. Натали». Я находил в себе силы подниматься с колен. Образ жены словно путеводная нить освещала мне путь и я просто смотрел на него, шагая вперед. Чувства, поселившиеся в моем сердце становились все сильнее и ярче, я не мог контролировать их, все что я хотел, увидеть её. Прикоснутся, рассказать, как сильно я её люблю и возможно… пусть даже возможно она станет чуть благосклоннее ко мне.

Очень часто ночью я лежал и представлял, как мы держась за руки гуляем по поместью, как она смеются в ответ на мои шутки, как хватается за меня, когда случайно споткнется. Мысли туманили мне голову, заставляя возбуждаться, так что еще долгие минуты потом я не мог привести себя в порядок.

Бросив кинжал, я рванул конверт зубами, сразу последний, я решил начать с него.

Он датирован был всего лишь месячной давностью, а следовательно содержал более свежие данные.

Читая его, я мрачнел все больше. Барон Жерар поселился в моем доме и теперь все время проводит с моей женой. Они прилюдно гуляли держать за руку, также слуги не однократно видели, как раскрасневшаяся Натали, убегала от смеющегося барона. Я в недоумении посмотрел на красные пятна, падающие на письмо и только потом заметил, что с такой силой сжал пальцы в кулак, что ногтями повредил кожу.

— Гребанный ублюдок, — выплюнул я оскорбление, ревность обжигающим кипятком плеснула мне в сердце. Мечты, что я лелеял, были разбиты всего одним поганым выродком. Я еще раз прочитал фразу «держась за руки» и ком подступил к горлу. Хотелось выть. Темная сущность довольно шевельнулась и мне показалось, или это было на самом деле, она стала чуточку больше.

Два первых письма я не стал читать, отправив их в камин как и последнее. Если жена преступит свою клятву мне, а также клятву данную перед Богом в день нашего венчания, я не занял как мне быть. Заснуть я так и не сумел, ужасные мысли мучали меня, я представлял её в руках барона, и ярость захватывала меня вновь и вновь.

Утром, угрюмый и не выспавшийся я пошел на построение.

Высокий человек, в аляпистых одеждах немыслимой раскраски гордо произнес.

— Поздравляю вас, вы теперь студенты имперской академии. Я его ректор, полный боевой магистр граф де Жюли.

— «Как-то он несолидно выглядит для бойца, — подумал я, но само собой свои мысли придержал при себе. Хватило первого посвящения».

Тем временем тип задвигал хвалебные речи императору, а также себе самому и академии. Не забыл перечислить всех выдающихся выпускников, и чем мы будем заниматься. Я сразу же простил ему и нелепую одежду и то, что мы простояли на солнцепеке почти три часа. Оказывается из нас действительно будут делать офицеров, а это обязательно изучение чтения, написания, танцев, джигитовки, фехтования и полный курс хороших манер.

— «Мечты сбываются, — хмыкнул я, — стоило потерпеть все эти месяцы».

Три месяца спустя

Слезы текли по щекам, но я так и сидел с письмом в руках, не пытаясь что-то сделать. Туго бившееся сердце с трудом прогоняло кровь по телу, мне казалось, что оно сжалось до размера горошины, так тяжело было дышать. В письме, что пришло мне сегодня, управляющий как мог, стараясь избежать прямых намеков, но все же писал, что барон и моя жена уехали в его поместье, не сказав когда вернутся. Хотя прямых доказательств по-прежнему не было, я хватался, как утопающий хватается за плавающий листок, за это обстоятельство. Гоня от себя подозрения, но в тоже время признаваясь самому себе, что только глупец способен поверить в верность при таких событиях.

Прошло две недели

Барон, похотливо улыбаясь берет у молчаливой Натали руку и начинает её целовать. Он дотрагивается до неё губами, целуя все выше и выше. Вторая рука тем временем ложится к ней на талию и начинает поглаживать сначала спину, затем плечи.

Внезапно он резким рывком разрывает ей платье и гадко мне ухмыляясь, хватает её правой рукой за белоснежную грудь.

Я пытаюсь кинуться к нему, но не могу, цепи прочно приковали меня к кресту, а рот мне заткнут тяпкой, и я не могу кричать. Я бьюсь, но ничего не происходит, лишь барон продолжает свое дело. Я удивляюсь, почему Натали, моя милая Натали столь безучастна. Словно в насмешку мне, ее лицо тут же искажается гримасой страсти и она начинает тихо постанывать, поддаваясь и тая под ласками барона.

Смотря прямо мне в глаза, он начинает стаскивать с неё платье и вот уже я вижу ослепительно белое тело ангела, которое трогает барон, при каждом своем прикосновении оставляя на её белоснежно теле свои грязные, темные отпечатки. Они не пропадают и вскоре мой ангел, оказывается сплошь заляпан пятнами.

Не останавливаясь, он дотрагивается рукой до пока еще ослепительно чистого низа её живота, и поглаживая, вызывает у жены приступы сладострастия. Уже не сдерживаясь, она начинает стонать и поддавать к нему бедрами, старясь прижаться сильнее к его руке. Он ласкает её активнее, вызывая все новые и новые стоны страсти, и я вижу, как по её внутренней части бедра потек любовный сок. Засмеявшись, он захватил его на палец и дал слизать Натали, та послушно выполняла все, что он говорит, тут же обхватила его палец губами, что так манили меня всегда.

Жерар гадко улыбнулся и начал снимать бриджи…

— А-а-а, — с ужасным криком, я вскинулся и открыл глаза. Моя комната, ночь. Снова приснился кошмар. С тех самых пор, как я получил последнее сообщение из дома такие сны стали приходить все чаще. Поднимаясь с криком среди ночи, я потом долго не мог заснуть, а кровать к утру не успевала высохнуть, настолько мокрый я был, просыпаясь после кошмаров.

Утром, днем и вечером я забивал все мысли о Натали учебой и дополнительными занятиями, вводя преподавателей и одногруппников в недоумение. Самый непримиримый ученик, вдруг превратился в зубрилу. Они бы удивились еще больше, если бы узнали, что я сам хочу постичь все эти науки в совершенстве, так как видел, что без этого мне будет трудно, если я хотел чего-то большего, чем просто дворянин в своем уделе.

В последнее же время я совсем забросил все, что не касалось учебы. Даже домой приходил только для того, чтобы прочитать что-то новое из библиотеки академии и поспать. Только так я мог забить голову, чтобы не думать о жене. Вот только ночью я не мог себя контролировать и кошмары продолжали настигать меня.

А ведь до конца обучения этого года оставалось еще долгих семь месяцев. После окончания второго года нам были обещаны каникулы, чтобы мы посетили дом. Поскольку я жил дальше всех, то чистого времени, чтобы побыть дома у меня оставалась только неделя. Поэтому мне предлагали остаться во дворце, но я был непоколебим, попросив также как и все предоставить отпуск по окончанию обучения. Мне нужно было домой!

Семь месяцев спустя

Я поторапливал лошадь, но стараясь не сорваться в галоп. Бедняга и так устала во время последнего перехода, а я ещё не стал задерживается и выехал из постоялого двора рано поутру, чтобы за один переход покрыть двойное расстояние. До дома оставалось всего ничего и я хотел как можно раньше туда прибыть. Я не стал никого уведомлять заранее, что прибуду, я хотел увидеть все сам и своими глазами. В последнем письме управляющий практически не касался темы жены, в основном упирая на доходы от деревень и поместья.

Последняя половина года промелькнула у меня словно неделя, постоянно контролируя себя, свои мысли и чувства, а также занимаясь усерднее всех я стал лучшим выпуска. Учителя пели мне хвалебные оды, а полученный мной кошель золота, как награда за отличное окончание были потрачены на новую лошадь, столичную одежду и подарки жене, её родителям и отцу.

Забивая голову учебой и в отличие от других одногруппников я не посещал публичные дома, стараясь быть верен жене, ведь мы давали клятву друг другу. Нарушить её первым я не мог физически, поэтому приходилось, когда становилось особенно тяжело сбрасывать напряжение обычным способом самостоятельно. Я даже как-то успокоился, решив предпринимать какие-то действия по отношению к ней после приезда и оценки ситуации на месте. Ведь я основывал все свои выводы на сообщениях одного человека, а он мог и ошибиться. Так что последние месяцы обучения, я не так сильно страдал, как вначале, когда ревность мучала меня днем и ночью.

Даже чувства к жене замерли и притихли, видимо двухгодичное расставание в совокупности с постоянно гонимыми мыслями об измене дали о себе знать, я ехал практически спокойным, ожидая застать дома более менее приличную картину. О другом варианте развития событий я старался не думать.

То, что я переоценил свои силы, отправившись в путь с намерением засветло прибыть домой я понял, когда солнце стало клониться к закату, а я еще и близко не был к дому. Знакомые края, конечно же давно появились, я узнавал местность и дома соседей, даже поздоровался с некоторыми из них, что с удивлением узнавали в усталом, пропыленном всаднике сына графа дю Валей.

Но таких встреч было мало, видимо я встретился с теми из них, что ехали домой из гостей. Когда ночь накрыла дорогу, мне перестали встречаться люди, что и понятно, в нашем глухом углу всегда пошаливали разбойники. Глубоко за полночь я наконец выехал на дорогу, ведущую к дому. Решив проехать тихо, я свернул с главного входа и направился к калитке, которой обычно пользовались слуги, чтобы каждый раз не открывать главные ворота. Поскольку кроме света луны не было другого освещения, то пришлось вести лошадь на поводу, дабы она не переломала себе ноги. Подходя к калитке, она внезапно встряхнулась и тихонько заржала, к моему удивлению ей ответили.

Стараясь удержаться от срыва, я вернулся чуть назад и привязал её к ограде, далее направившись пешком. Когда я подошел к калитке и обнаружил там привязанную лошадь, кулаки неволей сжались сами собой. Темный клубок, занявший в моем сердце уже более трети пространства, тяжело шевельнулся и красная пелена мелькнула перед глазами.

— Так спокойно, может быть к служанке прибыл кавалер, на хозяйской лошади, — успокаивал я сам себя, проходя мимо всхрапнувшей от испуга лошади, которая косилась на меня испуганным взглядом.

Глянув на окна жены, я стал успокаиваться, в них не горел свет, даже если бы они были занавешены, я бы все равно заметил отблески пламени.

— Ну вот видишь, — уговаривал я свою темную часть, которая все более подавала признаки жизни, что все хорошо, — она спит, а это действительно прибыл к служанке соседский конюх.

Запнувшись за какой-то кустарник, я едва громко не выругался припав к земле.

Выпутавшись, я со своего угла зрения увидел, что окна гостевой комнаты, где спал я слегка подсвечены внутренним светом. Сердце гулко стукнуло. Теперь уже я сам не мог ничего говорить, только чаще сглатывал, пытаясь проглотить внезапно возникший ком в горле. Стараясь не шуметь, я подошел к окну и убедился, что оно действительно зашторено, а внутри горит свет. Внутри слышался приглушённый шум. Достав тонкий, красивый, изукрашенный камнями дамский стилет, который я купил совсем недавно в подарок подружке отца, не боевой конечно, обычная дамская безделушка.

Но сейчас он пригодился мне для одной вещи, просунув его в щель между ставнями, я слегка отодвинул штору, которая мне мешала.

Спиной ко мне быстро двигался худощавый зад мужчины, с силой двигая женское тело, стоящее к нему задом в собачей позе. Женщину было смутно видно, но то, что это именно женщина сомнений не было. Её страстные стоны, когда мужчина с силой ударялся своими бедрами о её зад, нельзя было спутать с чем то другим. Её голос измененный страстью я не узнавал, но один факт, что кто-то занимается любовью в моей гостевой комнате, меня изрядно напряг.

Сцена явно подходила к завершению, так как частота движения мужского зада увеличилась, а женские стоны стали слышны мне отчетливо. Пик наслаждения обоих увидел даже я, когда он затрясся, выливая свое семя внутрь неё, а она протяжно вскрикнула, когда почувствовала это. Возбуждение конечно настигло меня, трудно смотреть на такие сцены и не возбудиться, тем более после такого длительного воздержания как у меня. Но я хотя бы был рад, что все происходящее…

Додумать я не успел, так как мужчина вышел из женщины и повернувшись ко мне профилем на достаточное для узнавание время, упал рядом с женщиной. Волна ненависти прокатилась по моему телу, сметая последний налет разумности, которым я удерживал темную сторону себя. Пелена кровавого тумана охватило мое зрение и я стал даже лучше видеть. Лицо барона я мог узнать в любое время, я помнил каждую его черту, ведь в моих кошмарах он так явно был виден. Я даже мог сказать, сколько морщинок у него возле какого глаза, настолько реалистичные кошмары были с его участием.

— Эта скотина в моем доме! Если еще….

Второй раз я также не успел додумать, потому что женщина легла рядом с ним и стала тихо говорить. Я не слышал что, но интонации были нежными и ласковыми. Вот теперь, когда её голос не был искажен любовной страстью, её интонации показались мне знакомыми.

Громко рассмеявшись, она приподнялась и протянула руку к органу мужчины, погладив его, словно благодаря за усердную работу.

Время остановилось.

Я замер. Все вокруг замерло. Только мысли, так тщательно мной укрываемые в глубине сознания эти два года, все до одной появились наружу. Они кружились и со временем приобретали вид кинжалов, два кольца из которых кружились с разной закруткой несколько минут.

Затем хороводы замерли и кинжалы стали один за одним лететь в мое сердце, разрывая его на части.

Сердце издало стук, время вернулось в свой нормальный ритм. Лишь я с такой силой закусил руку, чтобы не закричать, что кровь потекла во все стороны, заполняя мне рот привкусом железа.

Белое, обнаженное тело Натали, с упругой и достаточно крупной грудью с маленькими розовыми сосками, что сейчас казались лишь небольшими розовыми точками на её белоснежной груди — я это я увидел впервые. Если бы не ситуация, то я бы задержался, чтобы налюбоваться им подольше, но не в этот раз.

Крик, едва сдерживаемый зажатой зубами рукой, так и не появился. Странно, но именно укус привел меня в себя. Я осмотрелся вокруг и достав платок, перемотал руку.

Затем снова приник к щели, что создал я стилетом. Полежав некоторое время, они снова стали ласкать друг друга, причем Натали была в этот раз активнее его, она как течная сучка прогибала спину, ища ласки кобеля. Выдержать второе соитие у меня просто не получилось физически. Отвернувшись от окна, я подождал некоторое время и вернулся к наблюдению позже. К моему счастью все закончилось. Любовники лежали и отдыхая о чем-то мило ворковали. Я многое бы отдал чтобы услышать их, но кроме интонаций до меня ничего не доносилось.

Если бы не его лошадь, я бы вломился сразу, убив эту мерзкую скотину на глазах жены, но опять в дело вмешалась темная половинка. Она остановила меня и предложила другой вариант, который бы надолго отвадил любителей поживиться сладким в моем доме.

Сопротивляться в этот раз я просто не мог, обычно контролируя действия, которые она мне преподносила, я оказался не готов сделать это сейчас. Я был раздавлен и унижен, растоптан и оплеван. Я не мог подобрать еще слов, чтобы описать свое состояние. Облик ангела покрылся трещинами и рухнул под давлением увиденного. Но что больше всего огорчало меня, это то, что любовь не давала мне винить во всем Натали. Я винил барона, себя, общество, но не её, она казалась мне лишь жертвой сложившихся обстоятельств. Я сам оставил её в руках барона, и за долгие два года она не смогла выдержать свалившегося на неё груза ответственности и верности.

Я потер глаза, стараясь не заснуть и не пропустить момент, когда любовники, наконец, наговорятся и барон засобирается домой. Убедившись, что это произошло, я пошел к лошади барона и отвел её дальше, привязав к седлу своей. Осталось подождать всего несколько минут.

В том, что они не совокупляются открыто я был уверен, наше общество придерживалось старых традиций и если бы барон утром, открыто выезжал из дома замужней дамы, то первым ему стал бы задавать вопросы мой отец или барон, отец Натали. Такие действия были недопустимы в нашем королевстве, все твердо блюли честь Рода и семьи. Конечно, остановить слухи это было не по силам, все знали все, но поскольку доказательств измены не было, то все кругом делали вид, что ничего и нет.

Вернется хозяин ему и разбираться.

Ожидая барона, я приготовился, набив свой платок землей, я туго его скрутил, превращая его в кистень. Поэтому когда он выйдя из калитки, запер её своим ключом и не нашел там лошади, то сильно удивился, не заметив подкрадывающуюся тень.

Связав его и заткнув рот, я закинул его не тяжёлое тело на плечо и пошел к лошадям. Нужно было быстрее убираться отсюда, мне нужно было уединённое местечко для реализации плана темной половинки, именно столько стала занимать худшая часть меня после сегодняшней ночи. Ей я и отдал свое тело, словно отстранившись от всего происходящего. Мне нужно было пережить увиденное, а тело пусть само осуществляет месть.

Закончив с бароном и убрав остатки, я закопал их, затем сложил нужные мне части его тела для сюрприза и прикопал их уже поглубже в другом месте, заложив сверху камнями, чтобы не добрались дикие звери. Для осуществления мести нужно было один день провести дома.

Поскольку барона моя половинка разделывала абсолютно обнажённая, чтобы не испачкать одежду, все что мне оставалось, это искупаться и одеться. Осмотрев себя в серебряное зеркало, купленное для жены, я хмуро посмотрел на дорогу, нужно было собрать волю в кулак и увидеть Натали.

Заметили мой приезд издали, ведь слуги и крестьяне встают раньше солнца, поэтому в сторону дома конечно же сразу убежали вестники, остальные же старались выразить мне свою преданность, кланялись и кланялись. У крыльца меня встречал только управляющий и слуги, Натали не было. Пелена гнева лишь едва коснулась сознания, но я прогнал её. Почему-то я думал, чтобы снять с себя подозрения она хотя бы выйдет и встретит меня.

Я сразу же отменил, что управляющий и остальные слуги хоть и радуются мне, но все же с опаской посматривают на меня и мой меч, стараясь держаться подальше от рабочей руки. Отведя управляющего от них, я молча вручил ему кошелек, с остатками серебра, он заслужил его своей преданностью. Твердо сжал руку, когда он отводя взгляд пытался отказаться от денег, но это еще более меня убедило, что он их достоин.

Он настороженно взглянул на меня, но я пожал плечами, словно говоря, что не знаю что делать. Когда он отвел взгляд, я пошел наверх. Комната жены была открыта и я постучав вошел. Я многое думал, пока половинка занималась бароном, но так и не пришел к чему — то определенному, решил удивиться сначала с ней.

Все чувства тут же нахлынули на меня волной, едва я увидел её. Аромат витавший в комнате ударил в нос, заставляя втягивать воздух сильнее, только лишь бы насладиться им сполна. За два прошедших года и видимо не без помощи соитий с бароном, девушка расцвела, превратившись в очаровательную женщину. Белая кожа была покрыта едва заметным загаром, плечи и тело слегка налились, делая её фигуру по- настоящему женственной. Я понял, что по-прежнему безумно её люблю и никакой вред нанести не смогу.

— Натали… — я подошел ближе и улыбнулся.

В ответ на меня посмотрели два изумрудных колодца, полных льда.

— Сударь? — спокойно произнесла она, словно обращаясь к незнакомому человеку.

Я резко почувствовал себя лишним в этой комнате, доме.

— Я привез тебе подарки, в столице есть весьма занимательные вещи, — стараясь отвлечься, я стал доставать все что купил, и отдавать ей. Она все приняла, но не сильно рассматривая, словно отдавая мне дань.

— Что-то еще виконт? — спокойно спросила она, когда я замер, не зная что делать дальше.

— Я пробуду всего несколько дней, может быть, ты захочешь провести со мной время? — выдавил я из себя вымученную фразу.

— Нет, мне это не интересно.

Я стиснул кулаки и замолчал, она тоже молчала, но чтобы отвлечься стала перебирать мои подарки.

— Натали, почему ты топчешь мои чувства к тебе? — я смог найти силы в себе и все-таки задать вопрос, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, что я люблю тебя. Я так скучал все эти годы, мечтал о тебе, думал о том, что все измениться между нами!

Девушка удивленно посмотрела на меня, затем спокойно сказала.

— Виконт, ваши чувства — это ваши личные проблемы, пожалуйста, не нужно нагружать меня этим. Я уже говорила вам, что не хочу вас и не буду с вами.

— Но почему, почему не дать мне хотя бы шанс? — разозлился я.

Девушка встала и подошла ко мне. Мне стоило больших усилий, чтобы удержаться и не схватить её силой. Она мило мне улыбнулась и мягко сказала.

— Виконт, я не хотела этого говорить, но вы сами меня вынудили. Я не имею против вас, как человека ничего плохого, мы мне даже симпатичны, если бы мы были друзьями. Но как своего мужа или любовника я вас совершенно не рассматриваю. Мне ничто не нравится в вас как в мужчине, ни ваше увлечение рисованием, ни ваши мысли, ни ваше тело. Нет искры, той, что поджигает в женщине душу и заставляет её плавиться словно воск. Простите, но максимум что я могу вам предложить, это свою дружбу.

Соглашайтесь, она дорогого стоит.

— Быть другом я не буду, — сглатывая горечь и обиду, я ответил едва слышно. Её слова ударили похлеще плетки палача, что наказывал меня у позорного столба. Я готов был вытерпеть еще десять таких пыток, только бы не слышать того, что услышал сейчас.

— Тогда мы возвращаемся к нашим текущим отношениям, — заключила она и спокойно вернулась на место.

— Тогда мне стоит уехать? — зло спросил я, не зная чем еще ей нагрубить.

— Это и ваш дом тоже, а мне все равно, решайте сами, — она безразлично пожала плечами, вызвав у меня очередную вспышку гнева.

— Прощайте сударыня, — я поклонился и вышел, с такой силой хлопнув дверью, что она покосилась.

В ответ мне была тишина, что взбесило меня еще больше. Мне нужно было отсюда уехать, её запах, что витал тут, теперь душил меня, срочно нужен был воздух.

Выбежав во двор, я с такой силой рванул на себе ворот, что серебряные пуговицы поскакали по каменным плитам, но мне было не до них.

Я думал, я мечтал, что два прошедших года, что-то изменят в наших отношениях, пусть даже с помощью барона, что спал с ней. Даже в этом случае я думал, что она хотя бы изменит свое отношение, ведь лишившись девственности и став женщиной ей было незачем злиться на меня. Я не трогал её и не брал силой, почему же просто не относится ко мне нормально!!!

— «Не понимаю вас виконт, что значит нормально??».

Я прямо таки физически ощутил, как она ответила бы на мой вопрос. Темная половинка подсказывала, что догадка как нельзя близка к истине. Мне стало мало места, дом давил на меня.

— Мою лошадь! — приказал я управляющему, что один единственный показался мне в зоне видимости, все остальные слуги попрятались.

— Но хозяин, она не отдохнула, — залепетал он.

— Я не буду повторять дважды, — мой голос приобрел настолько опасные нотки, что он обречённо махнул куда-то рукой.

— Господин, но подождите, хотя бы вам соберут одежду и еду, прошу вас, — он умоляюще посмотрел на меня.

— Сарени, — я сделал глубокий вдох, чтобы на него не сорваться, — я сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать что-либо, виконтесса явно дала понять, что я чужд ей.

— Но вы хозяин, а она лишь… — он сделал осторожную паузу и закончил, — хозяйка.

Я посмотрел на него долгим взглядом, но промолчал и выхватил повод у слуги, подведшего лошадь.

— Ты хороший человек Сарени, — обернулся я к нему, на выезде из ворот, — если продолжишь мне служить, ты не пожалеешь, даю тебе слово.

Он растерянно посмотрел на меня, но склонился в низком поклоне. Я пришпорил лошадь и не оглядываясь двинулся по дороге назад. Злость, ненависть, любовь, все смешалось, образуя внутри непонятный комок чувств, который разрывал мне грудь.

— «Придержи коней, — внезапно вмешалась в мои бурлящие чувства темная половинка, — у меня тут осталось одно незаконченное дело».

Лошадь барона я отвел и убил еще вчера, так что когда я пришел на место, где оставил её, спугнув пару воронов, то увидел остов, обтянутый кое-где кожей. Пришлось опять раздеваться и хоронить то, что осталось, я не хотел, чтобы на останки наткнулся ктото еще. Точнее не я, а вторая половинка, которая становилась день от то дня умнее, осторожнее, сильнее. Лично я бы оставил как есть, все равно крестьяне подумали бы, что лошадь съели дикие звери. Закончив грязное дело, мне пришлось долго отмываться.

Нужно было дождаться ночи, чтобы закончить тут все, для этого мне нужно было показаться на дороге, чтобы все видели, что я в бешенстве уезжаю и только ночью, незаметно для всех вернуться на земли барона, чтобы оставить прощальный подарок.

— «Надеюсь, соседи оценят и подумают о вечном», — оценила деяние рук своих моя половина.

— «Мы кстати не представились друг другу, — я был опустошен, но осознание того, что я сейчас разговариваю сам с собой наводило на не очень радостные мысли».

— «Не волнуйся, я это ты, а ты это я, — со смехом заверили меня, — просто я другая, лучшая твоя часть. Без занудства, без трусости и постоянного соплежуйства — я лучшее, что есть у нас».

— «Хорошо, только не мешай мне пожалуйста, — я лишь мысленно пожал плечами, она здорово помогла мне, сам бы я действительно не смог так жестоко расправиться с бароном».

В ответ мне никто не ответил, удовлетворённая половинка снова ушла в глубины сознания и души, видимо устраивая себе там постоянное место жительства.

Три месяца спустя

Месяц назад началась учеба, как нам объявили этот и последующие два года будут целиком посвящены изучению магии. Да, оказалось, что все мы магически одаренные и именно поэтому попали ко двору императора. Когда я спросил, как же узнали про мой дар, наставник хитро улыбнулся и ответил, что однажды я своими глазами увижу причину. На все наводящие вопросы он лишь отмалчивался и улыбался.

Странными для меня были эти занятия, мы приходили и просто сидя смотрели на зажжённую свечу. Наставник же, ходил и говорил о том, как нужно почувствовать в себе отголосок огонька этой свечи. Честно, я даже не старался, мне было интересно, хотелось разбудить в себе магию, но голова и сердце были заняты совсем другим. Нужно было придумать, как повлиять на Натали, чтобы она хотя бы начала думать обо мне, теперь в отсутствии своего любовника, она пострадает несколько месяцев и я думал, что возможно смогу стать заменой ему.

— «Нужно подождать наверно пару месяцев и затем написать ей, — подумал я, погруженный в мысли, — других способов я пока не вижу. Тем более находясь друг от друга так далеко».

— Виконт!

Уйдя в себя я не заметил, что вот уже пять минут мое имя произносить донельзя рассерженный наставник.

— Виконт дю Валей!

— Да, простите меня граф, я задумался, — извинился я, наставник не сделал мне ничего плохого, поэтому затевать ссоры на пустом месте я не собирался.

— Посмотрите вокруг себя, — по-прежнему сердитым тоном произнес он.

Я огляделся и изумился, в зале я был один, все те, что сегодня пришел со мной, уже ушли. Как в прочем и те, кто первый смог потушить свечу, больше не показывались в зале, как я знал из разговоров, их сразу распределяли по группам и они ходили на дальнейшие занятия уже только так. Только те, кто так и не смог потушить свечу, продолжали ходить в этот зал.

— Никого нет, — констатировал я, видя, что наставник ждет от меня ответа.

— А вы знаете почему? — наставник подошел ко мне ближе и посмотрел в глаза, — все выполнили тест и были распределены, вы остались один виконт.

Я пожал плечами.

— Вы хотите быть отчислены? — тон графа сменился, — вы ведь собирались всем отомстить. А без магии, вы уж мне поверьте, вы ничего не сможете сделать своим противникам. Вы на данный момент самый слабый из всех.

— Граф, — я встал и посмотрел на него с вызовом, — что вы хотите от меня услышать? Вы прекрасно знаете, что я стремлюсь к знаниям, если у меня не получается ничего с этой чертовой свечой, то не специально!

На лице графа появилась довольная улыбка.

— Я услышал то, что хотел, — он повернулся и пошел на выход.

Когда я садился снова на свое место, он внезапно обернулся на самом пороге зала и сказал.

— Представьте что свеча, это ваш самый лютый враг. Не абстрактный враг, а настоящий, из вашего окружения, тот кого вы ненавидите больше всего на свете.

Представьте его, на месте этой свечи. Когда он еще говорил, у меня перед глазами сначала прошли лица братьев, но они не вызвали у меня сильного отголоска, лишь застарелую ненависть, а вот лицо барона из моих кошмаров, когда он занимался любовью с Натали, вызвало такой гнев, что не помогло даже то, что он был мертв.

Перенеся его образ на пламя свечи, я закрыл глаза, видя перед собой образ барона.

Знакомое ощущение теплоты, которое возникало у меня при особо удавшихся двух картинах тут же меня посетило, я ощутил как оно пробежало по всему телу и исчезло, точнее ушло к образу барона. Открыв глаза я довольно посмотрел на свечу, думая, что все получилось. Моей самоуверенности был нанесен жесткий удар под дых, когда я увидел, что она горит как и прежде.

Разозлившись, я вскочил на ноги и быстро вышел из зала, даже не смотря на наставника, который насмешливо мне улыбался. Я практически бежал, чтобы не чувствовать на себе его взгляд.

Зал медитации

Граф де Залон посмеиваясь над дерзким мальчишкой, который думал, что его слабый дар можно так просто расшевелить подошел к свече и нагнулся, чтобы её погасить.

Открытый огонь плохо соседствовал с сухой древесиной зала.

Едва он дотронулся до свечи, как понял, что её на самом деле нет, его пальцы прошли сквозь безобидную иллюзию, но выполненную с таким качеством, что пальцы даже ощущали при приближении к пламени жар. Несколько раз приблизив и убрав руку, он убедился, что иллюзия устойчива так же, как если бы на её месте была настоящая свеча. Самое смешное было в этой ситуации то, что он не знал, как убрать её, попробовав сначала пламя огненного шара, затем лед, он только испортил пол, но его магия вообще не затонула иллюзию, свеча продолжала ровно гореть и даже колебаться пламенем, когда в зал влетал свежий ветерок.

Промучившись больше часа, он наконец заметил, что иллюзия начинает исчезать сама по себе, видимо вложенных виконтом сил хватило на час её поддержания, еще пять минут и перед ним остался только изуродованный его собственной магией пол.

— И что мне с ним делать? — задал вслух вопрос самому себе наставник маговвоинов. Он впервые в жизни столкнулся с подобным проявлением магии, хотя о чем говорить, ведь в Империи можно сказать недавно, всего триста лет как вообще открыли магически одаренных и то, что человек может владеть магией. Причем человек мог прожить всю жизнь и даже не подозревать об этом, для проявления Дара, нужно было целенаправленно этому учить или учиться и то без каких-либо гарантий, что одаренный сможет постичь свой дар и научится им владеть. Именно поэтому в академию при Императоре отбирали только одаренных детей высшей знати, те кто мог стать потом опорой трона, заодно выявляя всех потенциально опасных одаренных среди дворян, что позволяло еще при крещении проводить одну маленькую процедуру, не входящую в стандартный ритуал, которая выявляла у новорожденных способности к магии.

Так что обучая только лояльно настроенные к себе дворянские Рода магии, император тем самым укреплял свою власть. Другие подобные школы или академии были запрещены в Империи, приветствовалось лишь обучение одаренных внутри знатных Родов.

Утром, когда я хмурый и злой поплелся в зал, меня внезапно остановил один из одногруппников и сказал, что наставник ожидает меня у себя. Удивившись, я пошел к нужному дому. Постучавшись и получив разрешение, я вошел.

— Здравствуйте наставник, вызывали?

Граф, сидя за своим столом немыслимо гигантских размеров, задумчиво крутил в руках гусиное перо.

— Да, проходите виконт, — он показал пером на стул.

Усевшись, я стал рассматривать его кабинет, не каждый день тебя вызывают к столь уважаемому человеку, а что это было так, можно было понять по тому уважительному тону, который выказывал младший принц при разговоре с ним. На последнем посвящении я с удивлением видел, как принц заискивающе что-то просил у графа, а тот ни капельки ни рисуясь усердно ему потом объяснял.

— Так вот, виконт, — граф наконец обратил на меня внимание, — зачислить в любую из существующих групп я вас не могу.

— Но, как же …, - от произнесенной новости я вскочил на ноги.

Граф поморщился, но терпеливо и требовательно снова показал мне пером на стул, пришлось подчиниться.

— Я не договорил, — он сурово посмотрел на меня, — не могу вас зачислить по той простой причине, что никто из наставников не сможет вас учить.

Моему удивлению не было предела, но я промолчал.

— Я так толком и не понял, что у вас за магия, но точно не боевая и потому учить вас другие точно не смогут, поэтому с вами я буду заниматься индивидуально.

Не открывая рта, чтобы не вызвать недовольство наставника, я тем не менее обдумывал его слова.

— «Одни сплошны недомолвки о моих способностях, — думал я, — а никто толком ничего не объясняет. Хорошо, индивидуальные занятия пусть будут, думаю для меня это даже лучше, раз у меня не боевое направление. Хотя конечно жаль, хотелось бы отоварить кого-нибудь огненным шаром».

— Что вы молчите виконт? — усмехнулся граф, — то ведете себя как неотесанный варвар, то слова из вас не вытащить.

— Наставник, — хмыкнул я, — я в вашем распоряжении, вы только полный доступ мне к библиотеке дайте, чтобы я как-то занял время между индивидуальными тренировками.

Граф задумался над моим предложением.

— А это не такая уж и плохая идея, — решил он, — в отличие от других учителей у меня есть и другие обязанности и время на вас я буду тратить только личное, так что самообучение вам гарантируется.

— «Слава Богу», — я вознес благодарность создателю, что услышал мои молитвы.

Последние два года я только и пытался проникнуть в библиотеку академии, к сожалению дальше определенных стеллажей никого из обучавшихся третий год не пускали и вот она удача!

— Буду только рад, — вслух ответил я совершенно другое, чем он от меня ждал, — раз учителей нет, может быть почерпну из свитков что-то полезное.

— Я бы на вашем месте сильно на это не рассчитывал, — граф встал из-за стола и выкинул в корзину замусоленное им перо, — не так много информации о магии в целом, а уж о таких необычных направлениях как ваше, еще меньше.

— Что вы посоветуете? — спросил я совета у опытного наставника.

Он задумался и видимо в уме перебирал прочитанные книги.

— Даже не знаю, попробуйте начать с «Хроник Абвеля» императора Дарила, — наконец решился он, — это один из первых трудов посвящённый не боевой магии, а просто размышления и наблюдение о природе магии как таковой. Спросите у хранителя все свитки подобной тематики, потом сами определитесь, что читать дальше.

— Спасибо граф, — я встал и очень глубоко поклонился, выражая свое почтение.

— Если вопросов нет, то свободны, я оповещу вас о начале занятий, — граф хоть и не подавал вида, но судя по интонациям, был доволен, как сложился наш разговор.

Наставник на ветер слов не бросал и уже вечером я сидел в библиотеке, под неодобрительным взором хранителя читая «Хроники». Для непосвященного человека вроде меня оказалось трудно, да и вообще невозможно читать все эти «потоки», «вихри», «мнемообразы» и прочее. Пришлось обратиться к старику.

— Уважаемый, как к вам можно обращаться? — спросил я его впервые за все это время. Раньше не было нужды знать его, пришел, взял что задали, прочитал, ушел. Теперь же, перейдя на самообучение и тем более, ничего не поняв из «простой» книги о магии, я почувствовал, что во-первых поселюсь здесь, а во-вторых мне нужна квалифицированная помощь.

— Хранитель, так и называй меня, — проскрипел он своим старческим голосом.

— М-м-м, Хранитель, а нет чего-то более простого, чем этот труд? — я показал пальцем на огромный свиток, — может быть я тупой, но ничего не понимаю в нем.

— Не удивительно, труды императора Дарила не первому встречному читать и понять, — его голос был лишен эмоций, но в глубине глаз я видел, как он смеется над неучем, что схватился за явно сложный труд.

— Деда, — я подошел к нему вплотную и положил руку на плечо, — ты знаешь, что граф записал меня в библиотеку и знаешь, что в отличие от других, я тут надолго. Может быть хватить строить из себя девственницу на сеновале, а поможем друг другу?

Он недовольно скинул руку со своего плеча, но тем не менее спросил.

— Чем ты можешь мне помочь?

— Да я тут свел знакомство с одним охранником, с которым сцепился по прибытию сюда, он оказался не таким уж и большим засранцем, так что мы даже вроде бы подружились. Так что теперь таскаю на территорию академии всякие приятные мелочи, вроде вина и нежных, жирных, просто тающих во рту курочек.

Старик подавился слюной, как только я начал все перечислять, причмокивая и облизывая пальцы.

— Три курицы и три бутылки вина в день! — заявил он, потирая в предвкушении ладони.

— Блин деда, — возмутился я, — да я и то скромнее, источник еще не надежен и если узнают, пострадаю только я, так что предлагаю реальные условия. Тебе три бутылки вина и одну курицу в неделю!

— Две! — категоричным тоном ответил он.

— Тогда давай сначала предложи, чем будешь отвечать, — возмутился я, — а то может быть, толком ничего и нет в библиотеке.

— Чтобы ты понимал, неуч, — прошамкал он, уходя куда-то вглубь и бормоча себе под нос, застрял там надолго.

Наконец он довольный вернулся, держа в руках странную кипу листов, вставленных один в другой, так что получился не свиток, а толстая кипа.

— Держи, никому из учеников не дал бы, но тебя так и быть, — протянул он мне эту кипу.

— Чего так сложены странно? — сморщился я, — свиток же удобнее.

— Поймешь вскоре, — хитро улыбнулся он, и не отпуская свой край кипы твердо сказал, — курочки две!

— Ладно, ладно деда, — огорченно ответил я, забирая записи, — тогда я их дома буду читать!

— Прольешь на них или испачкаешь… — Хранитель посмотрел на меня таким взглядом, что стало страшно, — договору конец.

— Я себе не враг, — я положил кипу себе под камзол, чтобы не выдать, что выхожу из библиотеки чем-то, это было строжайше запрещено, — тогда послезавтра я принесу, что обещал.

Старик кивнул головой и не смотря больше на меня, удалился вглубь библиотеки.

Едва придя домой, я сразу бросился смотреть то, что отдал мне старик. Оказалось, что это ученические записи какого-то студента, судя по количеству ремарок на полях и зачеркиваний по тексту! Проклиная себя и старика, я было собрался пойти и вернуть их, как обратил внимание на дату их написания. Тут-то мне стало не по себе, а волосы практически реально зашевелились на затылке. Кинув взгляд на конец кипы листов, я убедился в своей догадке, там ровным и твердым почерком было выведено имя ученика — «Невил». Ни титула, ни чего-то еще, но вот если бы только не одно но, император Невил, прапрапрадедушка нынешнего Императора и был тем, кто основал имперскую академию и он же стал первым её наставником, выпустив первое поколение по-настоящему профессиональных боевых магов.

— Ай да дед, — протянул я, уже более детально вчитываясь в текст. Как я понял, это были записки императора при подготовке к урокам, он писал о чем стоит рассказывать, а также последовательность своих уроков. Как ни странно, но такая странная укладка листов была намного удобнее свитка, я запросто находил нужное мне или отделив отдельные листки читал только то, что мне было нужно сейчас.

— Ай да дед, — повторил я через час, решив не экономить на таком знакомстве, — будет тебе и курица и вино по четыре штуки в неделю, если будешь мне давать подобные сокровища.

Чем больше я вчитывался, тем яснее понимал, что старик дал мне именно то, что нужно. Простым и понятным языком император объяснял своими ученикам, недавним воинам, что такое магия, как она формируемся и как выходит из человека. Спать я так и не лег, закончив читать уже тогда, когда колокол прозвонил, зовя всех на завтрак.

— «Надо срочно скопировать себе все записи, — понял я за завтраком, — пока я смогу прочесть и понять хотя бы эти знания, пройдут месяцы, а я не думаю, что старик разрешит мне оставить их у себя надолго. Так что решено, пока не перепишу, не отдам!».

Два месяца спустя

Я давно хотел написать Натали, но не решался, просто не находил нужных слов, хотя собирался давно это сделать, чтобы она обратила на меня внимание. Решив отложить это на время, когда управляющий пришлет мне письмо с отчетом, я занимался учебой, пока особых продвижений у меня не было, зато я сделал себе копию записей императора и сейчас спокойно читал их, не беспокоясь, что меня потревожат или отберут их. Занятия с графом также проходили, но носили скорее чисто образовательный характер, он рассказывал жизненные истории учеников, как и кто смог овладеть магией, он думал что это мне поможет в полной мере овладеть моей.

Но Вот наконец мне пришел столь долгожданный конверт и сейчас я мял его в руках, долго не решаясь открыть. Откладывая и возвращаясь к нему снова, я думал о жене и причинах её холодности. Она сказала, что ничто во мне ей не нравится, может быть тогда сменить одежду, что я ношу на лучшую, столичного фасона? Или накачать себе мускулы, как это сделали некоторые из моих одногруппников, чтобы привлекать служанок и девиц. Моё тело было обычным, просто я специально им не занимался, только те нагрузки, что шли с уроками и фехтованием.

— «Нужно прочесть письмо», — наконец я решился.

Разрезав кожаный конверт, я достал листок. По мере его прочтения, мне становилось спокойнее. Управляющий писал, что виконтесса после происшествия, что всполошило всю округу, как раз вскоре после моего уезда, стала тиха и все время плакала.

По тому, как управляющий излагал факты, я понял, что так оно и было. Обычно если дело касалось намеков на её измену, он был более сух и краток.

Затронул он и смерть барона, точнее мой подарок из него самого, оставленный на его землях. Барона нашли на границе его земли с другим феодалом, его голова, кисти рук и стопы были так привязаны к пугалу, что долго никто не обращал внимания на это. Только крестьянин, который устал от того, что вороны вместо того, чтобы боятся крайнего на поле пугала, наоборот на него слетаются и подолгу там сидят, подошел ближе и обнаружил страшную находку. Делу дали огласку и к ним приезжали даже королевские дознаватели, которые вели дело о смерти барона. Покрутившись неделю и расспросив всех, они убыли ни с чем, списав смерть дворянина на проделки разбойников.

Конечно же о том, каким его нашли, стало известно всем вокруг и пересудов хватило на долгие месяцы, но особенно переживала моя жена, которая ездила на похороны. Вернувшись, она заперлась в своей комнате и долго не показывалась оттуда.

Когда слуги забеспокоились и приказу управляющего послали гонца к её родителям, прибыла баронесса, которая нашла дочь в ужасном состоянии, та отказывалась есть, практически не спала и часто плакала. Забрав её к себе, она приказала дела вести как раньше. Поэтому Сарени и не писал мне так долго, что виконтессы просто не было дома и написал как только она вернулась. Сильно похудевшая, но уже не в таком отчаянии, как уезжала. Также он говорил, что с момента приезда хозяйки у них следует один званый ужин за другим, слуги выбились из сил, чтобы готовиться к ним, а позже убирать последствия.

В общем-то это и все новости, что он написал о Натали, все остальное письмо касалось финансовых вопросов и управления, их я прочел мельком, решив более детально изучить позже. Пока же следовало обдумать новости о Натали.

Мне было искренне жаль, что мой поступок причинил ей такую боль, но я не жалел барона и то, что сделал. Ублюдок получил сполна за свое прегрешение, даже больше, чем я бы сам хотел. Он коснулся и разбудил мою темную половинку, а у ней были свои методы решения проблем, часто я даже не задумывался, почему поступаю так или иначе по своим собственным решениям, но вот её решения и предложения я всегда тщательно обдумывал, мне казалось, что они все несли скрытый смысл своими действиями. Я откровенно боялся её и поэтому пока она скрылась где-то в глубине души, когда барона не стало, я обрадовался.

— «Это пока у твоей женушки не заведется очередной поклонник и ты снова не станешь раздражать меня своим нытьем, — глухой голос изнутри напомнил о своем существовании».

— «Ах моя Натали, я тебя люблю. Ах, моя любовь. Люблю тебя больше жизни, — таким противным тоном голос скопировал мои слова, что мне стало неудобно за себя, — слушать противно».

Стараясь отвлечься и не слышать его, я взялся за написания письма.

«Дорогая моя Натали.

Раньше я не писал тебе, потому что боялся твоей холодности, но теперь я готов выразить свои чувства к тебе и на бумаге. Я знаю, что тебя принудили к свадьбе и сделали это против твоей воли, но ведь я не неволил тебя все это время, дал свободу и время на размышление. Ты в нашем последнем разговоре сказала, что тебе ничто во мне не нравится, я готов измениться, готов меняться для тебя. Скажи и я стану таким, каким ты хочешь меня видеть. Наша разлука становится все невыносимее, и я не знаю, как быть дальше. Твоя холодность словно водопад, льющийся на костер моих чувств. Сейчас он пылает так, что его не загасить, но хотелось бы, чтобы ты хотя бы на капельку стала ко мне мягче. Прошу тебя, даже умоляю, дай мне шанс.

Любящий тебя муж, Анри».

Перечитав письмо, я остался им доволен, поэтому не откладывая дела в долгий ящик, я запечатал его и отправился к воротам. Моего знакомца не было, но я попросил его сменщика, передать ему письмо. У нас была договоренность, что если я передаю письма через него, он их отправляет ближайшим курьером взамен на «небольшую» плату с моей стороны. Денег, что платили нам здесь на содержании мне хватало на все мои мелкие расходы, ведь в отличие от других я не посещал бордели и кабаки, поэтому сэкономленные деньги пускал на нужные мне вещи, как например вино и курицу для старика или письма домой.

Задумавшись, я пошел к себе.

— О, наш монашек, — раздался невдалеке пьяный голос, — опять письмо своей голубке посылал?

Настроение у меня было хорошее, поэтому я решил не ввязываться в диалоги и пошел спокойно к себе. Уйти мне не дали, чья-то ладонь легла мне на плечо и развернула.

В лицо мне дохнула ужасная смесь выпитого и съеденного им.

— Маркиз, — поморщился я, одним движением сбрасывая его руку, — быть монахом лучше, чем свиньей.

— Что??? — его маленькие глаза на залитом сале лице, едва не выскочили на пол и не укатились, — это оскорбление?! Я требую сатисфакции!

— Это просто метафора маркиз, — я спокойно пожал плечами, — монах-свинья, слышали о такой?

Дородный парень, который никогда не отличался на занятиях умом, зато был первый в выпивке и походах по шлюхам, взбеленился.

— Я имею право на вызов! Завтра же.

— Хорошо, — отмахнулся я от него, — как пострадавшая от метафоры сторона я выбираю шпаги. До завтра маркиз.

Я направился к себе, оставив его с выпученными глазами и нечего не понимающим. Ну с ним было пару друзей поумней, думаю они ему объяснят мои последние слова.

Уже у себя размышляя над этим разговором, я сам себе удивился, ведь шел четвёртый год нашего обучения, и каждый студент имел право раз в неделю вызвать любого, действительно любого, на дуэль. Причем как на обычную с оружием, так и на магическую, но правда до первой крови. Убийства были запрещены под угрозой смертной казни, но сам факт дозволенности раззадорил не одну горячую голову. В моей группе к этому времени все передрались между собой, некоторые по нескольку раз, выпуская пар, накопившийся за годы совместного обучения и накопленные обиды. Лишь меня никто не вызывал до этих пор, может быть побаивались помня первый год, но у некоторых боровов видимо была короткая память и под действием спиртного она вообще растворилась. В любом случае я лег спать спокойно, за себя я не волновался, даже в случае проигрыша я ничего не теряю, по сравнению с моими проблемами с женой, все казалось детской забавой.

Я часто проходил мимо дуэльной площадки, но такого скопления народа я не помнил никогда. Видимо народ решил проверить, каков я в бою и уже дальше решить можно меня вызывать или нет. Все же мозги у подавляющего большинства были и задирать человека, полгода проведшего под плетками ради собственного характера никто раньше не смел. Я заметил и пару наставников, которые вели группы по магии, а также, что меня больше всего удивило, Соплю с какой-то милой барышней, явно его старше мило воркующих неподалеку. Причем было явно видно, что ему она гораздо интереснее, чем он ей. Девушка растерянно смотрела по сторонам, дожидаясь начала поединка.

Я хмыкнул и выкинул его из головы, сейчас нужно было сосредоточиться на противнике. Маркиз хоть и был велик, и я мог обыгрывать его на скорости, но бой есть бой, а при таком стечении народа, мне совершенно не хотелось проигрывать — достанут потом вызовами. С маркизом нужно было расправиться быстро, жестоко и очень показательно.

— «Есть предложение», — тут же отозвалась моя половинка.

— «Нет-нет и нет, — тут же открестился я от её помощи, — мне хватило барона, так что спасибо».

— «Всегда пожалуйста», — съязвил её голос и замолчал.

— До первой крови? — уточнил я у наставника, который вызвался провести бой.

Тот кивнул головой.

Мой противник оделся гораздо серьезней, чем я. В ответ на мою легкомысленную сорочку и бриджи, он одел добротную кожаную броню и перчатки.

— Что-то жарковато сегодня, — решил я подразнить его и не смотря на довольно прохладную погоду разделся. О чем сразу же пожалел, барышня, что была с принцем, свалилась в обморок, едва увидев мою спину. Мда, красотой она не слыла.

Маркиз набычился, покраснел, но раздеваться не стал, просто бросился в атаку по знаку наставника. Я конечно сильно рисковал, но это было все что я придумал, поэтому дождавшись, когда жало его клинка окажется на таком близком ко мне расстоянии, что я едва успею уклониться, я скользнул под него в сторону и сменив опорную ногу оказался за его спиной, выполнив всего один выпад.

Маркиз от ярости заорал на всю площадь, пытаясь кинуться ко мне второй раз, но кровь пролилась, и наставник остановил бой. Смотря на ревущего от бешенства маркиза, которого удерживали сейчас друзья от опрометчивого поступка, я поднял сорочку и подмигнув барышне принца, на что она сразу зарделась, посвистывая, удалился.

Только придя к себе, я с трудом выдохнул и смог расслабить напряженные мышцы, я чудом увернулся от его атаки и вся эта показуха далась мне с трудом.

На обеде маркиз ел стоя, грозно оглядываясь на тех, кто не мог сдержать смешок.

Лишь я, проходя мимо с подносом еды, участливо предложил ему свое место. Маркиз закипел и попытался броситься на меня.

— Маркиз, только на следующей неделе, — укоризненно напомнил я ему правила, — тем более, что у вас есть еще одно свободное для укола место.

Не слушая его ругань и площадную брань, я прошел мимо, краем глаза замечая на себя разные взгляды. Я порадовался, главного я добился, все те, кто приходили посмотреть на бой, увидели то, что посчитали нужным. Горящих взглядов, которые хотели бы мне отомстить значительно поубавилось, теперь они стали просто невидящими и скользили мимо меня. Выводя маркиза всю неделю, я добился еще одного вызова, который закончил также, только проткнув ему другую ягодицу, я надолго огородил себя от желающих подраться.

Два месяца спустя

Я с удивлением смотрел на конверт, который мне вручил наставник, ответ из дома пришел так быстро! Срывая печати на ходу зубами, я устремился к себе, быстро глотая первые строки письма.

«Виконт дю Валей, Я бесконечно благодарна вам и разговариваю до сих пор именно потому, что ваше благородство позволило вам сделать правильный выбор по отношению ко мне. На счет всего остального оставлю без комментариев, я все сказала в нашу прошлую встречу.

Баронесса Натали де Кисси».

Ярость темным пламенем разгорелась у меня в груди. Темная половинка радостно хмыкнула, заставив меня вздрогнуть.

— «Специально подписалась девичьим именем, подчеркивает свою независимость, — бесился я, с силой ударяя кулаком по двери и рассаживая себе кулак, — знает, как меня разозлить и пользуется этим!».

Сев за стол, я поддавшись чувствам написал.

«Баронесса!!!

Не смею вас больше тревожить.

Виконт дю Валей».

Запаковав пакет, я тут же отнес его моему знакомому и под сочувствующий взгляд попросил отправить. Он промолчал, но явно хотел спросить больше. Он как никто видел мое состояние до и после получения писем из дома, я потому и подружился с ним, что он был просто до неприличия порядочен. Я бы точно так не смог. Даже деньги, что я вручал ему за помощь, тот брал с великой неохотой и всегда под яростные мои уговоры. Барон Жально — я поклялся себе вернуть твое добро ко мне с троицей.

Три месяца спустя

— Ну как у вас успехи? — наставник отсутствовал три месяца, и прибыв вернулся к своим обязанностям в академии. Предоставленный сам себе на такой длительный срок я времени даром не терял, за это время все стоящее к прочтению было прочитано, и я относительно легко вызывал в себе состояние, с помощью которого мог рисовать, вот только больше ничего толком не получалось. Направляя магию на объекты, я кроме иллюзий ничего не получал. Только что на картинах удавалось улучшать изображения, если после окончания работы, через несколько дней нанести корректировку. Одну из таких «улучшенных» картин я подарил наставнику, вызвав у него припадок восхищения. Тогда же он и стал изучать плотнее мою магию и пообещал с ней разобраться, во время своей долгой поездки.

— Есть хорошие новости и плохие, — он приглашающе указал мне на стул напротив, — для начала расскажу то, чем я смог разобраться.

Я сел и превратился во внимание.

— Ты уже должен был понять, что все, чем ты владеешь, это иллюзии? — он посмотрел на меня и дождавшись кивка продолжил.

— Твоя картина очень сильно мне помогла, в нашем посольстве было несколько сильных магов и все заинтересовались ею. По сути твои картины это не рисунки, а мастерски выполненные иллюзии, вплетенные в холст. Не знаю, столько ты вбухал энергии в ту, что передал мне, но мы сошлись во мнении, что она просуществует очень долго, возможно несколько веков.

— То есть, это даже не рисунок? — удивился я, — но ведь я рисую краской!

— Свечи у тебя тоже исчезают, — хмыкнул наставник, — их преобразованная тобой энергия и уходит на поддержание иллюзий, так что теоритически, ты когда рисуешь магией, можешь вообще макать кисти в чистую воду, она имеет большую энергетику, чем смешанная с красками.

— Нужно попробовать, — согласился я.

— Обязательно и мне покажешь, сравню разницу, — попросил он, — сам ты что смог сделать?

— Вы еще говорили про плохие новости, — напомнил я.

— А да. Ну с ними все понятно, все опрошенные мной маги не знают чем тебе помочь, так что если хочешь овладеть своей магией, тебе придется это делать в одиночестве. Мы не можем не анализировать, ни понять принцип, по которому ты воспроизводишь иллюзии.

— Мда, — хмыкнул я, — утешили вы меня граф. Ну я уже понял это по собственным изысканиям, в большинстве трудов, которые есть в библиотеке только о боевой магии и её разновидностях.

— У тебя есть шанс войти в историю, — пафосно сказал он, но по глазам было видно, что он смеется, — напишешь труд и возможно, таких как ты будет вскоре много, кто обладает такой же магией, но не смог её активировать.

— Как-то мне вообще не легче становится от этой мысли, — я притворно печально опустил голову вниз.

Подняв взгляд, я встретился с его глазами и мы оба рассмеялись.

— В общем виконт, больше занятий с вами не будет, — резюмировал наставник, — но по окончанию этого года вы должны продемонстрировать нам, как и все остальные свои достижения, так что расслабляется и лоботрясничать я бы вам не советовал.

— Ой граф, — отмахнулся я от его предположений, — что-нибудь придумаю, время еще есть и я наконец-то знаю с чем имею дело и как это можно вызывать и использовать.

Погруженный в свои мысли я вернулся к себе и не сразу увидел, что мне доставили почту. Совсем изредка мне все же писал отец, точнее его пассия на которой он недавно женился, но вот этот кожаный конверт, я всегда узнавал — такими приходили письма из дома. Сердце гулко бухнуло, разгоняя кровь по телу, в висках сразу забился пульс, а руки стали подрагивать. Сарени честно выполнял свой долг и писал правду, вот только она для меня была часто не совсем приятная. Пробегая глазами строки, пропуская пока не важное, я внезапно вздрогнул и вернулся на строчку выше.

«…граф Ричард дю Валей посетил нас две недели назад и изрядно повеселил хозяйку. Теперь ни один вечер не обходится без его присутствия. Виконтесса все танцы дарит только ему, чем обижает своих давних поклонников, по разговорам слуг графа, скоро дело дойдет и до дуэли….».

Дальше он переключился на другое, но мне хватило этого. Подзабытая за это время кровавая пелена заслонила мне взгляд. Дрожь пробежала по всему телу и к моим очищенным чувствам к Натали снова брызнули ядовитые струйки ревности. За эти полгода я забыл её грубый ответ и простил ей резкость, снова захотелось написать или лучше поговорить. Может быть, что-то изменилось в ней за это время.

Только вот последние новости, я посмотрел дату, письмо было отправлено два месяца назад. Сердце снова тревожно забилось, за это время могло многое случиться.

— «Предупреждала тебя, — подзабытая темная половинка оказалась тут как тут, едва мне стоило пережить неприятные моменты, — после смерти барона она в любом случае будет искать утешение на крепкой мужской груди, а ты помнишь своего старшего брата».

Я действительно его помнил. Он олицетворял для отца и матери все то что должен был иметь мужчина — крепкий, с мужественным и сильным лицом, он занимался только тем, что закаляло его как воина и будущего главу Рода. Отец так сильно гордился Ричардом, что мои многие шалости и проступки просто игнорировались им, ведь смысл заниматься младшим не путевым сыном, когда перед глазами гордость Рода.

Я всегда знал, что Рич лучше и сильнее меня, он будущий глава, а я лишь его родня, которой после смерти отца ничего не достанется. Это брат всегда мне напоминал, не давая забыть, а уж после того случая с Идой, он пару раз при встречах выразительно показывал, что сделает со мной когда отца не станет. Возможно, даже к Натали он поехал именно потому, что она была моей женой и завоевав её, он знал какой удар нанесет мне, если переспит с ней.

Руки дрогнули и выронили письмо, глаза слегка увлажнились, перед глазами предстала распятая на бревне Ида и братья, смеющиеся и насилующие её. Теперь он собирался сделать с моей Натали!

— «А до конца обучения еще ох как далеко, время у него будет, — нашептывала темная сущность, — но ничего отдашь мне его, я им займусь».

Я смахнул рукой выступившие слезы. Натали если увлечется им, то опять между нами вырастит огромная стена. При наличии между нами «утешителей», задача хоть както сблизиться, превращалась в невыполнимую.

Отписав Сарени о том, чтобы лучше следил на Натали и Ричардом, я лег на кровать и стал смотреть в потолок. Все желания и мысли сразу вылетели из головы, совершенно ничего не хотелось.

— «Ну почему? — я не знал ответа на этот вопрос, но задавал его себе снова и снова, — что во мне не так? Она ведь не хочет даже поговорить, найти общие темы. Может, узнай я что её интересует и что ей нравится, я лучше пойму её?».

Идея захватила меня, ведь действительно если бы я поговорил с её подругами и знакомыми, то лучше бы узнал о ней, даже без её участия, а потом, уже зная её предпочтения и вкусы начал бы разговор.

Кровавый туман в мыслях стал развеиваться, даже мысли о брате отошли на второй план, то что она спит с тем, кто ей нравится, я считал нормальным. Она ведь не делала это со всеми подряд. Просто молодая женщина в цветущем возрасте хотела любви и получала её, ведь наши брачные узы, были только на бумаге, с самого начала она четко обозначила между нами дистанцию. Если бы например она не была моей женой, то моя ревность и постоянные на неё нападки только отталкивали бы её от меня.

Эта мысль словно палкой по голове огорошила меня.

— «А ведь действительно, — внезапно прозрел я, — если рассмотреть мое поведение с точки зрения её, как свободной женщины, то что она видела с моей стороны? Угрозы, ревность, требования и больше ничего».

Вскочив от возбуждения, я даже вышел из своей комнаты и пошел на улицу, чтобы сформировать все разрозненные мысли и чувства, которые витали в моей голове.

Только спустя двадцать минут я смог сформировать тезисы своего дальнейшего поведения.

— «Во-первых, в этот раз по приезду никаких разборок с женой, во-вторых, объезжаю её подруг, родителей и узнаю все о ней, что любить или не любит, в-третьих, начинаю ухаживать, подарки, цветы и прочее, что может подарить влюбленный, ну и последнее. Самое главное. Относится к ней не как к жене, а девушке, которую я хочу покорить!».

Довольный собой я пошел спать, теперь даже мысли о брате, занимающегося любовью с Натали не терзали меня, ведь баронесса де Кисси вправе была отдавать свою любовь кому угодно, я был теперь такой же, как и все. В этот раз, с имеющимся планом и тезисами, кошмары меня не мучали.

Полгода спустя

— Хозяин! — Сарени первый бросился ко мне и перехватил поводья. Конечно же они узнали о моем приезде давно, я ведь писал когда прибуду, а выставить мальчишек на дороге, чтобы они пару недель подежурили, ожидая повеления хозяина, что может быть проще.

Хлопнув по его плечу, я распорядился все сумы с лошади перенести в мою комнату, вымыть и вычистить их, а мне организовать мытье. В отличие от первого приезда, в этот раз я решил не спешить появится перед женой, а вначале одеться по последней столичной моде, чтобы она оценила мой вкус.

Ждать пришлось долго, пока слуги наполнят огромную деревянную бадью горячей водой и приготовят все для помывки. Нежась под руками двух симпатичных служанок я расслабился. Жена так и не появилась, чтобы встретить меня, но я был спокоен. За эти полгода я усиленно тренировался со шпагой и тяжестями, подкачивая тело до состоянии, как нравилось ей у барона. Конечно до его кубиков и выпуклостей было еще далеко, но определённые успехи были. Хоть лично мне лишняя мышечная масса была не нужна, она сделала меня менее быстрым и гибким для фехтования, но пришлось приспосабливаться и менять стиль боя, изумляя наставников, не понимающих, зачем я ломаю свой стиль. Не объяснить же им, что я это делаю для девушки, которую люблю и готов пойти на все, чтобы она меня заметила.

Очень дорого стоило убрать шрамы со спины, обращение к целителям влетело мне в откровенную копеечку, а просить своих одногруппников помочь мне, было неправильно. После давнего случая с маркизом я совсем отделился от них, в общем-то, это устроило всех, меня оставили в покое, я не задирал никого из них. Все ужасные багровые и неровные куски кожи ушли, оставив вместо себя только длинные и короткие росчерки тоненьких шрамов, их к сожалению уже убрать было нельзя.

Руки служанок наконец дошли до низа живота и под их шаловливыми ручками, а также смущенном, сбитом дыхании я не дал закончить им ласкать меня до конца. Не хотелось, чтобы Натали хоть краем уха узнала об этом. Улыбнувшись им и кинув по мелкой серебряной монете, чем осчастливил их неимоверно, я попросил их закончить мытье и подавать одежду.

Одевая костюм, который я купил специально для этого случая, я думал о встрече.

Нужно было ни в коем случае не сорваться на крик или рассориться, тогда весь мой так тщательно разработанный и давно лелеемый план полетел бы к чертям. Прихватив пару недорогих подарков, на большее к сожалению у меня не хватило денег. Ведь содержание в академии было хоть и приличным, но все же я жил только на него в отличие от других студентов, подавляющему большинству которых дополнительные деньги присылали их родители.

Так что осмотрев себя, я признал, что отлично выгляжу, теперь требовалось произвести впечатление на Натали. Я даже в мыслях запретил себе называть её «моей женой», обращаясь только по имени или титулу. Мне требовалось привыкать, что я завоевываю её, как будто мы незнакомы.

Поднявшись наверх, я еще раз оглядел себя, сердце учащенно забилось, а ладони сразу вспотели. Вытерев их о бриджи, я осторожно постучал.

— Да? — голос Натали был мягок и тих.

— Добрый день баронесса, — я улыбался и разум мой опять воспарил на небеса от встречи с ней. Я ничего не мог поделать с собой, при виде Натали я терял волю.

— Добрый виконт, — на мое удивление она была спокойна и мила, — как дорога?

— Спасибо, все хорошо, — я подошел ближе, — позволите преподнести вам подарки?

— Конечно, почему нет, — она мне улыбнулась и я почувствовал, что ноги практически оторвались у меня от пола, еще чуть-чуть и я взлечу. Натали была сегодня в отличном расположении духа.

Отдав ей шкатулку вырезанную из кости одного из ценных животных, чей материал со временем не желтел, а только шлифовался и становился подобный лакированному дереву. В ней лежал браслет, максимум, что я мог себе позволить по деньгам.

— Спасибо виконт, все довольно милое.

— Как ваши дела баронесса, не скучно одной? Может быть что-то требуется от меня?

— Все в порядке виконт, друзья скрашивают мне время, хотя конечно я бы хотела жить ближе ко двору.

Её взгляд слегка прошелся по мне.

— «Намекнула, что я не богат? — удивился я, — так сама знала об этом».

— Может быть прогуляемся? Или совершим недолгую конную поездку? — я решил не обострять на её словах внимание.

— Сожалею виконт, — Натали пожала плечами и ткань сползла с её плеч, обнажив кожу. Стало видно декольте и так манившие меня всегда белые полукружья груди.

Заметив мой жадный взгляд, она снова накинула на плечи тонкую ткань, один из моих прошлых подарков.

— Вскоре должен появиться вас старший брат, — она сделала паузу, — граф Ричард дю Валей. Я обещала вчера ему.

Острые коготки ревности медленно провели по сердцу, вскрывая затянутые раны.

Укусив себя изнутри за щеку я пришел в себя от боли.

— Хорошо, — стараясь чтобы голос не дрогнул, ответил я, — может быть тогда завтра?

— Я подумаю, — милостиво согласилась она, — у меня к тебе будет просьба.

— Да? — сразу возликовал я, словно только что меня не отшили.

— Виконт де Перье обратился ко мне с просьбой отдать ему нашу часть луга, что поделен сейчас пополам между нами. Не откажи в милости, оформи все как полагается.

— Я подумаю, — не сдержавшись, ответил я.

Натали удивленно посмотрел на меня, в глазах моментально появился холод.

— Удачного дня виконт, — отрезала она, прерывая разговор.

Кляня себя за несдержанность, я огорченный вышел из её комнаты.

— «Какого черта я должен кому-то отдавать свое, — шел я к управляющему чтобы прояснить вопрос, — может конечно он и не нужен и я зря тут киплю», Он нашелся неподалеку, что-то показывающий садовнику.

— Сарени, — позвал его я и дождавшись, изложил свой вопрос.

Уже по одному его кислому выражению я понял, что не зря подошел сначала к нему.

— Луг конечно нам не сильно и нужен, если бы не озеро, к которому он примыкает, — подбирая выражения, начал рассказ он, — виконтесса уже пару лет как пообещала уладить этот вопрос, с тех пор нас не пускают ни рыбу там половить, ни воды набрать. Приходится делать большой круг, чтобы напоить скот на выпасе.

Я сжал губы, денег и так было не так много, а я чтобы не стеснять Натали в средствах вообще ни брал не копейки из дохода, что приносило поместье.

— Я разберусь с виконтом, — пообещал я управляющему и спросил, — когда гонят скот мимо луга?

— Ближе к четырем часам после полудня, — с довольной улыбкой ответил он.

— Пошли к пастухам кого-нибудь, — распорядился я, — пусть ждут меня там, я буду.

Чтобы быть правым в данном споре, одной шпаги мне было недостаточно, поэтому я пошел к себе и нашел документ, удостоверяющий нотариально о границах принадлежавших мне владений. Как раз часть луга и озера, принадлежала мне по праву.

До четырех часов время было ее много поэтому я решил вздремнуть с дороги, попросив служанку разбудить меня.

Провожать меня послали чумазого подростка, который дико смущаясь и постоянно шмыгая носом пытался тем не менее выглядеть солидно и взросло. Было смешно смотреть на его попытки, так что я развлекся пока ехал. Четверо пастухов ждали меня, успокаивая ревущую скотину, чующую близкую воду. Когда я подъехал к ним ближе они сразу же скинули шапки и неуклюже поклонились.

— Это лишнее, — успокоил я их жестом, — сейчас ведите стадо старыми тропами, я поеду рядом.

Не тени сомнения не возникло у них, господину виднее, поэтому они защелкали бичами, направляя коров и остальную живность к лугу и озеру. Едва заметив это, на другой стороне тут же оживились крестьяне и замахали руками, призывая их уходить. Не обращая на это внимание, они погнали скот дальше. Через двадцать минут показалась кавалерия, деревенский староста, крича громче стада, слетел с лошади и подлетел с кулаками к пастухам.

— Эй ты, — окликнул я его.

Он повернулся ко мне и хотел что-то сказать, как моя одежда и оружие тут же сделали из него паиньку.

— Господина зови, — просто сказал я.

Тот кивнув головой, сразу же помчался обратно.

— «Обожаю деревню, — подумал я, — все просто и понятно».

Ждать виконта пришлось долго, напоив стадо и расположив его на нашей половине луга, пастухи сами принялись с удовольствием купаться, тихо обсуждая лицо старосты, когда он увидел меня. Мне тоже пришлось спешиться и сесть ближе к прохладе, что дарило озеро. Кавалькаду я увидел издали. Виконт видимо посчитал, что на него напала шайка бандитов, раз примчался сразу с десятью родственниками.

Поскольку никто из них не спешил спешиваться при приближении ко мне, я сел на лошадь.

— Виконт, — слегка обрюзгшее от пьянства лицо еще довольного молодого владельца выражало недовольство.

— Виконт, — слегка коснулся я пальцами краев широкополой шляпы, также как и он, не утруждая себя поклонами.

Кинув всего один взгляд на мой модный столичный костюм, его настроение еще больше испортилось.

— Виконт может быть не в курсе, — он сделал паузу, — из-за своей столичной жизни, но виконтесса пообещала мне эту часть луга и озера.

— В вашем поместье хозяин ваша жена? — удивленно округлил глаза я, отвечая на укол.

Он поморщился, а его родичи схватились за эфесы шпаг.

— Виконт, — он примирительно поднял руки, — вы далеко, да и некогда вам управлять поместьем, давайте решим это дело миром? Хотите я куплю у вас все? Я не пожалею денег.

— К моему большому сожалению, — я говорил это с таким лицом что ни у кого не возникло сомнений, в том, что я ни капельки ни о чем не сожалению, — мое поместье не продается. Ни целиком, ни по частям.

— Хорошо, — как — то быстро сдался виконт, не смотря на хмурые лица родственников, — пусть все остается как есть.

Если бы не его последние слова, я может быть и поверил ему, радостно укатив через пару недель обратно в столицу, но это «как есть» резануло мне ухо.

— Если вы дадите слово, честное слово дворянина, — продолжил я, — что мой скот будет беспрепятственно пастись тут и дальше, а вы в мое отсутствие не передумаете снова.

По тому, как изменилось его лицо, став гневным с глазами навыкате, в которых были видны красные прожилки мои мысли оказались верны.

— Как вы смеете!

— Я предлагаю этот вопрос решить сейчас, прямо здесь, — я коснулся рукой эфеса и показал на луг, — единственно возможным для дворянина способом.

— Хорошо, — виконт сразу успокоился и презрительно улыбнулся, — Жуль!

На его вызов из толпы конников выехал бедно одетый дворянин, но с таким спокойным взглядом и пофигизмом ко всему вокруг, что я напрягся, этому похоже было все равно что резать, корейку за столом или человека на лугу.

— Кинжал? — спросил он меня, спешиваясь и снимая куртку камзола, оставаясь в несвежей рубашке, заляпанной чем то коричневым.

— Если хотите.

— Тогда извольте, — поклонился он, но делал это так автоматически, что просто отдавая дать этикету.

— «Похоже сейчас кому-то надерут зад, — очнулась темная половинка, разбуженная моими чувствами, — с удовольствием на это посмотрю».

Бой сразу не задался, как я и думал прихвостень виконта оказался бретером. Не даром он попросил использовать кинжал в драке, мастерски его используя, в одном из выпадов я чуть не лишился клинка, только в последний момент убрав его из излома мечелома. Через пять минут боя, усталость стала потихоньку накапливаться в мышцах, темп, навязанный мне противником был столь велик, что я только диву давался, как еще никто из нас не ранен.

Из моей мокрой руки вылетел кинжал и Жуль галантно предложил мне его поднять, оба пользуясь паузой, делали судорожные вдохи переводя дыхание. Я видел, что и для моего противника не прошли даром эти бешенные пять минут.

— Превосходный стиль, — перед повторным началом боя похвалил меня он, — только я не понимаю, зачем вы себя утяжелили, ведь явно видно что это не ваш изначальный стиль. Зря вы накачали мышцы в ненужных для фехтования местах.

Я сцепил зубы, проклятый бретер был слишком силен, поражение а вместе с ним и потеря земли замаячила передо мной.

— Первый раз сталкиваюсь с таким сильным противником, — вернул я ему комплимент.

— Сожалею, но вынужден буду заколоть вас, — он пожал плечами, снова начиная свою бешеную атаку, — простите.

Окончание его слов совпало с тем, что вместе со вспышкой боли его клинок распорол мне бок. Я едва успел чуть повернуть тело, но все равно кожа и мышцы были рассечены, кровь сразу же закапала не землю, а я чуть наклонился на раненную сторону, чтобы края раны доставляли мне меньшую боль.

Окружавшие меня дворяне радостно зашумели и не подумали остановить бой, ведь условия не были обговорены сначала, поэтому похоже мы теперь дрались до смерти.

Второй раз я натыкался на свою ошибку и не делал из неё выводы.

— «Если ты не передашь мне управление, следующей атакой он тебя прикончит, — констатировала половинка текущее состояние дел, — очень рекомендую прислушаться, а то твою Натали будет сношать наш любимый брат еще долго. Беря ей снова и снова».

Её слова ударили мне в голову сильнее боли в боку, едва я представил эту картину, как ревность захватила меня и я опустил шпагу. Мой противник недоуменно осмотрел на меня, думая что я сдаюсь. Улыбнувшись, он пошел ко мне поднимая клинок, чтобы прямым выпадом проткнуть мне сердце.

— «Хорошо», — я ушел в сторону.

Из стоячего положения мое тело резко прыгнуло на встречу клинку противника, отводя его одним сильным движением и сделав обманку, направило удар к живот. От которого противник легко отбился второй рукой. Вот только один я видел, как кинжал ударил в мое лезвие и… просто прошел его насквозь. Никто, кроме меня и его не видел этого и его глаза выражали удивление и недоумение, когда мой клинок внезапно переместился выше, пронзив туда, куда он сам хотел меня ударить.

— Как? — едва прошептал он и упал на землю, моя половина успела вытащить клинок и теперь хищно оскалившись спросила.

— Еще есть желающие? А то вы меня этой царапиной только раззадорили!

Я не видел свое лицо, когда мной владела другая часть меня, но зрелище явно было не приятное, поскольку молча люди виконта подняли тело и положив его поперек седла одного из всадников, поехали обратно. Виконт кинул на меня злобный взгляд, но промолчал, сейчас было время либо скрестить клинки либо уйти пораженным. Время разговоров кончилось.

Едва контроль вернулся ко мне, вернулась и боль от раны, а также слабость, что подкосила меня. Пастухи, что открыв рот смотрели за боем господ, тут же подбежали ко мне, на их радостных лицах я видел такое восхищение и азарт, что понял, нужно пока забыть о ране.

— Теперь водите сюда скот без опаски, если будут нападки людей барона, обращайтесь к управляющему, он известит меня, — выпрямившись, стараясь не показать, как мне больно спокойно сказал я.

— Господин! Хозяин! — они галдели, пока их не окрикнул старший из них.

Он подошел ко мне, разрывая свою рубаху на лоскутки.

— Тихо вы, не видите хозяин ранен. Я перевяжу вас господин?

Благодарно ему кивнув, я подставился по его руки. Аккуратно, а главное так удобно наложив на меня повязку, что боль на половину утихла, он поклонился мне.

— Может быть вызвать повозку? — спросил он.

— Доеду так, — переоценивая себя, сначала сказал я и только когда садился на лошадь понял, что сглупил. Отступать было поздно, я слегка лег на шею лошади, направив её в сторону дома. Стараясь не шевелиться, я едва доехал до ворот, увидев что со мной что-то не так, ко мне бросились слуги и управляющий. С их помощью я с трудом спустился на землю.

— Врача пригласи, я ранен, — попросил я управляющего, в ответ на его ищущий по моему телу взгляд, повязка была скрыта камзолом.

— Что, неужели наш монашек поранился о ветку? — язвительный голос, который я мог признать из тысяч раздался позади меня.

Я резко повернулся в направлении голоса, словно меня окатили кипятком, Стоя на крыльце, Ричард держал под руку мою жену, причем Натали переплела свою руку с его.

— Натали, нужно бережнее относиться к мужу, — улыбаясь он обратился к моей жене, язвительным тоном, — а то его любая птичка зашибить сможет. Я вот знаю одну пикантную историю из его детства, может быть рассказать тебе?

Натали сразу же заинтересовалась. Я потом не помнил того, что произошло, все что я ощутил, когда сознание вернулось ко мне, это что сижу над телом поверженного брата и мешу его лицо кулаками. Не обращая на крики и визг, а также женские руки, которые с силой пытались меня от него оттянуть.

Стараясь не встречаться с ней взглядом, я прекратил избиение и встав, пошел к себе.

— Чудовище! Будь ты проклят! Я ненавижу тебя! — слова оскорбления обожгли мне спину, заставив вздрогнуть.

Уже в дверях, я позволил себе обернуться, жена гоняла слуг, чтобы бережно уложить графа и хлопотала возле него почище наседки, что оберегает свое гнездо. То, что между ними что-то есть было понятно и без слов. Мне никогда не доставалось и сотой доли этой заботы и участия.

Сердце стало замедляться, успокаиваясь от произошедшего, зная кто виновен в том, что я себя перестал контролировать, я сказал.

— «Еще раз так сделаешь и больше никогда тебя не выпущу. Это понятно?».

В ответ раздалось ворчание, но ни слова не было произнесено в ответ.

— «Так — то лучше», — я с трудом дошел до комнаты и в одиночку стал раздеваться.

Сердце резануло болью еще раз, жена согнала всех слуг на переноску графа, а мне, раненному серьезнее, приходилось самому раздеваться и укладываться в постель.

Сарени, только мой верный Сарени сразу же пришел и доложил, что доктор скоро будет, а пока он сам может перевязать мою рану. Благодарный ему, я отказался, сказав что старший пастух уже сделал это, я попросил передать ему от меня серебряную монету в благодарность.

Не смотря на возгласы возмущения Натали, доктора первого привели ко мне, управляющий не смотря на её недовольство сказал, что моя рана значительно серьезнее побитого графа и только ответ доктора, что так и есть когда он снял повязку, заставили её поджав губы стоять в дверях, ожидая когда со мной закончат.

Лежа и вздрагивая от каждого укола иголкой, чем штопал меня доктор, я видел её лицо когда она думала, что на неё никто не смотрит. Всю гамму чувств я увидел по отношению к себе, лучшее из которого было равнодушие.

Тесня недовольную темную половину, в сердце стало закрадываться отчаяние и пустота. Что я вздумал, кого я могу покорить? Она ненавидит меня. Даже сейчас, когда я ранен она больше беспокоится за него. Холодный кристаллик льда, словно из детской сказки про Снежную королеву уколол меня в сердце. Слезы моментально высохли, и повернулся я уже к закончившему со мной доктору и Сарени с абсолютно спокойным лицом.

Следующим утром примчался отец и брат, едва узнав по утру о произошедшим.

Если бы я не был ранен, то на меня тут же набросился бы Генри, а так он лишь грязно ругал меня и обещал, как только я пойду на поправку заделается со мной.

Если бы не Натали, вставшая между нами, когда я озверев поднялся с кровати и приказал ему убираться из моего дома, то дуэль точно бы состоялась. Посмотрев на меня уничижительным взглядом, как будто это я был в чужом доме и орал на хозяина, она вместе с Генри удалилась.

Вот так бесславно и погиб мой тщательно лелеемый полгода план завоевать доверие жены. Все было испорчено настолько, насколько вообще было можно испортить.

Избив её любовника, я лишился малейших шансов на взаимность.

Они не дождались моего отъезда. Под вполне благовидным предлогом того, что он ранен, граф остался в моем доме. Натали и слушать меня не желала, чтобы его перевезли в замок отца, она даже уговорила его, чтобы Ричард остался в доме, где его избили, чтобы так загладить вину. Всё решив без меня, она пропадала в его комнате все время, заставляя меня безумно ревновать и мучатся не только от воспалившейся раны, но и бездушия жены.

Ко мне она приходила несколько раз, порадовав меня, справиться о самочувствии, но когда узнала, откуда у меня появилась рана, да еще как я решил её «просьбу» с виконтом, она забыла обо мне напрочь. Так что оставшееся время я проводил один.

Ревность мучала меня все сильнее, а чувство безнадежности все ширилось, вызывая во мне внезапные припадки то ярости, то любви к ней. Я не знал, что мне делать.

Последним гвоздем в гроб наших отношений было то, что произошло перед последним днем, когда граф должен был отбыть к себе в замок. Ночью я почувствовал, как меня будят и вскинувшись, едва не зарезал своего управляющего. Приложив палец к губам, он предложив руку повел меня в крыло жены, но не доходя до её комнаты, свернул в другую, сообщавшуюся с её, заколоченной дверью. Отодвинув хитро замаскированную дощечку, он извиняющее посмотрел на меня, в тусклом свете свечи мне было видно, что он сильно смущен.

Один взгляд внутрь, показал мне все. Оказалось я ошибался, и Натали не изменяла мне раньше с братом, она делала это сейчас. Видимо раньше у них не доходило дело до прямого занятия любовью, поскольку было видно, что она еще немного сопротивляется, но уступая тем не менее его жадным рукам, которые уже занялись её грудью и время от времени настойчиво пытались задрать юбки.

— «Что ты сидишь? — поинтересовались у меня, — зайди, убей его, а её хорошенько изнасилуй. Покажи ей кто в доме хозяин. Поверь, все твои проблемы решаться всего двумя простыми действиями».

— «Ага, а потом всю жизнь быть братоубийцей и ненавидим отцом и женой? — вяло попытался я отстоять свою точку зрения, — да и Натали после этого так возненавидит меня, что проще самому будет перерезать себе вены».

— «Вот же ты слабак, — презрительно хмыкнула темная половинка, — я могу все сделать за тебя».

— «Я не оправдываю брата, но ты тоже хороша, из-за твоего вмешательства она сейчас отдается ему, пожалела видимо бедняшку».

— «Да, да, во всем вини меня, — раздался изнутри холодный смех, — моя воля, я бы эту сучку сейчас….».

Я не дослушал, а помотав головой кинул последний взгляд в щелку, смотреть дальше было нет смысла. Руки брата, пока я спорил сам с собой, проникли под юбки Натали и задрав их, шарили у неё между ног, вызывая судороги страсти и тихие стоны.

Встав, я пошел к себе, так и не найдя выхода в этой ситуации. Вмешайся я сейчас, даже просто еще раз избив брата, исход был бы понятен. Она тут же бросится в его объятья, но теперь уже с новой страстью. Так что мне как и виконту на лугу, оставалось либо последовать совету и убить его, либо поджав хвост уходить.

Вспомнив о виконте, я вспомнил и один важный момент, который за всеми событиями выпустил из виду.

— «Это была иллюзия?» — спросил я у половинки.

В ответ мне было презрительное молчание.

— «Я ведь видел, что у шпаги внезапно оказалось два лезвия, одно из которых и не увидел противник!».

Половинка лишь насмешливо фыркнула, игнорируя меня.

— «Как ты разобралась в этом быстрее меня?! — разозлился я, — как? Лучше сейчас помоги мне, чем постоянно умничая и суясь не в свое дело».

— «Уймись слабак, — вот и все, что мне ответили».

Раздраженный и злой, я вернулся к себе. Всю ночь ко мне приходили картинки того, как за двумя стенами от меня Натали предается любовью с братом. Сердце сжималось от тоски и ревности, а подушка не раз предательски становилась мокрой.

Глава 6

Развод и новый наставник

За ночь я принял два важных решения в своей дальнейшей жизни, поэтому дождавшись, когда брата заберут в замок и дом успокоится от наехавших гостей, я приказал заложить коляску, рана еще беспокоила меня.

Слуги, словно чувствуя свою вину передо мной за происходящее, старались во всем мне угодить, по их взглядам, которыми они не хотели со мной встречаться, многое можно было понять, впрочем мне было не до них.

— Виконт! — на мое счастье барон и баронесса были дома, — мы слышали о вашей стычке с виконтом де Перье, как ваша рана?

— Прошу меня простить милорд и миледи, — я поклонился им так низко, как смог из-за раны, — но у меня серьезный разговор.

Они сразу притихли и взяв меня под руки, помогли подняться.

Тихим и монотонным голосом я стал рассказывать о нашей совместной жизни, рассказал о бароне, о брате и собственно о причине по которой его избил. С каждым моим словом они словно делались меньше по размеру и вжимались в кресла.

— Я люблю её и был бы готов ждать всю жизнь, но…, - я сделал паузу, устало махнув рукой, — я слаб и боюсь просто больше не выдержать. Этой ночью я едва остановил себя, чтобы не убить их обоих.

Барон и баронесса вздрогнули.

— Я сдержался, — успокоил я их, — но еще одного раза я не выдержу, поверьте мне.

— Судя по тому, что ты приехал лично, не доверив это никому у тебя есть предложение к нам? — тихо спросила баронесса.

— Да, — я благодарно на неё посмотрел, — вы знаете, что будет если я выступлю с обвинениями в церковном синоде, которые подтвердит под присягой любой слуга в моем доме. Вы знаете, что случиться.

— Как прелюбодейку её обваляют в смоле и перьях, затем засекут плетьми, — тихо сказал барон, — не спасет даже дворянство.

— У меня к вам просьба, — я хорошо к ним относился поэтому и решил устроить все именно так, — у меня остался год обучения и когда я вернусь, чтобы мы были с ней разведены.

Родители, которые от разговора со мной постарели сразу на десяток лет, лишь согласно закивали.

— Её приданое я оставляю ей, мне не нужно ничего, что напоминало бы о ней, — продолжил я, — у меня всего одно требование, отдать мне Сарени, он хороший управляющий и я хотел бы его пристроить у себя.

— Но виконт, имение принадлежит вам, — барон вскинулся в изумлении, — кем я буду, забирая его обратно, меня все соседи засмеют!

Я достал пачку документов, где были закреплены мои права на землю.

— Я ничего не возьму, — твердо повторил я, протягивая его им, — можете оформить как хотите. Хотите, предложите графу жениться на ней, ведь они и так уже согрешили, земли отойдут ему, как её приданое, в общем мне все равно.

Барон поднялся и держа за руку убитую горем жену поклонился мне.

— Спасибо вам виконт, я человек чести и понимаю, через что вам прошлось пройти, поэтому говорю не как дворянин, а как отец, — он протянул мне руку, которую я с силой пожал, — спасибо вам. Мы будем помнить ваше благородство.

Встав и стараясь не смотреть им в глаза, я попросил слуг помочь мне, оставалось всего одно дело, и я копил силы, чтобы его свершить.

К замку отца я подъехал затемно, ворота были закрыты, а слуги зажигали факелы.

Заметив меня, они бросили работу и побежали открывать ворота. Еще один убежал предупредить о моем приезде.

Поскольку внутрь я заходить не собирался, то спустившись с коляски стал осторожно разминаться.

— Тебе здесь не рады сын, — отец появился один, что не входило в мои планы.

— Да мне все равно, — пожал я плечами, — позови этих ублюдков, я хочу закончить между нами одно незавершенное дело.

Он вздрогнул.

— Уезжай, прошу тебя, ты и так сделал чересчур много.

— Эй, два ублюдка, — закричал я во все горло, — прячетесь за папиной спиной? Или нашли юбки и прыгнули туда?

Долго кричать не пришлось, братья появились уже со шпагами. Лицо Рича мне понравилось, душа хоть немного успокоилась, смотря на его переливы сине-желтого.

— Наконец-то я тебя заколю как бешеную собаку, — Генри вышел первый, — радостно улыбаясь.

— Сыновья, прекратите! — отец пытался воззвать к нашему братскому чувству, которого лично для меня не существовало с тех пор, как они напали на Иду. Так что его никто не слушал, у всех троих наконец появилась возможность расквитаться за все. Мне за прошлое унижение, им за раненную ногу и разбитое лицо.

— У меня только одно условие к вам, — я понял, что они хотят нападать поодиночке, — нападайте вдвоем, как тогда трусливые овцы. Или решили поиграть в рыцарей сейчас?

Братья переглянулись, они знали и про мои прошлые стычки и про убийство бретера виконта де Перье. Уж его то они знали как облупленного, раз оценив свои силы поодиночке как недостаточные, стали заходить ко мне с двух сторон. Крики отца умолкли и он горестно стал наблюдать на самое из безобразных действ, дуэль на смерть между братьями.

Я думал, что мои вызовы не смогут сломить их рыцарство и они все же не решатся подло нападать сразу вдвоем, поэтому без зазрения совести выпустил против них свою темную сторону. Против неё не то что у них, у меня самого не было бы шансов.

Незаметно используя иллюзии клинка, она всего за десяток ударов проколола им руки и ноги, заставив по очереди упасть на землю и корчиться от боли. Наблюдая за её действиями со стороны, я заметил одну особенность при применении телом магии и собирался попробовать повторить её, когда вернусь в академию. Главным плюсом того, что она дралась за меня было то, что тело под её руководством не чувствовало боли и было быстрее и сильнее в несколько раз, это потом уже, когда я возвращал себе контроль, то сполна получал все прелести подобного сражения. Раны, порезы, ушибы, переломы — все доставалось мне.

— «Моя очередь», — я попросил её уйти, когда горло Генри было едва не проткнуто, он стал оскорблять меня и пытаться плюнуть мне на сапоги.

Не став спорить, лишь радостно оскалившись и пнув в лицо брата, мне уступили место.

— Если еще у кого-нибудь хватит наглости сношать мою жену, — я вытер о камзол Рича свою шпагу и вложил её в ножны, — я приеду и отрежу вам все, что ниже живота.

— Я убью тебя гнида, — орал Генри, с пеной у рта, катаясь от боли, — я выпотрошу тебя как свинью.

Чтобы его успокоить, я вытащил кинжал и нагнувшись, ударил им вниз живота.

Брат заголосил не хуже молодого поросенка, когда того пытались поймать на забой.

Яростные крики и угрозы сразу стихли. Я поднялся и наткнулся на холодные, но горящие от ненависти глаза Ричарда.

— Хочешь тоже мне что-то сказать? — спокойно поинтересовался я у него, не спеша вкладывать кинжал.

— Когда я стану главой Рода, лучше тебе быть подальше отсюда, — скрепя зубами от едва скрываемой боли, прошипел он, — ни я, ни Генри этого не забудем.

— Держите свои хозяйства подальше от моего дома и мы поладим, — очаровательно улыбнулся я им, но по-моему этого никто не оценил.

— Прощай отец, — я закинул кинжал в ножны и обернулся к нему.

Он спокойно смотрел на меня, внимательно слушая весь разговор.

— Когда уезжаешь? — спросил он. Видимо с удивлением узнав, что один из братьев спал с моей женой, он сразу понял причину по которой Ричард вернулся таким из моего дома. Его реакция на меня стала другой.

— Завтра, не обижайся на меня, прошу, — я с помощью Сарени поковылял к коляске, все бинты под камзолом окрасились красным, бой не пошел мне на пользу.

— Даже и не думаю, — он пожал плечами и с удивлением принял от моего слуги подарок, который я передал.

— Для твоей спутницы, не очень дорогой, но по последнему веянию моды.

— Приедешь следующий раз, дай знать, — бросив последние слова, он распорядился слугам вызвать доктора, а братьев унести в замок.

Уезжая я практически спиной чувствовал на себе их горящие ненавистью взгляды.

К счастью мне доктор не потребовался, рана просто кровоточила, поэтому когда мне сменили повязку, я с удовольствием вспоминал бой и лица братьев, когда я протыкал им одну часть дела за другой, а они ничего не могли с этим поделать.

— «Справедливости ради надо сказать, что это был не совсем ты».

— «Я не поблагодарил тебя, но ты иногда бываешь жутко полезна».

— «Иногда? Неблагодарная скотина!».

Утром я планировал уехать, но растревоженная рана не дала бы мне проделать долгий путь. Пришлось задержаться еще на день. Ощущение того, что кто-то опустился рядом на кровать, выдернуло меня из сна и заставило резко подняться, хватаясь за кинжал.

Боль от резкого движения ударила в бок. С удивлением я увидел рядом Натали. Она была спокойна, но немного растеряна.

— Баронесса? — не смог я сдержать свое удивление.

— Это правда?

— Что именно? — я решил принять её стиль разговора и подчеркнуто спокойно отвечал только на то, что она спрашивала.

— Вы даете мне развод?

— Чем вы удивлены баронесса, я не понимаю.

— Вашим решением, я думала вас никогда не проймет мое отношение к вам, — по её лицу трудно было понять, что она сейчас чувствует, — а тут внезапно вы передумали.

— Вообще трудно каждый раз возвращаясь домой, видеть свою жену в чужих объятьях.

— Ну виконт, — жена чуть скривила лицо в недовольстве, — мы никогда не были близки, ведь наш брак был просто пустой формальностью, чем вы недовольны?

— Я ведь смог полюбить вас Натали, всем сердцем. Вы же даже не попытались дать мне шанс, — мне резко надоела эта игра, я решил покончить с этим разговором. Ничего уже не вернуть, назад пути не было, а рассчитывать на то, что Натали сейчас передумает и броситься в мои объятья не стоило и мечтать.

— Виконт, — её голос похолодел на несколько градусов, — сколько можно повторять, вы мне не интересны. Я совсем, вот ни чуточки не чувствую к вам влечения и не думаю, что время изменит это. Смиритесь уже!

— А если все же пройдет много времени? Я готов ждать! — я цеплялся за каждый кусочек надежды.

— Нельзя конечно говорить за всю жизнь, но точно не в ближайшем будущем.

Заметьте виконт я разговариваю с вами предельно честно, чтобы у вас не было несбыточных надежд в отношении меня.

— Но ведь и покойный барон, успокой Господи его грешную душу, и Ричард вам нравились, почему не попробовать хотя бы немного побыть со мной? Я не так много прошу, просто побудем рядом, поговорим, узнаем лучше друг друга? — я продолжал настаивать.

Она резко встала.

— Виконт вы совершенно невозможны! С вами разговоры на любую тему сводятся к одному — «почему я не с вами».

— Прости пожалуйста, — извинился я, — прошу присядь.

— Еще раз скажите про отношения и я уйду, — пригрозила она, — без объяснений.

Мы посидели молча несколько минут, прежде чем я понял, что кроме своих чувств я не знаю о чем с ней разговаривать, я её практически не знал!

— Может быть расскажите мне, как жизнь в столице? — она первой нарушила тишину, — все кругом интересуются у меня, а я сама не знаю, потому что мы каждый раз ссоримся.

— Хорошо, — радуясь переключению внимания, я заговорил, стараясь соблюдать хронологию собственного обучения.

Она внимательно слушала и в некоторых местах даже уточняла у меня подробности. Странно, но мы проговорили до самого вечера, не сделав даже перерыва.

Она оказалась прекрасным собеседником, да и под конец начала смеяться и шутить. Не удивительно, что вся накопленная моя злость в отношении неё пропала. Я начал жалеть, что выпускаю такое сокровище из рук и чувства опять обострились.

Я попытался взять её за руку, как тут же наступила расплата. Веселье тут же исчезло, а в глазах появился лёд, передо мной за секунду оказалась прежняя Натали.

— Виконт! Что вы себе позволяете?! — на меня снова дунуло дыханием зимы.

— Почему мы не можем общаться как сейчас и при этом ты не испытывала бы ко мне отрицательных эмоций?! — в отчаянье просил я.

Она поднялась и верная своему слову ушла, я же устало откинулся на подушки. Её запах и такое близкое тело так взбудоражили меня, что я долго не мог успокоиться. В конце концов все было сделано верно, мои мимолетные сожаления снова уперлись в стену отчуждения и я ничего не мог с этим поделать.

Натали была настолько счастлива, принятым мной решением, что не смотря на вчерашнюю размолвку пришла проводить меня утром. Не смотря на небольшие боли, я решил выехать. Во-первых я мог опоздать к началу занятий, а во-вторых, смысла тут находиться больше не было. С Натали мы также договорились на счет Сарени, он остается управляющим и готовит себе замену, чтобы потом по первому требованию выехать ко мне.

Два месяца спустя

— Поздравляю вас с началом последнего года вашего обучения, — пока наставник предавался своей речи, я как в прочем и остальные ученики с изумлением смотрел на толпу дворян, что стояли сейчас за ним. Было непонятно зачем столько, а главное, что нас ждет на последнем году обучения. С учетом того, что каждый новый год приносил нам разные сюрпризы, последний не должен был стать исключением.

— А теперь позвольте рассказать вам, каким же будет у вас этот последний год, — наконец этот балабол перешел к сути, — совместное обучение закончилось, теперь каждый из вас будет отдан куратору, с которым вы и проведете этот год, он же будет на протяжении этого времени вашим учителем, отцом и Богом. По окончанию года именно он будет выносить решение, станете ли вы офицером гвардии, а также какие рекомендации вы получите на выходе из академии.

Наш строй недоуменно загудел, волнуясь, такого не ожидал никто. Смутные подозрения стали терзать меня, когда я увидел в ожидающей толпе кураторов сияющего словно медный колокол младшего принца.

— Все кураторы были выбраны по тому, насколько успешны вы были, а также какие результаты показывали все эти годы и так приступим.

— Барон дю Жар, куратор граф Наваро.

Моё волнение медленно перерастало в настоящее беспокойство, люди уходили, а ни моего имени, ни имени принца не произносилось. Если я попаду ему, это будет полный абзац. Он сделает так, что я этот год запомню надолго. Если вообще доживу и вы пущусь.

Худшие сомнения сбылись, когда мы остались одни. Наставник с огромным удовольствием произнес.

— Виконт дю Валей, куратор младший сын императора, принц Риммейский.

Зло посмотрев на него, я с небольшим узелком собственных вещей побрел к принцу, который заслонял своим сиянием солнце, так он был доволен.

— Ой, виконт, вы ли это? — я подошел ближе и эта сопля начала закономерно глумиться, — а я-то думаю, кто там такой знакомый стоит.

— Пошли…те уже ваше высочество, — огрызнулся я, — не цирк ведь тут.

Принц засмеялся и помахал мне рукой, уводя за собой. Все дорогу, что мы шли он рассказывал истории из жизни дворца. Как одного дворянина например, наглого чересчур, затравили крысами. А вот другого, ну очень хамского, так вообще никто и никогда больше не видел, настолько глубоки подвалы дворца. Настроение мое становилось все хуже и хуже, похоже год мне предстоял тот еще. Мои переживания о Натали, о том как я теперь буду без своей любви, похоже тихо умрут, выдавленные принцем.

— Вот мы и пришли, — обрадованно сообщил он и толкнув двери, вошел внутрь со словами, — брат, ты доставил мне ни с чем не сравнимое удовольствие, я просто в долгу перед тобой.

Я недоуменно посмотрел на того, кто был внутри. Сердце обмерло. Развалившись на кровати нагишом, чье тело сейчас массировали четыре безумно симпатичные служанки, лежал тот, кого я так долго проклинал и чье имя в страхе произносилось даже чаще, чем имя императора — его средний сын, принц Диметрийский.

— Спасибо Римми, — засмеялся тот, даже не шелохнувшись, — я знал, что тебе понравится.

— Ладно оставляю вас наедине, — хмыкнул тот и вышел, закрыв за собой дверь.

— Разделся донага и лег туда, — слова принца пронзили меня не хуже стали, когда он внезапно изменился до неузнаваемости, как только брат вышел из двери.

Понимая, что я обрел настоящего куратора, спорить с которым помня вступление, было очень даже чревато, я беспрекословно разделся и лег куда он показал. По одному его движению пальца из комнаты, дверь в которую я не разглядел, вышли четыре обнаженные молодые девушки и занялись мной. Подойдя ближе, они как и те, что были рядом с принцем стали сначала массировать мне тело, прикасаясь всеми своими упругими частями. Конечно же мой орган не смог противится такой атаки, но как только он гордо поднялся, им тут же завладели две из них. Одна стала целовать его, постепенно заглатывая, вторая стала гладить и ласкать яички. Я понял, что долго мне не продержаться, моё воздержание было слишком велико.

— Что ж теперь мы начнем собеседование, — внезапно принц заговорил со мной нормальным голосом, словно мы оба просто сидели напротив друг друга одетые и пили вино.

Пришлось собрать все свое мужество и разум, чтобы так же нормально отвечать ему, стараясь не обращать внимание на то, что своим телом я больше е владел. Я закончил несколько раз, под опытными ртами и руками девушек, а разговор с принцем все продолжался. Он расспрашивал меня обо всем, как я жил в детстве, как умерла мама, что я могу или не могу.

— Я слышал у вас трудности с женой виконт? — наконец он затронул и больную для меня тему.

— Уже нет ваше высочество, мы практически развелись, — как можно спокойнее ответил я, не смотря на обстоятельства.

— Это хорошо, — он мотнул головой и девушки тут же отпустили наши тела и выбежали из комнаты, — одевайтесь виконт, можно считать первое собеседование вы прошли.

— Ваше высочество я правильно понимаю, что вы теперь мой куратор и вы будете давать мне рекомендации? — на всякий случай спросил я.

— Нет, твой куратор по-прежнему Римми, но это для всех, — ответил он, даже и не подумав одеться, — а вот рекомендацию действительно буду писать я. Твоя комната напротив моей, у тебя будут четыре служанки, те что сейчас были с тобой, ты ведь надеюсь доволен ими?

— Более чем, — осторожно ответил я.

— Да и еще, — стальным тоном произнес он, да так, что у меня спина покрылась холодным потом, — всего несколько обязательных требований, чтобы ты смог вообще выйти отсюда живым.

— Да ваше высочество? — мне стало жутко, я впервые встретил человека, который подавлял меня своей властностью.

— Первое, все что здесь происходит никто никогда не узнает, — начал он, — второе, всеми твоими делами связанными с бытовыми мелочами будут заниматься служанки, то же самое касается и твоего тела. Они же будут приносить тебе еду, одежду, оружие. Это ясно?

— Да ваше высочество, — я был удивлен донельзя, принц устраивал мне практически рай на земле, может быть я зря его боялся?

— Мне нужно, чтобы ты всегда был готов, в любой день дня и ночи. В любое время, я говорю, ты следуешь. Никакие отговорки не принимаются, сделаю тебе три замечания отправишься к брату, все понятно?

— Более чем, ваше высочество, — к холодной спине добавились слегка потряхивающиеся колени, похоже рай был лишь приманкой, для попадания в ад. Все что принц делал, это обеспечивал меня всем необходимым, чтобы я все время был с ним. Это действительно было странно и страшно, я не знал, что он задумал на счет меня.

Утро я встретил неожиданно, но очень приятно, одна из девушек сняла мне утреннее напряжение, опустившись на колени и взяв восставший орган в рот, пока три других меня одевали. Не сказать, что мне было неприятно, но все же натура протестовала против этого, они делали это так обыденно и профессионально, что я не знал что и думать.

Например если бы Натали разрешила быть с ней, я бы старался быть с ней нежным и предупредительным. Служанки же относились к сексу, как к еще одной обязанности утреннего моциона господина, чем смущали меня невероятно.

Когда я был готов, мне преподнесли шпагу и кинжал, вытащив клинок я едва не закашлялся — толедская сталь — лучшее, что может себе позволить дворянин. Стоимость такого оружия была заоблачной и позволить его себе могли либо обеспеченные люди, либо профессиональные бретеры, убивающие за деньги. Кинжал был таким же, так что я вышел из своей комнаты одетый, вооруженный и по стоимости сравнимый со всем приданым жены.

— Готов? — принц был одет так же как и я, только может быть чуть скромнее.

Я пожал плечами.

— Тогда пошли, — он быстро пошел по дворцу, я едва поспевал за ним, мы прошли сначала средний уровень, потом вышли на уровни прислуги и затем где-то хитро свернув, оказались в подземелье.

Тут уж я прибавил шаг, чтобы не потерять его из виду, все знали, что подземелья под замком были такой длины и глубины, что камер хватит на всех во дворце. Толкнув какую-то дверь, он вошел в камеру. Я сразу же зажал нос и рот, так отвратительно пахло оттуда горелым человеческим мясом.

— Выйди, — приказал он палачу, что сейчас стоял с раскаленными щипцами рядом с тем, что осталось от человека. Тот беспрекословно подчинился.

— Убей его, — просто сказал принц, обращаясь ко мне.

— «Вот попал, — мысли мелькнули быстрее молнии, — если не убью, сразу вылечу, если убью, может подумать, что я просто тупой исполнитель».

— Это необходимо? — поинтересовался я, вытаскивая шпагу.

— Да, — кивнул он.

Мне было неприятно убивать вот так, безоружного человека, да еще и по чужому приказу. Что ж выбора не было.

— «Сделай это как можно кровавее, чтобы и его испачкало, — попросил я».

— «Чистоплюй».

Дав половинке контроль над телом всего на минуту, я остался доволен принятым решением. Спрятав шпагу и вытащив кинжал мое тело сделало пару скользящих шагов к жертве, быстрым движением зашло ему за спину и одним летящим движением, сделало надрез на сонной артерии. Принц увернуться просто не успел, ударившая по направлению него струя, успела запачкать ему костюм.

— «Спасибо», — поблагодарил я и вытерев кинжал, сам вернулся к принцу, который был совершенно спокоен.

— Обычно после подобных фокусов у меня все вылетают, — будничным тоном заявил он, — но тебе дам шанс объясниться.

— Обычно я не убиваю людей, без достаточной на то причины, — я был зол, мне не понравилось ощущение, которое осталось после убийства безоружного и главное совершенно постороннего для меня человека, — то что я его убил, не означает, что мне это нравится.

— Идем за мной, — принц ничего не сказал, а по его всегда одинаковой физиономии было не понять, что он думал.

Назад мы пришли еще быстрее, принц завернул какими-то тайными ходами, поворачивая панели в стенах. Я реально испугался, если бы я отстал от него хоть на шаг, то не знаю как и вернулся, дворец был настоящим гигантским лабиринтом. Вот только зайдя в свои покои всего на несколько минут, чтобы переодеться, он повел меня дальше. Я попал в библиотеку, где ряды стеллажей уходила так далеко вдаль, что на меня повеяло родным и знакомым. Запах, запах старых и не очень свитков нельзя было перепутать ни с чем, но насладиться атмосферой мне не дали.

Едва мы появились, к нам тут же подбежал слуга, низко поклонившись принцу.

— Скажи архивариусу, мне нужны все записи о дворянских Родах империи и поживее, — как обычно в своей спокойной манере и едва слышно произнес принц. Вот только слуга мигом умчался выполнять приказ, похоже не один я боялся его до дрожи в коленях.

Через час стол, куда посадил меня принц, оказался завален кипой документов.

Мельком посмотрев на них, я заметил что там есть гербы, девизы множества Родов, а также их генеалогические древа.

— Первая часть тут, — запыхавшийся слуга поклонился принцу, — когда подать остальные части?

— По мере его прочтения, — принц кивнул на меня, — тебе задание, выучить все Рода империи, их гербы и девизы. Спать и есть будешь у себя, сюда спускаться заниматься. Все понятно?

— Да ваше высочество, — я также поклонился, — срок?

— Как справишься, я проверю, — ответил он уходя, — так что хорошенько подготовься.

Я радостно потер руки и посмотрел на слугу, который явно приободрился после ухода принца.

— Он всегда такой страшный? — спросил я его, мучаясь любопытством.

— Простите господин, но у нас не принято обсуждать принца, — громко сказал он, и уже тише, нагнувшись ко мне, — очень вредно для здоровья.

— «И ведь даже не наследный, а боятся его больше старшего, — пришла мне в голову мысль, — а ведь из их семьи я знаю двоих, осталось познакомиться с наследным принцем, чтобы потом хвастать, что знаком с семьей императора».

Что ж выбора не было, нужно было приступать. Немного познакомившись с принцем, я понял, что его терпение словно пух, одно дуновение и его нет. А уж после сегодняшнего представления, что он мне устроил, я точно не хотел оказаться к той камере.

Месяц спустя

— Герцог де Гел.

— Род Гелисгоских. Герб — две половинки синего и желтого, разделенные молнией с одной лилией на желтом фоне, как принадлежность к императорскому роду. Девиз — «Никто кроме нас».

— Род Пруса.

Экзамен продолжался вот уже четыре часа, причем принц спрашивал меня просто сидя в своем кресле, а я потея и волнуясь, обложенный кучей записок, которые пришлось писать себе для напоминаний. По-другому я не представлял себе, как впитать тот объем, что был на меня вывален, если бы не моя самостоятельная учеба последние годы, я по любому не справился бы.

— Если было без записочек, выполнил бы задание на неплохо, — резюмировал он, когда за окном уже стемнело, а я бледный и уставший едва ворочал языком. Принц же был свеж и словно только что поднялся с кровати.

— Пошли, мне нужно сопровождение на бал, — внезапно легко поднялся он на ноги и присвистнул, мои и его служанки молча принесли новые костюмы и переодели нас.

Нужно ли говорить, что тот, что был на мне, был в три или четыре раза дороже чем у него.

Я заметил, что так было всегда, принц старался оставаться незаметным, выставляя меня вперед, что у него иногда получалось. Придворные, а особенно женщины, что не знали принца в лицо, часто принимали меня за важную персону, пренебрежительно относясь к стоящему рядом просто одетому дворянину. Роль церковного петуха была мне не очень приятна, но поскольку это нужно было для дела, да еще и убивать никого не нужно было, я терпел. У принца был всего один бзик, но зато очень существенный, который раздражал и бесил меня. Он старался быть всегда и везде. Где бы не возникала ссора, конфликт или флирт, принц всегда был где-то неподалеку. Я не понимал его стремления знать все, но выбора у меня не было, ведь я был всего лишь его тенью.

Два месяца спустя

— Хм, — принц полностью одетый, лежа на кровати, рассматривал обнаженного меня.

Я то бледнел, то краснел, не зная куда себя девать, зная принца, как знал его я, мне становилось страшно за себя, он никогда ни делал ничего просто так и если приказал раздеться, значит ему это зачем-то было нужно. Уж за эти три месяца я успел всякого навидаться.

— Неплохо, — резюмировал он, — я слышал ты непонятно почему решил утяжелить себя, наставник был тобой недоволен. Объяснишь?

— Из-за жены, — с некоторых пор я перестал удивляться его вопросам по поводу мой личной жизни, теперь наверно он знал обо мне больше, чем я сам о себе.

— Опять она, — лицо его не поменялось, но вот голос явно стал недовольным, похоже находясь рядом с ним больше, чем кто бы то ни было, я постепенно начинал различать его настроение, — ты хоть что-нибудь делал для себя в этой жизни?

Я задумался и перебирая в уме последние годы, вспомнил только Иду и собор.

— Две вещи, — ответил я, — но я ни о чем не жалею. Если бы не она, может быть и мы не встретились с вами.

— Ладно, хватит о ней, — отрезал он недовольно, — брат попросил соблазнить одну простушку, чтобы выкрасть у неё его письмо, а зная мою репутацию, она закрылась в доме родителей и держит оборону. Не хотелось вызывать шума, так что я решил привлечь тебя.

— Меня? — я был удивлен, уж кем-кем, а ловеласом я не был. Служанки полностью удовлетворяли меня, поэтому я не искал сторонних связей. Если бы не бешеная жизнь с принцем я бы мучился все это время от разлуки с любимой, но вот к счастью или к сожалению, он просто не давал мне времени. Я вечно или сидел в библиотеке, узнавая кто кем кому приходится и какие роды есть в каком королевстве, или же куда-то мчался с принцем.

— Тебя, — с раздражением ответил он, — тело у тебя на загляденье, даже шрамы, оставленные палачом не портят тебя. Думаю, стоит попробовать, тем более такие задачи брат подкидывает все чаще, не может держать свой …. в узде, а разгребать дерьмо приходится мне.

— Из меня такой соблазнитель, что ваша лошадь справится лучше, — недовольно сказал я, мне совершенно не нравилась идея, совращать молоденьких девушек, — я не справлюсь.

— Дверь вон там, — пожал он плечами, — иди.

Я заскрежетал зубами — так было всегда, если мне что-то не нравилось, это были мои проблемы, чем-то наши с ним отношения стали напоминать отношения с Натали.

Единственно что мне не так сильно хотелось её убить, как его.

— Я попробую, — сдался я.

— Так, что нам нужно, — он принял это как будто я и не собирался уйти от него.

Задумчиво хмыкая и почесывая подбородок, он тихо бормотал про себя.

— Так одежда, побольше драгоценностей, еще бы графа ему.

Я старался не прислушиваться, чтобы не вздрагивать каждый раз, как он произносил что-то дикое для моих ушей.

Месяц спустя

— Хм, — он нежился в руках новеньких молоденьких девушек, своих отдав мне, а вот мои куда-то исчезли. Я старался не думать об этом, потому что у него нечего было и спрашивать, а спрашивать у девушек я больше никогда не буду. Заговорив однажды с одной из них, на следующий день я увидел, что её спина вся исполосована плетью. Принц сказал, что так будет при каждом моем разговоре с любой из них. Пришлось сжимая от бешенства кулаки, чтобы не броситься на него — промолчать и не пытаться больше поговорить с ними, мне не хотелось, чтобы они несли наказание за мои действия.

— Говоришь, что практически трогал её грудь? — принц был как всегда.

— Да, — я смущался, рассказывая такие интимные подробности, — только она почти сразу вскочила и убежала.

— Моя вина, — кивнул головой он, — нужно обучить тебя этому.

Я кажется, покраснел с головы до ног, чем вызвал у него припадок смеха.

— Слушай Анри, — он впервые обратился ко мне по имени, да и вообще, хоть как-то назвал меня, — что мне в тебе безумно нравиться, не давая выкинуть за дверь, это твоя непосредственность, пять лет во дворце, а кроме служанок ни с кем и не спал.

— Я люблю её, — я пожал плечами, — сердцу не прикажешь ведь.

— Ты меня достал! — он разъярился и тоже впервые за столько времени показал хоть какие-то эмоции, — сейчас велю доставить её ко мне и буду сечь плетями, пока не ляжет с тобой.

Я тут же прикусил язык и набычился, принц легко мог все это организовать.

— Ой, — он увидев мое состояния зло отмахнулся, — еще раз скажешь о ней в моем присутствии, я подумаю на счет неё.

Угрожать принцу было дело самоубийственным, поэтому я просто перестал на него смотреть, я заметил, что его это всегда раздражало.

— Все Анри, — тут же возмутился он, — не зли меня ещё сильнее. Нам нужно работать.

— Слушаю и повинуюсь, господин, — ответил я язвительно, как отвечали всегда его и мои девушки. Где он их постоянно набирал, оставалось для меня еще одной его загадкой.

Он рассмеялся, чем заставил меня вздохнуть свободнее, я был помилован.

— Хорошо, Тора, ляг рядом со мной.

Девушка беспрекословно подчинилась.

— Иди сюда, — приказал он мне. Пришлось послушаться.

— Раздвинь ноги, — девушка слегка покраснела, но молчала.

— Так начни поглаживать её грудь, только соски не сильно задевай, у неё они чувствительные, будет больно.

— Опустись ниже, медленно поглаживай вон тот бугорок. Да не тот деревня, а этот.

Вот же дал Бог дибила-ученика.

Я в каком-то тумане выполнял все, что он говорил, голова кружилась от прилива крови и не только к голове. Принц раздражался, но сам не притрагивался к девушке, заставляя действовать только меня. Делая все, что он говорил я и сам видел, что девушка не смогла сдерживать себя и уже через десяток минут её горячие стоны раздавались по спальне принца, а тело дергалось навстречу моей руке, пытаясь хоть как-то получить разрядку.

— Так вставай, следующая, — принц видя, что девушка распалилась донельзя, приказал ей смениться. Она сначала не слышала и не понимала его, пока её не заставили вспомнить подруги, где она находится. Взяв под руки, они отвели её возбужденную и текущую так, что на простынях были большие мокрые пятна. Кинув вопросительный взгляд принцу, они получили его быстрый кивок. Я краем глаза увидел, что они сами закончили руками и языками дело, который начал я, чтобы она не мучилась.

С Дорой было легче, её вагина была сильно увлажнена просмотром моего предыдущего урока и она кончила еще тогда, когда мы не дошли и до половины, что показывал мне принц.

— Течные сучки, — недовольно заметил он и приказал позвать любую молодую служанку с этажа пониже.

Запуганную девушку, с трясущимися руками и ногами привели через десять минут, было видно, что её выдернули откуда-то и ничего не объясняя сунули к принцу. Я представлял, что она сейчас чувствовала, это как если бы меня закинули бы в клетку со львом, ничего не сказав.

— Жить хочешь? — спросил сейчас её «лев». Девушка усиленно закивала головой.

— Раздевайся и ложись на кровать, потом будешь молчать о том, что произошло, будешь жить долго и счастливо. Скажешь, тебя вон он изнасиловал, для любопытных.

Девушка трясясь от ужаса и волнения, долго не могла справиться со своим платьем, принц встал и одним движением разорвал его. Затем толкнул девушку на кровать и развел ей ноги. Девушка от стыда закрыла глаза руками и стала тихонько всхлипывать.

На все это я смотрел, едва сдерживаясь, принц в обычной своей манере походя ломал людские жизни, ему ничего не стоило, вот так вот мимоходом, только лишь потому, что больше не на ком, надолго вывести из себя молоденькую девушку.

— О-о-о, еще и девственница, — изумленно воскликнул он, осмотрев её лоно, — вообще отлично!

— Анри!

— Я не могу, — отказался я, направляясь к себе. Это был точно перебор.

— Стой! — мне пришлось подчиниться.

— Пошла отсюда, — рявкнул принц. Девушка сначала не поняла что он говорит ей, и только сильный удар, который заставил скатиться с кровати, привел её в себя. Схватив остатки разорванного платья, она выбежала из комнаты.

— Молчи! — предупреждающе прорычал он, когда я открыл рот чтобы попытаться объясниться. Я замер склонив голову, к тому же заодно попрощался с жизнью, после того что я узнал о принце и его жизни….

— Будешь мне должен одно желание и ты остаешься, — внезапно сказал он.

— Если оно не противоречит моей чести, — сразу набычился я.

— Тебе вообще виконт не говорили, что у тебя не все дома? — я разозлил его окончательно, — убить ему человека достойно чести, трогать девственницу — нет. Это ни в какие ворота не лезет.

Я молчал, сказать хоть слово, равносильно было подписать самому себе приговор.

Он на людях никогда не позволял выказывать свои эмоции и только тем, кто как я служил ему, могли видеть недоступное другим. Вот только выход из его служения, чаще всего вел только в сторону городского кладбища.

— Хорошо, завтра продолжим обучение, а сегодня я хочу позвенеть шпагой. Бери оружие, которым лучше всего владеешь, побудешь моим напарником. И вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Никто никогда не видел, чтобы принц сражался, лишь слухи ходили по дворцу, один другого противоречивее.

Захватив кинжал и шпагу, я пошел за ним. Он скинул камзол и рубашку, весело взмахнув шпагой улыбнулся мне.

— «Помоги мне пожалуйста», — взмолился я.

— «Нет уж, хватит. Сам выпутывайся», — прозвучал неожиданный ответ. Настолько меня поразивший, что я чуть не выронил кинжал, впервые моя темная половинка отказалась сражаться.

— «Пожалуйста, все что угодно», — практически закричал я, когда принц скользящим движением пропорол мне бедро.

— «Одна ночь в теле, без тебя!».

— «Хорошо, только быстрее!», — я даже не сомневался, что принц хочет меня убить, со скучающим выражением на лице, он раз за разом протыкал меня словно куль с мукой, специально целясь туда, где не было важных мышц и органов. Я просто не успевал за ним, даже подключив всю свою скорость.

— «Уйди в сторону».

Я с облегчением уступил место половинке и замер. Я нисколько не сомневался, что она тут же применит иллюзии, поскольку дело действительно было плохо.

Обессиленное и потерявшее много крови тело, даже не чувствуя боли, продержалось бы не долго.

— Ого! — воскликнул он, когда моя шпага пропорола ему бок, пустив первую кровь, — магия? Как интересно, тогда я уровняю шансы.

Последнее что я помню, это то, что я уворачиваясь от его огненных шаров и сосулек, летящих в меня с такой огромной скоростью, что видела их только темная половинка, успел задеть его еще раз, перед тем как мне в грудь ударил огненный шар.

Две недели спустя

Толчком я пришел в себя. Первое что я почувствовал, была жесткая боль во всем теле, а уж грудь болела так, что казалось на меня наступила лошадь.

— «Засранец очень быстр, а кое-кто даже не тренировался в последнее время», — задумчиво, но беззлобно сообщил мне мой всегдашний спутник.

— «Напомню, телом управляла ты».

— «А ты мне должен, — тут же мне напомнили об обещании, — и для твоего же блага рекомендую не симулировать потерю памяти».

— «Не стану».

Поняв, что попытки приподняться будут тщетны, я осмотрел себя. Все тело было в бинтах, пахнущих какой-то вонючей мазью.

— Поганец, даже целителей не позвал, — сказал я вслух, чтобы проверить свою речь.

— Вообще-то позвал, — раздался голос из угла комнаты, едва не вызвав у меня новый приступ, — если бы не они, ты бы опять умер.

Младший принц подошел к моей кровати.

— Ваше высочество, — вздохнул я свободнее, — вы так меня напугали. Почему вы здесь?

Он ухмыльнулся и трагическим голосом, подперев рукой бок стал декларировать.

— Как твой куратор я был уведомлен, что ты пострадал и незамедлительно, я подчеркну, незамедлительно явился чтобы тебя спасти. Только волей Господа ну и не без моей скромной помощи мы вытащили тебя, забыл уже который раз со смертного одра.

Я скривился.

— В общем ты мне должен, — внезапно его голос стал серьезен и я внимательно стал его слушать, — таким я брата давненько не видел, ты смог задеть его чувства, которые я считал давно умерли. Лет так десять назад.

— Хорошо, — отозвался я, давая еще одно обещание, которое не представлял, как буду выполнять.

— И поверь, это будет не принести мне пиво, — он скинул с рукава несуществующую пылинку и на мгновение стал похож на брата, — он пока очень зол, так что лечись. Ой чую я, еще не раз мне придется вмешиваться, чтобы поддержать своё реноме как Величайшего из кураторов.

— Как он? — спросил я, волнуясь.

— Я даже не буду спрашивать, как тебе удалось дважды его ранить, на моей памяти такого не было, да еще и заставить применять в бою магию, — принц неодобрительно покачал головой, — чем ты его так взбесил?

— Высказал свое мнение, — хмуро сказал я.

Принц заразительно рассмеялся, не умолкая несколько минут.

— Пойду, расскажу старшему, — похохатывая он направился к двери, — пусть тоже посмеется, а то он там в таком же недоумении, что и отец. Они только вчера узнали, что брат был ранен две недели назад и обращался к услугам целителей. Теперь рвут и мечут, требуя подать им того, кто ранил особу императорской крови.

— Ваше высочество, — взмолился я, — ну я же пообещал вам одно желание.

— Хорошо, я подумаю, — ответил он и посвистывая веселый марш, вышел.

— «Гад, сам вылечил все свои раны и теперь как огурчик, — подумал я, — а меня специально только подлатали, заставляя проходить все стадии выздоровления самому».

Еще две недели спустя

Девушки, стараясь не смотреть мне в глаза, быстро выполнили утренний моцион и одев меня, быстро удалились. Даже они чувствовали, что надвигается гроза. Я волновался, но старался держать себя в руках, принц впервые за недели моего выздоровления позвал меня к себе. Зайдя в его комнату, я замер. Сердце бешено заколотилось, а в глазах помутнело. Я едва не упал. Обстановка комнаты была точь в точь, как той ночью, а на его кровати лежала не шевелясь та самая девушка, что и была тогда.

Только в этот раз она не закрывала лицо, а лишь тихонько всхлипывала.

Принц сидел рядом на кресле и как ни в чем не бывало, обратился ко мне.

— Ну что продолжим? На чем мы там остановились?

Я сжал зубы, но промолчал. В первую очередь я испугался не за себя, а за девушку. Если он целый месяц держал её взаперти, только ради того, чтобы унизить и отомстить мне, то что будет, если я откажусь во второй раз? Лучше уж было не злить его, мы оба могли не пережить этой ночи.

Стиснув кулаки я подошел к её разведенным ногам.

— Отлично, теперь коснись колена, проведи рукой по бедру.

Месяц спустя

— «Приветствуем вас дорогой Анри.

Спешу вас уведомить, что дело, которое вы поручили мне, выполнено и все ваши просьбы улажены. Я взял на себя смелость попросить вашего отца подписать документы с вашей стороны, чтобы не ожидая вас мы все выполнили. Мы все знаем причины вашего нежелания быть здесь, поэтому надеюсь вы меня простите.

Баронесса умоляет вас и я присоединяюсь к её просьбе, остановиться у нас, когда вы посетите родные места следующий раз.

Искренне Ваши, чета де Кисси».

Короткое письмо, что мне доставили, обожгло и заставило выйти подышать воздухом на балкон. Подзабытые чувства выплеснулись бурным потоком, заставляя меня задыхаться.

— «Натали? Как она там? — думал я, едва не срываясь с места, — надо написать Сарени, чтобы писал чаще. С услужением у принца, я не только её, себя скоро забуду».

Еще раз прочитав письмо, я улыбнулся, барон и баронесса постарались написать его так, чтобы я понял, что они искренне извиняются. Обращаться ко мне по имени, при том, что мы виделись от силы раз десять, было верхом открытости и доверия к собеседнику. Но действительно не на Натали, ни тем более на её родителей я не держал зла. Если и был монстр, которого хотелось придушить, так это мой текущий господин, вот уж кого я бы с удовольствием убил, была бы такая возможность.

С той памятной ночи прошел месяц, я посещал каждый день бедную девушку, которая не знала об участи ей грозившей и благодаря каждодневным урокам принца, который приводил мне каждый вечер на тренировку по новой девушке, я заставлял её вздрагивать и краснеть, когда касался в тех местах, которые заставляли её учащенно дышать. Я методом проб вычислил, что у неё очень чувствительная шея и когда я начинаю целовать её, девушка плывет. Так что еще максимум неделя и я уложу её в кровать, в этом я не сомневался, слишком хороший у меня был учитель. За это время, что мы занимались кроме всего прочего и этим злосчастным письмом наследного принца у меня побывало столько девушек и женщин, что я даже перестал запоминать их лица.

Две неделю спустя

Я протянул изрядно замусоленный конверт принцу. На душе было гадко, а чувствовал я себя как последний негодяй. Даже то, что если бы на моем месте был принц, девушке было бы гораздо хуже, никак меня не оправдывало.

— Отлично! — заметил он со своим каменным лицом, не выражающим ничего, поэтому я не понял, действительно это так и или он просто от меня отмахнулся, — предлагаю отпраздновать вашу первую победу виконт. Готовы отметить с размахом?

— Нет, — я был спокоен, — не вижу повода отмечать что-то.

Принц скривился и его маска поползла.

— Как же ты мне надоел Анри, вот ей Богу. С тобой даже не развлечься.

— Можно было сделать это проще, — угрюмо сказал я, — я бы подкупил слуг, узнал где хозяйка прячет письмо и выкрал бы его. Было бы гораздо проще и не причиняя юной девушке еще больший вред.

— Умный да? — оскалился он, — а то, что в этом случае она бы могла просто рассказать всем об отношениях с наследным принцем, ты не подумал? Сейчас она там сидит сопли мотает на кулак, но молчит. Нам это и нужно, чтобы она молчала.

— Воля ваша, ваше высочество, — я пожал плечами, оставаясь при своем мнении.

— Ну вот почему всегда так, Господи, — он театрально воздел руку к потолку, — только найдешь хорошего исполнителя, который может думать сам, как тут же он решает, что умнее всех.

Я помалкивал, тем более не стану комментировать его слова.

— Ладно, пошли потренируемся, — тут же он сменил тон и подхватил свое оружие.

Коленки у меня тряхануло, а руки внезапно вспотели.

— Что это вы так побледнели виконт? — засмеялся он, — это же обычная тренировка.

— Прошлый раз вы тоже так говорили, — проворчал тихо я, но обреченно пошел вслед за ним, все равно выбора то и не было.

Не смотря на то, что я сказал это едва слышно, принц услышал. Довольно улыбаясь, он стал посвистывать военный марш, разогревая кисть, пока мы не вышли на площадку для тренировок.

— В этот раз это и правда будет тренировка, — заверил меня он, — не трясись так.

Покажи ка мне тот прием, которым ты так удачно меня застал врасплох.

— Я не всегда могу его повторить, — признался я, не говорить же ему про то, что им владела только моя темная половинка, — это какая-то особенность моей магии.

— Да, я слышал, граф говорил что ты владеешь иллюзиями, — он почесал тыльной стороной руки подбородок, — хотя бы попытайся, может я и подскажу тебе что, я все же неплохой маг.

— «Поможешь?».

— «Я тут тоже время зря не теряла, так что приготовила небольшой сюрприз ему, — самым елейным тоном признались мне».

— «Только без членовредительства, я еще жить хочу».

Едва я отпустил управление телом, как оно просто взорвалось градом ударов, атака следовала за атакой, а количество иллюзий клинков, которые плодила моя половинка, видимо мстящая принцу за прошлое поражение было таково, что я сам давно запутался, где истинный клинок, а где его иллюзия. Принц оказался в таком же положении, и все что ему оставалось, это пытаться отбить все выпады, поскольку где настоящий клинок он тоже не видел.

По выступившему поту на его лбу я понял, что бой без магии дается ему нелегко, еще минута, и меня либо уложат огненным шаром, либо моя взбесившаяся темная сущность заколет-таки принца империи.

— «Извини, но я возвращаю тело себе, — обратился я к ней, чтобы не вырывать сразу, и объяснил свои мысли».

Меня сначала даже не слышали, лишь спустя несколько десятков секунд мне удалось привлечь её внимание.

— «Перехватывай, — нехотя согласилась она», Неожиданно для принца, я отпрыгнул назад и взмахнув шпагой, отсалютовал ему приветствие, опустив её вниз. Слушая его тяжёлое дыхание, я почувствовал удовлетворение. Я в отличие от него устал намного меньше и все благодаря иллюзиям. Он не скрывая усталости оперся на шпагу, приводя дыхание к норме.

— Я не всегда могу его повторить, — передразнил он меня, старательно копируя интонации, — ну-ну.

Восстановившись, он выпрямился.

— Теперь каждый день будем тренироваться по два часа, — спокойно заявил он, — я уже лет семь наверно так не уставал, так что вижу явный пробел в своих умениях. Нужно его устранить.

Я тихо простонал, вызвав его улыбку.

— Думаю пора бы нам заняться твоей магией, — решил он, — меня прямо раздражает то, что ты не знаешь как ей пользоваться. Как ты вообще попал в академию?

— Не знаю, просто наставник сказал, что однажды я увижу своими глазами это подтверждение.

— Погоди-ка, — он внезапно замер и слегка расширившимися глазами посмотрел на меня, — вот же я кретин! Иллюзии! Как мог пропустить такое!

Продолжая бичевать себя, на что я конечно же помалкивал, принц потащил меня куда-то вглубь дворца. Шли мы недолго, пугая своим видом как придворных, которые при виде принца шарахались по углам, а также слуг, которые при виде меня, бледнели и крестились. Мои уроки со служанками не прошли даром, вся прислуга теперь знала обо мне, что я чудовище, пожирающее молоденьких девушек, а девственниц так вообще ем на ужин каждый день.

— «Растешь, — довольно хмыкнула в глубине души темная половинка, — так глядишь и скоро не будем знать точно, кто из нас кто».

— «Спасибо за поддержку, — скривился я». Такая слава мне была не нужна.

Принц ворвался в комнату, в которой сидела немолодая уже дама, но держащаяся с тем особым величием, что все окружавшие её молоденькие девушки и женщины, даже не притягивали к себе взоров, заставляя сначала смотреть на неё.

— Мам привет, — принц прошел мимо всех, не обратив никакого внимания на сообщество, которое вздрогнуло при нашем появлении.

— Диметр! Где твое воспитание?! — строгий голос мог заставить полк солдат остановиться, но принца это не проняло.

Наоборот, он повернулся к императрице и скорчив грозное лицо сказал фрейлинам.

— Брысь!

Те словно стайка перепуганных бабочек заметались по залу, пытаясь одновременно извиниться перед императрицей, и исчезнуть из зала не попадаясь ему на пути. В этот момент я их прекрасно понимал, не стоит становиться на пути у него.

— Как же они тебя боятся, — женщина осуждающе покачала головой, но во взгляде я увидел только гордость за сына, никакого осуждения там не было и в помине.

— Ваше императорское величество, — расшаркался внезапно принц, — позвольте официально вам представить виконта дю Валей.

Я до этого старавшийся прикинуться гобеленом, что был за мной, слиться с ним чтобы меня не видели, вынужден был выйти вперед и глубоко поклониться.

— Слышала, что у тебя появилась новая игрушка, — она сказала эти слова специально, чтобы я их слышал.

Принц даже бровью не повел.

— Виконт обладает широким кругозором и я уверен, ты его полюбишь.

Женщина недоуменно изогнула бровь.

— Ведь он автор твоей любимой картины, — закончил он.

Императрица удивленно посмотрела на него, затем на меня и хлопнула в ладоши.

Появившимся слугам она приказала принести со спальни картину. У меня забилось сердце и когда слуги внесли её, я забыл всё и бросился к ней. Как же я давно не видел свое первое творение. Я с удивлением видел, что картинка перестала быть такой живой как раньше и все стало тусклым, казалось вот-вот и она исчезнет. Не слушай предостерегающий оклик императрицы, я положил руки на холст и попытался как учил наставник вытолкнуть все че чувства, ту любовь и нежность, что хранились у меня глубоко в душе. Ведь я не корректировал эту картину, в отличие от тех, что нарисовал последними.

Открыв глаза, я почувствовал слезы на щеках. Мама, словно живая улыбалась мне и протягивала руки, чтобы обнять. Картина снова была живая, с новыми сочными красками и как раньше от неё веяло теплотой и уютом.

— Даже слепой поймет, кем приходится тебе женщина с картины, — раздался рядом голос императрицы, который стал тепле настолько, насколько вообще это возможно для императрицы в присутствии постороннего человека, — она жива?

— Нет, — я постарался незаметно вытереть невольные слезы. Не думал, что после стольких месяцев с принцем, я еще был способен остаться чувствовать.

— Ты довольная мной? — принц подошел ближе, — я прощен?

— Да, — она мило ему улыбнулась, — меня расстраивало, что картина умирала.

— Это иллюзия, — принц покосился на меня, я сразу навострил уши, — пока она полна силы, привязанной магом к холсту, то выглядит как сейчас, а когда вложенная энергия кончится, картина исчезнет.

— Виконт, — она внезапно обратилась ко мне, — а вы можете меня нарисовать?

Я застыл, а потом, видя что и императрица и принц смотрят на меня, осторожно ответил.

— Не хотелось бы чтобы это прозвучало как отказ, но такие картины получаются у меня только в одном случае, если я хорошо знаю человека. Но я могу нарисовать и обычную.

— Таких у меня полно, — отрезала она и обратилась к принцу, — сможешь отдавать мне его хотя бы на час в день?

Глаза у принца загорелись.

— А что я, за это получу?

Женщина осуждающе покачала головой и нехотя ответила.

— Зная тебя, глупо было бы ждать, что ты поможешь матери просто так.

— Если бы дело касалось здоровья, то безусловно, — пожал он плечами, — а так, сама понимаешь.

— Хорошо, тогда узнаешь одну небольшую тайну о герцогине Наварской.

— О-о-о, не мог даже и мечтать! Он весь твой! — тут же согласился он, по сути продав меня.

Предмет же торга императорской семьи скромно стоял и не особо понимал, что сейчас происходит. Неужели императрица согласна принимать меня у себя, только лишь для того, чтобы лучше узнали другу друга, для написания картины. Подозрения тут же подтвердились.

— Виконт будете приходить ко мне в обеденное время, надеюсь вы не против, обедов со мной?

Я замотал головой, еще бы я попытался отказаться.

— Вот и отлично. Через неделю приходите в это же время.

Неделя спустя

Задерганный принцем, я стоял и боялся открыть дверь в покои императрицы.

Стоявшие по бокам двери гвардейцы лишь ухмылялись, когда я третий раз поднимал руку, чтобы открыть дверь.

— Не вздумай ей ни на что жаловаться или рассказывать обо мне, — настрого запретил мне он, — просто обед, разговаривай о погоде или птичках, про дела вообще старайся не говорить. Не дай Боже тебе ей понравиться!

— Почему? — удивился я, — это вроде бы хорошо?

— Только не с императрицей, — категорично отрезал он, — будешь потом ходить к ней как фрейлина, чтобы скрашивать досуг. Даже я ничего не смогу сделать с этим, против отца я не пойду, если она ему пожалуется.

— Хорошо, постараюсь.

Вспоминая этот разговор я и переживал сейчас перед дверью. Наконец поняв, что опоздать будет еще хуже, я толкнул её от себя. Я удивился, когда увидел накрытый стол на две персоны прямо в её покоях. Кроме неё и меня в огромной даже не комнате, а маленьком зале никого не было.

— Я решила поскольку у нас всего час, выторгованный у сына, то будет разумнее поесть и поговорить наедине, — императрица повернулась ко мне и я не смог сдержаться, старомодно опустился на одно колено, склонив голову в знак признательности. Такие жесты давно были не в моде и вот только иногда, когда дворянин сам хотел подчеркнуть важность для него момента, о них и вспоминали. Даже перед императором достаточно было глубокого поклона с непокрытой головой.

— Как мило, — улыбнулась она, подавая мне руку для поцелуя, — от столичных рыцарей, таких жестов давно не дождешься.

Когда мы подошли к столу, я опередив слуг, сам галантно убрал и подвинул стул для неё, чем вызвал у неё еще одну мягкую улыбку.

Не знаю как у неё это получилось, но уже через три дня я выложил ей все связанное с моим детством и не удачным браком, а буквально через неделю я сам нарисовал и принес её портрет. Сильная, но мягкая, властная, но внимательная и бесконечно любящая своих детей, вот какой она получилась у меня на картине. Без особых украшений, в повседневном, хоть и пышном платье, она сидя за столом своей спальни смотрела на картину со своим детьми.

Мне пришлось дважды корректировать картину, чтобы передать все чувства, которые я стал испытывать к ней за это короткое время. Она оказалось сложным человеком с непростой судьбой, и уж просто супругой императора её мог назвать абсолютно слепой и глухой человек. Вот и я постарался, чтобы она получилась на картине, вроде бы и в домашней обстановке, но с другой стороны чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто перед ним. Я никому не показывал картину, поэтому оценил свое творение только по её реакции. Она бросила на полотно всего лишь один взгляд и приняв её у меня, нежно поцеловала в щеку.

Два месяца спустя

— Господин виконт, — слуга отвлек меня от занятий, которые задал принц, — охрана просила передать, что вас спрашивают у ворот.

— Кто это может быть? — удивился я.

— Не могу знать господин, — слуга склонился в поклоне.

Убрав в стол свои записи и черновики по магии, я пошел за ним. Какого же было мое удивление, когда гвардеец показал мне на стоявшего неподалеку человека и я узнал в нем невероятно уставшего, пыльного, но все же своего управляющего.

Я ускорил шаг и едва не бегом подошел к нему.

— Сарени?

Он обернулся и счастливо улыбнулся, низко мне кланяясь.

— Что случилось?

— Госпожа продала поместье, а поскольку у вас была с ней договоренность, то она меня рассчитала, — весь его вид показывал, как он счастлив меня видеть. Видимо переживал, что я могу забыть о нем.

— Как ты добрался? На свои деньги? — удивился я.

Он лишь скромно промолчал.

— Значит так, — я глянул на солнце и решительно снял с пояса кошелек со всей наличностью, — заберешь отсюда столько, сколько потратил из своих денег на дорогу.

— Но господин виконт…, - попытался возразить он, но сразу замолчал под моим тяжелым взглядом.

— Потом найдешь себе жилье на первое время, лучше всего сними комнату в доме у какой-нибудь вдовы и пришли мне свой адрес. У меня сейчас нет свободного времени, но думаю через неделю-другую появиться, денег тебе должно хватить.

— Здесь много, — он еще раз поклонился.

— Я верю в тебя, — хмыкнул я, — и то, что ты сам добрался сюда, лучшее тому доказательство. У тебя все?

— Еще письмо от госпожи, она узнала, что я отправляюсь к вам, — неловко сказал он, доставая конверт из дорожной сумки.

Я удивился, чего ради Натали писать мне теперь.

— Ладно я пошел, меня хватятся, — поспешил я, забрав его, — не забудь сообщить адрес, где остановился.

— Непременно господин.

Как я и думал, принц ждал меня, нетерпеливо просматривая мои записи, которые он достал из стола.

— Ваше высочество, — я с раздражением посмотрел на то, как он швыряет на пол мои записки, — вообще-то стол для того и нужен, чтобы никто не брал личную переписку.

— Что это с вами виконт, и главное с кем вы только что разговаривали? — не моргнув и глазом, сменил он тему.

То, что принцу стучат большинство из слуг, я узнал совершенно случайно. Я стал свидетелем, как ему передают большое количество свитков, поинтересовавшись, что это, но после недолгого раздумья мне рассказал. Оказалось почти все активные «рассказчики» стояли на постоянном денежном довольствии, передавая все что узнали своим управителям, которые же и рассчитывались с ними. В свою очередь управители записывали все слухи или факты и передавали их принцу. Я был поражен, когда увидел, сколько у него хранится донесений, а главное то, что он в этом чувствует себя, как рыба в воде. Он помнил все, о чем когда-либо прочитал. Наградой же мне за любопытство стала работа разобрать все донесения по дате, управителю и сведениям, что там хранятся.

Я проклял свою любознательность тогда, когда разобрав все свитки, доложил ему, что готово. Мило улыбаясь, он открыл мне тайную комнату, находящуюся позади его стола. Я тихо ахнул, когда увидел, что она почти битком забита, в беспорядке валяющимися свитками. Так что на долгие вечера я обеспечил себя работой, единственной пользой этого было то, что я вникал в дела дворца, а также узнавал кто кому подчиняется и служит. С каждым прочитанным сообщением я все больше погружался в «грязное белье» закулисной жизни дворца, все оказалось не так радужно, как я себе представлял или видел. Мужья изменяли женам, жены изменяли мужьям, не говоря уже про случайные случки со служанками и гвардейцами. Отравления, похищения, подброс улик и писем — дворец предстал передо мной во всем своем «великолепии». Я был потрясен и настолько, что не мог улыбаться и шутить с теми дворянами, кто особо «отличался» в донесениях, мне оставалось только удивляться, как принц, зная практически все о каждом из них, продолжал поддерживать у многих иллюзию, что он приходится им другом.

Вернувшись из размышлений, я стиснул в кулаке пакет, Натали фактически впервые за время нашей жизни написала мне сама. Интерес погнал меня к себе и быстро посмотрев, что принц отсутствует, я вскрыл письмо.

«Приветствую вас виконт, Не знаю, когда вы получите это письмо, но все же думаю управляющий вас найдет, как мы и договаривались. Поскольку от вас я видела только доброе отношение, то скажу о своих дальнейших планах, чтобы вы меня не искали понапрасну. Я собираюсь продать поместье и переехать к королевскому двору, одна из близких подруг моих родителей, пригласила меня фрейлиной в свиту к королеве. Надеюсь обрести там покой и хоть немного счастья.

Надеюсь у вас также все хорошо. Засим прощаюсь.

Баронесса Натали де Кисси».

— «Если бы ты знала, — я покачал головой вчитываясь в короткое послание, — как я хотел бы оказаться с тобой рядом. Многое бы отдал, чтобы поделиться с тобой своими чувствами и счастьем, которое ты приносишь, когда я бываю рядом с тобой».

Хоть дел у меня было невпроворот, нахлынувшие воспоминания и чувства, баюкали меня на своих волнах. Тело становилось легким и хотелось что-то такое сделать, чтобы взлететь. Я вспоминал её стройную фигуру, нежный голос, который в редкие минуты был обращен ко мне со своими обычными интонациями, а не с добавлением льда.

Мне так нравилось слушать её, что я мог сидеть и просто больше ничего не делать, хоть это и раздражало её. В такие моменты она всегда спрашивала, почему я не ем и как только я говорил, что любуюсь ей и мне хочется так и дальше находиться рядом, она обычно фыркала и говорила, чтобы я прекращал заниматься ерундой.

Не знаю, почему мои чувства вызывали у ней такую реакцию, но было обидно, что она не воспринимает это всерьез. В такие моменты чаще всего приходилось слышать, чтобы я не занимался глупостью и не выглядел идиотом. Неужели любовь со стороны именно такой и выглядит? Я считал, что пусть и я казался ей глупым, но ведь таким в жизни я не был, почему она судит меня, лишь потому, что я не могу спокойно находиться рядом с ней? Ответов на эти вопросы у меня не было, а задавать их сейчас Натали, у которой началась новая жизнь, явно было зря.

— «Надо будет еще поинтересоваться у Сарени, почему она не обручилась с моим братом», — напомнил я себе.

Принц ворвался в комнату как вихрь, забрав у меня письмо, он прочитал и с отвращением вернул мне его назад.

— Время занятий, идем.

Спрятав письмо, чтобы не вызывать у него злость, я взял записи и пошел за ним.

Надо сказать, что несмотря на то, что принц был таким, каким являлся, наставником он был отличным. За чтобы он не брался, он доводил это до конца, часто даже во вред себе.

Озаботившись проблемой моей магией, он углубился в библиотеку и за месяц нашел столько, сколько я бы искал годы. Его потрясающая работоспособность меня поражала, у меня все время было такое чувство, что я тянусь за отражением луны в воде, стараясь её поймать, но она каждый раз ускользает из рук. Из всех, что я знал, никто и близко не приближался к нему, на фоне его энергии меркло все и несмотря на его эгоизм, неприятие чужого мнения, жестокость и полное безразличие к чужой жизни — это был человек, который очень близко подошел к статусу Великого. Многие вещи, которые он заставлял делать были мне неприятны и неприемлемы, но все же, я тянулся к нему, поскольку он притягивал к себе людей как мотыльков притягивает ночью яростный и все сжигающий огонь. Он не искал женщин, они искали его, каждая готова была лечь с ним, только бы не стать объектом его насмешек или неприятия. Слишком часты были примеры дурочек, которые отказывали принцу и потом «случайно» в кулуарах дворца всплывали различные слухи, очень похожие на правду об их прегрешениях или тайнах, чаще всего растаптывающих репутацию жертвы на долгие годы вперед.

Месяц спустя

Я сосредоточился и повторил про себя все, что мне советовал принц, чтобы освободить магию. Кончик клинка дернулся и раздвоился. Я сосредоточился на образе и еще больше влил в образ сил. Клинок дернулся и их стало двое.

— Отлично, — ухмыльнулся он, развалившись рядом на кресле, — теперь ты можешь делать это не только в разозлённом состоянии.

— «Рассказал бы обо мне и проблем было меньше».

— «Ты же отказалась помогать мне в освоении, так что не тебе мне говорить, что делать, а что нет, — отрезал я».

— Спасибо ваше высочество, — я благодарно ему улыбнулся, — еще бы рисунки свои контролировать…

— Будет тренироваться, как я показал, со временем все будет получаться, — зевнул он, не спав три ночи подряд, — а мне это надоело, в принципе все понятно, как дальше быть, так что без моего уже участия.

Да, таков был он, как только разбирался или понимал что делать, тут же его внимание становилось рассеянным и он начинал скучать.

— Все равно спасибо, теперь я знаю, как тренировать свою силу, — я слегка ему поклонился.

— Ну тогда у нас есть задание, — равнодушно заявил он, — завтра вызовешь на дуэль одного дворянина, можешь даже его не убивать, но нужно вывести его из строя на пару недель.

Я давно знал, что принца, если он не объяснял свои поступки бесполезно было спрашивать, в лучшем случае нагрубит и пошлет. Так и тут, не получив объяснений, я лишь пожал плечами, раз убивать никого не нужно почему бы и нет.

Два месяца спустя

Мы шли с принцем и недоумевали, дворец словно вымер, на нашем пути кроме слуг, спешащих по делам, практически никто не встречался. Я впервые за эти годы видел подобное, обычно придворные и просто подхалимы, собирающиеся во множестве, чтобы провести во дворце день группками или толпами собирались то там-то, то сям и гул был слышен отовсюду, сейчас же дворец был тих. Тих, как перед большой и сильной грозой.

— Нехорошее у меня предчувствие, — заметил принц, — очень не хорошее. Пошли в малый зал.

По мере того, как мы подходили к малому императорскому залу приемов и на нашем пути стали встречаться придворные, принц мрачнел все больше и больше. Войдя в зал, он стал всматриваться в человека, возле которого сейчас было просто не протолкнуться.

— Не может быть?! — охнул он, — как он посмел?!

— Что случилось? — мне было интересно из-за чего такой сыр-бор.

Перед принцем народ расступался, так что мне пришлось пойти за ним, сам бы не смог протиснуться дальше. Удивительно, чем ближе мы подходили, тем больше я недоумевал. Человек, сидевший сейчас на запасном троне, рядом с императорским, был мне не знаком, но вот почести, которые ему отсыпали все присутствующие, были императорские. Все низко кланялись, многие вставали на одно колено, а он лишь улыбался, громко смеялся и подавал руку для поцелуев верности.

— Демон вернулся, — голос принца мог заморозить небольшое озеро, когда мы подошли ближе. Возле нас сразу же образовался круг отчуждения, придворные слово волной отхлынули от нас.

Человек повернулся в нашу сторону и весело улыбнулся.

— А-а-а, маленький засранец, вечно сующий свой нос куда не следует…

У меня по спинке промаршировала сотня мурашек, мне показалось, что две молнии сшиблись сейчас в воздухе. Похоже во дворце появился кто-то пострашнее и влиятельнее принца, что вызвало его ужасающее настроение.

— А что, черти в аду отпустили вас, дядя? — спросил он самым мягким своим тоном, после которого я знал, обычно жди неприятностей.

— Да, попросили вас к ним захватить, — не моргнув и глазом ответил тот. Я задумался.

— «Дядя? Я не помню никакого дяди в истории империи, откуда он появился? К тому же, судя по реакции придворных, его тут отлично знали».

— Надеюсь отец в курсе? — принц снова был до скрежета в зубах обаятелен, — а то котел не успеет остынуть, как вы вернетесь откуда вылезли.

— Не волнуйся, — человек отмахнулся от принца как от надоедливой мухи, — у меня есть сейчас дела поважнее болтовни с сосунком.

Мило раскланявшись принц зашагал таким быстрым шагом, что я чуть ли не бегом побежал за ним.

— Какой такой дядя? — спросил я, когда мы вернулись в его покои и принц рыча, стал метаться по комнате, расшвыривая все на своем пути.

Он поднял на меня лицо, на котором застыла озверевшая маска и прорычал.

— Брат отца, изгнанный за попытку переворота, много лет назад. Самое страшное существо, что знал мир. Все теперь во дворце начнется заново.

— Я смотрю, — осторожно прокомментировал я, — он тут в любимчиках толпы числится.

— Еще бы, — съязвил принц, — самый сильный маг десятилетия, самый сильный дуэлянт столетия, самый лучший художник хрен знает скольки лет и я уж молчу про количество романов и соблазнённых им девиц.

Я удивился.

— Настолько силен?

— Он просто дьявол во плоти, помяни мое слово, уже через неделю дворец разобьется на две половины, которые будут с упоением резать друг друга.

Я вздрогнул, только представив себе это.

— Зачем тогда император вернул его?

— Это я сегодня и узнаю, но почему он никому не сказал? Почему мама не знает? — сокрушался он больше от того, что последний узнал про такое событие.

Он внезапно повернулся ко мне и его глаза прищурились.

— Теперь будем делать по две тренировки в день, ты будешь одной из главных мишеней, дядя всегда первым устраняет верных людей.

— Еще бы с магией, кто помог разобраться…, - задумчиво протянул я, с надеждой посмотрев на принца.

— Хорошо, в свете последних событий, — он даже не раздумывал, так его впечатлило появление родственника, — я подумаю еще, что можно сделать.

Я признательно раскланялся, на что он лишь отмахнулся и снова закружился по комнате, словно разъяренный тигр.

— Ладно занимайся, а я к маме, уж она точно скажет, что происходит во дворце, — заявил он, перед выходом из комнаты.

— «Мда, — я проводил его взглядом, — похоже в львином прайде появился новый самец, то-то принц так взъярился, и слюной брызжет направо и налево, первый раз вижу его в таком состоянии».

Месяц спустя

Какой же я был болван, когда месяц назад радовался, что наконец найдется тот, кто может противостоять принцу. Тот оказался сущим агнцем по сравнению с герцогом, чья бурная деятельность за это время привела к таким гигантским переменам во дворце, что становилось не по себе. Предсказания принца оказались практически пророческими, сначала все больше дворян стали добавлять к своей одежде желтые цвета, мне объяснили, что это цвета герцога, те же кто поддерживал императора стали добавлять красное.

Хотя большинство все же ходили пока как обычно, но все же для меня тенденция была определена. Мелкие стычки начались спустя неделю, когда одна группа «желтых» стали задевать «красных» и дело скатилось к первой дуэли. Затем была вторая и третья.

Затем они хлынули просто волной, и ни дня не обходилось без столкновений.

Хорошо хоть обе группы не трогали «серых» как они называли неопределившихся, но принц мне заявил, что это всего лишь временный момент, скоро кровь прольется и среди тех, кто не определился.

Я не понимал, зачем император это сделал, если знал наверняка, что так и будет, никто не был в курсе, даже принц, он на этой почве крупно повздорил с матерью и у неё больше не появлялся.

— Идем, — принц появился неожиданно почти под самую полночь, когда я задержался перед сном, чтобы почитать.

— «Началось», — подумал я, впервые с появления герцога принц был вооружен, до этого он всегда демонстративно ходил без оружия.

— Хотя бы расскажите, что делать нужно, ваше высочество? — поинтересовался я, когда мы вышли из дворца и закутавшись в плащи быстро пошли по улицам.

— Позже, — отрезал он, и тихо добавил, — еще неплохо было бы выжить.

Остановились мы в одной из темных арок, напротив неплохо освещенной улицы и молча стали ждать. По тому, кто это будет я понял, когда принц встрепенулся, едва заслышав голоса вывалившихся пятерых гуляк из заведения чуть дальше по улице.

— К бою, — прошипел он, сбрасывая свой плащ и снимая мешающийся пояс и ножны кинжала. Сделав несколько быстрых махов, разогревающих кисть, он натянул поглубже на глаза шляпу и шагнул вперед, наперерез компании. Я последовал за ним.

— О-о-о, господа, похоже нас тут ждут! — пьяно завопил один из них, когда мы перерезали им путь.

— Кто вы? Почему скрываете лица, словно безродные собаки?! — засмеялся второй, вытаскивая шпагу, к его смеху присоединились остальные, так же быстро и ловко приводя себя в порядок, не смотря на их состояние, я сразу понял, легкой победы не будет.

— Смерть цыплятам! — завопил принц и только сейчас я увидел, что на его плече повязан красный платок.

— Смерть свиньям! — ему в ответ заорали пять глоток, мгновенно переходя на оскорбления, последовавшие за этим странным кличем.

Принц ринулся вперед как взбесившаяся лошадь, пришлось прикрыть ему спину.

Зная на себе его навыки я даже не попытался лезть вперед, все что сейчас требовалось от меня, не дать заколоть его с боков и спины. Драка завязалась, но отнюдь не по нашему сценарию, уже через пару минут принц фехтовал с тремя противниками, мне же достались двое.

— Свинка, ну как хрюкни, — глумился один из них, наскакивая на меня и из-за своей длинной шпаги уходя безнаказанно раз за разом от моих выпадов.

Я промолчал, но он зря начал это. Меня его было не разозлить подобными насмешками, чувства к Натали прошли и не такие оскорбления, так что я лишь сжал губы, а вот моей темной половине его слова совсем не понравились.

— «Подвинься».

— «Ты же вроде не собиралась вмешиваться в наши разборки с принцем».

— «Просто размяться хочу».

С удовольствием передав контроль над телом я смог взглянуть на принца, у него дел обстояли гораздо хуже, чем у меня — все же три опытных противника, это три противника. Они прижали его к стене и разом нападали, заставляя вертеться по сторонам как ужа на сковородке. Нужно было ему помочь, я видел, как он бережет левую руку, видимо его успели ранить. Что очень странно, так это то, что ни он ни противники ни применяли магию, совсем. Вот только ни меня, ни мою половинку об этом не оповестили, да и вообще не думаю, что она послушалась кого-бы то ни было.

— «Ну может быть Дору, она так очаровательно рыдает, когда испытыввает оргазм, ням-ням».

Я прямо физически почувствовал, как половинка облизнулась.

— «Нужно помочь принцу».

Тело изогнулось под немыслимым углом и туша говорливого противника беззвучно упала, ведь трудно говорить, дышать и жить, когда тебе проткнули сердце. Не давая опомниться второму противнику, который на мгновение потерял сосредоточенность из-за внезапной, а главное не совсем понятной смерти товарища, как умер и он сам, половинка захотела крови и филигранно, словно инструментом ювелира уколола того в сонную артерию. Кровь ударила так, что забрызгала всю мостовую кругом. Не обращая на хрипящее и пытающее зажать горло тело, мы бросились к принцу. Дела у того обстояли все хуже и хуже, вот уже и нога его не была столь быстра как в начале боя.

Зря я наверно дал управлять боем своей половинке, она не следовала никакому кодексу, сначала метнула кинжал, прямо в спину одному из противников, наповал его сразив, затем вытащив на себя второго противника, снова рассекла ему горло. Я представлял себе, что тут обнаружат поутру и меня слегка замутило. Даже сейчас не при самом ярком свете ламп улицы было видно, что тут произошло целое побоище.

Едва мы увидели, как принц быстро закончил с оставшимся в меньшинстве противником, как мне пришлось подхватить его слабеющее тело и быстро утащить к арке, чтобы забрать вещи и удалиться. Хоть время и было темное, но наверняка шум боя и выкрики ярости были слышны далеко, так что скоро здесь наверняка должна была появиться стража, а судя по тому, что мы сделали, трудно было бы объяснить причину произошедшего.

— Могу я наконец узнать, кого мы так подло убили? — поинтересовался я у принца, таща на себе его к дворцу.

— И мне об этом говорит дворянин который заколол в спину другого дворянина? — едва слышно хмыкнул принц.

— Ну знаете, ваше высочество, — сразу окрысился я, — как-то наше нападение среди ночи не похоже было на дуэль.

— Ладно вам виконт, — устало ответил он, — хорошо, после такой проверки вашей надежности глупо было бы скрывать такое. В общем говоря вкратце, отец отречется от короны в пользу Эльрика.

Холодный пот прошиб меня, вот это новости!

— Как?! Почему?! Когда?! Главное зачем?! — у меня сразу зароилось в голове множество вопросов.

— Не так быстро, — слабо улыбнулся он, — отец узнал от целителей, что он неизлечимо болен, никто не знает что это за болезнь и болезнь ли вообще. Единственное, что точно известно, что срок его жизни при текущем состоянии организма составит максимум год. Он решил подготовить Эльрика и уйти на покой, прожив этот год с мамой вдвоем.

— Зачем тогда герцог? Он ведь только ухудшает все? — не понимал я.

— Дядя, — принц ойкнул и поморщился, когда я стал избавлять его от одежды, просто срезая её кинжалом. Девушки кинулись за целителем, я же пока быстро стал его перевязывать.

— Жаль, что ты не маг, — с сожалением констатировал он мою возню с ним, — но уже поздно тебя менять.

— Да я могу сейчас снять все повязки и пойти к герцогу, чтобы рассказать, чем мы занимались только что, — нахально съязвил я, — попрошу прощенья и пойду к нему бретером.

Принц поняв что это лишь шутка, сказал другое.

— Завтра мне нельзя будет показываться ему на глаза, будут заметны остаточные следы мага-целителя, так что поскольку ты не ранен, выполнишь одно мое поручение. На сегодня все, завтра и договорим, просвещу тебя во все подробности этого «семейного» дела, раз ты оказался в него замешан по уши.

Как мне не было любопытно, но этот тон принца я уже знал, лучшее было сегодня, это подождать.

— Хорошо, — я дождался, когда девушки притащат сонного мага, в ночной сорочке и постоянно зевающего на ходу и ушел к себе, мне нужно было принять ванну и сменить белье, мне казалось, что я облит кровью с ног до головы.

— «Говорю же соплежуй и чистюля».

Я лишь устало отмахнулся и отдался в нежные девичьи руки, которые аккуратно меня раздели, размяли усталые мышцы и пока готовили ванну порядком меня возбудили.

Пришлось в большую бадью, что натаскали привычные к закидонам принца в любое время суток слуги, взять Дору, сделав приятное своей половинке, которая сегодня выручила меня и принца.

Под моими опытными руками девушка поплыла почти сразу, так любимые её рыдания моя половинка услышала очень скоро, но конечно же никакой благодарности было не дождаться. Мне все чаще стало казаться, что мы с ней как два абсолютно разных человека, разделившиеся на собственные сознания за это время. Во мне остались все светлые и хорошие качества и воспоминания, а она сформировалась со всеми моими бедами, горем, несчастьям и унижениям, как что получилась ужасающая даже меня смесь из невероятной жестокости, полному презрению страха и ценности человеческой жизни.

Когда я видел её тайные мысли, которые чувствовал как свои, мне становилось жутко только от одной мысли, что мы существуем вместе в одном теле и она, есть темная часть меня.

Приятно было проснуться от осознания того, что твой восставший утром орган нежно посасывают и ласкают язычком, а открывая глаза видеть, как две девушки, в откровенных нарядах, так облегающих их тело, что видно самое сокровенное, лежат у тебя в ногах и с упоением тебя ласкают. Странно, но обычно они не проявляли инициативу первые, мне нужно было приказать или попросить их об этом.

— Что случилось? — спросил я, не сильно рассчитывая на ответ. Судьбу той, что со мной заговорила я прекрасно помнил.

Девушка, что стояла рядом с кроватью, Нара по моему, протянула мне записку с тревогой глядя по сторонам.

«Виконт умоляем вас, оставьте нас рядом с собой. Сегодня время замены, а мы не хотим уходить от вас и принца! Мы готовы на все, лишь бы остаться тут!».

Я с удивлением посмотрел на них по очереди, даже те, что были внизу, отвлеклись от низа моего живота и сейчас умоляюще смотрели мне в глаза. Показав им глазами, что мне нужны писчие принадлежности, я быстро написал на этом же кусочке.

«Мне придется пойти против воли принца, вы это понимаете?».

«Да и мы готовы на все, если у вас получится!».

«Здесь так хорошо?».

«Нам здесь платят, нам нужно содержать семьи».

Покачав головой, я написал дальше.

«Так много?».

«Месяц работы здесь, обеспечивает семью почти на год».

Я с удивлением посмотрел на них, они лишь яростно закивали. Вот почему хоть смены и случались часто, отбоя от желающих не было. Принц просто покупал то, что ему было нужно, вполне в его природе.

«Я опробую, но ничего не обещаю».

Если я до этого момента думал, что сексуальная жизнь у меня была хорошая, то я ошибался. Таких страстных и бурных соитий у меня давно не было, даже Нара, которая старалась обычно ограничиться ласками ртом и грудью, сейчас показала, на что она способна. Они так старались, что я не выдержал и написал на изрядно измусоленной бумажке, прежде чем её выкинуть.

«Надеюсь такое будет всегда. Правда Нара?».

Девушки покраснели и неуклюже отворачивались, чтобы не видеть меня, они поняли, что я раскусил их. Ведь я давно понял, что со мной они в постели далеко не те страстные львицы, что были с принцем, но поскольку меня это устраивало, я раньше не делал акцент на этом. Ведь все остальное они делали безукоризненно и жаловаться мне было не на что.

— «Попробую после того дела, о котором говорил принц, — решил я, — два хороших дела должны же быть вознаграждены».

— «Ну-ну».

К принцу меня вызвали к обеду, видимо он сознательно давал мне время одеться и привести себя в порядок.

— Оружие можешь оставить, сегодня оно тебе не пригодится, — сразу сказал он, находясь раздетым в своей кровати, к тому же в окружении своей стайки, которые сейчас старались быть незаметными и в тоже время ласкали и гладили его.

Я передал свой пояс девушкам и сел на кресло.

— Вы обещали мне! — напомнил я.

Он недовольно нахмурился и с раздражением, одним движением руки отправив девушек за дверь и дождавшись когда они выйдут, сказал.

— Анри я тебя временами просто не понимаю и это раздражает, да что там, просто выводит меня из себя. В такие моменты я готов тебя убить!

Я пожал плечами, чем еще больше вывел его из себя.

— Вот скажи зачем было потрошить бедного графа и барона? Дворец только что не содрогается от ужаса, все настолько переживают за смерть храбрых дворян герцога.

— Что мы вообще там делали? — ответил я вопросом на вопрос.

— Вот! — он вскочил с кровати и уставил на меня палец, — Анри, вот в такие моменты ты меня бесишь до невозможности! Ты можешь ответить на мой вопрос?!

— Ваше высочество, вы бы прикрылись.

Принц рыкнул, но устало опустил на кровать, огорченно взмахнув рукой.

— Ладно, знаю я тебя, проще рассказать, чем отвязаться. Все просто, отец позвал дядю, чтобы тот помог брату освоиться на троне. Поверь мне даже я! Я, который ненавидит его всеми фибрами своей души, признаю правоту отца! Брат слаб и один не справиться, вот почему империи нужна другая сильная опора.

— А это опора со временем не станет настолько сильной, что ей перестанет быть нужна другая сторона?

— Я смотрю ты со мной натаскался, — принц грустно улыбнулся, — стал понимать между слов.

— И? — подтолкнул я его, ведь он не все рассказал.

— Отец предусмотрел это, дядю вернули только с одним условием, которое он нехотя но подписал, полное отречение от прав на трон, на все времена.

— Но ведь можно править, а можно править, — я сделал ударение на другом слоге.

— Может тебя и правда пора убивать? — удивился он, по-новому посмотрев на меня, — откуда ты такой умный-то взялся?

Настала моя очередь улыбаться и натягивать на себя маски.

— У меня был слишком хороший учитель.

Принц рассмеялся и упал на кровать, колошматя руками по ней. Отсмеявшись, он покачал головой, но мгновенно посерьёзнел, вспомнив о деле.

— В общем походи по дворцу, позадирай «цыплят», особенно покрутись возле их нынешней желтой курочки, графине де Монсье. В принципе задирать никого не нужно, просто поухаживай за ней.

— Это вы так решили меня спровадить на тот свет? — удивился я, его предложению устроить самому себе самоубийство.

— Нет же болван, что бы ты понимал в закулисных интригах! — принц тут же разозлился. Странно со мной принц становился таким эмоциональным, что я иногда забывал о его основной маске для «всех остальных». Мне страстно хотелось иметь такую же, но пока мне не удавалось сдерживать эмоции, как ему.

— Если бы это было позавчера или вчера, то да, конечно же тебя сразу же прикончили, но ты ведь пойдешь не просто так. Мы подвяжем тебе левую руку, как будто бы ты был ранен, а поскольку меня не будет, то это станет таким неплохим намеком для дяди.

— Но ведь нас могут обвинить в убийстве дворян, — удивился я.

— За что? — принц объяснял мне все как маленькому, — ну слег я, с кем не бывает, может я простудился. А ты мог вон хотя бы о гвоздик оцарапаться, так что Анри видимость того, что было не повод ни для чего, а вот показать, что мы вроде бы и причастны, к смерти пятерых не самых слабых бойцов герцога, что отправили на тот свет уже двадцать дворян, поддерживающих брата, нам нужно.

— Ясно, — я понял все хитросплетения, что нагородил принц своими интригами, — я так понял, что если меня все же убьют, записку с обвинениями присылать вам.

Принц не принял моей шутки и позвал девушек, те сразу явились с повязками и маленькой бутылочкой крови. Так что через десять минут я выглядел как человек, недавно побывавший в хорошем бою. Даже одежду не пожалели, сделав пару разрезов. Оставив принца заканчивать то, что он делал до моего прихода, я направился в Летний зал, где чаще всего собирался «курятник». Мне с утра уже прочитали лекцию, что приверженцев герцога за желтый цвет обозвали «цыплята», а они в отместку, называли последователей императора «свиньями».

Странное чувство посетило меня, когда я с удивлением почувствовал на себе десятки и даже сотни взглядов, особенно все пялились на мою повязку, было такое ощущение, что еще мгновение и она вспыхнет под давлением обжигающих взглядов.

— «Похоже принц опять был прав, — подумал я, — и у меня появится шанс пожить еще чуть-чуть».

Мое появление рядом с графиней не осталось не замеченным. Еще на подходе к кружку из пяти веселых девиц, меня пытались перехватить воинственного вида дворяне, с желтыми шарфами или вставками материи на одежде, но тут же видя мою повязку почемуто уходили. Я совсем ничего не понимал в политике.

— Графиня, разрешите представиться, — то что я сделал, иначе как наглостью и вызовом нельзя было назвать. К замужней девушке, не смотря ни на какие дворцовые слухи о её связи с герцогом, нельзя было подходить так прямо. Нужно было, чтобы меня представили, а еще лучше привели двое-трое знакомых, кто поручился бы за меня и я не смог бросить ни тени на её безупречную репутацию. К тому же врываться в женский разговор считалось признаком деревенщины и редкого хамства. В общем я действуя как мне велел принц, нарушил все ведомые мне негласные законы, о которых мне так старательно вдалбливали пару лет назад.

Она повернулась ко мне и было открыла рот, чтобы отбрить нахала, но опять чертова повязка заставила изменить её речь.

— Виконт, вы ведь знаете, что не очень вежливо прерывать разговор дам? — поинтересовалась она, ища взглядом кого-то позади меня. Хоть у меня резко засвербело в затылке, поворачиваться я не стал.

— Да, а чо, — принц не говорил мне этого делать, но меня откровенно понесло от безнаказанности, и я подняв руку поковырял пальцем в ухе. Подруги графини в ужасе чаще замахали веерами. Она лишь поджала губы, но буквально через мгновение вспыхнула от радости, видимо поймав глазами того, кого хотела найти.

— Милая, — раздавшийся рядом голос едва не заставил меня подпрыгнуть. Я обернулся и от увиденного забыл поклониться подошедшему сзади человеку. Рано мне было ещё влезать в игры, устроенные принцем, я совершенно не умел себя держать в обществе.

— Не обращай внимание на сэра …, - герцог, а это был он, задумался всего лишь на секунду, — да, сэра Снупи. Теперь среди нас мы будем звать вас именно так.

Меня едва не повело от ярости, а темная половинка угрожающе шевельнулась, вызвав красную пелену и припадок ярости. Снупи — самая популярная кличка собак, на императорской псарне. Герцог явно «остро» пошутил, намекая на мою связь с принцем.

— Ваша светлость, — я забыл и про приказы принца и про графиню, теперь смотря только на него, — не очень вежливо с вашей стороны оскорблять человека, который не может ответить вам.

Смех, который кружился по залу после шутки герцога мгновенно стих, а наставшая тишина испугала даже меня. Да что меня, мне показалось герцог был удивлен больше всех!

— Что мешает вам как дворянину бросить мне вызов? — он наклонил голову слегка набок и с прищуром посмотрел на меня.

— Указ императора, не затевать дуэли с его семьей.

— Да ладно, — герцог даже отмахнулся от меня, — все давно забыли про него. Правда господа?

Конечно же желающих подтвердить это оказалось предостаточно.

— Вот поэтому я и говорю, — я наконец-то низко поклонился, вспомнив с кем я разговариваю, и в следующий момент вместо меня фразу закончила темная половинка, — что моя память лучше.

У герцога только, что не отпала челюсть, графиня и её подруги так заработали веерами, что мне в голову пришла мысль, неплохо бы их отправить на мельницу, пользы это принесло бы больше. Только после этого при взгляде на окружающих я понял, зря я это сказал!

— «Ты рехнулась, — простонал я, — и я даже не успею встретиться с Натали перед смертью».

— Что-то еще, ваша светлость, — рот раскрывался без моего участия и я понял, насколько сильна стала моя половина, если теперь без моего разрешения управляет телом, — а то мне пора идти, люблю вечерние прогулки. Особенно по вечерам.

Нетрудно было догадаться, на что она откровенно намекала. Герцог не то что побагровел, он так рванул жабо и ворот, что все разлетелось по сторонам.

— «Ты что творишь! — мысленно закричал я, не на шутку испугавшись за свою жизнь».

— «Тут хорошие целители, так что просто так тебе умереть не дадут, — был дан мне беспечный ответ, — а я слишком уж хочу проверить нашего непобедимого и столь хорошо расписанного принцем соперника, ты ведь не думаешь, что после этой истории у нас появиться хоть малейший шанс удрать от него?».

Я лишь простонал.

— Думаю никто из присутствующих не скажет, что если мы «потренируемся» и я, как признанный мастер, дам вам пару уроков, даже император не сможет вам ничего предъявить, — герцог нашел лазейку в законе, чем тут же воспользовалась моя слишком возомнившая о себе половина.

— Пяти думаю, будет достаточно ваша светлость, — тут же она вспомнила как кланяться и вежливо улыбаться.

— Одного сэр Снупи, — отрезал герцог, приглашающе кивнув мне во дворик зала, — поверьте, вам будет достаточно одного.

Увидев пару красных повязок в конце зала, мне захотелось броситься к ним и попросить уже сейчас привести целителя, но было поздно, герцог раздевшись до торса, сейчас разогревался, а судя по его движениям и мышцам, что были развиты только в нужных для фехтования местах, мне ничего не светило.

Скинув с себя одежду, я попросил у кого-то шпагу. Тут же герцог сам отдал мне свое оружие, практически брата-близнеца моего оружия, а сам взял у кого-то похожий клинок.

— Вы магией владеете сэр Снупи? — поинтересовался он у меня.

— Да, ваше высочество, но очень слабо, — я по-прежнему был всего лишь наблюдателем, — но прошу вас не сдерживаться, я применю её всю без остатка, чтобы лучше внять вашим урокам.

Две недели спустя

— Виконт дю Валей, — голос императора доносился до меня с трудом, — клянетесь ли вы, что случившееся было лишь ошибкой в учебной схватке.

— Да ваше императорское величество, — я с трудом стоял на месте, раны, нанесенные магией заживали с трудом. Я бы вообще не встал с кровати, если бы не целители, влившие в меня бочку энергии, на которой я сейчас и держался.

— Его светлость был очень любезен, пообещав мне пять уроков, к несчастью мы слишком увлеклись на первом.

Герцог стоявший рядом, при этих словах глянул на меня с недоумением и стиснул зубы, я специально решил придерживаться своих сов, чтобы не быть пойманным на вранье и как бы то ни было, после восстановления еще раз скрестить с ним шпагу.

— Брат, все было так? — император был холоден с нами обоими и я, не зная, что он безнадежно болен, никогда бы не подумал об этом, смотря на мужественное и суровое лицо владыки.

— Ну, более или менее, — герцог стоял расслабленный, ему точно ничего не грозило, это меня сейчас судили за дуэль с ним.

Император посуровел, но все же спросил.

— То есть ты не требуешь наказания для виконта?

Герцог улыбнулся и посмотрел на меня, у меня почему-то от его взгляда начал расстраивается желудок.

— У нас еще четыре урока, как справедливо заметил виконт, так что у меня будет время научить его новым приемам.

Я тут же пожалел, что решил выпендриться и проклял свой язык, что стоило помолчать и не дергать опасную змею за хвост.

— Хорошо, а то мне этот спектакль порядком уже надоел, — император пристукнул ладонью по налокотнику трона, — расследование окончено, пострадавших нет, тяжба закрыта.

Когда мы выпрямились, провожая поклоном его уход, герцог оскалился.

— Жду вас через неделю сэр Снупи, не потеряйтесь.

Проклясть себя очередной раз я не успел, поскольку это сделал принц, когда выдернул меня из кабинета императора и потащил к себе в покои, я мог свалиться с ног в любой момент. Все что он думает обо мне и моих способностях я узнал еще неделю назад, когда пришел в себя, а вот сейчас он просто досказывал или придумывал новые эпитеты.

— Сейчас-то зачем? — недоумевал он, — зачем ты сказал про остальные уроки, тебе мало одного было?

Меня слегка зазнобило, поэтому я ускорил шаг, чтобы быстрее оказаться у себя.

До наших комнат мы недошли совсем немного и оставшийся десяток метров принц, дотащил меня на себе. Вручив меня заботам моих девушек, которых он после такого представления, что я устроил две недели назад, скрепя зубами оставил, он удалился к себе.

Я же опять поплыл, сознание раздвоилось смывая грани между реальностью и сном.

Всплыли обрывки боя, что я сейчас вспоминал все более отчетливо, чем неделю назад, когда только приходил в себя. Герцог оказался не то чтобы просто хорош, он показал себя настоящим монстром. Никакие мои ухищрения не помогали, пока взбешенная темная половина не взвинтила темп до запредельных высот, так что будучи раненным дважды, герцог и сам перешел на использование магии, как и в случае с принцем, бой почти тут же и закончился.

— «Все же это было не зря».

Я в полубреду увидел себя, стоящего рядом и одетого во все черное. Сейчас он, то есть «я», в общем моя темная половина стояла и также внимательно рассматривала меня.

— «Я бы сказал, что это того стоило, — добавила она, копируя жест принца с почесыванием подбородка».

— «Поскольку после твоих выходок страдаю только я, — недовольно ответил ей я, — могу я узнать, что хорошего произошло?».

— «Только после всех уроков герцога, — нагло заявил мне стоявший рядом, — я решил тебе помочь и обучу тому, что умею сейчас сам, но только после окончания всех уроков герцога, таково мое условие».

Я безмерно удивился, раньше темная половина меня, ни под каким предлогом не собиралась мне помогать в освоении магии, поэтому слышать её слова сейчас, было мягко говоря необычно.

— «Что же такого случилось? — удивленно спросил я у своей половины, — ты же всегда был против моего обучения?». Я давно запутался как называть свою темную сторону, поэтому часто путал род и названия.

— «Ты мне нужен живым, — просто ответил он, — и вообще, пора мне иметь свое имя, я достаточно от тебя отделился и теперь могу быть самостоятельной личностью».

— «И как хочешь, чтобы я тебя называл? — с иронией спросил я его».

— «Шевалье де Берзе, к вашим услугам, — он низко склонился и помахал мне неизвестно откуда появившейся шляпой, — не собираюсь присваивать ваш титул виконт, побуду пока простым рыцарем».

— «Пока? — насторожился я».

— «Мы же не собираемся возвращаться назад в твой заштатный угол и ноя у юбки этой блудливой сучки, прожить так всю жизнь?».

Я смутился, в мои планы входило именно это, пусть не такими словами.

— «Анри, Анри, — покачал он головой, — твоя голова варит как надо, ты принимаешь хорошие решения в сложных ситуациях, даже без моего участия, но как возникает образ твоей бывшей жены, так ты резко становишься слюнтяем».

— «Я все же хотел бы попытаться, — набычился я, — и если надо, буду бороться за счастье».

Мой новый знакомый, а точнее я сам, только вобравший в себя все самое худшее, что у меня было, задумался.

— Хорошо, давай так, после обучения мы испрашиваем у принца три месяца и едим домой. Если ты за месяц пребывания там хотя бы коснешься её руки, я так и быть уступлю тебе.

— Всего лишь коснусь руки? — нахмурился я, — как-то это все слишком просто выглядит.

Он усмехнулся.

— Все вокруг и я в том числе видим то, что ты не видишь. Не хочешь видеть. Ты просто слеп, она никогда не будет с тобой и ты никогда не добьёшься её благосклонности.

Все твои мечты, останутся лишь мечтами. Так что ты принимаешь уговор?

— Да, конечно, — быстро согласился я, — всего лишь коснуться руки.

Он засмеялся мне в ответ и взмахнув шляпой исчез, а я почувствовал, как меня обтирают влажной тряпкой, выводя из затуманенного состояния.

— Виконт? — тихо позвала меня Нара, видя, что у меня открылись глаза, — слава Богу! Целитель сказал, что если вы не придете в себя, то это будет навсегда и мы получим лишь тело без души.

— «Если бы ты знала глупая, — подумал с усмешкой я, — что у меня теперь две души и хоть одна бы, да осталась тут».

Через час появился хмурый принц, и замахал руками, когда я попытался подняться на кровати.

— Лежи идиот, — прошипел он и бухнулся на кресло рядом с кроватью.

Молчание затянулось надолго, свечи успели прогореть на треть, когда он вышел из оцепенения и спросил.

— Ну и как он? Нашел в нем слабости?

Я улыбнулся, принц всегда был умным, именно это и делал де Берзе, когда раззадоривал герцога, ему, а значит и нам нужно было узнать, что представляет из себя герцог, как боец столько лет спустя. Пусть это вышло несколько болезненно для меня, но одно было понятно, без магии в бою с ним делать было нечего.

— А кто недавно ругал меня, что я осел, козел и надутый павлин? — поинтересовался я.

Принц разозлился, поэтому по его изменившемуся лицу я понял, сейчас не время для шуток.

— Не сердитесь, — сразу стал я вспоминать, о чем мне рассказывал темный «я», — вы проиграете ваше высочество, его контроль магии запредельный. У вас еще был бы шанс, дерись вы только оружием, но боюсь герцог не даст вам такой поблажки.

— Этого я и боялся, — принц задумчиво потер подбородок и опять надолго замолчал.

— Хорошо, — когда я было уже задремал, он внезапно вскочил на ноги и собрался выйти, — до твоего выпуска осталось всего пара месяцев, посвятим это время магии, мне рассказывали, ты был откровенно слаб.

— Ха, — задрал я нос, — кто еще может похвастаться, что дважды ранил особ императорской крови и остался при своей голове?

— Третий раз, ты точно её лишишься, — пригрозил мне он уже в дверях, прежде чем выйти, — уж попомни мои слова.

Три месяца спустя

— «Не нужно меня убеждать, мы договорились, уговор дороже денег».

— «Но все же, — теперь, когда до дома оставалось всего ничего, мне перестала нравиться наша договоренность, — может, увеличим срок?».

— «Неделя и не часом больше», — согласился мой спутник, которого теперь я видел как живого, рядом с собой, когда он хотел этого. Когда я впервые увидел человека в черном, на такой же темной как и он сам лошади, я сразу схватился за оружие, чтобы напасть, уж больно мрачное было зрелище. Только приглядевшись я увидел и главное вспомнил, с кем я тогда встречался в своем бреду.

— «Вспомни слова принца, — напомнил мне де Берзе, — я бы не секунды не раздумывал и согласился, второй раз в жизни таких предложений можно не получить».

Я был с ним согласен, ведь быть единственным дворянином в свите принца, получив при этом некую должность при дворе с постоянным жалованием и возможностью быть рядом с императорской семьей, не это ли предел мечтаний любого дворянина империи?

Да, после выпуска и вручения мне офицерского патента, а также отличных рекомендаций, принц предложил мне остаться на его службе. С большим трудом мне удалось отстрочить ответ, выпросив три месяца отпуска. Принц был недоволен, но согласился, время до отречения императора у нас еще было. Я решил направиться в замок отца, раз в родном королевстве у меня не осталось места, где можно было остановиться.

Посещать барона и баронессу де Кисси, мне не хотелось. Их дом, да и они сами напоминали мне только о ней.

Глава 7

Новая жизнь

Ворота замка были закрыты, хотя до темноты было еще далеко. Я недоуменно потянулся за малым рожком и кратко протрубил первое, что взбрело мне в голову.

Пришлось протрубить дважды, прежде чем калитка рядом с воротами открылась и из неё показались мои братья. Пришлось взяться за оружие и проверить, как выходят клинки из ножен. Слишком уж их рожи были самодовольны.

— Где отец, почему он не выехал? — спросил я, едва они подъехали ближе.

— Он был убит в дуэли, три месяца назад, — пожал плечами Генри, сказав это так спокойно, словно сообщил о падении лошади.

Я ошарашенно замер, принимая это за дурацкую шутку. Ком подступил к горлу, а в глазах предательски защипало. Почему они были такими спокойными!!! Мама, теперь и отец, мы остались одни на этом свете, черт возьми, почему они такие спокойные и довольные?!

— Что в этом смешного? — стиснув зубы спросил я их, — почему не сказали мне?

— Смысл? Мы ведь знали, что ты вскоре вернёшься из обучения, так что не стали тратить время и деньги попусту, — пожал плечами Ричард, который всегда был более циничен и жесток, чем все остальные в нашей семье.

— Я не понимаю, как вы можете быть так спокойны?! — взорвался я, — отец убит, вы отомстили?! Как вообще можно быть такими бездушными?!

— Подумай о себе лучше, безродный «рыцарь», — хмыкнул Генри, — мы с братом приготовили тебе сюрприз.

— Плевать я на это хотел, где его могила?! — я достал шпагу и тронул пятками бок лошади.

Раздался свист и рядом со мной зарылся в землю тяжелый арбалетный болт, подняв голову я посмотрел на стены замка и увидел несколько десятков замковых арбалетов, нацеленных на меня.

Братья переглянулись и улыбнулись.

— Эх, жаль ты не бросился на нас, — печально пожал плечами Генри, — это было бы отличным окончанием дня.

Злость и обида терзала меня, эти ублюдки не давали мне даже проститься с могилой отца!

— Мне просто нужно с ним попрощаться! — процедил я сквозь зубы.

— Ты здесь больше никто, — Ричард, как старший Рода, теоретически мог сделать такое, но меня это слабо волновало по сравнению с тем, что они не давали мне увидеть и помянуть отца.

— Мне плевать, где его могила? — тут я вспомнил еще об одном жителе замка, который был с отцом последние годы, — и где Оливия?

Браться при звуках её имени громко рассмеялись, на сердце наползли нехорошие подозрения, которые они же и подтвердили, своими следующими словами.

— Вспомни ту сучку, служанку, — Генри захохотал и покосился на арбалетчиков сверху. Я закусил губы с такой силой, что брызнула кровь, но не замечая этого, я продолжал надвигаться на них.

— Бездушные твари, как вы посмели! Он любил её!

Братья продолжали смеяться и их смех барабанным боем бил мне по ушам. Я попытался подъехать ближе, но болт ударивший в землю, совсем рядом с копытами лошади, заставивший её испуганно вздрогнуть и переступить ногами, отрезвил меня. Эти ублюдки убьют меня здесь и никто не узнает этого.

— Где она? — глухо спросил я, пряча оружие за пояс.

— Мы откуда знаем в какой угол забилась эта горячая штучка, ох как она стонала, помнишь Рич?

— Конечно Генри, она была очень горяча, пришлось даже охладить её слегка, опустив в колодец.

— «Я могу убить их и никакие арбалеты меня не остановят. Решай».

Я сквозь красную пелену ненависти не мог трезво мыслить, но вот так напасть на них, убив при этом на глазах у всей челяди, дальше мне грозила только виселица за братоубийство, к тому же еще и главы своего Рода. Я вспомнил принца и его слова про месть, как ни странно это помогло. Поворачивая лошадь, я бросил последний взгляд на родовое гнездо, резко ставшее гадким и противным.

— Запомни, ты теперь не виконт, а обычный сын дворянина, — кричал мне в след Генри, — использование звания которого у тебя нет, это виселица братик!

Я ждал, что де Берзе пошутит по этому поводу, но темный всадник не появился, и я был ему за это благодарен. Чувства душили и разрывали меня на части. Как?! Скажите мне, как христиане могут так поступать?! Ладно отец и я, но Оливия?! За что они так поступили с ней?!

Мысль мелькнула у меня в голове и я решительно направил лошадь в сторону имения де Кисси, они наверняка знали, где я могу найти супругу отца. Меня заметили издали и что более удивительно, вскоре показался их экипаж. Я удивился, за что мне такие почести.

Спрыгнув с лошади я стал ждать когда они подъедут. Барон и баронесса мило мне улыбались и махали руками, а едва они остановились рядом, я оказался захвачен одновременным вихрем, заботы и инициативы. Причем глядя на них счастливые лица, я понимал, что не могу отказать им и согласился остановиться на некоторое время, хотя этого и не планировал. Баронесса практически вымолила у меня обещание.

Отдав свою лошадь слугам, я сел в повозку и мы неспешно покатились к дому, я сразу вспомнил причину своего появления здесь. Едва я открыл рот, как на их лицах тут же появилось выражение скорби.

— Простите Анри, — баронесса взяла меня за руку, — мы не нашли ваш адрес, а ваши… братья отказались дать нам его. Натали же сейчас при дворе и редко пишет нам, так что мы не известили вас о его смерти.

— Спасибо большое за волнения, но меня интересует, где Оливия?

— Не переживайте Анри, мы приютили её у себя, — при этих словах у меня словно камень с души свалился, — она появилась у нас недавно, вся в слезах и мы едва смогли понять, что её после смерти вашего отца лишили всего и изгнали из замка. Кому еще нужна сирота, поэтому она и отправилась к нам, помня наши отношения с вашей семьей, а точнее отцом.

— Спасибо вам барон, баронесса, — я стал целовать им руки, находясь в возбужденном состоянии, Оливия осталась единственным человеком, кто мог мне рассказать правду об отце и братьях. К тому же, я обещал отцу перед своим отъездом, а фактически получается, согласился исполнить его последнюю волю, что позабочусь о ней если с ним вдруг что-то случиться. Кто бы знал тогда, что мне самому не помешала бы сейчас помощь, но данное слово отцу я нарушать был не намерен.

— Анри прекрати, бедняжка была в отчаянье и мы не могли поступить иначе, — баронесса вырвала свои руки и усовестила меня, — правда она с тех пор не выходит из своей комнаты и практически не разговаривает, наверно смерть мужа сильно ударила по ней. К тому же остаться без ничего, бедная девочка.

Я стиснул зубы и зашипел от боли в прокушенных губах, эти твари надругались над ней, но рассказывать об этом она не станет, позор был бы слишком велик. Эти ублюдки на это и рассчитывали.

В чистой одежде и вымытый дочиста, я толкнул дверь, попросив чету дать нам поговорить одним. Я вошел в темную комнату с плотно зашторенными окнами, лишь свеча горела в углу, где на коленях возле иконы кто-то яростно молился.

— Пречистая Дева Мария…защити…, - я услышал слова молитвы, прежде чем громко покашлял, привлекая к себе внимание.

Она обернулась и увидела видимо только мой силуэт в светлом проеме, глаза её расширились, а рот открылся в беззвучном крике. Она кинулась под кровать и уже оттуда страшно закричала.

— Оливия! — я не сразу вышел из ступора, от её реакции на меня, но потом подумал, что возможно она решила, что это братья пришли вернуть её в замок.

Заглянувших в дверь слуг, я вымел одним только взглядом. Плотно закрыв за собой дверь на засов, я подошел к окнам и одним движением сорвал с них шторы, солнечный свет водопадом залил собой всю комнату, а когда я открыл окно, сразу стало как-то уютнее в этом мрачном, пропахшем сыростью, страхом и болью месте.

— Оливия, это Анри! — громко позвал я её еще раз, стараясь перекричать рыдания, раздающиеся под кроватью.

Мне пришлось позвать еще пару раз, прежде чем я увидел появившиеся маленькие руки со сгрызенными до самого мяса ногтями, а затем лицо с большими глазами, в которых я увидел отчаянье, смешанной со слабым лучиком надежды. Увидев, что это действительно я, девушка выкатилась из-под кровати и бросившись ко мне, затряслась в рыданиях, прижимаясь ко мне всем телом. Я как-то особо раньше не замечал её, поскольку всегда считал слабой тенью отца, поэтому с удивлением понял, что она примерно моего возраста, только намного миниатюрнее, чем казалась раньше из-за своих пышных платьев.

— Успокойся Оливия, все прошло, — я гладил её по волосам и чувствовал, как кафтан намокает, а девушку все сотрясают рыдания и я не могу её остановить. Нужно было сказать еще что-то и я решился.

— Оливия, я приехал забрать тебя с собой!

Подергивание тела стали стихать, а на меня снизу верх взглянули святящиеся безумным костром глаза.

— Это правда?!! Ты обещаешь?!

Но тут же её лицо исказилось гримасой отвращения и она оттолкнула меня. Я испугался, но она стала срывать с себя одежду и до крови царапать свою кожу.

— Анри, нет! Ты не можешь! Я грязная! Я должна сказать тебе, они…

Я схватил её руки и сильно прижал, оказавшееся таким небольшим тело к себе.

— Я все знаю, молчи. Тихо!

Она снова затряслась в рыданиях и мне пришлось отвести её на кровать, чтобы дать воды и успокоить.

— «Им придется сказать правду о ней, — спокойный голос де Берзе заставил меня вздрогнуть, я поднял голову и увидел скучающего себя, расположившегося в одном из кресел. Шевалье беспечно покачивал носком сапога, отмахивая рукой ритм какой-то песенки».

— «Сволочь, — взбесился я, — имей хоть каплю уважения хоть не ко мне, а к ней».

— «А что собственно говоря произошло? — удивился он, — ну поимели её разок, ну два максимум, после твоих прошлых забав с причиндалами одного из братьев я вообще думаю, насиловал её только Ричард».

— «Но…, - закончить мне не дали, де Берзе яростно вскочил с места и подлетел ко мне, его лицо исказила гримаса ненависти».

— «О себе лучше подумай, ты теперь никто! Слышишь?! Кусок никому не нужного мяса, годный только лизать сапоги господину, который бросит тебе кость пожирней!».

Я упрямо посмотрел на него и странное спокойствие внезапно меня охватило, такое, что я даже не смотря на дрожащую у меня в руках Оливию улыбнулся ему.

— «Если я отдам их тебе, ты обещаешь не причинить её вред?».

Де Берзе удивленно присвистнул, он один на всей земле знал, насколько я ненавидел братьев и на что был готов пойти чтобы стереть их с её лица.

— «Да это королевский подарок друг! — он оскалился и потрепал меня по плечу, затем снова сел в кресло и продолжил насвистывать песенку, — она твоя!».

Я обрадовался, вдруг потеряю контроль над собой, а моя темная сторона в припадке ярости причинит ей вред, ведь в некоторые моменты сильнейшего нервного возбуждения или истощения, я не мог остановить его и тело больше меня не слушалось, переходя под полный контроль темной стороны. Теперь же еще одно соглашение было заключено.

Наконец девушка стала затихать и я ладонями осторожно приподнял её лицо.

Заплаканное, с темными кругами под глазами и всклокоченными волосами, оно все же было милее и роднее, чем два ублюдка одной со мной крови, которые жили только для собственного удовольствия.

— Мы задержимся тут на три дня, пока я не найду тебе подходящую лошадь и дорожную одежду, — я мягко отстранил её от себя, — а ты за это время приведи себя в порядок и пообещай хорошо кушать! Хорошо?

— Ты не бросишь меня? — глаза, так похожие на те, что я любил больше своей жизни требовательно посмотрели на меня, сердце дрогнуло.

— Оливия, мы теперь одна семья, — я провел рукой по её волосам, — потом расскажешь мне про отца, а пока займись собой, негоже показываться хозяевам в таком виде.

Я показал на изодранные в кровь руки и лохмотья платья. Она покраснела, и постаралась закрыться от моего взора оставшимися лоскутами. Я не смотря на неё, вышел из комнаты, де Берзе был прав, слуги слышали крик и войдя, найдут её в таком состоянии, невесть что обо мне подумают.

Барон слушал молча, но его рука с такой силой сжимала ручку кресла, что она побелела. Его супруга прикрыв в ужасе рукой рот, порывалась вскочить и ринуться на помощь Оливии.

— Все нормально, я её успокоил, — пришлось остановить её и сообщить, что забираю её с собой.

Барон согласно кивнул головой.

— Если эти ублюдки выкинули её из замка не боясь за себя, значит не испугаются и рассказать всем об этом, тогда малышке тут не жить!

— Я это понимаю, поэтому и прошу вас помочь мне со сборами, — попросил я.

— Все, что в наших силах, — мы впервые так долго и близко общались с родителями Натали, но я все больше и больше уважал их. Мы закончили разговор и баронесса тут же ушла к Оливии.

Вечером, когда мы отправили дам поговорить и порыдать в комнату Оливии, а сами остались на террасе, молча смотря на темнеющее небо. Барон пил вино большими глотками, но не пьянел.

— Я знаю, о чем ты хочешь спросить меня, — его голос неожиданно оказался слишком громким, я вздрогнул и повернулся к нему.

— Твой брат отказался жениться на ней, заявив, что только дурак возьмет неверную жену к себе в дом. Натали сильная девочка поэтому решила бросить все и уехать туда, где не знают о ней и обо всей этой кутерьме.

Барон неопределенно покрутил рукой в воздухе, виновато посмотрев на меня.

— Анри она сейчас счастлива, вышла замуж за старшего сына графа Анжу и как сказала нам в последнем письме, впервые стала жить, дыша полной грудью.

— Я люблю её и мне кажется это не пройдет, — тихо заметил я, опершись на ограду веранды, — у меня сердце вырывается из груди, так хочу её увидеть!

Барон подошел сзади и положил руку на плечо.

— Она попросила тебе передать, если ты появишься дома, чтобы прекратил её преследовать, она не хочет видеть и слышать больше ни о тебе, ни о твоей семье.

Я тяжело посмотрел на него и вздохнул, ответ дался мне нелегко.

— Я проделал этот путь только для того, чтобы решить, как мне жить дальше.

Принять патент офицера и служить императору или же остаться здесь и быть рядом с ней.

Я должен её увидеть.

Он огорченно склонил голову и вернулся на свое место, придвинув ближе графин с вином.

— Хочу надраться сегодня! — внезапно заявил мне он, — присоединишься?

— Я не пью, — я пожал плечами, не говорить же ему, что теперь попросту боялся, что все узнают о моей темной половине.

— Как хочешь, — он налил себе полный бокал, — как хочешь.

Неделя спустя

Оставив Оливию в таверне, я направился к дому Натали, точнее теперь графине Натали Анжу. Она взяла фамилию мужа, чтобы полностью начать жизнь с чистого листа.

Особняк, который мне показали, находился практически рядом с дворцом, чтобы попасть в него нужно было всего лишь преодолеть обширную дворцовую площадь.

Даже не доходя до ворот особняка, мне становилось не по себе, я представлял всю власть и богатство, что граф давал ей сейчас, а также себя, который влачил жалкое существование от подачек принца, а теперь к тому же не имел даже титула и владений.

— «Остановись идиот, не унижай себя сильнее, чем ты есть сейчас! — злобный крик де Берзе, заставил меня задрогнуть».

Затянутый в черный походный костюм, рядом со мной твердо шагал мой второй я.

— «Ты не понимаешь, я должен попытаться, — я покачал головой, — просто сделать последнюю попытку!».

— «Ты просто жалок! — он с ненавистью и злостью плюнул мне на сапоги, — как же я тебя ненавижу ублюдок за такие моменты, ты заставляешь и меня выглядеть тряпкой!».

— «Прости, — я правда был виноват перед ним, — но мне это нужно, иначе я не смогу спокойно спать и жить дальше».

Четыре часа спустя

Всю дорогу назад, я слушал в ушах только два голоса. Мерзкий и злобный хохот де Берзе, каждый час напоминавший мне разговор с Натали, а также её слова, что жгли мое тело и душу не хуже каленого железа.

— «Что вы о себе возомнили виконт?! Я сто раз говорила вам об этом и вы снова пришли ко мне с тем же вопросом. Посмотрите хотя бы на этот дом и на себя? Что вы сможете мне дать, даже если я каким-то неведомым чудом согласилась бы стать вашей?! Я последний раз вас прошу виконт, исчезните навсегда из моей жизни, иначе я пожалуюсь мужу».

Мой голос видимо прозвучал жалким блеянием, что она засмеялась, услышав его.

— То есть ты сможешь дать мне шанс, если я дам тебе больше чем он?

— Да виконт, обещаю, что подумаю, — она продолжала смеяться, — но думаю я просто недоживу до этого времени, так что прощайте.

Оливия жалобно смотрела на меня, но боялась заговорить, видимо заметила отблеск глаз де Берзе, когда он смеялся надо мной и это её устрашило. Я же был слишком занят своими мыслями.

— «Кстати, ты проспорил наше пари, — напомнил мне в один из дней де Берзе, закончив издеваться надо мной, — так что ты теперь мне должен».

— «Еще и ночь, — напомнил я ему, — не волнуйся, я отдаю долги».

Ссудив у принца под будущие доходы крупную сумму денег, я купил дом в столице и поселил в нем Оливию, оставив её на Сарени, который уволился и теперь управлял нашим новым домом, а также небольшой ювелирной лавочкой, что я приобрел по его предложению, чтобы она кормила нас троих и могла содержать дом. Пришлось даже купить услуги одного из подмастерьев цехового ювелира, что был готов вылететь изпод крыла мастера и стать самостоятельным. Его услуги обходились недёшево, но я не пожалел, Сарени оказался прав и на жизнь стало хватать, правда пока впритык и ограничивая себя во всем. Слава Господу принц по старой привычке продолжал обеспечивать меня оружием и одеждой, а с учетом того, что я дома практически не появлялся, то деньги вскоре должны были перестать уходить на обустройство дома и закупку материалов для мастерской и начать хотя бы обеспечивать нас.

Два месяца спустя

Я совсем перестал показываться в доме, поскольку столица вздрогнула от количества съезжающихся на императорский бал дворян, именно на нем император собирался отречься от трона в пользу старшего сына, об этом знали все, но ни один человек по своей воле не собирался произносить этого вслух.

Нам же с принцем досталось особо, будущий император поручил принцу собственноручно найти неугодных, кто мог бы испортить праздник своим появлением и уговорить или запугать их не появляться. Некоторым было достаточно просто появления принца, чтобы передумать, с некоторыми приходилось долго разговаривать, но были и те, в основном из поддерживающих герцога, кто наотрез оказался нас слушать, пришлось особо агрессивным устроить вызовы на дуэль.

Вот так в беготне и суете незаметно подкрался назначенный день. Столица кипела и бурлила как муравейник, ни одного свободного места было не найти в постоялых дворах или гостиницах в округе, а стоимость аренды домов, превысила все мыслимые масштабы.

Даже я, опять же по настоятельному совету управляющего, перевез Оливию и наши повседневные вещи в маленькую чердачную комнату постоялого двора, которую он снял заблаговременно, а дом он сдал какому-то графу. Поскольку мы изначально сдавать не собирались, то получившаяся цена, за которую мы все же сдали дом в предпоследний день начала бала, перекрывала сумму отданную за покупку дома. Я даже смог отдать принцу половину занятой суммы!

Я с трудом мог это представить, но ведь огромный дворец был забит битком. В обычное время нужно было постараться найти в нем людей, так что чаще всего все общались в нескольких особо популярных для встреч местах, сегодня же все было подругому. Все, абсолютно все залы и коридоры были забиты людьми. Приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы протиснутся туда, куда тебе нужно было. Хорошо еще, что архитекторами специально для подобных мероприятий был запланирован по центру дворца огромный сад, точнее сказать дворец окружал его кольцом. Пока вход в него был закрыт для всех, кроме слуг и таких как я, поэтому и набилось столько народа в залах и переходах. Гул голосов стоял такой, словно растревоженный гигантский улей переместился во дворец.

— Виконт! — меня остановил смутно знакомый голос, когда я продолжал прорываться к входу в сад.

Пришлось остановиться и повернуться, чтобы не быть невежей. Представшее зрелище заставило меня вздрогнуть. Хуже ситуации навряд ли можно было себе представить — герцог в окружении своей многочисленной светло-желтой свиты. Притворно заслонив глаза, словно отгораживаясь от солнца, я произнес.

— Просто шевалье ваша светлость.

Герцог удивился, а его свита стала пренебрежительно на меня посматривать, еще бы лишиться титула, что могло быть позорнее.

— Прискорбно. Соболезную.

Тут настала очередь удивляться мне, герцог выказал уважение отцу. Хоть умному человеку как он стал понятен мой нынешний социальный статус и не зная подробности, он видимо сделал вывод, что если я до сих пор служу принцу, то единственной причиной потери титула, могла быть смерть отца и отречение от меня его приемника.

— Спасибо ваша светлость, — я решил тоже быть вежливым и даже поклонился ему, чем вызвал перешептывания среди свиты, — позволите мне идти? Принц будет недоволен моей задержкой.

— Конечно, — он недовольно скривился, услышав о Диметре, — хотел только спросить, когда вы появитесь у меня для последнего урока, император интересовался, закончили мы обучение или нет.

Я похолодел и так все тело болело и приходилось обращаться к целителям, после постоянных тренировок с принцем, который каждый день теперь гонял меня, как проклятого, так еще последние три урока у герцога были почти такие же, как первый раз.

Возле нашего зала обязательно дежурил целитель, который с некой периодичностью штопал меня или герцога, если мне удавалось его зацепить.

Герцог, как и принц хотел одного — научится защищаться против моей магии иллюзий в бою, когда количество атакующих клинков может внезапно стать больше одного. Так что было непонятно, кто еще кого учил на наших занятиях.

— Ваша светлость, — я решил, что кашу маслом не испортить и вежливо поклонился еще раз, — через три дня вас устроит? Балы закончатся, а охота начнется только на пятый день.

— Вполне, — ответил он и небрежным взмахом руки отпустил меня, давая ясно понять, кто здесь выше званием.

— «Ну хоть глумиться не стал и то спасибо, — я продолжил свой путь, аккуратно протискиваясь между людей, — у остальных то лица явно были слишком радостные от такой новости».

— Анри, — принц на людях был в своей невозмутимой маске, — ты опаздываешь.

— Его светлость задержали, — пожал я плечами, — через три дня последний урок.

Не оправдываясь, а просто констатируя факты я занялся инспекцией сада, нужно было расположить гвардейцев так, чтобы их вроде как и не было, а с другой стороны, чтобы могли сразу появиться в нужный момент. Император пошел даже на такую меру, чтобы на входе все обязаны были сдать оружие, он не хотел чтобы во время отречения возник хоть малейший намек на бунт или волнения. Эту неприятную обязанность, прием и выдача обратно оружия, возложили на меня, особо не интересуясь моим мнением. При этом принц с усмешкой пожелал мне удачи и нажить поменьше врагов, поскольку после прошлых торжеств, человека что был на моем месте просто закололи во время то ли шестой, то ли седьмой дуэли. Пришлось приступать к обязанностям, ведь мне временно подчинили всех гвардейцев, что охраняли сад. Что им тоже не очень понравилось, в общем спасибо большое будущему императору, работой и проблемами он меня обеспечил на долгое время еще не вступив в свои права.

— Ваше оружие прошу, — я как фарфоровый болванчик повторял одну и ту же фразу вот уже час, с переменным успехом вступая в полемику с особо родовитыми или задиристыми дворянами. Чаще всего это были одни и те же люди. Вот и этот, слава Господу «всего лишь» граф гоношился почем зря.

— Вы вообще понимаете, кто я такой? — кипел он, тиская рукоять своей шпаги, — мой дед получил пожизненное право носить оружие при императоре, так что ни какому безродному не лишить меня этого права.

Было у меня желание попросить его, позвать сюда деда и тогда он бы смог спокойно войти, но к счастью помня слова принца умело держал язык за зубами, лишь повторяя одно и то же. На мое счастье толпа, которая ждала вот уже несколько часов сама помогала мне, когда сзади графу стали предлагать отойти с ними размяться, если он так жаждет быть со своей шпагой вместе.

— Ваше оружие пожалуйста, — в следующую секунду мой взгляд столкнулся со спокойным и безбрежным океаном спокойствия, что едва не захлестнул меня с головой. Я вздрогнул, а сердце мое тревожно ёкнуло, предупреждая о проблемах с этим человеком.

— Шевалье, — старый дворянин, лет пятидесяти, одетый в безупречный костюм, который мой опытный взгляд оценил в пару десятков лошадей, был со свитой, не уступающей свите брата императора.

— Ваша светлость, — я сразу увидел герб на одеждах его спутников, безошибочно определив герцога де Гела, одного из тех Родов, что претендовал на престол империи.

Поклонившись ему ниже обычного я тихо сказал, чтобы слышал только он, ссориться с такими людьми было точно самоубийством, поэтому маленький кусочек лжи потешит его самолюбие, а меня убережет от последствий.

— Для Высоких Родов, всего лишь просьба будущего императора.

Герцог еще раз взглянул на меня своими безбрежными глазами, в которых плескался целый океан спокойствия и безмятежности, и сняв шпагу протянул её мне.

— Если его высочество не будет однажды нуждаться в ваших услугах, обратитесь ко мне, — спокойно сказал он, проходя в сад. Вся его многочисленная свита тут же безропотна сдала оружие. Я быстро трижды произнес хвалу Господу нашему, что меня только что миновали гигантские проблемы.

Внезапно мои ноги стали подкашиваться, а взор затуманиваться. Сердце стало набирать такой темп, что через несколько секунд едва не выпрыгивало из груди. Под руку с незнакомым мужчиной, в ослепительно красивом платье гармонирующим с её глазами, шла «моя» Натали. Она улыбалась и весело смеялась над рассказом своего мужа, да так, что я заслушался и не сразу открыл рот, когда они подошли ближе.

— Ваше оружие, — наконец промямлил я, поедая глазами свою красавицу, открытые плечи, глубочайшее декольте из возможно приличных, все мне хотелось запечатлеть в своей памяти. Обернувшись на знакомый голос Натали с удивлением признала меня.

— О, шевалье теперь кажется? Это вы?

— Да баронесса, — я едва склонил голову, прикусывая язык, чтобы не ответить колкостью, лишь назвав её старым титулом.

— А-а-а, это тот несчастный, что добивается твоей руки, дав при этом тебе развод? — граф весело улыбнулся жене, вызвав у меня не только приступ ревности, но и растревожив темную половинку.

— «Она еще и с ним тебя обсуждает?».

— Ваша милость, оружие пожалуйста, — чтобы сдержаться, я вспомнил о своих обязанностях.

— Поздравляю вас шевалье, — Натали прижалась к мужу всем телом, её грудь прижалась к его руке, — хорошее начало карьеры для вас, привратник в саду императора.

— «Сучка».

Я молча принял оружие её мужа и хотел продолжить работу, как внезапно с ней заговорил де Берзе. Тон его голоса практически копировал тон принца, когда он был чемто недоволен, так что эффект получился соответствующий.

— Графиня, может быть если вы находите время обсуждать с новым мужем старого, расскажите и о причине, по которой мы развелись?

Натали вздрогнула и испуганно посмотрела сначала на меня потом на мужа, она не думала, что я решусь на подобное и могу ляпнуть правду. Я конечно же такое не смог бы сделать, но вот де Берзе…

— Как вы смеете сударь, после всей той лжи и измен, что вы принесли Натали, — вскипел граф, хватаясь за ремень, где всего минуту назад висело оружие.

Вот только графиня быстро подхватила его под руку и с улыбками, и убеждениями, практически оттащила подальше от меня, он нехотя соглашался, но бросал на меня совсем не дружелюбные взгляды.

— «Спасибо, но зря, — со вздохом поблагодарил я его, — каждый раз как ты вмешиваешься, становится только хуже».

«Пффф, — меня не удостоили даже ответом».

Приближение следующей свиты вызвало у меня очередной приступ паники, вот тут уж очередь мне не сможет помочь, он сам был толпой.

— Ваша светлость, рад вас снова видеть, — поклонился я.

— Странно, вы сегодня весь день так любезны сэр Снупи, — я понял, что герцог «играл» для свиты, поэтому внутренне напрягся, — что я думаю, не нагадили вы мне на пороге дома или еще тем паче, не случилось ли чего с моей любимой сукой.

Я вздрогнул, вроде бы и не было прямого оскорбления, но и за меньшее убивали.

— Ваша светлость, — я прикусил до крови щёку изнутри и вежливо поклонился, — не думаю, что император поймет, если мы продолжим свои тренировки больше, чем положено.

Взгляд герцога стал тяжелее, а его свита недоумевающе на меня посмотрела, перестав смеются после первой его «шутки».

— Это угроза?

— Аллегория ваша светлость, — я еще раз поклонился, — как и ваши предыдущие слова.

— Мне интересно, что вы сказали де Гелу, — снизил тон он подходя ближе, чтобы слышал его только я, — я был сражен тем, как быстро он отдал вам шпагу.

— То же, что и остальным особым гостям, — я сглатывал кровь из прокушенной щеки и старался говорить спокойно и вежливо, хотя внутри меня всего трясло от его слов, — для Высоких Родов, это просьба будущего императора.

Герцог хмыкнул, но снял шпагу и протянул её мне.

— А что он ответил вам шевалье?

— Возможно спасибо?! Кто знает, — с натянутой улыбкой ответил я.

Когда от меня отошел последний человек из свиты герцога, я с ужасом взглянул на очередь, еще столько времени мне нужно было улыбаться и кланяться.

— О, смотри Ричард, — услышав ненавистный всеми фибрами души голос, я вздрогнул и поднял взгляд, третья встреча, которая совершенно мне была не нужна, — его поставили охранять двери.

— Может быть возьмем его назад брат? — громко рассмеялся Генри привлекая в себе внимание окружающих, — посадим на цепь охранять ворота?

— Я смотрю сегодня много умных и говорливых, — раздавшийся голос за моей спиной заставил не только братьев заткнуться и застыть с открытым ртом, но и всех из ближайшего окружения опуститься на колено, — как вы шевалье? Я уже высказала сыну, за то, что скинул на вас эту не благодатную работу.

Поворачиваясь, я уже знал кого увижу, поэтому также опустился на колено, приветствуя императрицу.

— Спасибо большое за вашу милость, ваше императорское величество, — я действительно был ей благодарен, теперь все видели и знали, а кто в конце очереди не видел, тому обязательно передадут, что императрица благоволит ко мне и проблем станет гораздо меньше.

— Хочу видеть вас сегодня, — непререкаемым тоном сказала она перед уходом, мне лишь оставалось склониться в поклоне.

Еще не раз я мысленно благодарил Бога и императрицу за этот жест, больше никто сильно не пререкался и не спорил со мной, а братьев так вообще ветром сдуло, едва она отвела от них свой взгляд. Только спустя два часа я наконец закончил и заперев комнату, заваленную пронумерованным оружием, я подхватил книгу с записями, у кого под каким номером что взял, я наконец и сам вошел в сад.

Вечер выдался страшно помпезным, полным важных и утомительных речей, так что я было не уснул, прислонившись к одной из колон. Общение с таким количеством народа кого хочешь, собьет с толку. Когда наконец под утро император приступил к тому, собственно говоря ради чего тут все собрались, многие были утомлены обильной едой и выпивкой. Может он сделал так и специально, зная императора по некоторым обмолвкам принца, возможно так и было на самом деле.

— Я передаю всю полноту власти своему старшему сыну, наследному принцу Эльрику Галейскому, — с этими словами император снял с себя золотую корону, сверкающую множеством рубинов и опустил её на голову коленопреклонённому принцу.

Затем спустился с трона и поменявшись с сыном местами, уже сам опустился перед ним на колено.

Сад взорвался шквалом аплодисментов и оваций, шум стоял такой, что я невольно дернулся, бросившись проверять посты. Свежеиспеченный император с улыбкой внимал им, затем одним движением руки погасил шум, сад застыл в тишине.

— По традиции оглашу пять первых назначений, что делает каждый император, вступая в законные права, — начал он с традиционной фразы, словно не замечая коленопреклонённого отца. Тишина стала еще тише, если так можно выразиться, все знали, что первые назначения основополагающие для дальнейшей судьбы империи, ведь называя этих людей император показывал, на кого он будет опираться в будущем своем правлении.

— Обер-егермейстер, — император сделал паузу, — герцог Варрава.

Все облегченно выдохнули, первым назначением сын признавал отца и давал ему почетную должность при дворе, которую тот мог не исполнять, обеспечив себя заместителем. Герцог поднялся с колена и поклонившись императору, отошел в сторону.

— Канцлер — герцог де Грей.

Сад также радостно зашумел, особенно радовались те, кто носил желтые атрибуты, они сделали правильный выбор. Император назвал далее еще два известных всем имени, оставив их на прежних должностях и дав понять, что политика отца продолжается.

— Глава Тайной канцелярии, — император оглядел всех вокруг, а зал напряженно замолчал, казалось притихли даже птицы, которых специально завезли в сад ради этого вечера. Должность была не то чтобы популярной или престижной, просто глава тайной полиции и заведующий всеми дипломатами империи, был весьма и весьма уважаемой величиной в империи. Без него не обходился ни один императорский совет, он был также один из немногих, кому было разрешено входить к императору в любое время суток.

Выбирая человека на эту должность, император доверял ему себя, что могло быть еще почетнее.

— Принц Диметрийский, — произнес наконец император. Зал остолбенело замер, я пораженно посмотрел на принца, тот с таким же видом смотрел на императора. Скоро все взоры устремились на моего работодателя.

— «Мы в полной жопе, — мрачно прокомментировал де Берзе эту новость».

Я был с ним согласен, если принц не откажет новому императору, а он просто не мог отказаться, я автоматически становился его заместителем со всеми вытекающими последствиями и обязанностями.

— Склоняюсь перед волей императора, — принц опустился на колено перед братом, протягивая руки к патенту.

Император довольно улыбнулся и отдал назначение брату. Когда принц встал и отошел к ложе уже бывшего императора, а ныне главного егеря, к нему просто потоком устремились множество людей, стараясь выразить свое почтение. Особенно старались те, кто в последнее время не совсем с ним ладил. Даже канцлер недовольно хмурился, кидая взгляды то на императора, то на нового главу тайной полиции. Этим назначением ему существенно испортили настроение, а также возможность прямых интриг за спиной императора.

Наконец официальная часть торжества закончилась и начался пир, который будет продолжаться целых три дня, и все это время мне нужно было быть тут. Поэтому я лишь простонал, когда первый день закончился, часть гостей ушла спать, а я присев, сразу почувствовал, как у меня гудят ноги и насколько же я вымотался.

Две недели спустя

Я молча стоял перед принцем, который помахивая кончиком сапога задумчиво крутил в руках патент. Закончились торжества, закончилась охота, все наконец разъехались и столица вздохнула свободнее, а я впервые за эти дни выспался, просто проспав почти два дня кряду.

— Император хренов, — принц произнес это беззлобно, просто чтобы побурчать, — и что нам теперь делать?

— Нам? — притворно удивился я.

— Ой, Анри, только ты не начинай, — тут же озлобился принц, — а то непонятно, кто будет моим заместителем.

— Возможно кто-то более родовитый и умный? — предположил я, поняв что принц в хорошем расположении духа.

— Это такой тонкий намек, что неплохо бы тебя теперь сделать бароном? — хмыкнул он.

— Нет, ваше высочество, — отрезал я, — я был виконтом и меньшее, чем на граф теперь не соглашусь.

— О-о-о, — принц удивленно посмотрел на меня, — а твоя наглость растет не по годам, а по часам. Может быть тебя еще и герцогской короной пожаловать?

— Если серьезно ваше высочество, — я слегка поклонился, — то я остаюсь как есть, а когда вы посчитаете, что я достоин графского звания вы мне его пожалуете.

— Ты ведь понимаешь, что барон это лучше, чем граф не в известном будущем? Я ведь могу так и не пожаловать тебе его никогда.

— Значит я плохо работал, — пожал я плечами.

— Так тому и быть, — отрезал он, возвращаясь к первой теме разговора, — готов завтра приступать? Пойдем знакомиться с нашими подчиненными.

Я промолчал, но принцу и не нужен был мой ответ, он был мыслями далеко отсюда, а по тому, как он улыбался, мне становилось страшно самому. Вот уж кто не будет просто приходить за жалованием и ничего не делать, имея в руках практически всю империю.

Глава 8

Бесполезная любовь

Пять лет спустя

— Анри, я прошу тебя, — Натали умоляюще сложила руки и посмотрела на меня. Я оказался в плену её глаз и запаха, что она принесла с собой. Если бы она написала письмо, или прислала посыльного я бы колебался, но вот так, когда она смотрела на меня стоя на расстоянии вытянутой руки, я просто лишался сил. Сердце тяжело ухало где-то глубоко внутри, а затуманенная голова под воздействием запаха её тела, смешанного с нежным весенним запахом неизвестных мне цветов просто отказывалась воспринимать ситуацию объективно.

— Но Натали, это неприлично, ведь если бы я так сделал с тобой, тебе бы это не понравилось, — попытался я слабо возразить.

Она помрачнела и развернулась.

— Твоя любовь только лишь одни слова, когда я прошу, практически умоляю тебя помочь мне, ты показываешь свои истинные чувства!

Удар был ниже пояса. Скрепя сердце я произнес.

— Хорошо, я попробую что-нибудь сделать.

Она радостно улыбнулась и протянула мне руку, я осторожно взялся за неё кончиками пальцев и несмело поцеловал, от одного простого действия у меня чуть не помутилось сознание, ведь это впервые, когда я касаюсь её и целую.

— Ты известишь меня? — она отняла у меня руку, которую я не отпускал и её тон стал деловым.

— Может быть я лучше приеду к тебе? Попили бы чай, я знаю отличного кондитера? — я не мог отойти от очарования и пытался продлить этот сладостный момент еще дольше.

— Лучше курьером Анри, ты ведь понимаешь, муж, — она улыбнулась и попрощавшись вышла из комнаты, оставив после себя только аромат и хмельную голову.

Я сидел в полном онемении, новости были с ног сшибающими. Оказывается Натали со своим мужем и двумя близняшками переехала в столицу, он получил через своего отца какую-то придворную должность. Натали же решила меня проведать, давнишние обиды на меня у неё прошли, поэтому она зашла помириться и дала разрешение изредка заходить к ней, если мужа не было дома. Правда попросила о небольшой услуге, выполнять которую мне категорически не хотелось, но я не смог противиться такому напору. Моя любовь, моё страстное желание всей жизни само пришло ко мне и мило улыбаясь предложило дружить. Забыв про свои ночные клятвы, что никогда больше не вспомню о ней и забуду навсегда свои чувства, я тут же все это позабывал и все, что копилось все эти годы и тщательно пряталось в отдельный уголок души, все одним мигом выплеснулось наружу.

— «Она теперь будет посещать дворец! — понял внезапно я еще одно, — я смогу с ней видеться теперь почти каждый день!».

Мне вдруг показалось, что Господь услышал все мои молитвы и теперь обратил на меня свой взор.

— «Как был дураком, так им и остался, — выступил де Берзе, который молчал весь наш разговор с Натали, — во-первых она просила не для себя, а во-вторых, тобой просто воспользовались».

Я нахмурился, на мои мечтания и розовые облака набежала туча сомнений в виде темной стороны, но я старательно отогнал её.

— «Она пообещала, что это услуга только для неё».

— «Угу, — его голос был полон иронии и если бы я прислушался лучше к его чувствам, то поостерегся встречаться сегодня с принцем».

Конечно же вечером, когда мы обсуждали план помешать герцогу назначить владельцем удела барона Росского, своего протеже, что лишило бы нас пары медных шахт, де Берзе улучил минутку и рассказал принцу все про сегодняшнюю встречу.

— Анри скажи четно — ты дибил? — принц устало потер веки и откинулся от стола, пристально посмотрев на меня при этом.

— Диметр, я не могу ей отказать, ну что я могу поделать, — проклиная свою обнаглевшую до крайности половину, влезающую в мои сердечные дела, я пытался оправдаться, — прошло уже больше пяти лет, я почти забыл и её, и свои чувства, а тут сам представь. Открывается дверь и входит Она!

Принц грустно посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

— Понимаешь, что за привлечение сотрудников к своим личным делам, я вычту их услуги из твоего жалования? А поскольку слежка нужна еще и в течение двух недель, твоя причуда выльется тебе в копейку. Я не знаю, как еще тебя наказывать.

Я резко погрустнел и так последнее время приходилось во многом себя ограничивать, я пытался накопить приданое для Оливии, чтобы выдать её замуж и это с учетом того, что принц недавно выгнал меня из дворца, сказав что пора мне обеспечивать себя самому. Так что много денег стало уходить и на свою одежду, еду и остальные расходы, которые раньше были не моей проблемой. Я не мог появиться при дворе в неопрятной или штопаной одежде, и так со своим низшим дворянским званием, да еще и с такой должностью я был белой вороной во дворце, так еще и малейшая небрежность в моей внешности или одежде тут же аукнулась мне волной пересудов и слухов. Но более всего расходов все же уходило на накопление приданого для Оливии, мне было совестно, что она жила в моем доме, практически никуда не выходила и ни с кем не общалась, её редкие прогулки в парке были не в счет. Я чувствовал себя обязанным сделать это, хотя бы ради памяти отца, ведь она из-за возраста не смогла бы найти себе мужа без достойного приданого. Так что наказание принца было действительно пугающим, но на другой чаще весов была благодарность Натали… Я не стал раздумывать.

— Хорошо, вернемся тогда к нашим ответным действиям. Я предлагаю подложить письмо компрометирующего содержания, его племяннице. Вы же помните, как он к ней относиться?

— М-м-м, — принц задумчиво потер подбородок, — да, что-то такое слышал.

Думаешь, сработает?

— Уж мы точно ничего не потеряем, — убежденно ответил я, — письмо с нами никто связать не сможет, а хвосты можно и подчистить, в его доме нет никого с кем бы жалко было бы расстаться.

— Хорошо, — принц подумал и согласился с моим планом, — когда займешься этим?

— Сегодня же.

Вот только первое, что я сделал, так это сформировал отряд и послал его на наблюдение за виконтессой Веронской, со слов Натали та замыслила что-то против её мужа и семьи. Я пообещал последить и показать отчеты о её встречах и передвижениях. В принципе, если бы де Берзе не рассказал об этом маленьком моем грешке принцу, я мог совершенно безнаказанно сделать это сам, мои возможности, как заместителя главы тайной канцелярии были обширны и порой я сам не видел их границ.

Остаток вечера я провел в мягкой неге дум, вспоминая приход любимой, иногда вдыхая в себя воздух кабинета, мне казалось что он до сих пор хранил в воздухе её аромат.

Глубоко за полночь я отправился домой.

— Анри, — Оливия с сияющими глазами всегда встречала меня дома, не позволяя слугам раздевать меня и сопровождать в небольшую обеденную комнату. Я позволил ей помочь мне раздеться и умыться, и она сама подкладывала в мою тарелку кусочки, когда повар принес еду.

— Оливия, я ведь говорил тебе, мне страшно неудобно, что ты за мной ухаживаешь, ведь есть слуги.

— Мне приятно это делать, — девушка была настойчива и я давно махнул рукой её отговаривать, — ведь мы живем только вдвоем.

Я все эти годы старательно обходил темы, связанные со мной и её совместным проживанием, вот только Оливия день ото дня становилась настойчивее и сама все время вызывала их в разговорах. Может быть действительно настала пора поговорить по душам?

Я отложил приборы и отодвинул от себя недоеденный ужин, девушка удивленно посмотрела на меня своими сияющими от счастья глазами. Я сглотнул, то что я хотел сказать, совсем её не обрадует.

— Думаю пора поговорить, — я серьезно посмотрел на неё, — ты должна знать, что я сейчас собираю солидное приданное для тебя, и ищу кандидатуру будущего мужа, мы не можем жить под одной крышей, тебе нужно строить собственную семью, жизнь.

Девушка отшатнулась от меня, как будто я её ударил. Кулачки сжались, а на глазах появились первые слезы.

— Как ты можешь?! — её голос задрожал, — зачем?!

— Оливия, — я попытался её успокоить, протянув руку к ней, но девушка от меня отшатнулась, — ты знаешь, чтобы для меня как сестра, я хочу для тебя счастья!

— Моё единственное счастье, быть рядом с тобой! — она не смогла сдержаться, слезы потекли по щекам.

Я тяжело вздохнул, женские слезы сбивали меня с толку.

— Ты ведь знаешь, я люблю Натали, — решил я выложить все карты на стол, — как ты себе представляешь, если я буду жить с тобой?

— Я ненавижу эту тварь! — она схватилась руками за лицо и её плечи затряслись, она что-то пыталась говорить, но рыдания заглушали все.

Я встал и присел рядом, она пыталась вырваться, когда я обнял её и стал гладить по плечу, стараясь успокоить, но я держал крепко.

— У неё есть все и даже больше! — глухо произнесла она, отняв лицо от сцепленных ладоней, её заплаканное лицо ничуть не стало некрасивей, — у неё есть муж, дети, почему я должна отдавать ей ещё и тебя?!

— Оливия, — я тяжело вздохнул и взял её руки в свои, — почему ты решила, что мы будем вместе? Я ведь просто выполнял свой долг перед отцом и не бросил тебя на произвол судьбы только из-за него. Я не понимаю где и когда я внушил тебе, что хочу быть с тобой как с женщиной?

Её глаза сверкнули, она испуганно посмотрела на меня и вырвав руки, бросилась со всех ног к себе в комнату.

— «Молодец, хорошо утешил, — засмеялся де Берзе, — надо взять у тебя пару уроков».

— «Сегодня весь день наперекосяк, — мне было тяжело видеть её такой, я очень хорошо к ней относился. Девушка была не привередливой, терпеливой, молча сносила все удары судьбы, что били нас на протяжении всех этих лет».

— «Но в одном она права, — внезапно он влез в мои мысли, — пора тебе обзавестись семьей, это нужно для социального статуса. В твоем возрасте не иметь семью и детей не позволит войти в общество всей полнотой».

— «Зачем мне это? — я пожал плечами».

— «Затем, чтобы лучше знать и видеть, что происходит вокруг, сейчас ты легко прозеваешь заговор, если тот начнет зреть в умах знати, ты не видишь их, не общаешься с ними, не живешь их жизнью, откуда тебе знать, о чем они сейчас думают?».

От его слов мне стало не по себе, а ведь он опять прав! Принц уже который раз мне говорил и даже приказывал, чтобы я начал полноценную придворную жизнь, общался со всеми группами и сообществами, выведывал настроения и веяния. Ведь практически все наши агенты и подчиненные даже одним шажком не смогли бы ступить на мраморные плиты дворца, только мы с принцем и еще парочкой купленных нами дворян могли хоть что-то сказать о настроениях царящих сейчас среди знати.

— «Ага! — довольно заметил он, — а без жены ты сейчас не будешь допущен никуда, где есть встречи семейных пар».

— «И что ты предлагаешь, обречь бедную девочку на то, чтобы послужить предметом для осуществления моих планов? — я был категорически против такой затеи».

— «Хорошо, тогда я требую свой долг, сегодня. Одна ночь».

Я моментально понял, что он хотел сделать.

— «Нет!».

— «У тебя просто нет выбора, — рассмеялся он, — я достаточно силен, чтобы и сам взять под контроль твое тело, но я хочу, чтобы ты просто выполнил свое обещание».

— «Нет, де Берзе, Оливия сейчас в таком состоянии, что если дать ей хотя бы тень надежды…».

— «Я не собираюсь ей давать никакой тени, — он заржал так, что я похолодел от ужаса, — я собираюсь её так отодрать, что она больше никогда не уйдет от тебя».

— «Нет! Стой! — я стал медленно терять контроль над своим телом, и стал бороться».

Молчаливое противостояние длилось почти час, никто не хотел отступать, сейчас, впервые за столько лет между нами наступило открытое противостояние и тот, кто сейчас проиграет, будет постепенно уходить в тень.

— «Я требую все свои долги, — наконец произнес он, не в силах выиграть у меня, но и я не мог ничего сделать, — ты мне должен, ты помнишь?».

— «Все что угодно, но только не это! — твердо сказал я, силясь заставить руку двигаться», — «Ты уверен?! — он отпустил руку и заговорил со мной таким тоном, что мне стало жутко, — хорошо, тогда завтра ты отдашь мне свои долги?».

— «Да! — я с облегчением выдохнул, до завтра я смогу успокоить и образумить Оливию».

— «Отлично, — он вернул мне контроль над всем телом, — тогда завтра ночью я прокрадусь в дом твоей Натали, убью мужа и детей на её глазах, а саму её буду насиловать всю ночь, да так, что она будет вскоре выть от того, чтобы ночь кончилась».

Я отшатнулся от стола и едва не упал, то как это было произнесено не оставляло мне и тени сомнения в том, что он это осуществит.

— «Ты, — мой голос срывался и комок в горле стал душить меня, — ты чудовище! Ты не посмеешь!».

Ответом мне был зловещий хохот, я понял, что он посмеет и ещё как. Рядом на стуле появился темный силуэт, который вскоре обрел видимость и такие знакомые очертания. Он пододвинул к себе оставленный ужин и стал насыщаться, помахивая изредка ножом в воздухе.

— «Не забывай кто я, — он на секунду прервался и указал на меня вилкой, — я порождение тебя и если я могу это сделать, то ты тоже можешь это сделать!».

— «Я никогда так не сделаю! — едва не выкрикнул я в полный голос и только в самый последний момент смог сдержаться, прокусив себе ладонь до крови».

— «На самом деле выбор прост, — он закончил с едой и сейчас довольно пил вино из высокого стакана, — сейчас даже мне он нравиться. Как ведь повернулась судьба, ты не находишь? Натали или Оливия, я даже ставки не буду делать на то, кто из них тебе дороже и кого ты выберешь. Еще скажи после этого, что я негодяй? Скажешь? Обрекаешь бедную девочку на такую жизнь».

Я заскрежетал в бессильной злобе зубами, я был конченым негодяем, но он был полностью прав, черт его забери! Всегда был выбор в пользу Натали, всегда, всю мою чертову жизнь, выбор был в её пользу. Я почувствовал, что предаю Оливию, как предал когда то Иду, оставив её в руках братьев, когда не смог их победить.

— «Если я пообещаю тебе, — одна мысль мелькнула у меня в голове и я схватился за неё, — что сам сейчас пойду и займусь с ней любовью, ты оступишься?».

— «Хм, — он задумался, — а мне-то какая выгода с этого? Ты получишь жену в скором времени, наконец начнешь нормально выполнять свою работу, а что получу я?».

— «Будь ты проклят! — зарычал я — что тебе еще надо?! Я ведь сделаю с ней тоже, что и ты!»

— «О нет, мой наивный друг, — он развалился на стуле и допив стакан, поставил его на стол, — ты всего лишь займешься с ней любовью, а я собираюсь именно отодрать её, как последнюю шлюху. За пять лет она поди соскучилась по мужскому органу, так что я сполна хочу вознаградить её за длительное воздержание!».

Кровь прилила к голове, вызвав пелену бешенства, я ничего не мог сделать.

— «Что ты хочешь?!»

— «О, Анри, вот это уже серьезный разговор! — обрадовался он, — мне честно говоря до чертиков надоело жить твоей тенью, поэтому сейчас самое лучшее время и место пересмотреть наш маленький договор».

Я едва слышал его, сердце бухало в груди, а пелена ненависти перед глазами заставляла меня броситься на него и сжать его горло в своих руках.

— «Ну что же ты такой ранимый, — засмеялся он, конечно же он знал все мои мысли, как и я его, — не волнуйся, я всего лишь хочу все твои ночи».

— «Это как?! — глухо спросил я его».

— «Теперь каждую ночь, если я этого захочу, я буду брать наше тело и путешествовать куда захочу, но конечно же, утром ты проснешься опять в своей кроватке, — он задумался и хитро прищурился, — или не совсем в своей, это как получиться».

Слово «нет» пыталось вырваться у меня из груди, но я засунул его глубже, это чертова скотина сейчас приставил к моей груди клинок и шанса на победу не было.

— «Обещаешь не причинять вред тем, кого я знаю или к кому хорошо отношусь? — спросил я его».

Он от удивления едва не упал с раскачиваемого стула.

— «Слушай, — он внимательно посмотрел на меня, — да твоё безумие еще больше, чем даже я ожидал! Я решил всего лишь проверить, насколько ты дорожишь Оливией и той блудливой сучкой, насколько далеко готов пойти. Но даже я не ожидал, что все так запущено!»

— «Обещаешь больше не лезть в мои личные дела, если я не прошу об этом тебя напрямую?!».

— «Ха, Анри, да я за такую возможность научу тебя даже тому, чему бы ты доходил все эти годы в магии».

— «Обещаешь или нет! — пелена ненависти не сходила и я был готов на все, лишь бы защитить своих любимых и родных».

Он стал серьезным, взял в руку нож и полоснул себе по ладони, из разреза медленно показалась черная как ночь кровь, он передал мне нож и я сделал то же самое.

Ослепительная боль заполнила мое тело, когда наши руки соприкоснулись и я почувствовал как его кровь, смешивается с моей. Спустя мгновение все исчезло и боль, и кровь, и он сам.

— «Договор заключен, мой малыш, — довольно мурлыкнул он, — договор заключен».

— Тогда, пожалуйста, не мешай мне сейчас, — я поднялся и пошел в комнату Оливии.

Она не была заперта, поэтому войдя, я запер её за собой. Раздевшись донага, я подошел к кровати и посмотрел на неё, уже спящую на мокрой подушке и слегка всклокоченными волосами. Жалость не очень хорошее чувство, но именно оно сейчас двигало мной.

Я поднял одеяло и опустился на кровать, которая жалобно скрипнула под моим весом. Оливия легла скинув с себя все, видимо не было сил надеть сорочку, поскольку её платье лежало тут же рядом с кроватью. Я подвинулся ближе, чувствуя как мое естество под действием близости теплого девичьего тела и упругих округлостей под руками начинает просыпаться и упираться сзади в ткань её тонких штанишек. Я не делая резкие движения, чтобы она проснулась, просто разорвал их сзади и рукой подогнув её ноги, смочил слюной головку. Нащупав между её ног сухую, но податливую плоть, я вложил свой орган к ней между ног и сделал движение вперед. С первого раза у меня ничего не получилось, а вот когда за мой горячий орган взялась холодная, узкая ладонь и направила куда нужно, я плавно провалился вглубь, с наслаждением ощутив, как внутри все очень туго и узко.

— Я сплю? — раздался тихий голос.

— Да, — я сделал пару движений и стал целовать её шею и ушко, как назло вспомнились все уроки, преподнесённые принцем. Тело привычно стало делать то, чему его так долго учили — раздразнить женщину и заставить её таить в своих руках.

Принц, а также то несметное количество служанок и фрейлин, что прошли через мою постель и руки, оказались слишком хорошими учителями. Уже через пять минут тело Оливии отказало ей, она стонала и извивалась под моими ласками, стараясь сильнее вжаться, когда я входил в неё. Я не стал сдерживаться и выходить из неё, когда почувствовал приближение оргазма, лишь сильнее вжался в её упругий зад и все до последней капли излил ей внутрь. Её тело конвульсивно стало сжиматься и разжиматься, а потом замерло у меня в руках.

Мы лежали неподвижно, словно не веря в то, что произошло. Чувствуя её влажность и упругость, мой орган внутри неё несколько раз вздрогнул и почувствовав его, она сжала и разжала мышцы, вызвав опять прилив крови, которая заставила его снова шевелиться и набирать силу. Долгое воздержание в виду отсутствия всегда доступных служанок и полной нехватки свободного времени дало о себе знать, тело требовало еще.

— Я тебя люблю, — раздался тихий голос, чуть искаженный от того, что девушка стала подниматься и перебралась ко мне на грудь, чтобы сменить позу и сесть на меня сверху, чтобы самой управлять процессом.

Я промолчал, она все прекрасно знала, говорить что-то, было лишь испортить этот момент.

Неделя спустя

К своей первой свободной ночи де Берзе готовился тщательно, взяв у меня тело вечером, ради чего мне даже пришлось сказаться больным и отпроситься у принца, он объехал лучших портных и заказал у них костюмы под свой вкус, потратив при этом немыслимые для меня суммы денег. На мое замечание он ответил, что теперь сам займется обеспечением себя, ну и меня заодно средствами к существованию текущий «полунищий» образ жизни был ему противен. С ним пришлось согласиться, ведь его траты были не сравнимые с моими, я всегда одевался хоть тщательно и со вкусом, но… не по высшим стандартам.

— «Ну все, давай ложись уже, — он с нетерпением ждал ночи, так что не только принц, но Оливия были заверены в моей болезни». После той памятной ночи наши отношения изменились и девушка расцвела еще сильнее, теперь счастливая и довольная она не только выходила из дома, покупая себе новые наряды и безделушки, но и стала помогать Сарени в управлении мастерскими.

Я впервые в жизни ощутил, как это себя ощущать, когда тебя любят. Оливия окружила меня еще большей заботой и трогательной нежностью, чем прежде. Мне было крайне неудобно принимать её ласку, ведь по сути она оказалась лишь игрушкой в моих отношениях с де Берзе. Чтобы заглушить свою совесть, я старался, правда старался быть нежным и принимать все, как будто мы любящая друг друга пара, но все же…

На следующее утро

У вас когда-нибудь было ощущение, что все вокруг знают что-то, чего не знаете вы? Я шел по дворцу и не понимал, почему при виде меня барышни краснеют и закрываются веерами, а мужчины разделились на две половины, одни подмигивали мне, весело улыбаясь, а другие мрачнели и хватались за оружие. Я ничего не понимал и главное ничего не помнил, утром проснувшись в своей кровати я облегченно выдохнул, поблагодарив Господа, что не очнулся в какой-то конуре весь обвешанный женскими телами или по локоть крови в чьем-то доме.

Осмотрев одежду де Берзе, которую то аккуратно повесил в платяной шкаф, я также не нашел на ней следов крови. Осмотрев себя и комнату я только тогда выпустил слуг, чтобы они помогли мне умыться и привести себя в порядок.

Оливия, с нежным румянцем на щеках, зашла ко мне после слуг и повиснув на нее требовательно укусила за мочку уха. Пришлось прижаться к теплому телу и задержаться еще на час дома. Так что когда я прибыл во дворец, не в свое обычное время рано утром, когда залы и переходы еще не были наполнены придворными, то и удостоился такой встречи, про какую рассказал выше.

Аккуратно постучавшись я вошел в покои принца, нужно было получить указания на сегодняшний день, прежде чем пойти к себе в кабинет и начать работу.

— Анри, Анри, Анри, — весло погрозил он мне пальцем, выпутываясь из нежных рук очередной четверки девиц.

— Да ваше высочество? — сердце тревожно екнуло, если принц о чем-то знал, де Берзе вчера погулял знатно. Нужно как-то выяснить у него что произошло, без того как признаться ему в том, что делю тело со своей темной половиной.

— Что на тебя нашло? Куда девался тот скромный монашек, которого я знаю?! — он подошел ближе и как был обнаженный, стал меня теребить и смеяться.

— Может быть вы скажете, что конкретно вас удивило? — тревога переросла в убежденность.

— Ну знаешь, — обиделся он, уходя к кровати, — ушел без меня, бросил, забрав себе самое вкусное, нет пожалуй я на тебя обижусь. Хотя нет, если пообещаешь что расскажешь, что же произошло у вас там с баронессой и графиней, я даже дам тебе сегодня выходной.

— Баронессой? Графиней? — удивился я.

— «Ха, — самодовольству голоса мог позавидовать любой».

— Все, ты меня достал своей тупостью, — разозлился принц, — не хочешь, не рассказывай, иди тогда работать. Чтобы жизнь не казалось сладкой, сегодня ночью вместо развлечений возглавишь нападение на Черный ковен. Пора накрыть это сборище великовозрастных лоботрясов, сестра не должна сегодня в нем участвовать.

Я поклонился и вышел. Черный ковен был забавой золотой молодежи столицы, которые придумали себе молиться сатане и хулить Господа, о нем мы узнали почти сразу, но не обращали внимание, безопасности императора и государственности они никак не угрожали. Ну хотели богатые детки устраивать оргии и совокупляться толпой под действием опия, пусть себе. Вот только пару недель назад один из этих дибилов вовлек в эти приключения принцессу. Нет, она пока не участвовала ни в одной из этих встреч, просто смотрела находясь в соседней комнате, за совместным блудом. Но как нам доложила одна из фрейлин, купленная нами на всякий случай, для присмотра за принцессой, сегодня ночью она собиралась все попробовать сама, а этого оказалось достаточно, чтобы Деметр предъявил собранные доказательства императору и получил от него разрешение наказать и даже слегка помять молодежь высших Родов.

— «Не хочешь мне ничего объяснить? — спросил я у де Берзе, идя в свой кабинет».

— «Что там объяснять, эти две дамы спорили, что мужчины пошли сегодня не те и не одну из них не могут удовлетворить. Я просто предложил им пари, что еслиудовлетворю обоих сразу за ночь, они выполнят одну мою просьбу».

Я похолодел, такой поступок никак не походил на мое обычное поведение.

— «Что за просьба?».

— «О-о-о, это мой подарок тебе, — хмыкнул он, — в благодарность за свободу, кроме того я обучу тебя новому магическому приему, теперь я целиком за то, чтобы мое тело днем никто не испортил».

— «За это спасибо конечно, — удивился я, — но все же?».

— «Не волнуйся ничего плохого, — отмахнулся он от меня, — к тому же, иди сейчас домой, я заменю тебя ночью. Быстренько закончу с ковеном и продолжу развлекаться».

— «Уверен? — спросил я облегченно, мне не очень хотелось возиться с этими балбесами, — главное чтобы никто сильно не пострадал».

— «За кого ты меня принимаешь, — оскорбился он, — я прекрасно помню всех поименно и в лицо, никто из них не пострадает, сильно».

— «А когда покажешь приемы?».

— «Что тянуть, возвращаемся к принцу».

— «Зачем?».

— «Ну к герцогу было бы сейчас опрометчиво идти, — рассмеялся он, — а других достойных противников я сейчас не знаю».

— Ваше высочество, — де Берзе взял управление на себя и сделал низкий поклон принцу, что обычно между нами было давно забыто.

— Не прощу! — отрезал тот, накручивая локон одной из девиц на палец.

— Ваше высочество, — де Берзе сделал голос тише, — все осознал, готов искупить вину.

Принц быстрее стрелы сорвался с кровати и подлетел ко мне, жадно всматриваясь в лицо спросил.

— Рассказывай скорее, весь дворец уже дрожит от новостей, но никто ничего не знает толком. Баронессы и графини пока нет, а последнее что видели, как вы вместе садились в карету.

— Хы, этим сучкам еще пару дней не ходить ровно, — оскалился довольно моя темная сторона, — не так уж и сильны они оказались, хватило лишь на полночи.

Глаза у принца разгорелись не хуже костров, он взмахом руки услал девушек и усадил меня рядом с собой, требуя подробностей.

Пока де Берзе смаковал все подробности ночных похождений с принцем я поймал себя на новом для себя чувстве. Не слушая их треп, я задумался и внезапная мысль едва не поразила меня — я завидовал! Да! Я завидовал сейчас де Берзе, за то, что всего за одну ночь смог покорить принца всего лишь одним своим любовным похождением, мне же чтобы принц сидел и слушал меня как сейчас он слушал его, потребовался упорный труд и множество бессонных ночей на протяжении пяти лет. А тут, дал всего лишь одну ночь темной половине и вот уже принц заливается смехом и требует теперь все подобные приключения делать с ним.

Я молчал, отрешившись от всего, мне стало невыносимо грустно.

— «Зачем я вообще живу? Ради чего? Натали меня ненавидит, моя любовь ей не нужна. Может ну его, послать все к черту? Пусть де Берзе развлекается себе и дальше?».

Ко мне пришел образ девушки, которой я был дорого, именно я, а не эта похотливая скотина.

— «Оливия! — я вздохнул спокойнее, — я буду жить ради неё!».

Пока я был занял в себе, де Берзе и принц уже вышли на воздух и приготовились к сражению.

— Эх, Диметр, как бы я хотел отлупить тебя сейчас, — оскалился де Берзе, — как ты меня в тот первый раз, но да ладно, моя голова мне еще нужна.

— Эй, эй, — возмутился принц, — забыл с кем разговариваешь козявка? Перед тобой один из лучших фехтовальщиков империи!

— Это мы сейчас и узнаем, — я сам не понял, как внезапно мой голос рас троился, а потом и стал звучать из пяти…меня?!

Я обалдело смотрел, как принц, ошеломленный не меньше меня, стоял теперь перед пятью противниками. Все были моей точной копией, говорили и двигались одинаково.

— Хотел сделать трех, — произнесли они или я, я сам уже запутался, — но решил показать вам всю мощь моей техники. Мы ведь друзья. А от них не должно быть секретов.

Принц не замечал его оговорки, про «вас», но я понял, что де Берзе показывал это нам обоим, как и обещал мне. Принц же собрался и осторожно следил за всеми моими копиями одновременно.

— Это конечно интересно, как ты смог такое сделать, — оскалился он, когда я на него напал, — но это ничем не отличается от того, что было раньше, я легким касанием могу определить, настоящий клинок или нет.

Сразу же за этими словами, один из моих двойников зацепил его руку. Принц отскочил и замер, его глаза стали увеличиваться.

— Ха-ха-ха, — голос де Берзе казалось заставил дрогнуть соседние стекла, — думали ваше высочество, что все будет просто?

— Но это же, — принц осматривал свою рану из которой показалась кровь, он даже попробовал её на вкус, чтобы убедиться, что она настоящая, — как ты смог?!

— Долгие пять лет практики, и тренировки с вами, — де Берзе поклонился, — ну и ваш дядя поспособствовал, чтобы я всерьез обратил внимание на то, что проигрываю магически одаренным противникам.

Принц ошарашенно посмотрел на «нас» и приняв стойку защиты потребовал.

— Еще раз!

Вторая рана заставила его капитулировать, ни он, ни я сам не знали, как получилось сделать копии настолько реалистичными, что их оружие наносило вполне даже реальные раны противнику. Я поинтересовался у своей темной половины, но он пообещал лишь научить меня технике, а не объяснять все.

Принц загрустил, но де Берзе быстро выкрутился, сказав, что техника еще не совсем совершенная и копии он может продержать лишь три минуты. Принц сразу воспарял духом и раз нас зацепил, когда копии исчезли и я остался с ним один на один.

— Я понимаю Анри, — он обнял меня и чрезвычайно довольный повел в свои покои, — какую тайны ты мне раскрыл, поэтому она останется только между нами.

Я обиженный и на него и на свою половину, мстительно промолчал, что по своим ощущениям не видел преграды во времени, а де Берзе лишь специально подыграл принцу, чтобы тот не оскорбился.

Месяц спустя

Жизнь наконец приобрела смысл, я проводил в своем теле ровно столько времени, сколько мне было нужно для осуществления своих обязанностей. Побывав на работе и проведя вечер в объятьях Оливии, с которой мы решили пожениться, я просто передавал тело дальше, не заботясь о последствиях, не на свой нрав и характер, де Берзе был такой же умный и проницательный как я и никогда бы не позволил, чтобы нашему телу или репутации был нанесен урон. Мне даже вскоре стало нравиться такая жизнь, я сейчас мог легко скинуть грязную работу на него, а сам погрузиться в новые для себя переживания отношений с Оливией.

К тому же, так оказалось проще разговаривать с Натали, когда она пришла ко мне, поблагодарить за выполненную услугу и попросить о другой. Де Берез тут же занял мое место и попросил у неё взамен своих услуг оральные ласки от неё, даже я не смог сдержать смех, посмотрев на её вытянутое от удивления лицо. Когда же она ушла я почувствовал облегчение от того, что чуть опять не попался на свои чувства, у меня просто все переворачивалось при виде неё, хотелось прижаться, целовать её, говорить кучу нежных слов и сдерживать себя было очень тяжело.

У де Берзе таких проблем не было, насколько я знал ему вообще не были знакомы такие чувства и он просто наслаждался жизнью.

Да же то, как он разогнал ковен было достойно упоминания. Самое смешное в этой ситуации, что на меня, как на главное действующее лицо не оскорбился ни один Род, едва принц в закрытом Имперском совете рассказал все подробности. Главы родом не только не оскорбились, они еще были благодарны мне и принцу! Такое вообще было вне моего разумения, пока де Берзе не рассказал мне подробности.

Месяцем ранее. Шевалье Анри де Берзе.

— СВОБОДА! — я не сдерживал свой крик, когда появился ночью в кабинете и заорал от избытка чувств, переполошив и охрану, и тех, кто собирался на операцию.

Выгнав всех, кто ворвался, думая что мне угрожает опасность, я с наслаждением и очень медленно раскурил палочку со смесью, содержащую опий. Самый первый вздох и окативший легкие приятный дым сначала заставили меня раскашляться, но второй и третий были не менее приятны. Все, что стояло теперь передо мной и веселой ночью, это «милые» детки, решившие развлечься. О да, я собирался здорово повеселиться, разгоняя этот веселый притон. Даль конечно, что они решили привлечь туда принцессу, я бы сам с удовольствием присоединился к ним, что может быть лучше, чем оттрахать молодую сочную красотку, которая в обычной жизни будет кривить свой благородный носик и фыркать на тебя.

Мой милый Анри даже не представлял себе, какой он подарок сделал мне, освободив от своего контроля, я примерно представлял себе, чем он руководствовался, все же я был немножко жесток с ним, но самое главное, я даже не ожидал, что он сам! Сам!

Предложит мне разделить тело.

Вчерашние приключения и удовольствия, доставленные мне двумя хоть и слегка потасканными шлюшками высшего света, но все же очень умелыми благодаря своему гигантскому опыту. Пришлось побывать во всех их доступных для проникновения местах, и не по одному разу, чтобы под утро оставить их в изнеможении, а самому прибыть домой и занять место в его кровати.

Конечно, намечающиеся отношения другой половины с изнасилованной девкой своего отца — мне одному кажется, что это какое-то мазохистское удовольствие?немножко настораживали меня, но я решил пока сильно на это не заморачиваться, даже помочь им! Для этого собственно и затеял спор с дамами, вызвав их на не совсем привычную… хе-хе…для высшего света дуэль.

— «Вот же он идиот, — я покачал головой, вспомнив льнущую к нему постоянно девку, которую он старательно игнорировал эти годы, — она сама о желания его едва не насиловала, а он с упорством монаха её игнорировал».

Я потряс головой, отбрасывая совершенно ненужные мне мысли, еще не хватало мне вмешиваться в заморочки своей половины, у меня предстояла веселая ночька впереди, а небольшие курительные стимуляторы, купленные вчера, только разжигали мою страсть и похоть.

Облачившись в один из походных костюмов, чтобы не пачкать свою одежду — Анри потом мне голову оторвет за потраченное золото — я подпоясался оружием и вышел в приемную. Два десятка моих головорезов, ждали там, слава Господу принц не был столь щепетилен, как Анри и в помощники своих темных делишек набирал всех, хоть сколькото стоящих и умеющих держать язык за зубами.

Я оскалился и бряцнул оружием, оглядев людей, которые побаивались мою половину, он однажды преподал им урок, но все же недолюбливали его за излишнюю разборчивость.

— Готовы повеселиться сукины дети?

Они настороженно переглянулись, я показал им свои крепкие зубы и прорычал.

— Слабаки, — фыркнул я, когда они вздрогнули и сделали шаг назад.

До места мы добрались быстро, удаленный от города особняк, обнесенный железной оградой, был неплохо охраняем, еще бы, деткам вовсе не хотелось, чтобы о их «шалостях» узнали родители или церковь.

Я первый спрыгнул с лошади и распоряжаясь на ходу, вытащил шпагу и кинжал.

Затем даже не оглядываясь, идет ли кто за мной, кинул оружие за ограду и через секунду сам последовал за ним.

— Что вы возитесь как черепахи, — я обернулся к ним, когда мы подошли к дому, — сказал убить всех охранников, что может быть проще?

В глаза никто из них мне не мог посмотреть, то ли виной было то, что я практически сам убил или выпотрошил большую часть охраны, то л потому, что был залит кровью с головы до ног. Как же давно я не чувствовал, когда теплая кровь начинает хлестать из перерубленной артерии!

— Так теперь, — обратился я к них, — убрали оружие! Действуем только дубинками или руками, увижу кинжал в руках, лично отправлю того на тот свет. Вопросы?

— Никаких господин, — глухо ответили десятники, выполняя мои распоряжения. Я совершенно не собирался портить отношения с Родами империи, поранив кого-то из их детей.

Дальше началось только одно сплошное веселье, мы как банда озверевших разбойников ворвались в спальню девственницы, за секунды сметаю любое сопротивление. Уже через двадцать минут весь дом был обыскан с чердака до подвала, все золото лежало у моих ног, а вот все остальное, драгоценности и прочая утварь осталась на своих местах. Я показательно заколол одного из своих, заставив его верещать как свинью, глядя на свои сизые внутренности, когда увидел, что он что-то прячем себе за пазуху. Мой метод убедил всех, и все припрятанное после моего скучного вопроса об экспроприированном добром у богатеев, вернулось на места. Осталось последнее.

Привязанные к длинному обеденному столу тридцать молодых людей, дергались в путах и пытались выбраться. Им никто ничего не объяснял, просто накинули на головы мешки и раздели донага.

Я подошел к первому телу молодой девушки, только недавно вышедшей из несовершеннолетия. Дочь барона Рисского, веселушка с конопатым лицом и как сейчас я убедился весьма сочным женским телом. Я приспустил штаны и одним толчком вошел в неё, задергавшееся тело было мне лишь дополнительной наградой. Я просто физически не смог бы кончить в каждую, что был здесь, поэтому я лишь опробовал их два соседних отверстия, чтобы понять, кто мне более симпатичен на будущее. И то, это заняло какое-то время. Когда я закончил и отошел от них, застегнув штаны я повернулся к своим бандитам, которые от крови и похоти едва сдерживали себя.

— Увижу, что попортите товар, отрежу яйца! Ясно?!

Они закивали, с надеждой смотря на меня.

Я спустил их на лежащие тела, как господин спускает свору собак на беззащитных зайцев. Эффект был примерно тот же. Я запретил им стискивать нежные тела, чтобы не оставлять синяков, поэтому они действовали просто, двое держали тело, укрыв руки платьем, а третий занимался делом, потом они менялись. Поскольку среди бывших преступников и каторжников были и любители побаловаться парнями, то не только девушки оказались обласканы моей бандой.

Чтобы не оставлять порядком расширенные отверстия у всех, я велел дать всем по десять розг, чтобы скрыть следы преступления. Иссеченые и покрасневшие попы, прекрасно скрыли «небольшое» приключение, случившееся у них до наказания.

Последним аккордом этой весьма веселой пьесы была раздача золота, особо отличившимся, остальные получили серебро. Когда мы вышли на дорогу, а потом прибыли в город, у меня никогда не было преданнее людей, что шагали сейчас позади меня. Когда я повернулся, чтобы распустить их, все до единого опустились на колено и глухо произнесли слова личной клятвы.

— Расторгали вы конечно меня, сукины дети, — высказался я умиляясь, — но через минуту чтобы здесь никого не было.

Когда я остался один, то с сожалением посмотрел на небо, слишком долго мы провозились в особняке и мне было пора домой, хотя о чем я сожалею? Все было просто супер! Я нисколько не сомневался, что то, что произошло «до» порки, останется между ними. Если об этом узнает хоть кто-то, конец всему: карьере, уважению, положению в обществе.

Посвистывая веселенькую песню, про любвеобильного морячка, я направился в дом Анри, изредка потряхивая мешочком, полным золота. Я больше не собирался быть иждивенцем у него на шее и это было моим первым вкладом в общее дело. Я только поэтому запретил воровать приметные вещи, драгоценности и утварь, чтобы не оставалось следов нашего проникновения, ведь императору будет доложено, что ковен разогнан, а участников всего лишь высекли розгами. А то что золото пропало, пф-ф-ф, я вас умоляю, сами подростки наверно потратили деньги, а теперь спихивают все на ряды доблеснейшей тайной полиции. Ведь если бы пропали деньги, наверняка пропали и все драгоценности, что были на любителях тайных встреч, но нет, все ведь осталось при них, а точнее на полу.

Полгода спустя. Шевалье Анри дю Валей.

Наша свадьба с Оливией прошла очень скромно и при небольшом стечении народа, хотя одно то, что с нами были два принца, вносило некую дисгармонию в процессию. Моя темная половина так понравилась принцам, что теперь каждый вечер они проводили вместе, даже то, что днем приходилось работать никак не сказывалось на их эффективности. Вот только, что расчетливый де Берзе все больше подгребал под себя руководство канцелярией. Лишь один я видел, как он меняет людей на преданных лично ему. Пока лишь на низших должностях, но ведь он только начал. Я принципиально не вмешивался, они променяли мою дружбу и верность, на ночные забавы и распутство?

Пусть сами вылезают теперь из этой ямы.

Я был почти счастлив, скинув с себя все заботы и проблемы на плечи энергичной темной половины, я забрал себе все время, которое касалось семьи и Оливии, мы собрались завести ребенка и теперь при каждом случае были вместе. Как-то чувства к Натали слегка погасли, после этого решения, но то, что они есть я убеждался каждый раз, когда видел её во дворце. На мое счастье, а точнее благодаря новой своей репутации, которая как пожар разлетелась по дворцу, она больше ко мне не подходила, лишь презрительно фыркая, когда я проходил рядом. Как в прочем и все остальные «благовоспитанные» леди, которые чурались меня как черт ладана, количество моих, а точнее де Берзе, начинало догонять принца, а такими темпами с Олимпа небожителя будет скинут и его дядя.

Хотя по шуткам, которые отпускала моя темная половина, я знал что некоторые из этих «благовоспитанных» такими являются с виду. Днем они проклинали и осуждали де Берзе, а ночью также метались и стонали под его руками, как и все остальные.

По моей просьбе Натали он не трогал, хотя я видел, как его раздражала её напыщенность и снобство по отношению ко мне. Словно решив отомстить мне, он переспал зато со всеми её подругами, о чем и не преминул заявить мне.

Я сначала не понимал, откуда у него деньги на поистине королевскую жизнь и подарки, чтобы соблазнять красоток, пока не заметил несходство в бухгалтерии, когда заполнял одну из книг, о проведенной операции в доме одного купца, который шпионил на другое государство. Всего три проверки и я понял, откуда берется золото. Не став ничего делать, я указал ему на ошибку. Он был настолько удивлен, что горячо благодарил меня и даже пообещал, что наконец выполнит свою сюрприз, про который он позабыл в суете.

Одной из ночей он не стал забирать тело и пригласил меня прогуляться. Мне стало интересно и я согласился и вот уже как словно это было давным-давно мы поехали бок о бок, распугивая тех, кто попадался на ночной дороге.

— Я так понял, ты приготовил мне сюрприз? — спросил я, когда он приложил палец к губам и попросив соблюдать тишину вошел в незапертую калитку одного сада, и далее проходя через незапертые двери и полное отсутствие слуг у нас на пути.

— Молчи и слушай, — тихо сказал он, приглашая меня в маленькую, но очень изящно обставленную комнату, которую украшала явно женщина.

— Веди себя тише, чтобы ты не услышал, — еще раз предупредил меня он, — вот еда и закуски, приготовься, ночь будет долгая. Погаси свет.

Он исчез, погасив свет я остался один в почти кромешной темноте.

— Дорогая моя, вот твоя комната, — раздавшийся приглушенный голос совсем рядом заставил меня вздрогнуть. Слабый свет подсветил то, что я не видел вначале, все кресла смотрели на маленькое стекло, которое выходило в соседнюю комнату. Было видно и слышно все, что там происходит, хоть и слегка приглушенно.

— Спасибо ваша светлость, — раздавшийся голос был мне настолько знаком, что я вздрогнул и затих, чтобы не быть услышанным.

Натали сделала книксен перед герцогиней и вошла в комнату. У меня захватил дух от её красоты, которая со временем ничуть не увядала.

Вошедшие служанки помогли ей раздеться и переодеться в ночную одежду из тончайшей ткани. Тело одеревенело, настолько я был напряжен, все мои чувства и желания ожили, я проклинал и благодарил де Берзе за предоставленную возможность. Это был предел моих мечтаний по отношению к Натали, после всего произошедшего между нами.

— Графиня? — вошедшая в комнату герцогиня, с подносом свежих фруктов и графином полным видимо вина, заставила её приподняться и встретить хозяйку дома.

— Ваша светлость…

— Так, Натали, — голос хозяйки стал строг, — мы ведь договаривались с тобой! Тем более сейчас, когда мы практически в исподнем, глупо соблюдать все эти светские привычки! Зови меня Розали, ведь это так просто!

— Ваша…Розали, — поправилась моя любимая, принимая поднос и ставя его на столик у кровати, — просто это так необычно, мы с мужем были ошеломлены вашей помощью в такой критический для нас момент.

— Просто ты заинтересовала меня, моя дорогая, — герцогиня выглядела и говорила, как старшая подруга, что даже меня ввело замешательство. Если бы я не был уверен, что она делает это по просьбе де Берзе — интересно как он её упросил это провернуть — то я бы тоже подумал, что делает она это из христианских побуждений.

— Я? Чем же? — удивилась Натали, присев на краешек кровати, — я обычная домохозяйка.

— Не скромничай, — герцогиня подсела ближе и взяла её за руки, — расскажи мне что вас связывает с шевалье дю Валей.

Мы с Натали вздрогнули одновременно, она от неожиданности, я от испуга.

Проклятая половинка, так вот какой сюрприз она мне устроила! Я услышу от Натали все, что она обо мне думает! Чертов ублюдок!

Я готов был закрыть уши и выбежать из комнаты, но проклятое любопытство приковало меня креслу и я остался на месте, судорожно сжимая ручки.

— Я и шевалье? Вы что-то путаете Розали, — попыталась она ответить держа себя в руках, но голос в последний момент дрогнул.

— Ну-ну, зачем же мне врать, мы ведь подруги? Я надеюсь это так? — голос герцогини растопил бы лед, — просто все события, что происходят с этой игрушкой нашего принца в последнее время, затрагивают тебя. Согласись, что странно, он переспал со всеми твоими подругами, но не сделал ни малейшей попытки соблазнить тебя?

Наташи закашлялась и герцогине пришлось налить ей самой из графина. Любимая не хотела пить много, но настойчивая рука герцогини заставила её выпить весь бокал.

— Вот и отлично, вино разогреет кровь и станет лучше, ведь лучше?! — ворковала «заботливая» женщина.

— Но как? Валери, Ланси, Жюли, они ведь все женаты и счастливы в браке!!! — спросила она, заламывая руки.

— По достоверным слухам, — герцогиня лукаво улыбнулась, — у твоего знакомого просто звериный аппетит и утром он уходит, оставляя на боле боя поверженного соперника. Говорят твоя Валери два дня не выходила из своей комнаты, сказавшись больной.

— Я помню, она сказала у неё разыгралась мигрень! — слабо ответила Натали, все еще не веря.

— Ага, только между ног, — засмеялась герцогиня, — говорят. Я подчеркну, что это всего лишь слухи, через неделю она бегала за ним как течная сучка и выпрашивала еще одну ночь.

— Валери?! — Натали отшатнулась от собеседницы, — у неё двое детей, муж, пусть и не красавец! Она не могла так низко пасть!

— Конечно, может это всего лишь слухи, — пожала герцогиня плечами, — но давай вернемся к тебе. Кто вы друг другу?! Откуда столько внимания к твоей особе?!

Моя любимая беспомощно оглянулась и посмотрела на горящие любопытством глаза герцогини, она поняла, что ночевка не была спонтанным приглашением, тем более от такой высокопоставленной леди.

— Ну же милая, — герцогиня даже театрально надула губки и встала, чтобы уйти.

Натали тут же ухватила её за руку, видимо оказанная услуга была действительно важна для неё и семьи.

— Хорошо, если только пообещаете, что будете хранить тайну!

— Конечно же, — герцогиня сделала вид что обиделась, — как ты могла обо мне такое подумать?!

— Хорошо, — Натали для храбрости налила и выпила еще бокал вина, только затем продолжила, — шевалье, а тогда еще виконт дю Валей, мой первый муж.

Видимо герцогиня и сама не знала об этом, потому что вскрикнула от удивления, слишком уж натурально. Я понял, что теперь она клещом вцепиться в Натали и пока не распотрошит её до нитки, не отпустит, ей самой стало интересно.

— Прошу тебя моя дорогая, с самого начала и не упускай ничего! — она ухватила за руку Натали, а та уже с чуть развязавшимся от вина языком, стала рассказывать.

— Представляешь Розали, он такой тряпка, что просто уехал, оставив меня с бароном, — она отщипнула виноградинку и уже без утайки и со всеми подробностями, да так, что у меня от гнева и бешенства заболела голова, рассказывала ей все.

— А твой барон, как он сейчас? — жадно слушала все перипетии событий слушательница, задавая наводящие вопросы, полнее раскрывающие картину.

— Странно, но через неделю на него напали разбойники и устроили жуткую сцену с его телом, я едва оправилась тогда от потрясений.

Герцогиня вытрясла с ней и эти подробности, а потому, как она сжала губы, я понял, что она сложила два и два и получила нужный ответ, до которого не дошла Натали, но не стала ей ничего говорить. Я только понял, что этот бал ушел в копилку де Берзе, герцогиня сделала выводы о «моей» невинности и простодушии.

— И все равно дорогая я не понимаю, — качала она головой, когда Натали рассказала о моем брате, — ну столько девушек попадают брак по соглашению, что заставило тебя так жестоко обращаться с первым мужем? Судя по всему он бы тебя носил на руках, выполнял бы все твои приходи — по-моему мнению лучшая судьба для брака по расчету.

— Я терпеть его не могла, — созналась девушка, сжимая руки герцогини, — Розали ты наверно не представляешь себе, какая это мука, когда тебя домогается человек, который тебе противен одним своим видом. Это вечно всклоченная шевелюра, испачканный красками костюм и полная небрежность в одежде, а еще запах, он мылся наверно раз в год.

— Вообще-то каждый день, — прошептал я одними губами, — пытался смыть запах растворителя.

Каждое её слово раскаленным гвоздём вбивалось мне в сознание, каждое новое предложение приковывало к креслу, не давая двигаться. Я сидел и забывал шевелиться, сердце бешено билось в груди, а руки с такой силой сжимали ручку, что становилось больно.

— Дорогая моя, — герцогиня усмехнулась, — есть гораздо более худшие варианты, поверь мне, он хотя бы не насиловал тебя каждый день.

— Да, он всегда был слишком благороден для этого, — согласилась Натали, протягивая руку за еще одним бокалом, — он всегда был «слишком».

— Я как только представляла себе, что он прикоснется ко мне своими руками, не говоря уже про другую часть тела, — Натали смущенно прикрыла рот, — меня выворачивало наизнанку.

— Все же ты могла сесть поговорить, объяснить ему это?

— Он не слушает, сидит, смотрит на тебя телячьим взглядом и ты видишь, как твои слова разлетаются как горох о стену. Ему было бесполезно что-то говорить, они упрям как осел!

Герцогиня, слегка покосилась на стену, за которой находился я и продолжила.

— Дальше милая! Твоя история настолько захватывающая!

У меня закралось подозрение, что в графине было не вино, так как Натали развезло окончательно и она стала говорить настолько подробно и откровенно, что даже у меня пошли мурашки по коже.

— Представляете мое удивление, когда императрица вступилась за него?! Кто он?

Никто, мелкий дворянчик, а она была так милостива, я ничего не поняла тогда.

— Слухи говорят это из-за картины, — герцогиня внесла ясность, — шевалье прекрасно рисует, хоть и очень редко. За его ранними работами идет настоящая охота, я сама не могу позволить себе найти одну из таких. А вот у императрицы говорят его первая работа, я видела её!

Герцогиня задумалась, словно вспоминая ощущения.

— Я видела её всего лишь два раза, но оба они потрясли меня, было такое чувство, что снова видишь своих родителей.

— У меня тоже есть его картина, — похвасталась Натали заплетающимся языком, — я даже не знала, что она настолько ценная! Сколько она стоит? Я давно хотела избавиться от неё, да все некогда достать из чулана!

Красная пелена колыхалась передо мной и только становилась все ярче, я чувствовал себя самым ничтожным, самым ненужным человеком на земле. Твоя любовь, смысл всей твоей жизни растаптывает тебя в грязь, уничтожая все, что ты думал или мечтал.

— Картина?! Когда он её написал?! — герцогиня ухватилась за руку Натали, видимо слишком сильно, раз та болезненно вскрикнула.

— Прости милая, так когда?!

— Когда мы жили вместе, он мне говорил, что это вторая, из написанных им.

По расширившимся глазам герцогини, я понял, что Натали обладает сокровищем и теперь в любом случае падет под натиском старшей подруги.

— Натали, мы ведь подруги? — резко спросила герцогиня.

— Да конечно Розали, — раскрепостившаяся девушка прилегла на кровать.

— И она тебе не нужна, дело только в цене? — продолжила собеседница.

— Конечно, — Натали пожала плечами, — я даже не помню, где она точно.

— Я заплачу тебе за неё сто тысяч золотых, — названная сумма поразила даже меня.

А Натали так вообще подпрыгнула на кровати, недоуменно посмотрев на соблазнительницу.

— Розали почему так много?! Это всего лишь картина!

— То что есть у императрицы, уже достойно того, чтобы иметь самой, — герцогиня слабо улыбнулась, — но поговаривают, что находясь рядом с ней, тебе всегда легко и спокойно. Любой кто был рядом с ней, тебе это скажет.

— Что-то такое припоминаю, — согласилась Натали, — но это так давно было!

— Дорогая моя, — герцогиня опомнилась, — это сумма максимум того, за что её можно продать, я честна с тобой потому и говорю это.

— Я согласна! — Натали даже не сомневалась в своем решении, что стало окончательным приговором для меня. Так легко расстаться с моей картиной, а ведь герцогиня даже рассказала, что она ценна и чем. Я почувствовал, как слезы начинают катиться по моим щекам, а силуэты собеседниц стали расплываться перед глазами.

— Тогда завтра же с утра, я хочу её видеть, ты согласна?! — герцогиня тут же ухватилась за её согласие.

— Конечно Розали, как я могу тебе отказать, — девушка поцеловала подругу в щеку.

Я не слышал их дальнейший разговор, когда они обсуждали мое поведение в настоящее время, мне хватило всего того, что я услышал раньше. Я вспомнил прошлое.

Каждый миг, каждый раз когда она отвергала меня. Первая брачная ночь, её холодность.

Безразличие ко мне и как противовес этому, страстная ночь с бароном. Я схватился за голову, руки тут же стали мокрыми, а сердце так сильно заболело в груди, что я едва не вскрикнул, сползая от боли на пол. Зажимая себе рот, я не мог справиться с болью, которая все нарастала и нарастала. Яркая вспышка, когда грудь едва не разорвалась изнутри, оборвала мое сознание.

Шевалье де Берзе

Я очнулся, лежа на полу. Тело казалось таким легким и непривычно подвижным, так, словно у меня не было больше сдерживающих оков. Я удивленно поднялся с пола и понял, что нахожусь в той комнате, куда привел свою половинку за сюрпризом. Вот только кругом была темнота, и судя по тому, что за специальным односторонним стеклом не было слышно голосов, герцогиня сделала свою работу. А ведь всего-то стоило ей намекнуть, что у Натали возможно есть ранняя моя картина.

О том, какую ценность представляют мои иллюзии, я узнал недавно, мне проговорилась одна из тех курочек, что я так жестко перевоспитывал в кровати.

Старательно не будя в себе эти воспоминания, я сумел скрыть их от другой стороны.

— «Бедный мой глупый Анри, — подумал я, — ты был так силен духом, но всего одна слабость, словно ржавчина проточила в твоей броне за эти годы маленькую дырочку, в которую ты и был сражен».

— «Оливия моя, — раздался тихий голос в глубине теперь уже Моего тела, — и вся моя жизнь с ней, моя. Хочешь поспорить?».

Я вздрогнул, теперь, когда я имел все то, что имел раньше он, зачем мне нужна была какая-то подобранная порченная другими девка?

Тело тут же занемело и теперь уже он, показал мне, что значит мешать.

— «Хорошо, хорошо, — я вспомнил себя на его месте и тут же согласился, — новое соглашение».

— «Шесть часов в день с Оливией и будущими детьми, я больше не прошу у тебя ничего, — раздался тихий голос».

Я едва не завопил от радости, это было больше, чем я надеялся. К тому же я мог этим разбудить всех, вот был бы сюрприз для сучки за соседней стенкой, так что пришлось сдержаться.

— «Анри, я тебя люблю! Ты всегда мне нравился!».

— «Не нарушь однажды наш договор, — иронично прозвучал его голос, — я всегда здесь, с тобой, просто больше не буду мешать».

Стараясь не шуметь, я расположился на мягком ковре, герцогиня просила меня быть как можно тише и не показываться никому на глаза, это комната была самой тщательной охраняемой её тайной, проводя в ней время она вызнавала многие тайны гостей, которые думали, что находятся одни. Не говоря уже про молодых фрейлин, которые расстались тут со своей девственностью, это было так, мелочью, едва достойной упоминания.

Утром меня разбудила дрожащая от страха и нервозности хозяйка, крепко прижимающая к себе холст, замотанный в невообразимое количество материи.

— Шевалье! — она взмолилась и бросилась ко мне, попутно разматывая картину, — она вся потускнела! Такое чувство, что она вот-вот исчезнет!

Я поднялся и посмотрел, действительно, со временем её я не подпитывал и она была едва видна. Я собрался, представил себе Натали и положил руку на холст, как он однажды, затем легко толкнул магию. Открыв глаза я с удивлением увидел, что ничего не произошло! Моя, именно моя магию, тут была бессильна. Я повернулся чтобы посмотреть на герцогиню и понял, если сейчас не оживлю картину, потеряю своего самого верного союзника в будущем.

— «Анри, мне нужна твоя помощь, — я собрал в кулак всю свою гордость, сейчас было не время и не место её демонстрировать».

— «Не мешай мне, пожалуйста».

— «Всего одно волшебство, мне нужно оно!».

Голос раздался чуть слышнее чем обычно.

— «Есть что-то, что ты не можешь? Мой темный брат?».

За что мне всегда нравился Анри, так это за его благородство и вселенскую доброту, там где лично я выторговал себе несколько уступок или времени, он не просил ничего.

— «Уступи мне тело, я не могу сам, — попросил он».

Я тут же подвинулся, попутно удивившись, насколько слаб он стал всего за одну ночь. Противоречивые чувства стали меня терзать, с одной стороны я был благодарен баронессе де Кисси, за все, что она для меня сделала, но вот с другой… Я закусил от злости губу, когда Анри, одним лишь касанием руки превратил тусклую и едва видную картину в свой шедевр. Красавица Натали замахнулась на меня мечом, я невольно сделал шаг назад. Краски, образ, все полотно дышало жизнью. Чертов ублюдок был все-таки дьявольски талантлив.

Следующее мгновение я едва удерживался на месте, герцогиня словно простая служанка повисла у меня на шее и зацеловывала все, до чего смогла дотянуться.

— Ваша светлость, — улыбнулся я, пытаясь её отстранить, — ну право не стоит, это всего лишь картина.

— Анри! — женщина бросила меня и теперь осматривала картину, которая теперь стоила не только тех денег, что заплатила за неё герцогиня, но и приобрела то, что не купить ни за какое золото. Вторая картина автора, после императрицы. Вторая, после императрицы! Это явственно проступало на её лице, когда она боясь что-то повредить, касалась её.

— Ваша светлость, — я поклонился, — за вашу доброту, а также сегодняшнюю ночь обещаю вам, обновлять её каждый раз, по первому вашему требованию.

Глаза герцогини засветились внутренним огнем, она знала, что я так делаю только для картины императрицы, все остальные картины, которые были выполнены с помощью иллюзий со временем теряли свои свойства.

— Жаль, что ты не можешь сделать их вечными, — с сожалением, констатировала она, подавая мне руку, — я бы не пожалела ничего, чтобы иметь первая такую картину.

— «Вообще-то такое возможно, — раздавшийся голос изнутри, сбил меня с толку, — я думал об этом дано, а сейчас у меня этого времени еще больше, я могу попробовать, если это тебе поможет».

Я твердо решил, что Натали де Кисси заплатит сполна, я — шевалье де Берзе, отплачу ей и ничто меня не остановит.

— «Сделай это Анри, я прошу тебя».

— М-м-м, — протянул я для герцогини, — я давно не рисую, по известной вам причине.

Герцогиня закивала головой, но в глазах у неё сверкнула искра надежды.

— Если я попробую сделать то, что вы попросили, уверены ли в своих словах и обещаниях?

Она твердо посмотрела на меня и опустившись на одно колено, поцеловала руку.

Мое тщеславие это приятно пощекотало, одна из высших родов, передо мной на коленях.

Изображая рыцарство я тут же кинулся её поднимать и говорить, что это все мелочи и я просто пошутил. Но она видимо поняла мою игру и лишь улыбнулась, все же у меня было пока маловато опыта, ну ничего, впереди у меня теперь была целая жизнь!

Глава 9

Неудачная охота

Десять лет спустя

Я сидел и спокойно перелистывал донесения, как раздавшийся шум насторожил меня. Крики и громкие возгласы ник чему хорошему не приводили. Отложив записи, я поднялся из-за стола, в коридоре раздались громкая торопливая поступь каблуков и в дверь ворвался Жальбер.

— Господин Анри! — он тяжело дышал и был крайне взволнован, — император тяжело ранен на охоте! Целители борются за его жизнь!

— Святые угодники, — наверняка сказал бы мой давно почивший в глубинах души собеседник, в последние годы редко появляющийся и скрашивающий мне рабочее время, но я выразился прямо, — ?:;%;?№%№?;.

Жальбер отдышался и пока мы бежали к конюшне, рассказывал подробности.

Егеря вывели на линию, где стоял император и его свита двух матерых кабанов, одного из них успели убить, а второй, раненный помчался дальше. Император, не смотря на предупреждения и последовавшую за ним охрану, вырвался вперед и уже почти настиг жертву, как из подлеска вырвался невидимый никем третий секач и одним движением головы разорвал брюхо лошади императора. Его самого при этом вырвало из седла и бросили на землю с такой силой, что оказались переломлены множество костей, а пара ребер ударило в сердце и легкие. Пока подоспели целители, он успел порядком истечь кровью. Что было дальше Жальбер не знал, так как прибывшие гонцы, которых мы отрядили с ним следить за охотой, сразу же бросились во дворец.

— Как все не вовремя, — скривился я.

Новость словно пожар разлетелась по дворцу и вслед за нами на конюшню стали сбегаться остальные дворяне, мы же схватив лошадей помчались первые.

Чем ближе я подъезжал, тем мрачнее становился. Количество людей, стопившихся вокруг определенного места было такое, что пришлось спешиться. Расталкивать мне конечно же никого е пришлось, люди видя меня сами расходились, испуганно жавшись в стороны. Я спокойно прошел через толпу и бросив первый взгляд на пятерых истощенных целителей, которые просто лежали рядом с телом, не в силах двинуться понял, что дело плохо.

Я ищущим взглядом нашел принца и подошел к нему.

— Ваше высочество, нужно все проверить, вы разрешаете?

Принц невидящим взглядом смотрел на тело брата, поэтому мне лишь махнул согласно головой.

Я прошел к невменяемому начальнику телохранителей императора, который сидел на земле и воя бил себя кулаками по голове. Молча замахнувшись, я со всей силы ударил его в челюсть. Бросившиеся ко мне его подчиненные остановились, едва поняли кто перед ними.

— Виконт, — я посмотрел на лежащего человека, дни которого явно были сочтены, — у вас есть сейчас всего лишь один шанс, и это делать то, что я говорю.

— Проще мне упасть на меч, — глухо произнёс он, не пытаясь даже подняться после моего удара, — я не переживу позора.

— Позже так и сделаете, в окружении семьи и друзей, — отрезал я, — прикажите свои людям, подчиняться мне. Мне они нужны, пока не подоспели мои.

— Как посчитаете нужным шевалье, — вяло согласился он.

Пришлось ударить его еще раз, на этот раз в ухо, чтобы он вскочил на ноги и схватился за шпагу.

— Не самая умная мысль, сейчас умереть от моей руки, — встретившись с моим взглядом он сразу потерял свой боевой пыл.

— Я в вашем подчинении шевалье.

Отвернувшись от него я стал раздавать указания, разогнать толпу, что мешала целителям, прочесать лес, составить списки тех, кто был в какой из линий, особенно обратить на тех, кто был сейчас в свите императора.

Воины бросились выполнять указания, тесня недовольных дворян, но всего лишь одно мое имя, которым они прикрывались как щитов, затыкало всем рот.

Я невольно ухмыльнулся, видя эту картину, все же годы были потрачены не зря и репутацию я себе создал. Ведь практически вся деятельность Тайной канцелярии находилась в моем ведении, принц лишь ставил задачи и контролировал результат, не интересуясь как именно это было сделано.

Наконец прибыли мои заместители, с тремя сотнями головорезов, в одеянии сотрудников Тайной канцелярии. Раздав всем указания, я стал следить за выполнением приказов, поправляя тех, кто пытался сделать по-своему.

Оглянувшись, я посмотрел на принца, который рыдал, держа на руках тело своего брата. Целители не смогли ничего сделать, это я понял сразу. Мысль, которая у меня мелькала еще при подъезде к месту трагедии наконец сформировалась и я широко раскрыл глаза. Принц! Теперь становился следующим императором! В отсутствии отца, который умер пару лет назад, а также дяди, которого мы ликвидировали сразу после смерти бывшего императора, оставался только принц Риммерийский, но он был младшим и потому. Король умер — да здравствует король! Мои губы стали расползаться в улыбке, но она явно не подходила к царившей вокруг атмосфере, поэтому пришлось прикрыть рот рукой, чтобы меня никто не увидел. В голове словно защелкали винтики и шестеренки, выстраивая лестницу власти меняющуюся с приходом к власти нового императора и моя фигура была там не из последних. Давно лелеемая мысль стать не номинальным, а реальным главой Тайной канцелярии становилась осуществимой.

— «А все складывается даже лучше, чем я думал вначале, — удивленно понял я, — а если преподнести принцу этот несчастный случай, как безалаберность свиты и охраны….».

От открывающихся возможностей у меня едва не закружилась голова. Нужно было ковать железо, пока оно было не горячо, а раскалено докрасна и едва-едва показалось из печи.

— «Вот он мой шанс! Теперь оставалось не упустить его!».

Подозвав Жальбера, я послал его к главному егерю узнать, кто еще кроме него знает порядок расстановки охотников и свиты на этой охоте. Оказалось только он и два его помощника. Отозвав их подальше в лес, якобы для дачи показаний мы быстро зарезали их и закопали, нам нужны были новые списки расстановки и я их стал составлять уже на ходу. Занося все имена, которые были нелояльны либо ко мне, либо к принцу в первые ряды, словно они составляли первую линию вместе с императором.

Подъезжая к безутешно рыдающему принцу, что меня удивило, не думал, что он настолько был привязан к брату. Я протянул ему списки и со словами.

— На первый взгляд действительно несчастный случай, но меня терзают сомнения, можно я проведу тщательное расследование?

Я знал, что принц в эмоциональном состоянии принимает решения о которых позже жалеет, но такого не ожидал даже я.

Он поднял ко мне серого цвета лицо и мертвым голосом приказал.

— Убить всех, кто был в линии с братом. Убей их всех Анри.

Он даже не глянул на эти списки, что я протягивал ему!

Я подозвал к себе своих замов и виконта дю Жака, который все еще был не в себе.

Я хотел устранить и его, все же на нем была главная вина, но решил, что он сам наложит вскоре на себя руки, нужно было его использовать еще раз.

— Вы слушали приказ будущего императора? — грозно спросил я всех, они испуганно кивнули.

— Виконт, — я обратился к нему, смотря как то в испуге отступает, услышав такой чудовищный приказ, — сейчас не время для вашего малодушия. Либо вы выполняете приказ, либо я вспоминаю, кто недосмотрел за своим сюзереном.

— Я не могу! — он бросил меч на землю.

— Слизняк, — я понял, что от него больше ничего не добьюсь, он полностью потерял волю. Вытащив кинжал, я сделал шаг и заколол его. Все ошарашенно на меня посмотрели, когда я шагнул назад, а захлебывающийся кровью виконт упал на землю.

— Кто еще будет противиться воле императора? — поинтересовался я, вытирая кинжал о платок.

— Тогда выполняйте!

Более впечатляющей бойни я никогда больше не видел. Телохранители и мои головорезы разделили непонимающих ничего людей друг от друга, согласно составленных мной списков. Тех кто туда не попал, отпустили, остальных задержали якобы для дальнейших разбирательств.

Все стало понятно тогда, когда бойцы Тайной канцелярии окружили людей, а телохранители императора, все одетые в отличные брони пошли с копьями на дворян.

Раздавшиеся крики ужаса и проклятий, были музыкой для моих ушей. Я даже не думал, что смогу всего лишь одним приказом избавиться от многих врагов сразу. Хвала тебе Господи!

Принц был отрешен от всего, поэтому пришлось заняться им. Я вызвал повозку и аккуратно погрузил тело императора и безвольное тело скорбящего брата, и выставив ему всю имеющуюся у меня в наличии охрану, отправил её в столицу, главным поставив Жальбера. В том, что моя правая рука сможет постоять за себя, я не сомневался, недаром я вытащил его из одной неприятной истории, после чего он стал предан мне, словно раб.

Самому мне нужно было убедиться, что все убиты и не осталось раненых. Обойдя все тела я лично протыкал каждому сердце, как оказалось, сделал все правильно, несколько десятков притворялись мертвыми, и только мой удар действительно сделал их таковыми.

Когда я закончил с последним, то оглянулся вокруг. Вы бы видели лица гвардейцев, а также большинство из тех моих служак, кто не участвовал в рейдах лично со мной. Ужас, брезгливость, страх — вот что было написано на их лицах. Когда же я засмеялся, греясь в лучах их страха и ненависти, дрогнули все.

Я театрально достал из кармана записной блокнот, который лет пять назад завел чтобы хоть как-то отличаться от своей половинки, и попросил скорняка скрепить хоть както страницы, которые расположил так же, как были расположены записи первого императора, с которыми я познакомился в Академии. Так было действительно легче писать и находить потом записи. Скорняк просто проколол шесть дырок в листах бумаги и чтобы сделать всю пачку прочной, первым и последним сделал обложку из кусков черной кожи, первой что попалось ему на глаза.

Вот так я и обзавелся своей знаменитой «Черной книгой», как называли её придворные. Вначале я просто носил её, чтобы делать пометки, но позже, когда слуги донесли мне довольно забавные слухи о том, что я якобы записываю в неё имена всех, кто мне неугоден или хоть как то оскорбил… Я стал развлекаться и правда записывая туда имена. Выглядевшая сначала как шутка, она перестала таковой быть, когда пришлось и правда избавляться от некоторых из этого списка. Я даже хотел выбросить её, чтобы на меня не указывало так явно, кто ответственен за эти смерти, но принц мне запретил, посчитав это неплохим развлечением.

Вы бы видели как падали в обморок или бледнели многие, когда принц веселым и непринужденным тоном бросал за свое плече чье-то имя, а я доставал свой блокнот и делал запись. Шли годы, шутка эта перестала вскоре забавлять принца, но привычка у меня осталась, даже оказалась в чем-то полезной. Не было спокойных рядом со мной, когда я её доставал, чтобы подумать или чтобы меня не отвлекали и задумчиво крутил грифелем в руках. Вокруг сразу становилось много места и можно было не волноваться, что на балу к тебе подойдут с очередным глупым предложением например следующего танца.

Вот и сейчас, все вокруг побледнели, когда блокнот показался на свет.

— Я надеюсь, — я показал им его, — что вы будете благоразумны и не заставите меня пожалеть о том, что я доверился вам. Все кто здесь присутствуют, получают повышение на одну ступень и доплату за преданность. Сотники составьте списки и подадите мне на награды, особо отличившиеся будут повышены на две ступени. Вопросы есть?

Вопросов не было и чтобы их не нервировать я спрятал блокнот в карман.

Пожалуй сегодня я достаточно повеселился, пока отдать приказ, чтобы закопали трупы в общей яме, как предателей, а также оцепить место, чтобы нагрянувшие вскоре родственники не устроили бунт.

Я не сильно волновался за это, но на всякий случай Жальбер имел приказ для военачальников привести армию в боеготовность и выдвинуться ближе к столице, я не собирался терять то, что так сладостно маячило передо мной на горизонте, для того чтобы это взять, оставалось только протянуть руку.

Отдав список казненных одному из сотников, чтобы он подготовил приказ императора, я отправил его в столицу. Мне оставалось закончить последнее дело, которое ждало все эти годы, становясь все холоднее и холоднее. Так что отдав последние приказы, я направился в лес.

Привязанный к дереву граф Анжу побледнел и стал яростнее дергаться, едва увидел меня. Кивнув своим парням, чтобы подождали меня, я сел на принесенный для меня складной стульчик.

— Даже не знаю, почему вы здесь граф, — покачал я головой, — а не лежите в общей куче. Видимо все же зацепили вы меня, если я сделал вам исключение.

Граф мучал и показывал, что хочет со мной поговорить.

— Знаешь, лично мне ничего не интересно из того, что ты скажешь, — я пожал плечами ни сделав и попытки подняться и вытащить кляп, — Анри, хочешь поговорить с ним?

Граф услышав мое же имя испуганно стал оглядываться, он не понял кого я позвал. К его сожалению, Анри молчал. В прочем он молчал уже давно, появляясь только тогда, когда я приходил в его дом, где его ждала счастливая жена и трое маленьких ребятишек. Собственно исполняя условия нашего давнего уговора я всегда не мешал ему, честно придерживаясь договоренности, одно я понял точно, никогда у меня не будет детей.

Эти комки мяса жутко меня раздражали своими воплями и пробивали даже ту защиту, что я ставил в эти часы, пока дожидался своего времени. Иногда хотелось отобрать управление телом и прибить их, но…я знал, что Анри хоть и слаб сейчас, но ничего не мешает ему под действием сильных эмоций снова вернуть себе контроль над телом. Эта возможность как дамоклов меч висела надо мной и все время раздражала, к сожалению избавиться от неё не было ни малейшей возможности.

— Что ж, тогда было приятно познакомиться, — я встал и вытащив одним движением кинжал, пронзил его в сердце. Он умер мгновенно. Вытерев оружие, я приказал поглубже его зарыть, чтобы никогда никто не нашел.

Войска почти не понадобились, стянутые по тревоге к столице они просто задерживали вооруженные отряды и не пускали их дальше. Столица кипела и бурлила, раздавались возгласы убить принца за устроенную резню, но я не зря десять лет занимал свое место. Все самые яростные противники из тех, кто был на охоте, сейчас лежали в общей яме, а те кто остался в столице или в своих землях, просто не успели ничего сделать. Так что уже через неделю после похорон императора, столица стала готовиться к коронации нового.

Дел у меня было невпроворот, поскольку принц совсем устранился от дел, теперь я сам решал, что нужно делать и отдавал приказы. Я крутился как белка в колесе, отдавая приказы на похищения и зачистки домой тех, кто больше всего протестовал. Реки крови лились каждый вечер, а войска уже пару раз отразили нападение вассалов тех, кто осмелился подвести свои войска к столице. Некоторые рода покинули двор, чтобы со своей свитой уединиться в своих землях и поднять знамя восстания. Я пока ничего не предпринимал против этого, получив полный карт-бланш от принца на любые действия связанные с обеспечением его безопасности, а также безопасности империи. Всеми восставшими я собирался заняться после коронации, так что занимаясь первоочередными делами, я даже выпросил у Анри его время, пообещав все восполнить в трое, когда все успокоится.

Раздавшийся стук удивил и отвлек меня. Кто может в час ночи меня побеспокоить?

— Да? — я не беспокоился за свою сохранность, мой кабинет в глубине здания Тайной канцелярии можно было проникнуть только с боем, если первое кольцо охраны еще можно было подкупить и пройти незамеченным, но во внутреннем кольце стояли только лично преданные и проверенные мне бойцы.

Дверь отворилась и я удивленно встал с кресла. Глаза, я сразу узнал глаза, которые смотрели на меня. Я всегда удивлялся им и даже слегка завидовал.

— Ваше высочество, — я слегка поклонился, выражая уважение.

— Полноте шевалье, — герцог де Гел, а это был именно он, вошел ко мне в кабинет и попросил разрешение присесть.

— Ваше высочество, вы старше как по возрасту, так и по званию, — я говорил нужные слова, но и он и я знали, что он пришел просить, а значит, я был сейчас хозяин положения.

— Вы всегда были мне чем-то симпатичны шевалье, — тихо начал он, — в самом начале вашей карьеры, мне нравятся такие целеустремлённые и все сметающие на своем пути молодые люди. Вот только все это было до тех пор, пока вы однажды не стали считаться со средствами достижения своих целей.

Я слушал его и удивлялся, что его могло привести сюда, а главное зачем он мне все это рассказывает.

— Не слушайте брюзжание старика, — внезапно осекся он, посмотрев на меня, — я думал вас будет интересно мое мнение шевалье.

— Конечно ваша светлость, — отозвался я.

Старчески крякнув, он стал серьезен, а океаны спокойствия его глаз тронула первая ряска надвигающегося волнения.

— Я пришел заключить перемирие, — наконец сказал он, когда мы помолчали немного, — точнее пришел купить ваш нейтралитет к моему роду.

Я удивился и сильно, еще не было коронации, еще не было никаких назначений, а старый лис уже вылез из своей норы и отправился защищать свое потомство.

— Но ваша светлость, я никто, всего лишь слуга своего господина. Зачем вы пришли ко мне?

— И господин тот, будущий император, — пошутил он, снова замолчав.

— Рене! — крикнул он и дверь открылась, пропуская четырех слуг, едва тащивших тяжеленный сундук. Поставив его и открыв, они ретировались.

Я понял, почему охрана их пропустила, герцог числился в списках тех людей, которые могли беспрепятственно проходить везде.

Он тяжело поднялся, а я не сделал и попытки ему помочь и открыл крышку, я увидел, что сундук разделен на две половины, она из них забита пачками туго смотанных писем, а вторая полна кожаными мешочками.

— Однажды, я посетил выпуск имперской академии и один молодой юноша, стоя перед строем своих одногрупников пообещал им, — начал герцог, доставая одну из пачек писем и подавая её мне, — что они все ответят за то, что сделали с ним. Все тогда посчитала это просто за похвальбу и ничего больше, но я решил запомнить его и присмотреть, мне показалось тогда, что его глаза уж слишком пылают так знакомым мне огнем одержимости своих идей.

Я слушая его, все больше поражался, а когда взял в руки пачку писем, так и вовсе встал, чтобы помочь ему с сундуком.

— Здесь вся переписка графини Натали Анжу за последние пятнадцать лет, а также все мои запасы драгоценных камней, что я скопил за эти годы. Достаточная ли это плата, за то, чтобы мой род остался нейтральным к императору?

Я задумался, герцог, как впрочем и никто не знал, что я и Анри — это две абсолютно разные личности и если для него эти письма представляли величайшую драгоценность, для меня они были лишь стопкой никчемной бумаги, а вот драгоценности, мне сейчас были нужны. Несмотря на свое огромное состояние, для некоторых операций, не связанных со служебной деятельностью нужны были наличные средства в очень больших объемах. Тем более сейчас, когда я подчищал не только недовольных властью.

— «Я тоже прошу, — раздался голос, — хочу почитать».

— «Ты и так находишься там, только потому, что дал ей слишком большую власть над собой! — разъярился я, — тебе мало? Тупой ты ублюдок!».

— «Это просто просьба».

— «Хорошо, — я не мог ему отказать, он всегда помогал мне, с тех пор, как перешел в это состояние».

Герцог напряженно молчал, видя мои размышления.

— Хорошо ваша светлость, — мой тон стал именно таким, каким и должен быть и он понял, что я закончил притворяться, — считаем что все маленькие недоразумения с вами отпрысками и вами не омрачат наши отношения, пока ваш Род остается нейтральным к короне.

Герцог сразу расслабился, это было видно потому как опали его плечи, но не уходил.

— Что-то еще ваша светлость?

— Простите старика шевалье, но хотелось бы материального свидетельства.

— Какого? — удивился я.

— Ваша тетрадь! Вычеркните из неё всех, кто есть в моем роду.

Я недоуменно посмотрел на него, потом на тетрадь, которая лежала на краю стола, а потом едва сдержался чтобы не захохотать в полный голос. ШУТКА! Всего лишь давняя шутка стала настоящим олицетворением меня, если уж герцог поверил в то, что в ней записаны все мои враги, что же говорить про остальных.

Сдержавшись, я сделал серьёзный вид и открыв её, нашел пустую страницу, затем быстро написал, а затем зачеркнул несколько человек из Рода де Гел.

Затем раскрыл её и повернул к нему, чтобы он увидел это.

— Этого достаточно шевалье, — он успокоился и сделал шаг назад, — надеюсь не будет больше случая нам увидеться.

— Я тоже на это надеюсь, — я склонил лишь голову, прощаясь с ним.

— «Письма, я хочу их видеть!».

— «Потерпи немного влюбленный дурак, — взмолился я, — я обещаю что все что не попросишь, все сделаю после коронации, сейчас просто нет времени».

— «Хорошо, ловлю на слове».

Надо отметить, что хитрецов, подобных де Гелу оказалось всего трое. Древние старики, защитники своих родов приползли ко мне, откупаясь от того, чтобы имена их отпрысков не попали в списки. Я принял всех, дары были слишком щедры, чтобы я заморачивался на то, кто из них был на охоте, кто не был, главное что все они заткнулись и ждали коронации, чтобы на ней принести присягу новому императору.

Неделя спустя

— По традиции оглашу пять первых назначений, что делает каждый император, вступая в законные права, — слова теперь уже не принца, а императора, донеслись до всех, заставив вздрогнуть. Император, не без моей помощи конечно, знал обо всех тех, кто собирался восстать или уже восстал против его воли и пусть виновных в этом списке было большее число, чем невиновных, ему об этом знать было совершенно не обязательно. Да он и не собирался, я так понял в смерти брата он винил всех, кто был тогда на охоте и тех, кто позволил ему туда поехать. Какое счастье, что я всегда избегал этих праздников и принц был об этом прекрасно извещен.

Назвав три не особо важные должности, назначив на них своих людей, император повернулся ко мне, показывая выйти и приклонить колени. Я сдерживая торжествующую улыбку опустился на колено.

— Канцлер — герцог Анри дю Валей, — произнес его голос, а я едва не упал на пол от шока. В зале настала гробовая тишина. Вторая должность после императора! Герцог!

Император одним своим назначением возносил меня сейчас в такие выси, что даже у меня замерло сердце.

— Глава Тайной канцелярии — герцог Анри дю Валей, — он не дал мне подняться и принять первый свиток, как присоединил к нему и второй. Это было неслыханно!

Никогда! Никогда за всю историю империи эти две должности не совмещал один человек!

Столько власти нельзя было сосредотачивать в руках одного человека!

— «Если конечно этот человек, не я, — моему торжеству не было предела, но я старательно сдерживался».

Приняв свитки, я поднялся и поблагодарил императора положенной фразой, снова занял место за его плечом. Словно говоря, что для меня его назначения ничего не поменяли и я остаюсь его тенью.

Выдели вы бы лица всех, когда я вспомнив про слова герцога де Гела, ради шутки достал свой блокнот и задумчиво полистал его, посматривая на зал. Мне кажется лучшей шутки у меня никогда не было и не больше уже не будет. Тридцать два обморока, был мой новый рекорд.

Вечером, когда я расставил охрану и усилив её своими людьми, наконец закончил все хлопоты, то пришел к императору с тремя свитками.

Он в полном одиночестве сидел у себя и напивался, выпивая один стакан за другим.

— Мой император, — я протянул ему эти свитки, — я не знал, что вы вознесете меня так высоко, лишь рассчитывал на эту награду. Если вы откажите мне, я пойму.

Он молча взял свитки и прочитал их, два свитка были о признания двух родов мятежниками и один о помиловании конкретного дворянина. Едва глянув на первые два он неопределенно хмыкнул, и быстро их подписал, над помилованием он думал долго, но затем подписал и его, протянув мне и махнув рукой, чтобы я убирался.

— Завтра утром жду тебя у себя, — донеслось мне в след, — я дам тебе войско, чтобы ты не ехал в такую даль только ради одного мятежника.

Я склонился в поклоне, и ретировался, сейчас рядом с ним было не безопасно.

— «Ну что Анри, время разбрасывать камни кончилось, настало время их собирать, — обратился я к своей половинке, но он молчал». Я спускался в подземелье, туда, где держали задержанных по указу императора дворян. Пытали их и старались выбить правду об охоте.

При виде меня охранники замирали и вытягивались, пряча свои пивные брюхи поглубже в живот. «Тень императора» — неслось впереди меня, словно я не слышал этого в этих узких коридорах, так они за глаза называли меня.

Подойдя к нужной двери, я знаком показал отпереть её. Внутри лежал избитый, но пока не пытаемый человек, он смог встать сам и приготовиться сражаться.

— Барон Жально?! — на всякий случай решил уточнить я, поскольку его лицо представляло собой залитое спекшейся кровью маску.

— Да черт тебя дери! Кто ты?! — попытался прокричать он, но выбитые зубы и распухшие губы смогли выдать только шипящий шепот.

— Однажды вы были очень добры, к одному юноше и он поклялся вернуть вам однажды все добро, что вы для него сделали, — я протянул ему свиток, десяток минут назад подписанный императором, — вы свободны.

Человек отшатнулся от меня и неверяще посмотрел на свиток, потом на меня.

Затем протянул руку и в слабом свете факела прочитал строки указа.

Я даже моргнуть не успел, как он одним движением порвал пергамент и стал рвать его дальше, мельча на кусочки.

— Будь ты проклят Анри со своим императором! — выкрикнул он, сквозь силу, — он убил всю мою родню! Всех, кто был на этой проклятой охоте! Пусть подавится своим помилованием, я умру как дворянин!

Я молча достал кинжал и не дал ему и момента, чтобы отреагировать. Захрипев, тело упало на пол.

— Не заставляй меня не выполнять своих слов, — я сплюнул на его конвульсирующее тело, затем обратился к охраннику, который выпучив глаза смотрел на эту сцену, — скиньте его со стены дворца в ров, он теперь свободен.

Не смотря на его судорожное кивание, я отправился к себе, нужно было кое-что закончить, чтобы быть завтра перед принцем…тьфу…императором во всеоружии.

Полгода спустя

Я с наслаждением выпил чашку чая. Солнышко ласково обогревало меня, а на небе было ни облачка, что может быть лучше завтрака на природе? Я чуть откинулся на кресле и затянулся курительной палочкой, выпуская дым.

Даже раздавшиеся вопли, насаженных на кол братьев и всех охранников замка не помешали моей идиллии. Я чуть скосил глаз на поле, там где рядом с могилой отца, теперь вырос небольшой лес крестов, с насаженными на их верх людьми.

Осада крепости, в которой я знал каждый камень, не продлилась и дня, что уж говорить, если и в десять раз более укрепленные и защищенные замки были захвачены по пути сюда довольно быстро, все население было вырезано с такой показной жестокостью, что следующие лорды дважды думали, отвечая на мое предложение о милостивой сдаче. В этом случае я казнил только главу рода, оставляя все титулы и регалии, если замок не сдавался…наступали последствия. В общем когда я наконец подошел к своему бывшему замку, порядком напугав по пути остальных владетелей, что как тараканы разбежались по своим поместьям и не смели высунуть от туда и носа, то за моим многочисленным войском уже тянулся порядочный обоз. Все ценности, утварь и серебро, я просто делил между воинами, отправляя императору только золото и драгоценности. Но даже их было столько, что все из этого похода вернутся богачами, еще бы десять уничтоженных на корню Родов были полностью стерты с лица земли. Я не жалел никого, собственноручно приканчивая тех, кто сопротивлялся до последнего, скрываясь в донжоне.

Военачальники, которые подчинялись мне в походе давно махнули рукой на то, что я сам вожу воинов в последнюю атаку. Лишь хмурились и выделяли мне больше охраны. Хотя судя по их лицам, когда они думали, что я их не вижу, они бы с радостью отправили меня вообще одного на штурм, чтобы я сдох там. Будучи дворянами они не приветствовали мои методы, не говоря уже о том, что я убивал женщин, детей и стариков.

Пришлось проучить одного из них, когда он попытался сделать мне замечание, и мотая его кишки на шпагу объяснить, что с канцлером спорить не очень полезно для здоровья.

В общем последняя наша цель похода была захвачена стремительно, и уже через час братья и наемники пели о своей нелегкой судьбе на кольях. Я отпустил всю прислугу из замка и всех крестьян, что попались нам по пути, они мне были не нужны.

— Ваша светлость, какие буду распоряжения, — граф Дука склонился в поклоне, хотя он так ненавидел меня, что с трудом скрывал это каждый раз, когда приходил. Теперь, когда все цели похода были достигнуты, мне не нужно было терпеть его кривляние.

— Граф, — я снова затянулся и прищурив глаза посмотрел на него, — разворачивайте войско, мы идем назад.

Он еще раз поклонился, но я продолжил.

— А если у вас ко мне какие-то личные претензии, можем решить их прямо сейчас, доставайте шпагу.

Я даже не думал, что он с такой радостью согласиться, ведь если раньше его сдерживала воинская присяга, то теперь он получил мое согласие.

— Какие правила, я спрашиваю вас, как вызываемого? — поинтересовался я, выходя с оружием из палатки. Новость разлетелась по лагерю и вот уже нам организовали круг, а также я увидел замелькавшие кругляши серебра в руках воинов, делались ставки. Судя по лицам друзей-военачальников графа, они молились на него, и были готовы встать рядом, если он падет. Их даже не смущало то, что в атаках я один кидался на троих или четверых, всегда выходя победителям, не видя и не зная моей магии, они считали меня просто удачливым и очень сильным сукиным сыном.

— Никаких правил, бой до смерти! — граф наверняка казался себе неким таким Давидом, который сейчас сразит Голиафа на потеху всей толпы, он разделся до рубахи, демонстрируя теперь всем свое прекрасно тренированное тело и мужественный профиль.

Его чуть кучерявые, вьющиеся волоса красиво поднимались ветром, да что там говорить я и сам засмотрелся на этот образец мужественности и рыцарства.

Я еще никогда не показывал свои истинные умения при таком стечении народа, но пожалуй пора было напугать всех, кто думал расправиться со мной в честном бою.

Граф встал напротив меня и приготовился атаковать, судя по всему сначала магией, потом уже клинком. Я не стал разочаровывать ни его, ни окружающих людей.

Сделал шаг, меня стало двое, второй — трое, третий — четверо и когда я его атаковал, меня и моих копий было уже шесть, весь мой настоящий потенциал и предел. В одну копию ударился огненный шар, во вторую лед, третей досталось клинком. Даже не замедлившись, я пронзил его всеми шестью клинками сразу и крутанув их в ранах, я вытащил шпагу и отсалютовал уже мертвому телу, что опало к моим ногам.

На площадке наступила тишина. Только стали громче слышны вопли «сидящих» на кольях.

— Граф Рише, — обратился я к следующему по рангу командиру, он бросился к телу друга, чтобы понять, что того уже не вернуть никаким целителям.

Он поднял на меня ненавидящее лицо.

— Примите командование, если у вас конечно нет ко мне личных счетов, — спокойно приказал я.

Он открыл рот, чтобы видимо бросить мне оскорбление, но кинувшиеся к нему другие командиры быстро заткнули ему рот. Виконт де Перфо, самый умный и проницательный из них, низко поклонился и ответил за него.

— Господин канцлер, войско будет готово через час, граф просто ошеломлен потерей товарища, я думаю вы его поймете и простите.

— Да, да конечно, — ответил я, доставая свой блокнот и делая запись, — конечно прощен, такая потеря.

Площадка моментально стала пустой, всех словно сдуло ветром, лагерь практически моментально пришел в движение, готовясь к отходу.

— Делон, — обратился я к своему десятнику Тайной канцелярии, стоявшему рядом, — останешься и проследишь, чтобы их не сняли.

— Слушаюсь господин! — кто-кто, а мои головорезы знали, кому служат.

Уходя, я оглянулся, два существа, бывшие когда-то братьями Анри, сейчас были похожи на червяков извивающихся на крючке.

— «Надеюсь ты смотришь Анри, — обратился я к нему, лично мне было все равно, умрут они или останутся живы, — я отдаю твои долги!».

— «Я не просил тебя об этом, — глухой голос был едва слышен, Анри видимо совсем растерял свои силы, — ты сам вызвался».

— «Кто-то должен был сделать эту работу, — безразлично пожал я плечами, — ведь остался последний шаг и я не буду тебе должен ничего. Ты слышишь, ничего!».

Его раздражающее молчание бесило меня больше всего, я потратил время и силы, чтобы добраться сюда, а он отрешился от всего и просто ждал, когда я вернусь в столицу, чтобы встретиться со своей семьей.

Год спустя

Конечно же, напоследок я приберег самое сладкое. Я специально не приходил сюда почти целый год. У меня слюнки текли, когда я представлял, как я появлюсь в этом доме, ведь второй свиток, что я подписал у императора тогда касался именно этого Рода. Я вырезал всех, кто был хоть как то к нему причастен, долго и упорно, тратя даже собственные средства настигал тех, кто пытался сбежать и исчезнуть в других государствах. В общем-то можно с гордостью сказать, что оставшиеся в этом особняке последние три члена рода Анжу, являются действительно последними его представителями.

Вот уже несколько месяцев его охраняют по моему приказу, не пуская и не выпуская из него никого. Специальные люди приносят еду и забирают мусор, вот и все, что я сделал для находящихся внутри.

Поправив пояс с оружием я вошел внутрь. Грязные, неухоженные подростки вскочили, поднимая с пола деревяшки, отломленные ими от перил, женщина была более опрятна, но все же время воду только для питья, трудно заниматься собой.

Едва увидев кто вошел, они с ревом кинулись на меня. Шпагу не пришлось доставать, как оба кубарем покатились на пол. Я подошел к одному из них и поднес кинжал к шее.

— Нет-нет, — закричала она, бросаясь ко мне, — мы все сделаем, что вы потребуете!

Только не трогайте его! Я умоляю вас!

Я демонстративно срезал с его головы клочок волос и подул на него, распыляя в воздухе, затем взмахнул рукой. Десятки слуг, что ждали меня на улице, стали затаскивать в дом утварь, продукты и все остальное, я собирался сделать это место своим новым домом, ведь не жить же мне все время в доме Анри.

Сев на стул я повелительно показал ей пальцем на сапоги, они рукой остановила подросток, что попытались кинуться на меня второй раз и опустившись на колени, стала снимать запыленную обувь.

Одев поданные слугой кожаные ботинки, я отправился осматривать дом, который сейчас стал похож на муравейник, мало того что куча слуг скребла и чистила везде, так еще и мои люди обшаривали и искали тайники.

Я показал слугам пальцем на стоявшую рядом со мной женщину и они увели её, та безвольно покорилась.

Обед был роскошный, я сидел и наслаждался им, а еще более приятно было, что ухаживала за мной, подкладывая лучшие куски, та, что многие годы смотрела на меня сквозь пальцы и видела Анри. Её чувства к нему были настолько сильны, что я сам заразился её ненавистью и сейчас впервые в жизни получал хоть какой-то отклик на творившееся вокруг. Обычно я не чувствовал ничего, страх, радость, счастье — все это досталось Анри, мне же досталось лучшее. Поэтому сейчас я сам был удивлен, когда видел сидящую рядом женщину, ухаживающую за мной, словно за мужем и чувствовал что-то, непонятное мне. Я не знал что это, но собирался разобраться.

Я по-прежнему не говорил ни слова, лишь наблюдая за ней. Не смотря мне в лицо, она старательно следила чтобы моя тарелка всегда была полна, а стакан не пуст, сама вставала и наливала вино. Я рассматривал её, пытаясь найти в себе чувства, которые толкали мою половинку на такие жертвы, но не находил их. Да, передо мной была красивейшая из женщин, что я когда-либо видел, но годы и роды, давали о себе знать. Не было красивой молодой кожи с чудесным румянцем, не было упругой груди, что я так любил.

Жестом показав, что больше не нужно, я отправился к себе. Я позволил слугам раздеть себя и лег на кровать, в предвкушении вечера. Мне казалось это будет неплохим завершением дня.

Она появилась через час, в одной тонкой ночнушке. Молча подойдя к кровати, она одним движением скинула её с себя. Я чуть сморщился внимательно рассматривая её обнаженное тело, честно говоря я ожидал большего, после всех этих лет постоянно нытья и слюнопускания Анри. Мне стало противно, я занимался какой-то тупостью, вместо серьезных дел. Ведь нужно было подумать о дальнейших шагах на своем новом посту, а также подумать о том, кого пошлю усмирять других непокорных лордов. Работы было невпроворот.

Женщина так и стояла обнаженная рядом со мной, не смея шевельнуться, я раздраженно взмахнул рукой, отпуская её. За весь день мы не произнесли ни слова. Самое странное, что Анри за весь этот день так и не появился. Честно говоря я был этому удивлен больше всего, вот же был шанс, вот он момент торжества и где главный виновник всего этого? Ответа не было, поэтому я решил больше не бить баклуши, а отправился во дворец, нужно было решить так многое. Это не мои разборки, я лишь устроил себе новое место для жизни. Мне здесь все нравилось, взгляды ненависти, бросаемые отпрысками графа, тихая покорность их матери — что еще нужно для полноценной жизни!

Глава 10

Больше, чем жизнь

Тринадцать лет спустя

Я вернулся домой после очень тяжёлого дня. Старые пердуны опять стояли на своем, не давая мне продвинуть свою идею сноса всех не пограничных замков.

— Зачем иметь замки, если это наша территория, — вопрошал я на совете, — лишь для того, чтобы сюзерены не могли достать оттуда своих вассалов? Если те вздумают бунтовать?

Император был согласен со мной, но Совет мы пока не могли переубедить и я бесился от этого, ведь и повлиять никак нельзя было на них, все слишком высоко сидели.

Я зашел в дом и привычно опустился на кресло. Подошедшая молча женщина опустилась на колени и сняла с меня сапоги, затем повела умываться и усадила за стол.

Отработанный за годы совместной жизни ритуал, нравился мне постоянством и тем, что не было надоедливой женской трескотни или просьб, все эти молоденькие «кобылки», что я с настойчивостью племенного жеребца объезжал во дворце, были хорошо только для спаривания, а для дома и уюта, мне хватало её. Покорность и молчание — вот два качества, за которые я до сих пор держал её в своем доме. Мало того, даже не убил её поганцев, которые первые годы то убить, то отравить меня пытались. Пришлось их занять службой во дворце, такое было наше молчаливое соглашение с графиней. Они появлялись дома, но крайне редко, лишь для того чтобы навестить мать и тогда, когда меня не было дома.

Накормив меня, она проводила меня до спальни и помогла раздеться, затем удалилась, все как всегда. Я никак не мог нарадоваться на неё, а главное на себя, что решил оставить все как есть. Столько лет прошло, а мне все больше нравился и этот дом и его хозяйка, ухаживающая за мной. Может и прав был Анри, мечтая о ней?

— «Нам нужно поговорить, — его голос, такой давно забытый и незнакомый едва не заставил меня упасть с кровати, схватившись за оружие».

Мы честно делили с ним время, которое было положено каждому, но после смерти Оливии и того, что он, а точнее я пристроил его детей пажами с гигантским содержанием и лучшими учителями ко двору императрицы, он перестал появляться и даже с детьми встречался все реже и реже. Мне пришлось даже пару раз самому посетить их, чтобы поддержать роль образцового родителя, хотя бр-р-р все эти обнимания и расспросы, были не по мне.

В общем его неожиданное появление застало меня врасплох. Мне даже стало радостно от того, что слышу его голос, ведь мы были не чужие друг другу когда-то.

— «Я уже думал тебе все, — усмехнулся я, — давненько тебя не было».

— «Хочу предостеречь тебя, мой темный брат, — его голос был слышен едва-едва, — созревает заговор и под самым твоим носом».

Я хотел было рассмеяться, но Анри был не таким человеком, чтобы шутить по таким поводам, тем более после того, как я стал тоже как и он заботиться о его детях, бывая у них в свое время лишь потому, чтобы сделать ему приятно, он совсем успокоился и реже донимал меня просьбами о них. Опять же мне нужно было поддерживать свою репутацию, а семья лучший способ закрыть многим сплетникам рты. После смерти Оливии, странно, но я стал называть её по имени уже после её смерти, я стал самым видным холостяком империи, я даже слышал императрица искала мне пару, уговаривая Деметра остепенить меня снова.

— «Слушаю тебя».

— «Я научился чувствовать свои картины, а как ты помнишь мы все из них сделали вечными, — приходилось сильно прислушиваться, чтобы слышать его, — я могу видеть и слышать все, что происходит рядом с ними, так что поверь, знаю о чем говорю».

— «Не томи, кто? Сколько их? — у меня от азарта и возбуждения затряслись руки».

— «Не знаю сколько их, но сыновья Натали замешаны, большинство встреч проходят в твоем доме, прямо в её комнате, ты ведь помнишь, что повесил там свой портрет?».

— «Да, мне показалось тогда, что это весело, — прорычал я, — заговор! Вот что мне сейчас было нужно! Чудесно, замечательно! Я был готов расцеловать Анри».

— «Не понимаю твоей радости, но это не мое дело, прощай».

— «Стой! Ну погоди ты, — забеспокоился я, — мне не хватает наших разговоров, споров, вернись, я дам тебе столько времени, сколько ты потребуешь! Только вернись!».

Я почувствовал, как он грустно усмехнулся.

— «Одиночество, вот твоя учесть де Берзе, — тихо сказал он и пропал».

В ярости я разрезал все шторы и простыни, разбив всю мебель и вазы. Ублюдок!

Только он мог вывести меня из себя каждый раз, когда приставал со своими нравоучениями!

Чуть успокоившись, я тут же выбежал из комнаты, приказав несмотря на позднее время приготовить экипаж, охрана всегда была со мной, так что уже через десять минут я ехал во дворец, собираясь хорошенько встряхнуть своих зажравшихся подчиненных из Тайной канцелярии. Когда я отошел от дел и передал права управления Жальберу, которого произвел в дворянское сословие и вот как они меня отблагодарили, твари!

Сметая на своем пути охрану, я ворвался в кабинет, застав там его за советом со своими заместителями. Я наверно показался им демоном ада, с обагрённом кровью оружием и перекошенным от ненависти ртом. Не рассуждая, я бросился в бой, ускоряясь и вызывая столько копий, сколько мог вместить кабинет. Вооруженные одними кинжалами, они не смогли составить мне достойный отпор. Спустя несколько минут все было кончено.

Столкнув тело Жальбера со стула, я сел на него сам, костюм все равно был безнадежно испорчен, так что несколько пятен крови лишь добавит мне антуражу. По моему приказу дворцовая стража окружила незаметно здание Тайной канцелярии и ждала моего приказа. Когда в него стали стекаться вызванные по тревоге старшие служащие, всех перехватывали и связывали. Наконец в кабинет привели сильно разжиревших бывших сотников. Я не узнавал их, всего пять лет прошло, как я отошел от грязных дел канцелярии, а они превратились в обрюзгшие куски сала. Осмотрев кабинет, а также тела, изломанными куклами лежащие на полу, они позеленели и от страха повисли в руках воинов.

Я достал кинжал.

— Делон, Делон. Я не понимаю, что происходит? Расскажи мне?

— В-в-а-а-ша с-с-ве-тлость, — заикаясь произнес он, — я ничего не знаю, поверьте мне!

— Я верю в это, — ласково ответил я, — ну а ты, Гарс, что молчишь?

— Мой господин, — всегда бесстрашный сотник едва сдерживал трясущиеся колени, — прикажите и я все сделаю! Я готов вам повиноваться!

— А до сегодняшнего вечера значит не был? — поинтересовался я и пнул тело Жальбера, — может быть вы расскажите все-таки мне, почему в столице зреет заговор, а я о нем не слухом не духом?

— З-з-заговор? — эхом отозвались они, — но ваша светлость, кругом тишь да гладь, никаких заговоров!

— То есть вы сейчас даете в заклание свою голову, головы ваших детей и семей, что заговора нет? — спокойно спросил я, — то есть если вдруг случайно обнаружиться, что он все-таки есть и мои сведения правдивы, вы поставите это все на кон?

— Нет господин, — они упали бы на колени, если бы не поддерживающие их руки.

— Даю вам еще один шанс, неблагодарные твари, — я поднялся со стула и пошел к двери, — завтра с утра я снова приступаю к своим обязанностям главы Тайной канцелярии.

Кивнув страже отпустить их и развязать, я вышел из кабинета, нужно было спешить во дворец, чтобы опросить всех слуг и всех тех, кто когда-то работал на меня.

Если заговор был, а я безусловно верил Анри, значит я найду его.

Зная куда копать, а также то, что в нем участвуют только высшие сословия знати, иначе о заговоре знали бы мои бывшие подчиненные, я прибыл во дворец и приказал страже хватать всех слуг, что попадались им и вести в мой кабинет. Всем говорить, что у императрицы пропало дорогой браслет и подозревают именно слуг в этом, а я ищу его по её личной просьбе.

Закончил я только к обеду следующего дня, всем те, кого я расспрашивал о странных сборах или шушуканьях по углам, хватало лишь одного взгляда на мой окровавленный костюм, чтобы тут же начать петь соловьями. Конечно для конспирации задавал вопросы и о краже, но только для видимости интереса. Все было смутно и не определено, но одно было ясно точно — Анри не ошибался. Действительно в последнее время активизировались те, кто раньше не поднимал своей головы, и их все чаще видели вместе. Сыновья же моей хозяйки дома были в этих встречах на одних из первых ролях, так что в их вине я уже не сомневался. Нужно было теперь найти зачинщиков и главное, главное! Повернуть заговор на пользу себе, пока он только еще молодой и зеленый! Нужно помочь подобрать им серьезных союзников, обеспечить места для встреч, сделать так, чтобы из мелких встреч и болтовни, заговорщики перешли к делу!

Я не зря так радовался, узнав про него в такой ранней стадии, теперь это был мой козырь против напыщенных стариков из Совета. Какие внешние враги, какие крепости?

Враги вот они, под ногами, вскормленные и выращенные нашими женщинами и прячущие кинжал за пазухой наши сыновья. Я прямо таки представил себе их лица, когда я стану произносить речь, но быстро собрался, нужно было сначала определить вожаков, все ключевые фигуры, а также повернуть заговор в нужное мне русло.

Утром я переоделся в принесённый мне костюм и позволил служанкам протереть меня влажными полотенцами, времени на остальные утренние процедуры не было, нужно было торопиться в канцелярию.

— Анри? — в мой кабинет открылась дверь и вошел император.

Я поднялся и низко поклонился.

— Мой император?

— Что это за странные слухи об украденном браслете? — поинтересовался он, усаживаясь в кресло, — весь дворец кипит и бурлит, что если сама Тень императора взялась за дело, браслет стоит бешеных денег. Уже даже поисковые партии из дворян образовались, опрашивающие слуг.

Было слишком рано рассказывать императору подробности, но он нужен был мне в качестве прикрытия моей лжи.

— Знаете, ваше величество, — осторожно начал я, подходя к дверям и заглядывая, чтобы за ними никого не было, а его охранники стояли поодаль, — нос мой учуял легкий запах гнильцы во дворце.

Император подобрался, глаза его блеснули, после смерти брата он стал просто маниакально подозрительным, даже мне было иногда тяжело с ним.

— В каком смысле?

— Недобитки собираются в кучки, фрейлины шушукаются чаще положенного, слуг отсылают и не дают присутствовать на сборах знатных, не нравиться мне все это.

— Заговор?! — он даже подался вперед, словно охотничий пес, принявший стойку.

— Ваше императорское величество, — я склонил голову, — если верите мне, позвольте делать свою работу. Как только будут бесспорные доказательства вы первый об этом узнаете.

Он довольно улыбнулся, а его лицо превратилось в зловещую маску.

— Хорошо, пойду скажу Жюли, что она потеряла таки свой браслет.

— Буду вам премного благодарен, — склонился я в поклоне.

Стараясь наверстать время, потраченное на императора, я прибыл в здание канцелярии не дожидаясь кареты, а просто взяв лошадь. Дело было важнее престижа или репутации.

Кабинет был выдраен до блеска, ни одного даже малейшего пятнышка крови. Все старшие дознаватели уже ждали меня, выстроившись в струночку у стены. Похоже прождали все утро, стоя тут.

Я сел за стол и посмотрел на стоящих людей, часть из которых нервно сглатывала, едва я появился в комнате. Я достал блокнот и перелистнул пару страниц, находя пометки допроса слуг.

— Наша легенда для опросов и слежки, ищем украденный браслет императрицы.

Цес — граф Балей, Гас — виконт де Гел, Зак — шевалье Жально, — называя имена исполнителей и распределяя между ними по списку всех подозрительных, я распределял задачи, а люди, которые их получали тут же молча исчезали, слова были излишни — мне нужна была информация!

Вскоре в кабинете остались два бледных сотника.

— Гарс, Делон, — я поднял на них глаза.

— Да мой господин! — рявкнули они, вытягиваясь, вот только их животы не дали сделать им этого также хорошо, как и прежде.

— Остаетесь здесь и собираете все отчеты, мне позарез нужны данные, мне нужно все! Кто с кем встречается, кто кому что говорит, вы понимаете?!

— Да ваша светлость!

— Остаетесь за главных, пока…

— Слушаемся ваша светлость!

Я встал из-за стола и пряча тетрадь, направился к двери, пора было прошерстить тех, кто был мне должен среди высшей знати. Услуга там, услуга тут и вот они уже в неоплатном долгу у меня. Я не наглел и редко пользовался их помощью, но пожалуй время пришло, мне нужно было собрать сведения и негласно поощрять его, раздувая маленькую тлящую искорку в настоящий пожар и все это, чтобы иметь козырь во время следующего Совета. Выложив его перед Советом я имел огромный шанс раздавить потом все замки вассалов внутри империи, так, что потом не будет проблем с подавлением восстаний.

Сейчас нет, да происходят инциденты, заставляющие тратить время и силы на то, чтобы выколупать мятежников из их крепостей и никакие трофеи не окупали похода войск по своей территории, поэтому я и решил пропихнуть этот указ в Совете.

Размышляя над этим, я попользовался каретой, чтобы прибыть к дому одной своей старой знакомой, вот уж кто знал все, о светской жизни столицы.

Слуги незамедлительно пропустили экипаж и провели меня в гостиную. Хозяйку пришлось подождать, но я был не в обиде, можно сказать я ворвался без приглашения, так что ей нужно было время на сборы. Герцогине хоть и стукнуло за пятьдесят, но она считала себя дамой хоть куда, впрочем как я знал, об этом ей говорили и два её юных любовника, которых она укладывала с собой регулярно в постель. Слабости, слабости, как мне они были понятны и милы.

— Господин канцлер, — хозяйка появилась на лестнице второго этажа, а её голос выражал тревогу и озабоченность. Нужно было её успокоить, что я не по её душу.

— Розали, ну что вы, какой канцлер для вас. Я приехал как друг, ваш Анри, — сладости моего голоса позавидовал бы летний мед.

Было видно, как она облегченно вздохнула, чтобы сделать ей приятное я даже сам провел её вниз, отогнав слуг, мне настолько нужны были сведения о заговоре, что я был готов на многое.

— Твой визит такой неожиданный Анри, — осторожно опробовала она почву под ногами, когда мы расположились напротив друг друга и слуги сервировали стол с легкими закусками.

— Розали, мы же с вами старые друзья, разве вы обиделись, что я появился без приглашения, — за столько лет не научится жонглировать пустыми словами, служа при дворе, могу только полный болван.

Герцогиня напряглась и стала серьёзной.

— Анри вы меня пугаете, может быть скажите, что случилось? Вы давно не тот нахальный юноша, который врывался в дома своих знакомых, когда ему это было нужно.

Твоя репутация заставляет даже меня вздрагивать и креститься, когда ты приходишь ко мне, хотя мы, как ты сам говоришь давние знакомые.

— Хорошо Розали, — я достал свой блокнот, чтобы она поняла остроту момента и показал её его, — расскажешь мне, что происходит во дворце сейчас? Слухи, смешки, недоговорки?

Герцогиня как завороженная смотрела на мой блокнотик, не сводя с него взгляда, затем попыталась отшутиться.

— Знаешь, я бы много отдала, чтобы взглянуть внутрь.

— Это легко устроить, — я протянул его ей, — можешь взглянуть.

Её лицо перекосилось от ужаса и она даже отшатнулась от меня.

— Нет, нет, спасибо, я просто пошутила.

— Розали, — мой голос наполнился холодом, — я не знаю сейчас подробностей, но вы меня знаете, я скоро все узнаю.

— Господин канцлер, — она побледнела, — я не знаю ничего.

— Даже слухов о нечто начинающиеся на букву «З»? — удивленно приподнял я бровь, — я буду очень разочарован, если узнаю, что вы мне не помогли, боюсь даже не смогу пережить потом такой потери.

— Ваша светлость, — пролепетала она, белая от испуга, — просто несколько детей придумали глупость, говорят глупости сверстникам, но их почти никто не слушает, поверьте мне, иначе я бы давно все вам рассказала!

— Почти? — уточнил я.

— Не больше десяти, — заломила она руки, — ваша светлость они просто дети, ну зачем раскручивать это дело так серьёзно? Поговорят и успокоится.

Я мягко улыбнулся и раскрыл блокнот, достав грифель.

— Розали, скажите мне их имена, — вежливо попросил я её.

— Ваша светлость, там есть и дети моих близких друзей, — взмолилась она, — давайте я поговорю с ними? Они сами прекратят свои сборы!

— «Она слишком много знает, — понял я, — если оставлю её в живых, она предупредит их и заговор утихнет сам собой».

— Розали, — я погрозил ей грифелем, — обещаю вам, нет. Даю вам слово, что никто не пострадает, я просто вызову этих деток к себе и поговорю с ними.

Она удивленно посмотрела на меня и с надеждой спросила.

— Даете слово?

— Да слово дворянина!

Она облегченно выдохнула.

— Я знаю только про пятерых.

Я записал имена, затем убрав блокнот с улыбкой подошел к ней. Сделал вид, что поклонился, чтобы поцеловать её руку, а затем схватив подушку, придавил её лицо с ней к себе. Конвульсии были не долгими, убедившись, что она мертва, я убрал подушку и аккуратно положил её на пол, сделав вид, что она сползла с дивана.

Теперь предстояло небольшое лицедейство, а затем мне нужна была еще одна поездка, чтобы узнать последние имена.

— Слуги!!! Слуги!!! — в отчаянии закричал я, — сюда!! Быстрее!! Герцогине плохо!!

Начавшаяся суета немного утомила меня, но спустя час, помогая слугам перетащить её тело на кровать я дождался целителя, чтобы он констатировал и ей смерть от остановки сердца. Герцогиня была не молода, поэтому это никого не удивило.

Наконец все закончилось и я отправился по следующему адресу. Я раньше никогда не был у него, но теперь он был мне нужен как никто. Я со слов герцогини понял, что Тайная канцелярия если и сможет раскопать эти тайные кружки, то не скоро. Ведь десяток молодых людей, пять из которых были действительно из тех Родов, которые пострадали после гибели прошлого императора, не могли составить ни один приличный заговор, просто не хватило бы опыта, так что сейчас я ехал за помощью к человеку, который подобным опытом обладал.

Не обращая внимание на суету, поднявшуюся при моем приезде, я попросил проводить меня к старому герцогу, который похоже не зря коптил небо на этом свете. Род де Гел стал настолько сильным, насколько это вообще было возможно не залезая на верхние десять строчек должностей. Но видимо именно поэтому, наше перемирие, заключенное десяток лет назад все еще действовало. Старый лис был слишком осторожен все это время, а ведь я его приехал просить вылезти из норы и помочь мне.

Встречать меня вышло наверно половина семейства, у меня в глазах запестрило от нарядов и произносимых имен, вежливо улыбнувшись, я повторил просьбу.

Нора старого лиса было очень даже ничего. Высокий потолок с золотой лепниной, огромная кровать с балдахином, огромные окна, которые можно было в любой момент открыть и вдохнуть полной грудью свежего воздуха, и небольшой балкончик, выход на который был возможен сразу из комнаты, в общем я оценил его вкус и даже капельку позавидовал. Вот по настоящему достойный финал жизни человека, под руководством которого, его Род так возвысился.

Герцог лежал на кровати, под теплым одеялом, весь его вид говорил про немощь и старость, вот только глаза, такие незабываемые глаза, смотрели на меня с той же пронизывающей все тело зоркостью.

— Ваша светлость, — я поклонился, только потому, что там было положено.

— Ваша светлость, — проскрипел он, — простите что встречаю вас в таком виде, но разыгралась подагра и я не могу ходить.

— Какая жалость, — притворно вздохнул я, и он это понял.

Я прошелся по комнате, заглянул в окна, он внимательно следил за мной, но молчал. Пришлось начать самому и в отличии от других людей, от него не долго я смог скрыть правду.

— Мне нужна ваша помощь герцог, — осторожно начал я, — до меня дошли слухи, что во дворце зреет заговор, поэтому мне бы хотелось во-первых узнать имена этих негодяев, ну и во-вторых…

Я задумался, как лучше подобрать фразу.

— Вы уже второй Совет подряд пытаетесь протолкнуть закон о запрете не пограничных замов у дворян, — герцог закончил за меня, — пока у вас ничего не получается, и я уверен не получиться, если только не возникнет ситуации, в которой Совет просто не сможет с вами спорить. Да и император пока не хочет ссориться с Советом, а точнее откровенно игнорировать его Советы, так что если бы вы раскрыли заговор, направленный на убийство императора, то получили бы его голос.

Я улыбнулся, герцог, как я и думал, сразу же раскусил все мои планы.

— Когда вы до этого додумались? — поинтересовался я.

— В тот момент, когда вы вошли ко мне в комнату, — пожал он сухими плечами, — это была единственная причина, по которой вам могла понадобиться моя помощь, ведь до этого вы прекрасно справлялись и без стариков, зажившихся на этом свете.

Что ж пора было раскрывать все карты, с ним невозможно было говорить скрывая свои мотивы и двойные ходы.

— Я предлагаю вашему роду две должности в первой десятке, если вы возглавите этот заговор, — напрямую предложил я, — я дам любые гарантии, что от вас отведутся любые подозрения, даже скажем, что вы сами пришли ко мне и сдали его, но мне нужен настоящий заговор, а не то подобие, что сейчас лепят юные детки.

Он неопределенно хмыкнул.

— А вы не боитесь, если он будет слишком хорош? И все же свершиться? Вы ведь дадите мне так много в руки.

— Совершенно не боюсь, — я знал, что он об этом спросит, потому ответил с патетикой и максимальным пафосом, — мы с вами будем вдвоем, два тайных мецената, которые дают средства и возможности искрам молодых сердец пойти против тирании врага всего честного дворянства, а также его ублюдка, его безобразной тени, герцога дю Валей.

Он сухо и коротко рассмеялся.

— Вам бы самому его возглавить ваша светлость, я уверен, что вот у вас бы все получилось, — неопределенно намекнул он.

Пришлось его урезонить.

— Меня все устраивает, ну кроме замков, в которых запираются восставшие, — отрезал я и смягчил свои слова, — к тому же, я слишком заметная фигура, а вот вы, все прекрасно знают что вы и ваш Род находится в официальной оппозиции и борьбе за трон.

Так едва вы поднимите знамя очистительного восстания, как тут же под него сбегутся все мелкие крысы, что сейчас шушукаются по углам.

— Я так понял, поскольку вы приехали ко мне, больше у вас достойных кандидатур нет? — поинтересовался он, когда молчание снова повисло в воздухе.

— Как бы да, — я пожал плечами развел руки, — тем более я знаю не всех из десятки заговорщиков, но думаю уже через неделю узнаю. Кстати под подозрением один из ваших, говорю это только из дружеского расположения.

— Спасибо, — он склонил голову, принимая мой дар жизни одного из его рода, — я позабочусь о нем.

— Значит это да? — уточнил я на всякий случай.

— Я буду завтра у вас, составим письменный договор, надеюсь вы меня понимаете, — ответил он, — не будь его, вы можете во время резни, что будет после раскрытия заговора, забыть о нашем сегодняшнем разговоре.

Я чертыхнулся, такие мысли и правда мелькали у меня, при поездке сюда. Ну что ж, будем пока играть по правилам.

— Жду вас, — я поклонился и вышел из комнаты, старый лис выиграл этот раунд.

Хотя и я остался не в накладе, уж под его и моим руководством, заговор получиться что надо!

Три месяца спустя

Жернова заговора под управлением герцога де Гела завертелись с такой скоростью, что мне самому становилось не по себе. Количество недовольных появлялось с такой скоростью, что мы не успевали записывать. Под знамена герцога стали вставать даже те, кто всегда отличался склонностью к компромиссам и держался вдалеке от политики. Я даже не ожидал, как многим я наступил на хвост и прищемил нос за эти годы, только стоило герцогу сказать: — «Смерть кровавому тирану дю Валей». У него тут же прибавлялось по пять сторонников, я начал переживать, что не хватит виселиц и палачей, чтобы охватить такой большой контингент.

Правда пока нам не удавалось повернуть заговор против императора, все очень осторожно говорили об этом, никто первый не высказывался, и даже самые смелые умолкали, едва стоило герцогу упомянуть, что же будут делать они, когда победят. Ведь император законный, и вполне себе хороший, если бы не было канцлера.

На последней встрече он сказал мне, что нужен маленький камушек, который сдвинет лавину, это должен был тот, кому все безусловно верят и одни из лидеров первой десятки, пока один из них не призовет заговорщиков к свержению императора, «наш» заговор не будет актуальным. Если я отдам сейчас их в таком виде как сейчас, даже головы не полетят, ведь они всего лишь против меня, а не против законного императора. Так что сегодня я собирался обеспечить герцогу его маленький камешек.

Все оказалось просто, но нужен был я и моя репутация.

В сопровождении охраны я спустился в подземелье, а точнее мне нужна была третья пыточная. Именно там меня дожидался клиент, уже слегка разогретый клещами палача и лишенный ногтей. «Легкая разминка», как называл это признанный мастер этого дела, мэтр Лярош.

Запах пыточной был не перепутать ни с чем, тяжелая смесь из горелой плоти и человеческих испражнений, вот почему можно было определись издалека, в какой из камер идет процесс.

Я зашел в камеру и поблагодарив мэтра отпустил его. Мне принесли стул и я присел на него, оказавшись невдалеке от висящего на цепях человека. Точнее сказать очень молодого человека.

Кружка воды привела его в себя и он поднял голову, чтобы посмотреть почему больше нет рядом мучителя. Увидев меня, задумчиво постукивающего блокнотом по своему колену, он зарычал и задергался в кандалах.

— Ну-ну, мой дорогой, — проворковал я, — не дергайся, а то сорвешь себе кожу на руках.

— Проклятый тиран! — продолжал бесноваться он, — я ничего тебе не скажу, лучше умру здесь!

— Я вроде бы у тебя ничего и не спрашивал, — удивился я, — я и так все знаю, зачем мне твои признания?! Могу даже имена перечислить, хочешь?

Он недоуменно затих, но потом снова попытался на меня напасть, цепи не давали ему даже шанса.

— Ты лжёшь! Я не верю тебе! Мне говорили, что каждое твоё слово это яд, проклятый тиран!

Я тяжело вздохнул и затем открыв блокнот, зачитал подряд тридцать имен.

Эффект оказался впечатляющим, узник затих, но спустя минуту спросил.

— Если вы знаете все, почему я здесь один?! Я бы слышал и остальных, если бы их пытали.

— А все просто, ты мне нужен чтобы выполнить одну небольшую просьбу, — ласково попросил его я.

— Никогда, — отрезал он, — я не соглашусь помогать тебе.

— «Как-то неуверенно и уже без кровавого тирана, — усмехнулся я про себя, по рекомендации герцога я схватил и привез в пыточную самого не стойкого члена первой десятки, которого в заговор привлекли только идеи прославиться и показать свою крутизну заговорщика перед девушками».

— В общем Карл расскажу тебе весь расклад, — мой голос стал слаще меда, — через три месяца ваш заговор закончиться тем, что я захвачу всех, кто выступил против меня и императора.

— Мы не выступаем против императора! — он схватился за спасительную идею.

Я поморщился, я и сам знал, что в этом слабость моего плана.

— И императора, — тем не менее продолжил я, — прольется много крови, полетят сотни голов, опустеют многие имения. Слушаешь меня?

Он промолчал, но я видел, что его терзают сомнения. Я мог бы конечно силой заставить его сделать то, что я просил или привести сюда его родственников и на его глазах начать их пытать, но я решил, что поскольку он присоединился к заговору с определенной целью, почему бы ему не дать её. Тем более что лишние уши мне совсем не помешают в стане врага, а уж если он будут действовать по собственной воле и мотивации…

— В общем печальный конец для столь юного парня, как ты, ведь остальные уже полноценные мужчины, имеют наверно кучу любовниц, так ведь?

Он молчал, но я дожимал его.

— К тому же какой-то простой барон, среди графов, виконтов и маркизов, что получит он, если заговор удастся? Или ты думаешь, тебе за государственную измену дадут графскую корону?

Я улыбнулся, но постарался скрыть это, он и правда думал об этом раньше, но все зашло так далеко, что отказаться стало невозможно, этим можно было выставить себя последним трусом.

— Так вот что предлагаю я, — мог голос стал тверд и суров, — помогаешь мне раскрыть заговор и я обещаю тебе прощение, а также передаваемый титул виконта с землями и замком, когда освободятся имения у многих родов.

— Но это ведь предательство… — прошептал он одними губами, — там мои друзья.

— А ты подумай, станут ли твои друзья, кстати все из благороднейших и знатнейших родов, думать о тебе?

Он промолчал.

— Ладно пожалуй я пойду, интересно, а маркиз де Ларуа как себя поведет, если я приглашу его сюда, и задам те же вопросы, — задумчиво произнес я, перед уходом.

Узник затрясся от страха, он подумал о том, же о чем и я, всегда чистенький, вылизанный и обласканный фрейлинами отпрыск одного из знатнейших родов империи, который тоже претендовал на трон, был не из первой десятки родоначальников заговора, да и вообще слабо там отсвечивал, но с другой стороны знал всех, кто участвовал в собраниях. Уж он-то едва ему прищемили пальчик не задумываясь сделал бы все, что от него просили и вот тут уже барон испугался за свою жизнь по настоящему, поняв что он не единственный, кому я могу сделать такое предложение.

— Я согласен! — закричал он, когда я уже вышел. Я специально постоял за дверью, дождавшись когда за место меня в камеру вошел мэтр, и с удовольствием послушал крики барона, когда тот просил срочно позвать меня.

Сделав паузу, я вошел. Палач снова калил свои щипцы, что только добавляло энтузиазму нашему гостю.

— Простите барон, вы меня звали? — спросил я его.

— Да, хорошо, я все сделаю как вы скажите, — слова из него посыпались водопадом, он отринул всех и вся и спасал только свою жизнь.

— Вот и замечательно, — спокойно констатировал я, — мэтр позаботьтесь пожалуйста, чтобы барона умыли, одели, накормили и позвали целителей, не очень хорошо так обращаться с нашим гостем как вы.

Палач молча поклонился и глухо ответил.

— Как прикажите ваша светлость.

Я обратился к предателю.

— Барон, жду вас у себя, мы теперь вместе с вами, одно целое.

Как легко польстить людям, которые минуту назад едва не утопали в дерьме, вот и этот едва не кинулся целовать мои сапоги, едва его освободили.

— «Что ж, камешек есть, гора есть, осталось только вызвать лавину, — довольно хмыкнул я, поднимаясь к себе, — главное собрать как можно больше недовольных под знамя восстания, а то мне порядком надоели эти вечно сующие свой нос в мои дела «великие» роды».

Год спустя

Заговор получился что надо, я рассказывал на Совете о нем, и прямо смаковал детали. Я любил его, свое творение и детище, герцог очень сильно помог мне, так что получил заслуженную награду, сидя сейчас напротив меня. Я расщедрился и дал ему место в совете, кроме того, что обещал ранее. Каждое имя, каждое письмо я сопровождал такой подробной информацией, что у старых пердунов глаза выкатывались, когда я продолжал и продолжал называть имена. Трое из присутствующих схватились за сердце, когда я назвал отпрысков и их родов, лишь один император сидел молча и улыбался. Когда я закончил, заступила гнетущая тишина и даже мой вопрос, если ли у Совета что-либо уточнить у меня еще, не нашел отклика. Говорить было нечего и спрашивать тоже — заговор против императора и законной власти, должен был осуществиться через месяц, на день его рождения.

Император продолжал улыбаться, отчасти я понимал его, за этот год он неоднократно теребил меня, требуя результаты, пришлось поклясться ему, что у меня все под контролем и я даю свою голову в заклание, что в нужный момент выложу ему все карты и вот день настал.

— Спасибо Анри, — он впервые на официальном мероприятии назвал меня по имени, я встал и склонился перед ним.

Он поднялся со своего трона, посмотрел пустым взглядом на меня и Совета, затем тем же тоном, что десяток лет назад приказал мне убить всех, кто был на охоте, сказал.

— Убейте их всех. Слышишь Анри? Мне давно говорят, что ты сам сатана, дьявол в человеческом обличии. Ешь на завтрак младенцем и вечером разделываешь себе девственниц на завтрак. Так вот я отвечу всем кто здесь есть, сразу, чтобы они знали мое отношение к тебе.

— Пусть он дьявол, но он мой дьявол и он единственный делает то, что я приказываю. Без споров и рассуждений.

Он замолчал, а перепуганный до ужаса Совет переводил взгляды то на него, то на меня. Император повернулся и приказал слуге принести его шкатулку. Сейчас даже я не понимал, что он задумал.

Когда её принесли, император достал оттуда на свет вещь, увидев которую вздрогнули все. Я едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Малая императорская печать!

Один из символов власти императора, ей можно подписывать все указы и приказы внутри империи, Большая нужна только в особых случаях или при переписке с другими государями.

Он протянул её мне!

— Не хочу вникать в эту мерзость, ты его раскрыл, тебе и действовать.

— Но ваше императорское величество, есть отпрыски великих домов, — не принял её я, решив уточнить, — у меня нет власти приказывать казнить их. Даже как канцлеру, мне нужно согласие Совета на это.

— Совета больше нет, — он нагнулся ко мне и вложил в руку печать, — он распущен за ненадобностью. Поднимай войска, я распоряжусь, делай все что потребуется, но очисть мне мою империю от скверны.

Мне одному сделалось дурно или это всем внезапно поплохело, император только что дал мне возможность вторить все что угодно, подписываясь его именем. Я был в шоке, никогда я даже не мечтал о такой возможности, я заготовил кучу свитков и менами, чтобы подкладывать их императору во время начала процесса, а тут мне давали по сути самому распоряжаться судьбой всех дворян империи.

— Слушаю и повинуюсь, мой император, — я склонил колено, так и оставшись, пока он не вышел. Когда за ним закрылась дверь, я медленно выпрямился. Мою торжествующую улыбку увидели все, и вот теперь им стало страшно по-настоящему, даже герцог, мой идеолог и соратник по заговору, старался не встречаться со мной взглядом.

— Герцог де Гел, останьтесь пожалуйста, — произнес я, расставляя все точки в текущем раскладе сил, — остальных членов бывшего Совета, прошу покинуть зал.

Я заметил, как облегченно опустились его плечи, но ему действительно незачем было переживать, работая с ним целый год я понял главное в нем, что и определило мое к нему отношение. Главное для него было сохранение Рода! Он мог вступить в любые союзы и альянсы, делать любую грязную работу, если это помогало сохранить численность его рода. Даже сохранность некоторых его членов его волновала мало, главное, чтобы род оставался силен.

— Пожалуй приступим ваша светлость, — я медленно и устало опустился на свое кресло, — думаю, начнем арестовывать начиная с верхушки, затем спускаясь вниз, а пытать и казнить наоборот, снизу вверх, чтобы сильнее распутывать заговор?

— Да, тогда я с вашего позволения принесу списки, — согласился он не дрогнувшим голосом, то что списки у нас были готовы давно, знали только мы двое.

Следующая ночь вошла в историю империи и императора Диметра I Кровавого, как «Ночь Тени императора». Армия вступила в столицу, оцепив каждый дом, а также большая её часть направилась во владения родов, указанных в приказе, как мятежников.

Кровь залила город, и никому не было пощады.

Глава 11

Договор

Я впервые за месяц попал домой, работы было столько, что рука устала штамповать и подписывать приказы. Не доверяя никому я проверял каждый указ, каждую фамилию, что уходила на казнь. Многие, слишком многие пытались откупиться, приползая ко мне на коленях, но они просчитались, приходить надо было тогда, когда я ничего не знал о заговоре и заговорщиках. Теперь же все, кто был в наших списках, попадали сначала в камеру палача, и практически через день на плаху. Слишком много была работы ему, поэтому пришлось взять в штат еще десять его помощников. По закону, за государственную измену полагалось четвертование, но я решил все упростить в виду большого количества желающих попасть на тот свет.

Наконец вчера мы закончили и теперь оставался последний аккорд, казнь зачинщиков заговора, первой девятки, что придумала и повела за собой остальных. Вы бы видели лица осужденных, когда я лично в их присутствии освободил барона, простите уже виконта Эстона от цепей и вынес ему благодарность императора.

Имя же герцога де Гела, на которого ссылались все без исключения заговорщики, я велел просто вычеркивать из показаний, нечего было порочить имя порядочного дворянина.

Проходя к своему креслу, на котором графиня обычно снимала мне обувь я был едва не сбит обезумевшей фурией с ног.

— Анри! Я умоляю тебя! Заклинаю, — она рыдала, хваталась за меня и одновременно с этим пыталась упасть на колени, — спаси их! Я сделаю все что ты захочешь, буду твоей рабой, буду ползать за тобой всю жизнь, только спаси моих мальчиков!

Она была явно не в себе, пришлось дать её оплеуху, она упала, но тут же бросилась ко мне и прижалась к коленям, судорожно пытаясь стащить сапоги и целовать мне ноги.

— Я умоляю тебя, мои мальчики! Это все, что у меня осталось! Всем святым, что у нас было я заклинаю тебя, спаси их!

— Ты вообще в своем уме? — удивленно спросил я, пытаясь освободиться от неё, — они государственные преступники, даже император, вздумай ему такая блажь освободить их, был бы не понят никем.

Она судорожно вскочила и стала срывать с себя платье.

— Я ведь знаю зачем ты все это делаешь! Возьми меня! Можешь делать все что хочешь, только спаси их!

Разорвав свои одежды она бросилась ко мне, пытаясь расстегнуть мне ремень, пришлось её ударить, чтобы знала свое место.

— Успокойся, им уже не помочь, раньше надо было думать, давая мятежникам приют в своей комнате, — отрезал я.

Услышав мои слова она зарыдала, затем вскочила и выхватив из комка одежды маленький кинжал, кинулась ко мне.

— Будь ты проклят ублюдок! Я ненавижу тебя!

Заломав ей руку, я забрал оружие и заправил его себе за пояс.

— «Нам нужно поговорить, — раздавшийся голос в моей голове был ясным и чистым».

Мое тело сделало шаг к женщине и как я не пытался, не мог пошевелить ни членом. Ужас охватил меня, вернулся проклятый Анри!

— Натали, — его голос был спокоен, он поднял ткань бывшую платьем и укрыл её, — дашь мне время в кабинете, чтобы подумать? Может быть и можно что-то сделать.

Более безумного взгляда, которым она посмотрела на него я не видел в жизни, не смотря на то, что только что произошло, она ухватилась за последнюю соломинку.

— Анри! — она попыталась схватить и поцеловать ему руки, — я все, все готова ради этого! Пожалуйста, я ведь знаю, ты по-прежнему любишь меня, я могу, я сделаю тебя счастливым. Только не дай им убить моих детей!

Её бессвязная речь была прервана им, он поднял её на руки и отнес в комнату, помог одеться и попросил дать подумать и не мешать ему, она яростно закивала головой и перестала даже шевелиться. Все это время, я лишь бессильно мог наблюдать, как он управляет моим телом, страх, липкий страх за то, что он может вернуть себе тело опутал меня. Впервые в жизни мне стало страшно.

Он прошел в мой кабинет и сев за кресло отпустил тело.

— «Анри, ты совсем с ума сошел?! — возмутился я, — ты нарушил наш договор!».

— «Давай без криков и стенаний, — спокойно ответил он».

Я увидел, как напротив меня появилась молочно-белая фигура собеседника, мерцающая раз за разом.

— «Когда это ты стал таким сильным? — поразился я».

— «Я прошу тебя спасти её детей, — сказал мой белесый собеседник, — последний раз, выполни мою просьбу».

— «Да это просто физически невозможно, — я постучал рукой по столу, — просто невозможно!».

— «Ты забыл про одно древнее правило, а точнее традицию с тысячелетней историей, — он спокойно улыбнулся мне, — странно, ведь историю учили мы вместе».

— «Да какое нахрен правило! Они пре-с-т-уп-н-и-ки! — взорвался я».

— «Канцлер, самостоятельно сдавая свои полномочия раньше срока и уходя на покой, может попросить у императора одну просьбу. За всю историю империи не была отклонена ни одна из таких просьб».

— «Да ты и правду бредешь! — возмутился я, — ты понятное дело палец о палец не сделал, чтобы оказаться сейчас на вершине мира, я потом и кровью дошел до него и ты теперь предлагаешь мне отдать все вот так, нате берите? Ради чего? Ради двух щенков старой облезлой суки?».

Он глядя на меня рассмеялся, чем еще больше вызвал ярость, я тут же вспомнил за что я так ненавидел его нелогичные поступки.

— «Я понимаю тебя поэтому и предлагаю равноценный обмен, — мгновенно посерьёзнел он, — жизнь за жизнь!».

Я недоуменно нахмурился и перестал ругаться.

— «Что ты имеешь в виду?!»

— «Ты наверно уже понял, что я накопил достаточно сил за это время, чтобы снова вернуть себе тело?».

Я рыкнул.

— «Сволочь, дождался и появился чтобы снять все сливки!»

— «Вовсе нет, — устало усмехнулся он, — думаешь я не понимаю, что все, что она сейчас говорила, всего лишь материнский инстинкт и согласившись на совместную жизнь я получу себе лишь пустую оболочку человека, который выплачивает свой долг. Что мои мечты о счастье с этим человеком навсегда останутся мечтами? Я не настолько наивен, просто я её люблю и не могу поступить по-другому».

— «Кто тебя идиота знает, — недовольно произнес я, — у тебя всегда не все дома были».

Он рассмеялся, словно я сказал хорошую шутку.

— «В общем я предлагаю тебе свое тело, — посмеиваясь продолжил он, — ты освобождаешь её детей, а я отдаю тебе свое тело, по-моему все честно, не находишь?».

Я замер с открытым ртом, его предложение ошеломило меня. Да, я сейчас величайших человек в империи, после императора, да я могу многое, но то недавнее чувство липкого ужаса, когда ты не можешь контролировать собственное тело, было еще слишком свежо.

— «Ты точно рехнулся, — убежденно ответил ему я, — даже если, я предполагаю, даже если император и согласится, в чем я сам очень сомневаюсь. Он просто взбешен этим заговором, как я могу узнать, что ты меня не обманешь? Что пропадешь навсегда, и больше никогда не появишься?».

— «Если ты готов, я могу это сделать прямо сейчас, — он пожал плечами и взял изза пояса такой же белый кинжал, как и он сам, — я правда хотел сначала закончить свои дела и увидеться последний раз с детьми, но…»

Я покачал головой из стороны в сторону, эта тварь знала, чем меня можно поразить. Я быстро проматывал в голове его предложение, император точно откажется! Но ведь с другой стороны Анри был прав, такого не было еще никогда, все просьбы канцлеров, уходивших на покой были удовлетворены, какими бы струнными и нелепыми они не были. Правда те не зря были канцлерами и не запрашивали совсем уж невыполнимых просьб, вида самим стать императором.

— «Ну? — спросил меня он, когда мои раздумья затянулись. Правда предупреждаю тебя сразу, если отступишься хоть от духа нашего соглашения, тебя не станет, я позаботился об этом поверь. Никто не победит в этом случае, ни ты, ни я, мы просто умрем».

— «Каково соглашение? — я решился, — что ты хочешь?».

— «Ты освобождаешь сыновей моей любимой, даешь им средства и проследишь чтобы они безопасно уехали в другое королевство и попав туда, смогли нормально жить, — он погрозил мне пальцем, — заметь я специально не говорю подробно, чтобы ты потом не искал лазеек в нашем договоре».

— «Это все?»

— «Ну я хотел бы, чтобы ты пожаловал Сарени дворянский титул и отдал ему все мои мастерские, он заслужил это, также чтобы ты позаботился о моих детях, ведь уйдя в отставку никто не отнимет у тебя титул, богатства и земли. Ты будешь одним из богатейших людей империи».

Все было легко выполнимо, кроме самого главного.

— «Если у меня это не получиться? — спросил я его, — я не император».

— «Я верю тебе, ты сможешь его уговорить, мне ли тебя не знать».

Эта тупая скотина осмеливалась еще и шутить сейчас, поразился я.

— «Хорошо, я готов, — освободиться навсегда, чтобы никогда больше не просыпаться в страхе за то, что однажды он вернется и заберет все, дело того стоило!».

Он улыбнулся, и резко порезал себе ладонь, выступила белая, как молоко кровь.

Он протянул свой кинжал мне и указал на мою руку. Даже не почувствовав боли я вернул оружие и соединил наши ладони, скрепляя клятву.

— «Мой последний подарок тебе, — начал говорить он, но его белый образ с каждой секундой становился все слабее и слабее, а голос становился едва слышным, — теперь ты сможешь сам рисовать и слышать свои картины, свои я забираю с собой. Прощай мой темный брат!».

Последние его слова я практически не слышал, он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока не исчез совсем.

В тот же миг я ощутил такой гигантский прилив сил, а также магические потоки, которые раньше виделись мне едва видимыми ниточками, теперь были настолько ярки и видны, что протяни я руку и могу коснуться их. Огромная сосулька вырвалась из моей руки, размером с половину стола и пробив каменную стену улетела куда-то ввысь.

Я расхохотался, ушедшая половинка оставила мне королевский подарок! Что ж пора было отдавать долги. Я вышел из комнаты и успокоив слуг, послал их за каменщиками, чтобы к моему приходу заделали все как было. Проходя к выходу я приказал передать графине, что уехал во дворец, чтобы выполнить её просьбу, буду не скоро, но чтобы она меня дождалась.

Думаю такого хватит, чтобы она собачкой ждала меня у порога, хоть несколько лет.

Я едва дождался экипажа, сила бурлящая во мне требовала выхода, так что я был готов бегом добежать до дворца. Прежде чем просить императора о чем-то нужно было хорошенько приготовиться, уж в чем, в чем, а в убеждении я был мастер. Главное иметь хорошие аргументы.

Три дня спустя

— Нет! Я сказал нет!

Я молча стоял на коленях и протягивал ему три свитка.

— Анри, не беси меня, я ведь не посмотрю что ты канцлер! — он метался по тронному залу, не смотря на меня, — Жюли, ну скажи ему!

Супруга императора сидела на своем троне и недоуменно смотрела то на меня, то на императора.

— Анри, ну зачем? — она попыталась подержать мужа.

Он подскочил и вырвав у меня свитки, порвал их на мелкие кусочки. Я молча достал из кармана еще три экземпляра и склонив голову протянул их ему.

— Умный да?! Заготовил себе копий? — взбесился он, — а ты подумал, что будет теперь охранять меня? Ты подумал?!

— Заговор ликвидирован, все уничтожены, ближайшие десять лет никто даже близко не посмотрит в вашу сторону, — глухо ответил я. Только вчера казнили всех оставшихся заговорщиков, кроме сыновей графини, по моему личному распоряжению, а уже утром я сам пришел к императору, соблюдая все до буквы этикета, ритуал отставки пришлось найти в библиотеке.

— Нет, нет и нет! Я запрещаю! Я император! — он подскочил и снова вырвав у меня свитки, разметал их в клочья.

Хорошо, что я предусмотрительно заготовил по пять экземпляров, хотя сейчас был не уверен, хватит ли мне их.

— Анри, ты самый верный мне человек, я дал тебе все! Зачем ты это делаешь безумец?

Он тут же замолчал и бросившись ко мне, вырвал свитки из рук, затем прочитав имена в моей последней просьбе о помиловании, застонал от ярости и безысходности. Он в ярости швырнул свитками в меня и упал на трон, закрыв голову руками.

— Мне нужно было убить её еще двадцать лет назад, — устало произнес он, посмотрев на жену минуту спустя, — он не отступится, это дети единственной женщины, которую он любит всю свою жизнь. Я думал это давно прошло, но…

Он снова вскочил с трона и подбежав ко мне, подписал только свиток о помиловании.

— Все! Видишь? Они помилованы, забери свою отставку!

Я продолжал стоять на коленях.

— Никто не примет этого, мой император, — тихо сказал я, — скажут, власть слаба.

Он признавая правоту моих слов, повернулся и снова упал без сил на трон.

Молчание затянулось и я подумал, что дело провалилось, как императрица посмотрела на мужа, затем её лицо стало серьезно и она протянула руку, показывая на мои новые копии в руках.

Я поднялся и дойдя до неё опустился на одно колено, протягивая документы.

— Думаю не будет преступлением, если я однажды подпишу за тебя документы, — тихо произнесла она и подписала два прошения об отставки с постов канцлера и главы канцелярии, а также о помилование двух государственных преступников.

— Проследи пожалуйста Анри, — она протянула мне подписанные документы, — чтобы они все уехали раньше, чем на площадях зачитают указы.

— Конечно, моя императрица! — я низко поклонился и заспешил, она была права.

Такого не простят ни графине, ни её сыновьям. Одни из главных зачинщиков заговора будут помилованы, они недолго тут протянут, если вообще переживут ночь.

Я выполнил все, что обещал Анри и даже больше, наняв для охраны на первый год их обустройства в новом месте, целый отряд наемников, который возглавили лично преданные мне люди.

О его детях я позаботился особо, сделав так, чтобы они не в чем не нуждались и попали под личную опеку императрицы. Самому же мне так же было пора отправляться отсюда, вся столица и вскоре империя вздрогнут, когда завтра утром зачитают два новых указа императора. Ирония судьбы — мятежники будут освобождены человеком, который создал и раскрыл этот заговор. Уверен, моя отставка примирит многие рода с императором, заставит их относиться к нему как самой хрупкой драгоценности, чтобы он не передумал и не вернул меня назад. Самому же мне стало тесно тут, нужно было искать новое место, мир широк, а с подарками Анри я могу выстроить и собственную империю!

Засмеявшись собственным мыслям, я направил лошадь к восточным воротам.

Эпилог

Жорж радовался вечеру, наконец-то смена была закончена, ворота заперты и теперь можно было поделить дневную выручку с товарищами и закатиться в трактирчик.

Дешевое вино и доступные девочки, вот его планы на сегодняшнюю ночь!

Показавшаяся фигура человека, укутанного с ног до головы в широкий плащ, вела на поводу отличную лошадь. У Жоржа даже закралось подозрение, не украл ли он его у дворянина, оружия и всего остального, присущего знати он не увидел ни под плащом у него, ни на лошади.

Когда человек дошел до ворот то тихо сказал, не обращаясь ни к кому.

— Откройте ворота!

Жорж от такой наглости едва не икнул, а выбежавшие из караулки товарищи недовольно загомонили. Перехватив копье, он подошел к человеку и положив руку на плечо, рывком развернул его к себе, чтобы высказать все, что о нем думает.

Вот только встретившись с его глазами, Жорж внезапно почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове, а ногам стало горячо и мокро.

Десятник служивший в стражах ворот вот уже двадцать лет, бросился к воротам, распинывая стоявших на его пути остальных стражников. Судорожно поднимая бревно, он и не заметил, как к нему присоединились все остальные. Общими усилиями сняв его, они открыли ворота целиком, а не положенную в вечерней страже калитку.

Проводив взглядами удаляющегося вдаль человека, они подошли к замершему в собственной луже мочи, седому как лунь воину. Жорж был может быть не самым умным, но точно не самым трусливым из них.

— Кто это был? — тихо спросил десятник, кивая на уходящую вдаль фигуру.

— Т-е-н-ь, — одними губами прошептал Жорж, в голове которого до сих пор прокручивалось то, что он увидел в отражении глаз этого человека. Много лет назад, когда он был еще несмышлёным пацаном, бабка говорила ему, что у них были в роду люди, чувствующие силу, но он всегда считал эти байки просто сказками, пугающие детей на ночь.

— Тень? Какая тень? — удивился десятник, — ты совсем рехнулся на солнцепеке?

— Тень императора, — наконец смог он произнести без запинки, страшные слова.

Все тут же истово закрестились, стараясь не смотреть друг на друга. Они молились до тех пор, пока дорога не поглотила фигуру человека, так и ведущего свою лошадь на поводу.