Глава 1

Ранним утром солнечный луч проник в окно частной палаты в больнице «Филлипс мемориал».

Шум уличного движения, затихший на ночь, снова набирал силу. В коридорах больницы слышались быстрые шаги медсестер. Начинался рабочий день.

Пациенты были умыты, температура измерена, анализы крови взяты. Затем наступило время завтрака, легкий аромат кофе и овсяной каши просачивался из палат в коридоры, будто извиняясь за то, что вторгался в стерильную атмосферу, и обещая, что его появление будет временным.

Медсестры, со стерильными шприцами для подкожных инъекций в руках, заспешили в палаты к пациентам, ожидающим операцию, чтобы ввести успокаивающее лекарство, которое уменьшает опасения и подготавливает к анестезии.

Лоретта Трент сидела на кровати с бледной улыбкой.

– Я лучше себя чувствую, – сказала она слабым голосом.

– Доктор обещал заглянуть к вам сегодня после операции, – ответила сестра с ободряющей улыбкой.

– Он не говорил, что я смогу уйти домой? – с нетерпением спросила пациентка.

– Вы сами спросите его об этом, – проговорила сестра. – Какое-то время вам следует придерживаться диеты. Этот последний приступ был очень и очень нехороший.

Лоретта вздохнула:

– Хотела бы я знать, что их вызывает? Я всегда весьма осторожна. Должно быть, у меня какая-нибудь аллергия.

Глава 2

В доме Трентонов, расположенном в живописной местности, напоминающей старину, экономка сдувала последние пылинки в спальне хозяйки.

– Говорят, что миссис Трент сегодня вернется из больницы, – сообщила она горничной. – Доктор попросил ее сиделку, Анну Фрич, быть здесь, и она только что приехала. На этот раз пробудет у нас неделю или две.

Эта новость не вызвала восторга у горничной.

– Мне повезло. Сегодня днем я хотела уйти… это личное…

В этот же момент две руки поднялись над раковиной в ванной, облицованной кафелем. В раковину из банки посыпался белый порошок. Одна рука открыла водопроводный кран, и белый порошок смылся струей в сток. Этот порошок был больше не нужен. Он сделал свое дело.

В просторном доме в ожидании хозяйки возникла напряженная атмосфера. Боринг Бриггс, зять Лоретты, и его жена Диана, второй зять Лоретты, Гордон Келвин, и его жена Максина, экономка, горничная, повар, сиделка, Джордж Иган, шофер – все эти люди по-разному относились к приближающемуся возвращению Лоретты Трент. Но все вместе как бы пропитали атмосферу сдерживаемым волнением.

Когда утренние операции закончились и хирурги переоделись в обычную одежду, в работе больницы «Филлипс мемориал» наступило временное затишье.

Пациентов, которым сделали операции, разместили в послеоперационных палатах. Больных, которые перенесли операции раньше, – бледных, с закрытыми глазами, закутанных в одеяла, – развезли на колясках по палатам.

Доктор Феррис Элтон, стройный мужчина несмотря на свои пятьдесят восемь лет, направился в отдельную палату к Лоретте Трент.

Ее лицо просветлело, когда он открыл двустворчатую дверь.

Медсестра, глянув через плечо на доктора Элтона, быстро отошла за спинку кровати, где встала по стойке «смирно».

Доктор Элтон улыбнулся пациентке:

– Сегодня вы выглядите лучше.

– И чувствую себя гораздо лучше, – проговорила она. – Может быть, мне можно сегодня уехать домой?

– Уедете, – согласился доктор Элтон, – но за вами будет ухаживать ваша знакомая сиделка Анна Фрич. Я уже договорился, что она займет соседнюю с вашей спальней комнату. Фрич будет около вас двадцать четыре часа в сутки. Я хочу, чтобы она все время находилась рядом с вами. Надо сделать так, чтобы эта женщина не вспоминала о прошлой обиде. Я хочу, чтобы Анна не спускала с вас глаз.

Миссис Трент кивнула.

– Так вот, – продолжал доктор Элтон, – буду с вами откровенен, Лоретта. За восемь месяцев это уже третий приступ гастроэнтерита. Сами по себе они достаточно неприятны, но меня волнует ваше сердце. Оно не выдержит вашего несерьезного отношения к диете. Вы должны ее соблюдать.

– Я знаю, – ответила она, – но иногда пища так чертовски вкусно пахнет специями!

Он нахмурился, задумчиво глядя на нее.

– Я думаю, – наконец проговорил доктор, – когда вы придете в себя, мы сделаем несколько тестов на аллергию. А пока будьте благоразумны. Считаю правильным предупредить вас, что другого подобного острого приступа сердце может не выдержать.

Глава 3

Руки и порошок сделали свое дело. Почва была подготовлена, предварительные меры завершены.

Жизнь Лоретты Трент теперь зависела от женщины, которую она видела всего лишь однажды, женщины, о существовании которой уже забыла. Да и эта женщина, Вирджиния Бакстер, тоже имела смутные воспоминания о Лоретте Трент. Она познакомилась с пожилой женщиной десять лет назад.

Даже если бы она очень постаралась, то не смогла бы детально вспомнить ту короткую встречу, которая стерлась из ее памяти, погребенная повседневными заботами и делами.

Сейчас Вирджиния шла в потоке пассажиров, двигающихся гуськом мимо стюардессы.

– До свидания.

– Пока.

– До свидания, сэр.

– Всего хорошего. Путешествие было приятным.

– Спасибо. До свидания.

Пассажиры, покинувшие самолет, медленно шли к зданию аэропорта, потом зашагали быстрее по длинному проходу, ведущему к огромной светящейся вывеске «Багаж», стрелка под которой указывала на эскалатор, спускающийся на нижний этаж.

Вирджиния Бакстер правой рукой оперлась о поручень эскалатора. На левой у нее висело пальто. Она очень устала. Ей было далеко за тридцать, но она сохранила хорошую фигуру и одевалась со вкусом. Вирджиния всегда много работала, а с недавних пор обратила внимание, что в уголках ее глаз стали появляться морщинки, наметились они и около носа. Когда она улыбалась, ее лицо озарялось, когда же оно бывало расслаблено, уголки рта немного опускались.

Она сошла с эскалатора на нижнем этаже и быстро пошла к ленте транспортера, на которой должен был появиться багаж. Прошло еще недостаточно времени, чтобы он прибыл, но Вирджиния нетерпеливо, быстрым нервным шагом поспешила к транспортеру, чтобы провести в ожидании несколько томительных минут около него.

Наконец на движущейся ленте появились чемоданы, саквояжи, сумки, и она понесла их к вращающемуся круглому столу.

Пассажиры начали разбирать свои вещи; носильщики стояли наготове рядом со столом, время от времени выхватывая тяжелые сумки и укладывая их на тележки.

Толпа начала таять. В конце концов на столе осталось только несколько вещей. Почти все тележки уехали, но чемодана Вирджинии все не было.

Она подошла к носильщику.

– Мой багаж не прибыл, – сказала она.

– Из чего он состоит, леди? – спросил носильщик.

– Коричневый чемодан и небольшая дорожная сумка.

– Покажите, пожалуйста, ваши квитанции.

Она отдала их ему.

– Прежде чем начать искать ваши вещи, давайте еще немного подождем. Когда вещей слишком много, за ними ездят два раза.

Вирджиния нетерпеливо ждала.

Спустя две-три минуты на движущейся ленте появился оставшийся багаж. Всего четыре вещи, две из них – Вирджинии.

– Вот они! Вот этот коричневый чемодан и сумка за ним – мои, – сказала она.

– Прекрасно, мэм. Я сейчас сниму их.

Чемодан и сумка соскользнули на вращающийся стол. Несколько секунд спустя носильщик подхватил их, сверил бирки с квитанциями, поставил вещи на свою тележку и направился к выходу.

Мужчина, стоявший в отдалении, подошел к ним.

– Подождите минуту, пожалуйста, – попросил он.

Носильщик посмотрел на него.

Мужчина достал из бокового кармана кожаные корочки, раскрыл и предъявил золотистый значок полицейского.

– Полиция, – пояснил он. – Была какая-то неувязка с этим багажом?

– Не было, – торопливо ответил носильщик. – Совсем не было, сэр. Просто он не пришел с первой партией.

– Это ваш чемодан? – обратился полицейский к Вирджинии Бакстер.

– Да.

– Вы в этом уверены?

– Конечно. Это мой чемодан и моя сумка, а квитанции я отдала носильщику.

– Вы не могли бы описать содержимое чемодана?

– Конечно.

– Прошу вас.

– Наверху лежит бежевое пальто с коричневым меховым воротником, длиной ниже колен, потом клетчатая юбка и…

– Достаточно, – остановил он ее. – Вы не против, если мы откроем чемодан и заглянем в него?

Вирджиния с минуту поколебалась, затем произнесла:

– Ну что ж, пожалуйста.

– Чемодан заперт?

– Нет, просто закрыт.

Мужчина щелкнул замками.

Носильщик наклонил тележку, чтобы полицейскому было удобнее.

Вирджиния подняла крышку и в ужасе отшатнулась.

Ее пальто, длиной ниже колен, было все так же бережно свернуто, но поверх него лежало несколько прозрачных упаковок, внутри которых находились аккуратно завернутые маленькие пакетики.

– Вы не сказали мне об этом, – проговорил мужчина. – Что это?

– Я… я не знаю. Никогда в жизни их не видела.

Словно по сигналу из-за колонны появился человек с фотоаппаратом в одной руке и со вспышкой в другой.

Вирджиния все еще пыталась успокоиться, когда прямо перед ее лицом появился фотоаппарат и глаза ослепила очень яркая вспышка.

Работая весьма быстро, фотограф поменял лампочку во вспышке, вставил новый диапозитив и сделал еще один снимок открытого чемодана.

Носильщик торопливо отодвинулся назад, чтобы не попасть в кадр.

Полицейский обратился к Вирджинии:

– Боюсь, мадам, вам придется поехать со мной.

– Что вы имеете в виду?

– Я вам все объясню, – ответил он. – Вас зовут Вирджиния Бакстер?

– Да. Но в чем дело?

– Мы получили информацию, что вы торгуете наркотиками, – сказал он.

Фотограф сделал последний снимок, повернулся и мгновенно исчез.

Вирджиния посмотрела на полицейского:

– Конечно, я поеду с вами, если вы собираетесь все выяснить. Я просто не представляю себе, как эта дрянь оказалась в моем чемодане.

– Понятно, – мрачно отозвался тот. – Скорее всего, вам придется поехать в Главное полицейское управление. Нам нужно исследовать этот порошок и определить, что он из себя представляет.

– А если это окажется… наркотиком?

– Тогда придется завести на вас дело.

– Но это… это безумие!

– Несите чемоданы туда, – показал полицейский носильщику, закрывая чемодан. Затем открыл дорожную сумку, где были баночки с кремом, маникюрный набор, халат, несколько флаконов с лосьонами, и проговорил: – О’кей. Думаю, здесь все в порядке, но тем не менее придется заглянуть в эти баночки и флаконы. Мы заберем с собой обе вещи.

Он проводил Вирджинию к черному седану, велел носильщику положить вещи на заднее сиденье, там же усадил Вирджинию и сел за руль.

– Вы едете в Главное управление?

– Да.

Вирджиния заметила в машине полицейскую радиостанцию. Офицер взял микрофон и сказал:

– Специальный агент Джек Эндрюс. Уезжаю из аэропорта с женщиной, подозреваемой в торговле наркотиками. Везу чемодан, где находится неизвестное вещество, которое подлежит анализу. Время 10.17. – Он повесил микрофон на крючок, который находился в нише, и уверенно и быстро повел машину к управлению.

Там Вирджинию передали под наблюдение женщины-полицейского, и она ожидала около пятнадцати минут, пока ее надзирательнице не передали сложенную бумагу. Женщина-полицейский просмотрела бумагу и сказала:

– Прошу, идите за мной.

Вирджиния пошла за ней к письменному столу.

– Вашу правую руку, пожалуйста.

Женщина-полицейский взяла правую руку Вирджинии, которая даже не успела осознать, что происходит, крепко сжала пальцами большой палец, сначала придавила его к подушечке, а потом к листу бумаги, чтобы получился отпечаток.

– Теперь следующий палец.

– Вы не должны снимать отпечатки моих пальцев, – запротестовала Вирджиния, отдергивая руку. – Я…

Хватка стала сильнее.

– Не делайте себе хуже, – посоветовала женщина-полицейский. – Указательный палец, пожалуйста.

– Я отказываюсь! Господи, да что же я сделала?! – воскликнула Вирджиния. – Я… Нет, это какой-то кошмар!

– У вас есть право сделать один телефонный звонок, – объяснила женщина. – Можете позвонить вашему адвокату, если желаете.

Эти слова будто что-то включили в голове Вирджинии.

– У вас есть телефонный справочник? – спросила она. – Я хочу позвонить Перри Мейсону.

Спустя несколько минут она уже разговаривала с Деллой Стрит, личным секретарем Мейсона.

– Я могу поговорить с Перри Мейсоном?

– Вы должны рассказать мне о вашей проблеме, – ответила Делла Стрит, – возможно, я смогу вам помочь.

– Я – Вирджиния Бакстер, – начала она, – работала у юриста Делано Бэннока до самой его смерти, что случилась два года назад. Я встречалась с мистером Мейсоном раза три. Он приезжал в офис к мистеру Бэнноку. Возможно, он помнит меня. У мистера Бэннока я работала секретарем и делопроизводителем.

– Понятно, – отозвалась Делла. – Какие трудности возникли у вас сейчас, мисс Бакстер?

– Меня арестовали, потому что нашли наркотики, – объяснила она, – а я не имею ни малейшего представления, как они у меня оказались. Мне очень нужен мистер Мейсон, и немедленно.

– Минуточку, – сказала Делла.

Через минуту Вирджиния услышала приятный, глубокий голос Перри Мейсона:

– Где вы, мисс Бакстер?

– В Главном управлении.

– Скажите им, чтобы вас никуда не увозили, если это их не затруднит, – проговорил Мейсон. – Я выезжаю.

– О, спасибо! Большое спасибо. Я… я просто не понимаю, как это случилось и…

– Не трудитесь объясняться по телефону, – остановил ее Мейсон. – И никому ничего не говорите, кроме того, чтобы вас оставили на месте, потому что я еду к вам. Вы готовы внести залог? Как у вас с деньгами?

– Я… если залог небольшой. Денег у меня немного.

– Я еду, – повторил Мейсон. – Хочу, чтобы вас без промедления доставили в ближайшее и самое доступное здание суда. Крепитесь.

Глава 4

Перри Мейсон вторгся в кошмар Вирджинии Бакстер и разорвал путы нереальности и ужаса.

– Судья назначил сумму залога в пять тысяч долларов, – сообщил он. – Вам по силам такая сумма?

– Мне придется закрыть счет в банке и забрать кредит на строительство дома.

– Это лучше, чем сидеть в тюрьме, – заметил Мейсон. – Итак, я хочу точно узнать, что произошло.

Вирджиния рассказала ему о событиях, случившихся утром.

– Откуда вы прилетели?

– Из Сан-Франциско.

– Что вы делали в Сан-Франциско?

– Гостила у тети. За последнее время я была у нее несколько раз. Она пожилой человек, не важно себя чувствует, живет одна. Тетя любит, когда я приезжаю.

– Чем вы занимаетесь? Работаете?

– Не постоянно. С тех пор как умер мистер Бэннок, у меня нет стабильной работы. Все места временные.

– Я понял, значит, у вас все-таки есть какой-то доход? – спросил Мейсон.

– Да. У мистера Бэннока не было родственников, кроме одного брата. В своем завещании он упомянул и меня. Мистер Бэннок завещал мне часть своей собственности в Голливуде, которая дает мне доход и…

– Сколько вы работали у Бэннока?

– Пятнадцать лет, – ответила Вирджиния. – Я начала у него работать, когда мне было двадцать.

– Вы замужем?

– Да, была когда-то. Но это не важно.

– Разведены?

– Нет. Но мы уже давно не живем вместе.

– Вы остались в хороших отношениях с мужем?

– Нет.

– Как его зовут?

– Колтон Бакстер.

– Вас называют «мисс»?

– Да. Думаю, так лучше при устройстве на секретарскую работу.

– Итак, вы летали повидаться со своей тетей. Что вы скажете по поводу вашего багажа? При прохождении контроля случилось ли что-либо необычное?

– Нет… Хотя минутку. Мне пришлось доплачивать за лишний вес.

В глазах Мейсона вспыхнул интерес.

– Вы доплачивали за лишний вес?

– Да.

– У вас осталась квитанция?

– Она была прикреплена к билету. Когда я проходила через контрольный пункт, полицейские отобрали его у меня.

– Мы вернем его, – пообещал Мейсон. – Значит, вы путешествуете одна?

– Да.

– Вы помните человека, который сидел рядом с вами в самолете?

– Это был мужчина лет тридцати двух – тридцати трех, прилично одетый, но… Сейчас мне пришло в голову, что он… был какой-то странный. Он был неприветливым, очень сдержанным, совсем не похожим на пассажиров, которые обычно встречаются. Мне трудно объяснить, что я имею в виду.

– Вы бы его узнали, если бы увидели вновь? – поинтересовался Мейсон.

– Да, конечно.

– А могли бы узнать по фотографии?

– Думаю, да.

– У вас был только один чемодан?

– Нет. У меня был чемодан и продолговатая сумочка с косметикой.

– Что случилось с вещами?

– Они забрали их. На ленте транспортера сначала появился чемодан. Носильщик подхватил его, а затем и сумку. В этот момент подошел человек, показал мне полицейское удостоверение и спросил, не буду ли я против, если он заглянет в мой чемодан, потому что произошло недоразумение. Так как мой багаж появился с задержкой, я подумала, что именно это он имеет в виду.

– Что вы ему ответили?

– Я сообщила ему, что находится в чемодане, и сказала, что не возражаю, если он заглянет в него.

– Не можете ли вы подробнее вспомнить тот разговор?

– Могу. Сначала он спросил, мой ли это чемодан, я ответила, что да; потом поинтересовался, что в нем лежит. Я стала описывать свои вещи, а он попросил разрешения это проверить.

Мейсон нахмурился, потом почти небрежно произнес:

– Ваш багаж, состоящий из двух вещей, весил более сорока фунтов?

– Да. Вместе они весили сорок шесть фунтов, и я заплатила за шесть лишних фунтов.

– Понятно, – задумчиво проговорил адвокат. – Вам потребуется большая выдержка, Вирджиния, и вас ожидают крупные неприятности, но, возможно, так или иначе нам удастся разрешить ваши проблемы.

– Мне совершенно непонятно, откуда взялась эта дрянь и как она попала в мой чемодан, – поспешно добавила она. – Конечно, я выходила из самолета одной из последних, но трудно вообразить, чтобы кто-то мог воспользоваться этой ситуацией и направиться из самолета прямо в багажное отделение.

– Вполне можно найти несколько мест, где все это было легко подбросить, – заметил Мейсон. – Например, кто-то мог открыть его после того, как вы прошли контроль, и перед тем, как чемодан загрузили в самолет. Вы же не видели, как его загружали в багажное отделение самолета. А возможно, это случилось в то время, когда его выгружали и произошла задержка багажа. Очевидно, ожидая, когда тележка вернется за оставшимся багажом, чемодан поставили на землю. Кстати, в этих самолетах багажный отсек расположен с противоположной стороны от выхода для пассажиров. И пока чемодан стоял на земле, кому-то удалось открыть его, вложить пакетики с наркотиками.

– Но почему? – спросила она.

– Существует одно затруднение, – пояснил Мейсон. – По-видимому, кто-то торгует наркотиками. И он знал, что полиция начеку, что его багаж обязательно будут проверять, поэтому положил контрабандный товар в ваш чемодан, а его сообщник позвонил в полицию и сказал, что наркотики будут в чемодане некоей Вирджинии Бакстер. Должно быть, подробно вас описал, потому что полицейский, который уже ожидал, чтобы проверить ваш багаж, сразу же вас узнал, как только вы сошли с эскалатора. – Он на мгновение задумался. – Но как узнали ваше имя? У вас есть какие-нибудь пометки на чемодане? Ваши инициалы или полное имя?

– К его ручке прикреплен багажный ярлык, – сообщила она, – и на нем написано мое имя и адрес: «Юрека-Армз Апартментс», 422.

– О’кей, мы возьмем вас на поруки, – объявил Мейсон. – Я приложу все усилия и приведу вас на предварительное слушание как можно скорее. По крайней мере, мы заставим полицию раскрыть карты. Я убежден, что здесь какая-то ошибка, и мы сможем все выяснить без особого труда. Но вам придется со многим примириться.

– Объясните мне, – нерешительно попросила Вирджиния. – Там был фотограф. Об этом что-нибудь появится в газетах?

– Фотограф? – удивился адвокат.

Она кивнула.

Он мрачно произнес:

– Тогда дело гораздо серьезнее, чем я предполагал. Это не простая ошибка. Да, в газетах появятся статьи.

– Мое имя, адрес и все остальное?

– Имя, адрес и фотография, – уточнил Мейсон. – Приготовьтесь увидеть свою фотографию, на которой вы с испуганным выражением лица, а под ней подпись: «Бывший юрист обвиняется в торговле наркотиками».

– Но как там оказался фотограф из газеты?

– Вот в этом и вопрос, – усмехнулся Мейсон. – Некоторые полицейские любят славу. Чтобы устроить себе рекламу, намекают какому-нибудь знакомому журналисту, когда они собираются арестовать молодую фотогеничную особу. Газеты поднимают шум, а полицейский получает то, что хотел, – его имя мелькает на страницах печати. При сложившихся обстоятельствах будьте готовы прочитать, что цена наркотиков, найденных в вашем чемодане, составляет несколько тысяч долларов.

Ее лицо отразило испуг.

– А когда меня оправдают, что будет тогда? – поинтересовалась Вирджиния.

– Может быть, ничего, – ответил Мейсон. – Может быть, появится несколько строчек где-нибудь в середине газеты.

– Но ведь я буду оправдана, верно? – с надеждой спросила она.

– Я – адвокат, а не предсказатель. Мы сделаем все возможное, но вам тоже надо проявить активность.

Глава 5

Мейсон проводил Вирджинию Бакстер до места за ограждением в зале суда.

– А теперь успокойтесь, – ободряюще посоветовал он.

– Это похоже на то, как говорить промерзшему человеку, чтобы он не дрожал. Я не могу сдержать волнение. Дрожу как осиновый лист, будто во мне трепещет миллион бабочек, – ответила она.

– Сейчас начнется предварительное слушание дела. Это общепринятая практика для судьи, чтобы защита обратилась в высший суд. При этом зачастую увеличивается сумма залога. Иногда судья оглашает непомерно большую сумму. Вы должны смело встретить подобное выступление, – объяснил адвокат.

– Но я не смогу заплатить больше денег, мистер Мейсон, это все мои сбережения. В противном случае мне придется всю мою собственность продать в убыток себе.

– Знаю, – отозвался он. – Я только предупредил вас, что может случиться. Как бы то ни было, недвижимость, записанная на ваше имя, окажет влияние на решение судьи при назначении суммы залога.

– Не очень-то вы надеетесь… вытащить меня отсюда на этом предварительном слушании.

– Обычно судья связывает обвиняемого по рукам и ногам, если прокурор хочет идти напролом с делом в высший суд, – объяснил Мейсон. – Иногда у нас, конечно, появляется благоприятная возможность. Неслыханное дело – ставить обвиняемого на свидетельское место во время предварительного следствия, но если появится хоть малейший намек на то, что судья собирается закрыть дело, я поставлю вас на свидетельское место, чтобы он смог разглядеть вас и понять, что вы за человек.

– А та ужасная статья в газете, – напомнила Вирджиния, – и фотография!

– С точки зрения редактора городской газеты, фотография получилась замечательная, – заметил Мейсон. – У вас удивленное и в то же время испуганное лицо, и для судебного процесса это хорошо.

– Но это разрушило мою репутацию! – воскликнула она. – Мои друзья вообще станут меня избегать.

Мейсон начал что-то говорить, но замолчал, потому что открылась дверь из судейской комнаты.

– Встаньте, – сказал он Вирджинии.

В зале все поднялись со своих мест и стояли, пока судья Кортленд Алберт не сел на свое место. Усевшись, он оценивающе посмотрел на обвиняемую:

– Пришло время начать предварительное слушание по делу «Народ против Вирджинии Бакстер». Вы готовы приступить?

– Защита готова, – отозвался Мейсон.

Джерри Кезуэлл, один из молодых помощников прокурора, которых часто посылали вести предварительные слушания и которые жаждали составить отчет так, чтобы он привлек внимание начальства, как и все, стоял.

– Обвинение, – драматическим тоном заявил он, – всегда готово! – И, выдержав паузу, сел.

– Пригласите вашего первого свидетеля, – сказал судья Алберт.

Кезуэлл вызвал носильщика из аэропорта.

– Вы знакомы с обвиняемой?

– Да, сэр. Я видел ее.

– Семнадцатого числа этого месяца?

– Да, сэр.

– Вы один из носильщиков в аэропорту?

– Да, сэр.

– И зарабатываете на жизнь перевозкой багажа?

– Да, сэр.

– Семнадцатого числа этого месяца обвиняемая сама указала на свой чемодан?

– Указала. Да, сэр.

– Вы бы узнали чемодан, если бы опять увидели его?

– Узнал бы. Да, сэр.

Кезуэлл кивнул полицейскому, который вышел вперед с чемоданом.

– Этот тот самый чемодан?

– Да, сэр, тот самый.

– Для опознания мне нужен чемодан с ярлыком «Пиплз экзибит А», – сказал Кезуэлл.

– Так и было приказано, – подтвердил судья.

– И обвиняемая сказала, что это ее чемодан?

– Да, сэр.

– Вы присутствовали, когда открывали чемодан?

– Да, сэр.

– Что было в чемодане, если что-либо было, кроме одежды?

– Там было несколько пакетиков, завернутых в полиэтилен.

– Сколько? Вы знаете?

– Я их не считал. Но их было много.

– Все, – заявил Кезуэлл. – Перекрестный допрос.

– Обвиняемая опознала этот чемодан как свой?

– Да, сэр.

– Она отдала вам квитанцию?

– Отдала. Да, сэр.

– Вы сравнили номер на квитанции, что дала вам обвиняемая, с номером на бирке чемодана?

– Да, сэр.

– Сколько квитанций отдала вам обвиняемая?

– Она отдала две.

– Что стало со второй квитанцией?

– Это была квитанция на сумочку, по ней я получил ее вторую вещь.

– Она была открыта?

– Да, сэр.

– Теперь я обращаю ваше внимание на чемодан до того времени, как его открыли. Был какой-нибудь разговор с человеком, который назвался полицейским?

– Да, сэр. Полицейский Джек Эндрюс показал этой молодой женщине свое удостоверение и спросил, ее ли это чемодан.

– Что она ответила?

– Сказала, что ее.

– Как отреагировал Эндрюс?

– Попросил разрешения открыть его.

– Это весь разговор?

– Ну, это суть разговора.

– Я вас спрашиваю не о сути, – возразил Мейсон. – Я прошу рассказать о разговоре в целом. Не просил ли он подтвердить, что это ее чемодан, и если да, то описать его содержимое?

– Да, сэр, все так и было.

– А затем попросил ее открыть чемодан для того, чтобы он смог просмотреть вещи, лежащие в нем?

– Да, сэр.

– А что же сумочка? Он просил обвиняемую опознать ее тоже?

– Он только спросил, ее ли эта вещь тоже.

– И она сказала, что ее?

– Да.

– Что случилось потом?

– Он открыл чемодан.

– И все?

– Ну и конечно, после этого они увели ее с собой.

– Теперь прошу вас обратить внимание на фотографию из вечерней газеты за семнадцатое число, в частности на изображение обвиняемой и чемодан.

– Возражаю. Это не относится к делу, неуместно, несущественно, неправомочно и совершенно не подходит для перекрестного допроса.

– Это только предварительное слушание и ради выяснения res gestae, – объяснил Мейсон.

– Протест отклонен. Я внимательно выслушаю все сведения, – объявил судья Алберт.

– Находились ли вы рядом, когда фотограф делал снимок?

– Да, сэр.

– Вы видели фотографа?

– Да, сэр.

– Откуда он появился?

– Он стоял за одной из колонн.

– А когда открыли чемодан, вышел со своим фотоаппаратом?

– Да, сэр. Он выскочил из-за колонны с фотоаппаратом наготове и – щелк, щелк, щелк – сделал три снимка.

– И что потом?

– Потом убежал.

– С позволения суда, – вмешался Кезуэлл, – мы вынуждены исключить из протокола эти показания о фотографе. Это не только неправомочный перекрестный допрос, он еще и не относящийся к делу, несущественный, неуместный. Он не приносит никакой пользы.

– Он приносит очень большую пользу, с позволения суда, – проговорил Мейсон. – Показывает, что обыск был не случайным. Это показывает, что полицейский продумал, как осуществить его, и обнаружил то, что хотел найти. Он подкупил знакомого газетчика, и, если суд прочтет статью в газете, ему станет ясно, что корреспондент постарался отплатить услугой за услугу, создав благоприятную рекламу полицейскому.

Судья Алберт слегка улыбнулся.

– Ваша честь, я протестую. Я выступаю против подобных заявлений, – заявил Кезуэлл.

– Я просто привожу доводы, – заметил Мейсон.

– Доводы для чего? – спросил Кезуэлл.

– В пользу важности свидетельских показаний, – ответил Мейсон. – Я хочу разъяснить, что тот полицейский действовал по своего рода совету, в соответствии с какой-то информацией, которая ему была дана. Защита вносит предложение выяснить, что это была за информация и от кого полицейский ее получил.

На лице Кезуэлла мелькнуло легкое смятение. Судья Алберт улыбнулся и произнес:

– Полагаю, что я хорошо разобрался в основной цели перекрестного допроса и причине, почему адвокат задавал свои вопросы. Побуждение исключить что-то из протокола отклоняется. Вы продолжите перекрестный допрос, мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь.

– Слово берет обвинение?

– Нет, ваша честь, – отозвался Джерри Кезуэлл.

– Пригласите вашего следующего свидетеля.

Кезуэлл объявил:

– Вызывается детектив Джек Эндрюс. Ваше полное имя? – спросил Кезуэлл после того, как Эндрюс принял присягу.

– Джекмэн, Д-ж-е-к-м-э-н Эндрюс. Вообще меня все зовут Джек Эндрюс, но мое полное имя Джекмэн.

– Обращаем ваше внимание на чемодан, на котором был ярлык «Пиплз экзибит А». Когда вы увидели его в первый раз?

– Когда обвиняемая указала на него носильщику, который уже давал показания.

– И что вы сделали?

– Я подошел к ней и спросил, ее ли это чемодан.

– Что потом?

– Спросил ее, не возражает ли она, чтобы я заглянул в чемодан; она сказала, что нет.

– Что случилось потом?

– Я открыл чемодан.

– И что вы нашли?

– Я нашел пятьдесят пакетиков…

– Минутку, – перебил его Мейсон. – Я представляю на рассмотрение, с позволения суда, именно этот вопрос и полный ответ на него. Свидетель сказал, что нашел пятьдесят пакетиков. Что же касается содержимого этих пакетов, то это другая тема для обсуждения, которая требует других вопросов.

– Очень хорошо, – заметил Кезуэлл. – Если адвокат желает усложнить себе жизнь, мы не будем мешать ему. Итак, вы взяли эти пакетики?

– Взял.

– Вы предпринимали какие-либо шаги, чтобы выяснить, что представляют собой пакетики и каково их содержимое?

– Да.

– И что же в них было?

– Минуту, – опять вмешался Мейсон. – По поводу этого пункта мы выражаем возражение, так как это не относится к делу, несущественно и неуместно. Нет надлежащего обоснования; имущество было изъято в результате незаконного обыска и в данном случае является неправомочным доказательством. В этой связи, если суд не против, я бы очень хотел задать несколько вопросов.

– Отлично, в связи с высказанным возражением свидетель в вашем распоряжении.

– У вас был ордер на обыск? – задал вопрос свидетелю Мейсон.

– Нет, сэр, у меня не было времени на оформление ордера.

– Стало быть, вы приняли решение самостоятельно?

– Я принял решение самостоятельно, но я обратил ваше внимание на то, что спросил у обвиняемой, не против ли она, чтобы я заглянул в ее чемодан, и она ответила утвердительно.

– Послушайте, – прервал его Мейсон. – Вы рассказываете лишь суть вопроса. Вы даете свое заключение состоявшемуся разговору. Не можете ли вы вспомнить каждое слово?

– Фактически это и были мои слова.

– Вы говорили обвиняемой, что хотите обыскать чемодан?

– Да.

– Минуту, – остановил детектива Мейсон. – Вы дали клятву. Вы говорили ей, что хотите обыскать чемодан, или спросили, сможет ли она описать содержимое чемодана?

– Полагаю, я спросил, ее ли это чемодан, она ответила, что да. Тогда я спросил, может ли она описать содержимое чемодана, она это сделала.

– И тогда вы спросили, не возражает ли она открыть чемодан, чтобы показать его содержимое, которое она только что описала. Верно?

– Да, сэр.

– Но вы ведь не сказали ей, что хотите обыскать чемодан?

– Нет.

– Она не давала вам разрешения на обыск чемодана?

– Она сказала, что не возражает открыть его.

– Она не давала вам разрешения на обыск чемодана?

– Я сказал ей, что хочу открыть его, и она согласилась.

– Она не давала вам разрешения на обыск чемодана?

– Ну, думаю, слово «обыск» не произносилось.

– Совершенно верно, – подтвердил Мейсон. – Итак, вы приехали в аэропорт, чтобы удостовериться в правильности полученного вами намека?

– Ну… да.

– Кто дал вам этот намек?

– Я не имею права разглашать источники нашей информации.

– Думаю, что по существующим правилам судебного разбирательства, – заявил Мейсон, – этот свидетель должен убедить нас в том, что у него были веские причины для обыска чемодана и что анонимный намек, то есть намек, полученный от неизвестной личности, нельзя считать обоснованной причиной для обыска. Поэтому обвиняемая имеет право знать мотив для обыска ее чемодана.

Судья Алберт нахмурился и повернулся к свидетелю:

– Вы отказываетесь назвать имя человека, давшего вам намек?

– Намек получил не я, – ответил Эндрюс. – Информацию получило начальство. Мне сказали, что есть горячие факты и что мне надо ехать в аэропорт, ждать обвиняемую и спросить у нее разрешения заглянуть в чемодан. Если бы мне не удалось этого сделать, то следовало держать ее под наблюдением, пока я не получу ордер.

– Интересная ситуация, – заметил судья Альберт. – Очевидно, обвиняемая никому не давала разрешения на обыск своего чемодана, а дала согласие, чтобы чемодан открыли с единственной целью – удостовериться, что она правильно описала его содержимое. Своеобразная ситуация.

– С позволения суда, – продолжил Мейсон, – я подхожу к ситуации немного по-другому. Я хочу прояснить положение обвиняемой. Хорошо бы все выяснить на предварительном слушании, а не подходить к этому формально. – Он повернулся к свидетелю. – Вы забрали из чемодана пятьдесят пакетиков?

– Да, сэр.

– Они у вас с собой?

– Да, сэр.

– Вы их взвешивали?

– Взвешивать их? Нет, сэр. Мы пересчитали их, сделали опись, но не взвешивали.

– Ладно. Была еще одна вещь. Сумочка.

– Да, сэр.

– Вы просили обвиняемую опознать ее?

– Она сказала, что это ее вещь. У нее была квитанция на нее.

– А вы спрашивали ее о содержимом сумки?

– Нет.

– Спрашивали ли вы разрешения открыть сумку?

– Нет.

– Но вы же ее открыли и обыскали?

– Да. Но там мы не нашли ничего, заслуживающего внимания.

– Вы не спрашивали разрешения на то, чтобы открыть сумку?

– Кажется, нет.

– Вы просто подошли и открыли сумку?

– Я сделал это после того, как нашел большую партию…

Мейсон поднял руку:

– Сейчас это не имеет значения. Мы будем это называть «пятьдесят пакетиков». Что вы сделали с сумкой?

– Она здесь.

– Ну что ж, – проговорил Мейсон, – раз вы не знаете, сколько весят пакетики, то, может быть, назовете вес чемодана без пятидесяти пакетиков?

– Не назову.

– Вы знаете, что обвиняемая платила за излишек веса багажа?

– Да.

– И все же вы не взвесили пакетики?

– Нет.

– Если суд не против, я предлагаю взвесить их сейчас, – сказал Мейсон.

– С какой целью? – поинтересовался судья Алберт.

– Если весы покажут, – объяснил адвокат, – что сейчас эти две вещи, без пакетиков, весят сорок шесть фунтов, тогда это будет определяющим доказательством, что кто-то подбросил пакетики в чемодан после того, как обвиняемая сдала вещи в багаж.

– Полагаю, что я могу принять такое объяснение, – решил судья Алберт. – Объявляю перерыв на десять минут. Судебный пристав принесет в зал суда какие-нибудь весы, и мы взвесим эти два чемодана.

– Совсем не обязательно, что это прояснит дело, – запротестовал Кезуэлл. – Мы знаем, что чемоданы весили сорок шесть фунтов, только со слов обвиняемой. Тогда она была отпущена под залог. Мы не знаем, что было изъято из чемоданов.

– Разве они не были под надзором полиции? – спросил судья Алберт.

– Были, но ей разрешалось приходить и брать из чемоданов одежду.

– Она приходила и брала что-нибудь из чемоданов?

– Я не знаю, ваша честь.

– Если вы не знаете, брала ли она что-либо из чемоданов, то вы не можете знать, не подложил ли кто-нибудь что-то в чемоданы, – резко проговорил судья Алберт. – Суд удаляется на перерыв, а сюда принесут весы.

Мейсон неторопливо направился к телефонной будке, позвонил в Главное полицейское управление, в комнату для журналистов, и сообщил:

– Через десять минут в зале суда ожидается интересное представление. Судья Алберт собирается взвешивать доказательство.

– Он всегда взвешивает доказательства? – оживленно поинтересовался один из журналистов.

– Не таким образом, – пояснил Мейсон. – Он собирается взвешивать его на обычных весах.

– Что?!

– Именно так. Через десять минут, на обычных весах. Вам лучше поторопиться. Может оказаться что-то интересное для вас.

– Номер комнаты? – спросил журналист.

Мейсон ответил.

– Мы придем, – пообещал журналист. – Если возможно, задержите немного эту процедуру.

– Не могу, – отозвался Мейсон. – Как только появятся весы, судья опять откроет заседание суда. Он полагает, что ему хватит на это десяти минут, я тоже так думаю. Судебный пристав пошел за весами. – И он повесил трубку.

Глава 6

Мейсон, стоя за спиной Вирджинии Бакстер, сказал:

– Я делаю ставку на то, что вы говорите правду. Но если лжете, то вас ждут страдания.

– Я не лгу, мистер Мейсон.

Мейсон пояснил:

– После вашего ареста на первой полосе газеты появилась ваша впечатляющая фотография с рассказом, что бывшая секретарша юриста занялась контрабандной перевозкой наркотиков. А заметка о снятии с вас вины на предварительном слушании займет всего строк пять-шесть где-нибудь в середине газеты. Их мало кто заметит.

Я же стараюсь, чтобы это превратилось в столь поразительное действие, которое будет достойно грандиозного сообщения в печати. Если вы говорите правду, то таким образом мы восстановим ваше честное имя: все, кто читал о вас первую статью и помнит ее содержание, прочтут новую и запомнят, что вы оправданы. Но если вы лжете, это испытание причинит вам боль.

– Мистер Мейсон, я говорю вам чистую правду. Почему наконец я захотела торговать наркотиками или каким бы то ни было образом ввязаться в это дело?

Мейсон усмехнулся:

– Как правило, я не задаю себе подобных вопросов. Просто говорю: «Эта девушка моя клиентка, и в любом случае она должна быть права. По крайней мере, я собираюсь действовать исходя из этой посылки».

Судебный пристав и два его помощника вкатили в зал суда весовую платформу, взятую из тюрьмы, на которой взвешивали заключенных во время их регистрации. Судебный пристав исчез в судейской комнате, чтобы доложить судье Алберту, что его задание выполнено.

Двустворчатые двери зала суда распахнулись, и в зал вошли шестеро журналистов, сопровождаемые фотографами. Один из журналистов подошел к Мейсону:

– Не подойдете ли вы и ваша клиентка к весам, чтобы сфотографироваться?

– Я – нет, – отказался Мейсон, – а моя клиентка подойдет. Но, думаю, вам придется подождать, пока не закончится заседание суда, а тогда, может быть, вам повезет, и вы сделаете снимок судьи Алберта.

– Почему вы не хотите фотографироваться?

– Это было бы не этично, – ответил Мейсон.

Лицо репортера вспыхнуло от злобы.

– Ох уж эта ассоциация адвокатов! – воскликнул он. – Назначаете комиссии, стараетесь наладить связи с общественностью, а потом пытаетесь скрыться за фальшивым фасадом профессиональной этики юриста. Когда вы, юристы, запомните, что общественные связи означают просто совместные действия и предоставление возможности читателям заглянуть через ваше плечо, увидеть, что вы делаете? Каждый раз, когда юристы слишком надуты или слишком боятся раскрыть свою деятельность, они теряют связь с общественностью.

Мейсон опять усмехнулся:

– Успокойтесь, приятель. Я не возражаю, чтобы вы заглянули через мое плечо. Я только не желаю, чтобы вы нацеливали фотоаппарат мне в лицо и слепили меня вспышкой. Думаю, что это была бы дешевая реклама. Мне на нее наплевать. Однако что касается этой истории, объясните, почему, черт побери, вы думаете, что у меня возникнут неприятности?

Сердитый журналист посмотрел на адвоката, его лицо смягчилось, он улыбнулся.

– Думаю, в этом вы правы, – ответил он. – Судья на самом деле собирается взвешивать доказательство?

– Будет взвешивать материальное доказательство, – уточнил Мейсон.

– Черт возьми! Вот так история! – воскликнул журналист в тот момент, когда открылась дверь в судейскую комнату и судебный пристав объявил:

– Всем встать!

Присутствующие встали. Судья Алберт вошел в зал суда, с удовольствием заметив, что полупустой до перерыва зал теперь заполнен до отказа служащими учреждений, газетными репортерами и фотографами.

– «Народ против Вирджинии Бакстер», – возвестил он. – К заседанию готовы?

– Готовы, ваша честь, – отозвался Кезуэлл.

– Защита готова, – объявил Мейсон.

Детектив Джек Эндрюс был на свидетельском месте, а доказательство готово к взвешиванию.

– Весы на месте, мистер судебный пристав?

– Да, ваша честь.

– Проверьте их, пожалуйста, точны ли они. Поставьте стрелку на «ноль» и проследите за ней.

Судебный пристав проверил весы.

– Все в порядке, – заметил судья Алберт. – Что ж, ставьте на весы чемодан и сумочку.

Секретарь взял обе вещи, предназначенные для взвешивания, поставил их на весы и отошел.

– Ровно сорок шесть фунтов с четвертью, ваша честь, – заявил судебный пристав.

На минуту в зале суда воцарилась напряженная, волнующая тишина, затем кто-то начал аплодировать. Судья Алберт нахмурился и сказал:

– Здесь не спектакль. У обвиняемой есть билет на самолет и квитанция на излишек багажа?

– Да, ваша честь, – проговорил Мейсон, передавая судье билет и квитанцию.

Судья Алберт сердито посмотрел на помощника прокурора.

– Сколько весили те пакетики, что изъяты из багажа?

– Я не знаю, ваша честь. Как показал свидетель Эндрюс, они сосчитали пакетики, но не взвешивали их.

– Хорошо, давайте их взвесим, – предложил судья Алберт. – Они здесь?

– Да, ваша честь.

Судебный пристав начал убирать багаж с весов. Мейсон сказал:

– С позволения суда, я бы внес предложение – положить пакетики поверх чемодана и сумочки, пока они на весах, и мы увидим, насколько увеличится вес.

– Очень хорошо, – согласился судья Алберт. – Во всех отношениях сделать так проще, это будет впечатляюще и в то же время убедительно. Последуем совету защиты.

Полицейский Эндрюс вынул из сумки полиэтиленовые пакетики и положил их на чемодан Вирджинии.

Стрелка весов дрогнула и поползла вверх. Судебный пристав зафиксировал вес и объявил:

– Один фунт и три четверти, ваша честь.

Судья Алберт взглянул на обвинителя, потом на Эндрюса:

– У обвинения есть какое-либо объяснение?

– Нет, ваша честь, – отозвался Кезуэлл. – Мы убеждены, что пакетики были найдены в чемодане обвиняемой, и, таким образом, она несет ответственность за это. Кроме того, ей ничто не мешало положить их в чемодан после того, как взвесили багаж. Она легко могла это сделать, как и любой другой.

– Не так уж легко, – вмешался Мейсон. – Во время регистрации багажа вещи взвешиваются тогда, когда пассажиры регистрируют билеты, затем контролер снимает вещи с весов и отправляет их в багажное отделение самолета. Я заявляю суду, что доказательство убедительно и дело прекращено.

Судья Алберт встал, окинул взглядом переполненный зал суда и с легкой улыбкой объявил:

– Заседание суда закрыто.

Один из журналистов бросился к нему:

– Ваша честь, вы не возражаете сфотографироваться около весов? Мы хотим написать статью и поместить фотографию к ней. Было бы неплохо возбудить общественный интерес.

Судья Алберт заколебался.

– Что касается обвиняемой, у меня нет возражений, – громко заявил Мейсон.

Судья Алберт посмотрел на Джерри Кезуэлла. Тот отвел взгляд.

Судья Алберт улыбнулся:

– Ладно, если вы хотите возбудить общественный интерес, то пусть обвиняемая встанет рядом со мной, указывая, что это ее багаж. Это будет эффектно. – Журналисты и фотографы сгруппировались вокруг весов. – И отметьте, что фотографии были сделаны после закрытия заседания суда, – добавил он. – Я всегда великодушно отношусь к подобным фотографиям, сделанным в моем зале суда, хотя знаю, что некоторые судьи против этого. Однако я слышал, что после ареста обвиняемой история получила широкий отклик в печати, и мне кажется, что теперь, когда ее оправдали, есть смысл этому тоже дать широкую огласку.

Судья Алберт встал перед весами и сделал знак рукой Вирджинии, чтобы она подошла к нему.

Мейсон проводил взволнованную обвиняемую к тому месту, куда указывал судья.

– Мейсон, идите сюда и сфотографируйтесь с нами, – пригласил судья Алберт.

– Полагаю, лучше не надо, – ответил тот. – Мое присутствие сделает снимок вызывающим и искусственным, получится полная безвкусица с точки зрения профессиональной этики юристов. Но ваша фотография за взвешиванием доказательства привлечет большое внимание.

Судья Алберт кивнул и обратился к Вирджинии:

– Ну, мисс Бакстер, вы смотрите на стрелку весов, а я наклонюсь и буду ее регулировать… Нет, смотрите не в объектив, а на весы. Можете немного повернуться, если считаете, что вы так лучше получитесь на фотографии.

Судья Алберт положил руку Вирджинии на плечо, наклонился и стал регулировать стрелку весов, а ликующие фотографы с потрясающей скоростью защелкали своими аппаратами.

Судья Алберт выпрямился, посмотрел на Мейсона, затем кивнул прокурору округа и отвел двух других прокуроров на такое расстояние, чтобы журналисты не слышали их разговора.

– В этом деле есть что-то очень странное, – сказал судья Алберт. – Предлагаю вам, мистер Кезуэлл, тщательно выяснить все о личности, которая предоставила информацию или дезинформацию, результатом которой был обыск чемодана.

Прокурор горячо возразил:

– Это очень надежный человек, его информация всегда достоверна.

– На этот раз она не была достоверной, – заметил судья Алберт.

– Не уверен в этом, – возразил Кезуэлл. – В конце концов, нельзя же исключать возможность, что чемодан открывали.

– Уверен, что открывали, – язвительно произнес судья, – но я думаю, что это было сделано после того, как мисс Бакстер сама его открывала, и до того, как чемодан попал на транспортер. Кроме того, мы с вами не вчера родились, обвиняемые мелькают перед нами день за днем, и мы уже кое-что знаем о человеческих характерах. Эта молодая женщина не торговка наркотиками.

– После того как вы увидели одну за другой постановки Перри Мейсона, – огрызнулся Кезуэлл, – вы узнали кое-что о театральных эффектах. Сегодняшняя сцена, в которой участвовал суд, будет подмогой и утешением многим, кто не желает успеха правоохранительным органам.

– Значит, правоохранительным органам надо работать эффективнее, – проговорил судья Алберт. – Никто не возражал против того, чтобы позвать фотографа и сделать снимки этой молодой женщины у раскрытого чемодана, но только богу известно, какой вред это ей нанесло. Я же надеюсь, что события последнего часа в зале суда получат широкую огласку и это с лихвой компенсирует впечатление от тех отвратительных публикаций, которые появились после ее ареста.

– Не волнуйтесь, – горько произнес Кезуэлл, – сегодняшняя фотография будет разослана по всей стране и наверняка появится, по крайней мере, в трети всех издаваемых газет в Соединенных Штатах.

– Будем надеяться, что так и произойдет, – буркнул судья, поворачиваясь на пятках и направляясь в судейскую комнату.

Ни слова не сказав Мейсону, Кезуэлл удалился. А Мейсон подошел к Вирджинии Бакстер.

– Не хотите пройти в комнату для свидетелей, где мы можем на минуту присесть и спокойно поговорить? – спросил он.

– Все, что угодно, – ответила она. – Все, что угодно, мистер Мейсон.

– Просто хочу переброситься с вами словечком, – объяснил тот.

Адвокат проводил Вирджинию в комнату для свидетелей, подал ей стул, сел напротив и спросил:

– Скажите, кто, по-вашему, все это мог с вами проделать?

– Вы имеете в виду, кто мог подвергнуть меня таким испытаниям и подставить меня в этом деле с наркотиками?

– Да.

– Боже мой, я не знаю.

– Ваш муж?

– Он очень переживал.

– Почему?

– Я не дам ему развод.

– Почему не дадите?

– Он змея, лгун и плут. У него все время была другая женщина, я голову сломала, чтобы придумать, как выбраться из создавшегося положения. Он даже запустил руку в наши общие сбережения, чтобы помочь той женщине купить машину. Потом имел вопиющую наглость заявить мне, что люди не способны контролировать свои чувства, что мужчина может влюбиться и может разлюбить и что он ничего не может с собой поделать.

– Сколько это длилось?

– Около года.

– И вы не дали ему свободу?

– Нет.

– Значит, вы все еще замужем?

– Да.

– Когда вы его видели в последний раз?

– После того скандала я его не видела, но он звонил мне раз или два, чтобы спросить, не передумала ли я.

– А почему вы не передумали? – поинтересовался Мейсон.

– Потому что я не собираюсь позволять им играть моими чувствами.

– Хорошо, – кивнул он, – вы не собираетесь разводиться с ним. Какое преимущество вам это дает?

– Для меня это не преимущество, но и для их блага я ничего не хочу делать.

– Другими словами, все, что им пойдет во вред, вам будет на пользу. Вы это имеете в виду?

– Да, что-то подобное.

Мейсон смотрел на нее не отрываясь.

– Именно такие чувства вы хотите испытывать?

– Я… я бы выцарапала ей глаза. Я хотела доставить ей боль любым способом.

Мейсон покачал головой:

– В этом нет никакой выгоды, Вирджиния. Позвоните бывшему мужу и скажите, что вы решили дать ему развод, будете его оформлять. Ваше вероисповедание не противоречит этому?

– Нет.

– Дети есть?

– Нет.

Мейсон развел руками:

– Ну вот. У вас тоже есть будущее.

– Я… я…

– Хотите сказать, что уже встретили кого-то и увлеклись им?

– Я… я встречала много людей, и, как правило, встречи с мужчинами мне были неприятны.

– Но недавно вы встретили такого, который отличается от других мужчин?

Она нервно рассмеялась:

– Вы проводите со мной перекрестный допрос?

– Всякий раз, когда вы в своей жизни допускаете ошибку, лучшее, что можно сделать, – это сбросить груз старых заблуждений. Но я вот о чем хочу поговорить с вами. Кто-то пытается дискредитировать вас. Я не знаю, кто это, но эта личность весьма изобретательна и, возможно, имеет связи с преступным миром. Этот человек нанес вам первый удар. На этот раз вы избежали ловушки, но капканы будут еще расставляться. Мне это не нравится, и если есть малейшая вероятность, что этим занимается ваш муж, то мне хотелось бы убрать его со сцены.

Другой вариант – его женщина, в которую он влюблен и с кем, полагаю, живет. Вы ее знаете? Вы знаете что-нибудь о ее прошлом?

– Ничего. Только знаю, как ее зовут. Мой муж был очень осмотрительным, старался, чтобы я ничего не узнала о ней.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Вот мое предложение. Подайте на развод на основании того, что он вас бросил или жестоко обращался с вами. Не упоминайте в заявлении ее имя, завершайте эту процедуру и обретайте свободу. Если же в течение нескольких дней случится что-то из ряда вон выходящее, что-то подозрительное, будут какие-нибудь анонимные телефонные звонки, – словом, все, что вам покажется странным, тут же звоните мне. – Он похлопал ее по плечу. – Теперь вы свободны.

– Но что мне делать с оплатой вам, мистер Мейсон?

– Пришлите мне чек на сто долларов, – ответил он, – когда вы уладите свои дела и вам будет удобно, но по этому поводу не стоит волноваться.

Глава 7

В тот день газетам явно не хватало новостей, так что истории с взвешиванием доказательства они уделили большое внимание.

Вирджиния Бакстер прочла публикации с чувством облегчения. Журналисты поняли, что женщину просто подставили, и теперь сделали все возможное, чтобы главной новостью стало ее оправдание.

Фотографы – настоящие профессионалы – проделали великолепную работу, запечатлев судью Алберта, склонившегося над весами и положившего свою надежную отеческую руку на плечо Вирджинии.

Было совершенно правильно подмечено, что одна фотография скажет больше, чем тысяча слов, а в данном случае отношение судьи к обвиняемой не оставляет сомнения – он верит в невиновность Вирджинии Бакстер.

Заголовки в газетах гласили: «Бывшая секретарша юриста оправдана в деле с наркотиками».

Одна статья уделила слишком много внимания тому факту, что обвиняемая раньше работала в юридической конторе. Эта юридическая контора почти не занималась судебными разбирательствами, а специализировалась по вопросам недвижимости. Журналист же позволил себе вольность и написал, что, хотя Вирджиния Бакстер и работала с уголовными делами, которые вел Делано Бэннок, скорее всего, ей и в голову не приходило даже в кошмарных снах, что придет время, когда она сама будет стоять перед судом, обвиненная в серьезном преступлении.

Другая газета, вечерняя, утверждала, что Вирджиния получила шок. Журналист провел небольшое расследование ее прошлого и обнаружил, что Колтон Бакстер, отвергнутый муж Вирджинии Бакстер, работал на той самой авиалинии, где проверяли ее чемодан перед отправкой в багаж.

Вирджиния дважды прочитала это сообщение, затем импульсивно потянулась к телефону и позвонила в офис Мейсону. Но тут вдруг осознала, что уже слишком поздно, и собралась повесить трубку, как, к своему удивлению, услышала голос Деллы Стрит.

– О, простите, я не думала, что уже так поздно. Это Вирджиния Бакстер. Я прочитала кое-что в газете, что меня поразило и… я не знала, что уже начало шестого.

– Вы хотите поговорить с мистером Мейсоном? – спросила Делла Стрит. – Минуточку, я соединяю. По-моему, он тоже хочет побеседовать с вами.

Спустя мгновение в трубке раздался голос Мейсона:

– Здравствуйте, Вирджиния. Полагаю, вы читали газеты и знаете, что журналисты разыскали вашего мужа.

– Да-да, мистер Мейсон. Все стало ясно. Вы понимаете? Колтон подложил наркотики в мой чемодан, а затем анонимно сообщил о них полиции. Если бы меня осудили, у него появилось бы отличное основание для развода. Он заявил бы, что я всегда была наркоманкой и из-за этого он от меня ушел, а потом я вообще занялась торговлей наркотиками.

– Итак, что вы собираетесь делать? – поинтересовался Мейсон.

– Я хочу, чтобы его арестовали.

– Его нельзя арестовать без доказательств, – заявил Мейсон. – У вас есть только предположение.

– У меня немного денег. Но я бы… я бы потратила их, чтобы его поймали…

– Без моего участия. Да вы и не сделаете этого, – перебил ее Мейсон. – Как моей клиентке, я не позволю вам тратить на это деньги. Даже если вы найдете какое-либо доказательство с хорошим основанием для развода, дело не сдвинется с мертвой точки. Почему бы вам не избавиться от вашего бывшего мужа, расторгнув брак, и не начать новую жизнь? Если по своим религиозным убеждениям вы не можете развестись, я, возможно, урегулировал бы этот вопрос как-то по-другому, но так или иначе развод вы получили бы и…

– Я не хочу, чтобы он чувствовал себя победителем.

– Почему?

– Ведь он только этого и желает – развода.

– Вы должны думать о себе, о своей выгоде, – возразил Мейсон. – А вы, на деле или мысленно, занимаетесь тем, что пытаетесь навредить вашему мужу. Чего доброго, сейчас это может сыграть ему на руку.

– Что вы имеете в виду?

– У него любовная связь с другой женщиной, – начал объяснять Мейсон. – Он все время говорит ей, что как только получит развод, то тут же женится на ней, но беда в том, что вы не даете ему развода. И женщина знает, что это правда. Но, предположим, вы даете согласие на развод, тогда он не только может жениться на этой женщине, но и должен это сделать, чтобы сдержать свои обещания. А на самом деле у него нет желания на ней жениться. Поэтому вполне может быть, что ваш муж очень даже доволен своим нынешним положением.

– Мне никогда подобное не приходило в голову, – тихо проговорила Вирджиния и тут же быстро добавила: – Тогда зачем же он подложил наркотики в мой чемодан?

– Если он это сделал, то только для того, чтобы дискредитировать вас, – ответил Мейсон. – Ваш брак из тех, что расторгаются в атмосфере ненависти. Лучше перестаньте оглядываться, а смотрите прямо в лицо будущему.

– Я… я обдумаю все, сказанное вами, ночью и сообщу мое решение утром.

– Хорошо, – согласился он.

– Извините, что побеспокоила вас в неурочный час.

– Ну что вы! Мы работаем здесь над несколькими делами, но после того, как я прочитал статью в газете, мне показалось, что вы можете позвонить, поэтому велел Делле включить внешнюю связь. Теперь вам все ясно? И перестаньте волноваться.

– Спасибо, – сказала Вирджиния и повесила трубку.

И в ту же секунду раздался звонок в дверь. Вирджиния подошла к двери и приоткрыла ее.

На лестничной площадке стоял мужчина лет сорока пяти, с темными волнистыми волосами, подстриженными усами и живыми, блестящими глазами.

– Вы мисс Бакстер? – спросил он.

– Да.

– Простите за беспокойство в такое время, мисс Бакстер. Я знаю, как вы должны себя чувствовать, но я пришел к вам по важному делу.

– По какому делу? – поинтересовалась Вирджиния, не снимая с двери цепочки.

– Меня зовут Джордж Менард, – сказал он. – Я прочитал о вас в газете. Я не люблю заводить разговоры о неприятном, но, естественно, вам известно, что о процессе написано во всех газетах.

– Ну и что?

– Я прочитал в газете, что вы всю жизнь работали секретарем поверенного Делано Бэннока.

– Верно.

– Кажется, мистер Бэннок умер несколько лет назад.

– И это тоже правильно.

– Я пытаюсь выяснить, что стало с его архивом, – сообщил мужчина.

– Зачем он вам?

– Откровенно говоря, мне нужен один документ.

– Какой документ?

– Копия соглашения, которое составил для меня мистер Бэннок. Я потерял оригинал документа и не хочу, чтобы другая сторона узнала об этом. В соответствии с соглашением я должен выполнять определенную работу, и копия этого документа оказала бы мне огромную помощь.

Вирджиния покачала головой:

– Боюсь, не смогу вам помочь.

– Вы ведь работали у него в то время, когда он умер?

– Да.

– Что случилось с казенной мебелью и со всем прочим?

– Контора закрылась. Не было больше смысла платить за аренду помещения.

– Но все же, куда делась мебель из конторы?

– Думаю, ее продали.

Мужчина нахмурился:

– Кому продали? Вы знаете, кто купил письменные столы, шкафы для хранения документации, стулья?

– Не знаю. Их продали компании по продаже подержанной мебели. Себе я оставила только пишущую машинку. Все остальное было продано.

– Шкафы для хранения документации и все остальное?

– Абсолютно все.

– А что стало со старыми документами?

– Их уничтожили… хотя минутку. Помню разговор с его братом, тогда я сказала ему, что документы надо бы сохранить. Я точно помню, что просила его сохранить шкафы для хранения документации нетронутыми.

– Брат?

– Да. Джулиан Бэннок. Единственный наследник. Других наследников не было. У него было немного имущества.

Понимаете, Делано Бэннок был одним из тех преданных своему делу поверенных, для которых главный интерес в жизни составляет работа, а не плата за нее. Он работал буквально сутками напролет. У него не было ни жены, ни семьи, он проводил в своем кабинете пять вечеров в неделю, работая до десяти-одиннадцати часов. И никогда не следил за временем. Над интересующим его документом, пусть это был маленький договор, Бэннок мог сидеть часами и потом взять за его составление весьма скромную оплату. В результате имущества у него было мало.

– И что стало с его имуществом после смерти?

– Об этом я ничего не знаю. Хорошо известно, что у лиц его профессии возникают трудности с выплатой причитающихся денег.

– Где я могу найти Джулиана Бэннока?

– Я не знаю, – ответила она.

– Вы не знаете, где он живет?

– Кажется, где-то в Сан-Хоакин-Вэлли.

– Вы бы не могли выяснить, где именно?

– Могла бы.

Вирджиния Бакстер уже составила мнение о своем собеседнике, поэтому сняла с двери цепочку.

– Может, вы войдете? – пригласила она его. – Я подумала, что, возможно, найду что-нибудь в своей старой записной книжке. Я не выбрасываю старые записные книжки, – она нервно засмеялась, – не потому, что сентиментальна. В этих записных книжках вся моя жизнь – когда и где я работала, сколько времени; события, происшедшие за день; когда я получила прибавку к жалованью и всякое такое. Я знаю, что делала записи в то время, когда умер мистер Бэннок… Подождите-ка… Я вспомнила. Джулиан Бэннок жил где-то недалеко от Бейкерсфилда.

– Вы не знаете, он и сейчас там живет?

– Не знаю. Только помню, что он приезжал на пикапе. Шкафы с документацией погрузили в этот пикап. Еще помню, что после того, как все шкафы были уже в пикапе, я почувствовала, что больше не несу за них ответственность. Ключи я тоже отдала брату.

– Бейкерсфилд? – уточнил Менард.

– Совершенно верно. А теперь, если вы расскажете мне что-нибудь о вашем договоре, может быть, я кое-что и вспомню. У мистера Бэннока в штате был всего один человек, все документы перепечатывала я.

– Это был договор с человеком по фамилии Смит, – сообщил Менард.

– Какого рода был договор?

– О, он содержал много сложностей по поводу продажи механической мастерской. Понимаете, я очень интересуюсь, вернее, интересовался механизмами и думал, что смогу заняться любимым делом, но… это длинная история.

– Чем вы занимаетесь сейчас? – спросила она.

Его взгляд изменился.

– Я работаю по найму. Покупаю и продаю.

– Недвижимость? – поинтересовалась Вирджиния.

– О, все, что угодно, – ответил он.

– Вы живете здесь, в городе?

Менард засмеялся с видимым облегчением:

– Я переезжаю с места на место. Знаете, как это бывает с людьми, которые заключают сделки.

– Понятно, – кивнула Вирджиния. – Извините, что больше ничем не смогла помочь. – Она встала и направилась к двери.

Перед уходом Менард сказал:

– Большое вам спасибо.

Вирджиния проследила, как он вошел в лифт, а когда дверь лифта захлопнулась, помчалась вниз по лестнице. Она успела вовремя и увидела, как ее визитер быстро сел в темную машину, которая стояла на единственном свободном месте у обочины, возле гидранта. Вирджиния попыталась разглядеть номер машины, но ей это не удалось, потому что водитель сорвался с места и уехал. Запомнила только первую цифру 0, и ей показалось, что последняя цифра номера была 2. Она подумала, что это был «Олдсмобил», который выпустили два-четыре года назад, но опять же не была в этом уверена.

Вирджиния вернулась домой, прошла в спальню, вытащила чемодан и стала просматривать свои старые записные книжки. Она нашла адрес Джулиана Бэннока в Бейкерсфилде, номер его почтового ящика и почтовый индекс. Телефона у Джулиана Бэннока не было.

Зазвонил телефон.

– Я нашла ваш номер в справочнике, – сообщил незнакомый женский голос. – У меня появилось желание позвонить вам и только сказать, как я рада, что вас оправдали.

– Большое вам спасибо, – отозвалась Вирджиния.

– Я совершенно незнакомый вам человек, – продолжала женщина, – но хочу, чтобы вы знали, что я почувствовала.

В течение следующего часа последовало еще пять звонков, включая один от подвыпившего и определенно обиженного мужчины и один от женщины, которая жаждала найти благодарного слушателя, который вытерпит рассказ о ее деле.

В конце концов Вирджиния перестала подходить к телефону, который продолжал названивать до тех пор, пока она не ушла обедать.

На следующее утро Вирджиния связалась с телефонной компанией, попросила поменять ей номер телефона и не указывать его в телефонном справочнике.

Глава 8

Прошло несколько дней, но она никак не могла выбросить из головы разговор о тех документах.

Джулиан Бэннок был хозяином ранчо. Братья не были особенно близки, и Джулиан был озабочен лишь тем, чтобы как можно скорее избавиться от имущества Делано.

Вирджиния знала, что последует много процедур и договоров для официального утверждения завещания, но после того, как она передала ключ Джулиану Бэнноку, вообще перестала обращать внимание на имущество.

Однако мысль о тех шкафах для хранения документации немного ее тревожила, а кроме того, Вирджиния вдруг поняла, что в этом Джордже Менарде было что-то фальшивое. Он производил хорошее впечатление до того момента, как она начала интересоваться им самим, тут его ответы стали уклончивыми. Теперь же она была почти уверена, что о своем прошлом он лгал. А потому в результате ощутила себя в какой-то мере ответственной за те шкафы с документами.

Вирджиния позвонила в справочную, чтобы узнать номер телефона Джулиана Бэннока в Бейкерсфилде, и ей сказали, что телефона у него все еще нет. Она вновь попыталась забыть об этом, но не смогла. Может быть, Менард задумал какую-нибудь хитрость?

Ей захотелось выяснить номер его машины, но она не знала, как это сделать, не посоветовавшись с Перри Мейсоном, которого и так беспокоила слишком часто.

Тогда Вирджиния решила съездить в Бейкерсфилд и поговорить обо всем с Джулианом Бэнноком. Она выяснила, как добраться до Бейкерсфилда, и оказалось, что Джулиан Бэннок живет всего в десяти милях от города.

Вирджиния увидела его почтовый ящик, проехала еще триста ярдов, остановилась, вышла из машины и вошла во двор, где находились амбар, несколько сараев, дом, тенистые деревья и всевозможный сельскохозяйственный инвентарь – трактора, культиваторы, грабли, диски для культиваторов, размещенные где попало.

К ней, рыча, подбежала собака, а из дома вышел Джулиан Бэннок.

Несмотря на то что Вирджиния видела его прежде одетым с иголочки, она сразу же его узнала в комбинезоне и простой рубашке.

– Здравствуйте! – сказал он.

– Здравствуйте, мистер Бэннок. Помните меня? Я Вирджиния Бакстер. Я работала секретарем у вашего брата.

– Да, конечно, – радушно ответил он. – Мне сразу показалось, что где-то я вас видел. Проходите. Мы приготовим вам завтрак – свежие яйца, домашний хлеб, варенье из фруктов нашего сада.

– С удовольствием, – отозвалась она, – но сначала я хотела бы поговорить с вами кое о чем.

– О чем?

– О тех бумагах, что вы забрали. О шкафах для хранения документов. Куда вы их дели?

Он усмехнулся:

– Я давно их продал.

– Шкафы?

– Я просил покупателя забрать все. Этот хлам занимал много места и… знаете что? В бумагах завелись мыши. Они устроили там гнезда и ели бумагу.

– Но что же стало с самими документами? Покупатель забрал шкафы…

– А, бумаги! Они у меня. Человек, который купил шкафы, бумаги не взял. Он выбросил их из шкафов. Сказал, что из-за бумаг шкафы слишком тяжелые.

– И вы их сожгли?

– Нет, я туго связал их в пачки крученой веревкой. Думаю, что мыши не смогут туда забраться… вы ведь знаете, на ранчо всегда есть сарай, где живут мыши. Мы приобрели пару котов, которые поддерживают порядок в сарае, но…

– А можно мне посмотреть на документы? – спросила Вирджиния. – Мне нужно найти только несколько старых бумаг.

– Странно, – произнес фермер, – что вы беспокоитесь о них. Вчера сюда приезжал какой-то мужчина.

– Приезжал?

– Да.

– Мужчина лет сорока пяти? – поинтересовалась она. – С живыми черными глазами и маленькими усами? Он хотел…

Джулиан Бэннок перебил ее, покачав головой:

– Нет. Это был человек лет пятидесяти пяти, со светлыми, кажется, голубыми глазами. Его звали Смит. Он хотел найти какой-то договор или еще что-то.

– И что вы сделали?

– Показал ему, где лежат бумаги, и попросил заняться поисками самому, если это ему необходимо. У меня были дела, а он произвел впечатление симпатичного парня.

– Он нашел то, что ему было нужно?

Джулиан Бэннок покачал головой:

– Он сказал, что бумаги находятся в беспорядке и трудно найти то, что он хотел. Еще добавил, что он незнаком с системой хранения документов в шкафах. Вот если бы кто-то мог подсказать порядок расположения бумаг, то тогда он нашел бы нужный ему документ. Спросил меня, не знаю ли я, по какому принципу разложены документы. Я ответил, что не знаю.

– Все документы были разложены в соответствии с номерами, – объяснила Вирджиния. – Обычная классификация. Например, первая тысяча номеров содержала личную переписку. Номера с тысячи до трех тысяч – контракты. С трех тысяч до пяти тысяч – документы по официальному утверждению завещаний. С пяти тысяч до шести тысяч – завещания. С шести тысяч до восьми тысяч – договоры. С восьми тысяч до десяти тысяч – сделки по недвижимости.

– Я ничего не трогал, а только связал все бумаги в пачки.

– Можно я взгляну на них? – спросила Вирджиния.

– Конечно, пожалуйста.

Джулиан Бэннок направился в относительную прохладу сарая, благоухающего ароматом свежего сена.

– Я приспособил эту постройку для хранения сена, – пояснил он, – но она уже переполнена, и опять возникла проблема, куда складывать сено. Не так давно я продал большую его часть, потому что в моем хозяйстве много сена не нужно. Привык производить немного молочных продуктов, но это такая головная боль – у мелкого производителя слишком много проблем, слишком много работы и слишком много предписаний. Большие молочные хозяйства имеют механические доильные аппараты, кормушки и всякие другие приспособления. А что касается тех шкафов с документацией, то у меня для них не было места. Откровенно говоря, я уже думал, не выбросить ли бумаги, не сжечь ли их. Но теперь вы так подробно рассказали об этих бумагах, что, пожалуй, стоит их сохранить.

– Такой порядок был несколько лет назад, – сказала Вирджиния. – А теперь эти бумаги потеряли свою актуальность.

– Ну, вот мы и пришли, они здесь. Это навес для тракторов, но здесь было место, чтобы разместить пачки… Как вам это нравится? – Бэннок в изумлении остановился перед разбросанными по полу в беспорядке бумагами. – Похоже, этот бардак устроил тот парень, – сердито проговорил он.

Вирджиния в ужасе смотрела на валяющиеся документы. Очевидно, мужчина, который приезжал сюда, разрезал веревки на пачках, в которых они лежали по порядку, и хорошенько порылся в них, разыскивая нужную ему бумагу. Все ненужное он просто отбрасывал в сторону, в результате чего образовалась огромная куча из разворошенных бумаг. Глядя на копии документов, растрепанных по краям зубами мышей, Вирджиния вспоминала, с какой бережностью она относилась к ним, когда их перепечатывала, и была готова расплакаться.

Джулиан Бэннок уже немного остыл, но все же со сдерживаемой яростью произнес:

– Я бы сказал этому Смиту пару ласковых слов! – Он наклонился и поднял кусок веревки: – Ловко разрезано острым ножом. Хорошо бы кто-нибудь проучил этого нахала.

Рассматривая кучу бумаг, Вирджиния предположила:

– Должно быть, он ужасно торопился. Искал что-то, но у него не было времени развязать пачку, просмотреть бумаги и снова ее завязать. Просто разрезал веревки, быстро перебирал документы и, не найдя нужного, бросал все в общую кучу.

– Вы все поняли. Я казню себя за то, что не присмотрел за ним, – поделился Джулиан.

– И долго он был здесь? – поинтересовалась Вирджиния.

– Даже не знаю. Я отвел его под навес, показал, где лежат бумаги, и оставил одного.

Вдруг Вирджинии пришла в голову мысль.

– Где здесь ближайший телефон? – спросила она.

– У одного из соседей есть телефон, и он разрешает им пользоваться, – ответил фермер. – Он живет в двух милях отсюда.

– У меня будет междугородный звонок, – пояснила Вирджиния, – и… думаю, было бы лучше, чтобы никто не слышал содержания разговора. Я поеду в Бейкерсфилд и позвоню оттуда по телефону-автомату. Я скоро вернусь с большими коробками и уберу в них бумаги. А потом мы найдем для них безопасное место.

– Ладно, – согласился Джулиан. – Я помогу вам складывать их в коробки. Может, мне сложить их в стопки и…

– Нет, – сказала она. – Это будет лишь подобие порядка. Почти вся классификация нарушена. Где-то должна быть книга учета, в которой указаны номера и индексы. Если вы не против, по дороге я бы остановилась около какого-нибудь магазина, приобрела бы коробки, потом вернулась бы и попыталась уложить все по порядку, как должно быть.

– Что ж, если вы так хотите, – проговорил он, – я не против. Но здесь очень пыльно, да и работы много. А вы одеты просто с иголочки и…

– Не беспокойтесь, – отозвалась Вирджиния. – Я куплю в городе джинсы и рубашку. Потом переоденусь здесь, если вы не против.

– Конечно, – ответил хозяин, – мы найдем для вас место, чтобы переодеться, а после работы вы примете душ. Работа будет очень пыльная.

– Да, я знаю, – засмеялась она, – но мы, живущие на ранчо, привыкли, что пыль всегда то здесь, то там.

Он улыбнулся, пожал ей руку и заявил:

– Вы молодец.

Вирджиния вернулась к машине, отправилась в Бейкерсфилд и позвонила Перри Мейсону как раз в то время, когда он только вошел в кабинет.

– Вы просили меня рассказывать вам, если случится что-нибудь необычное, – сказала она. – Произошло странное событие, и я не могу понять, в чем дело.

– Рассказывайте, – предложил Мейсон, – и постарайтесь как можно подробнее.

– Возможно, это покажется вам смешным и вы подумаете, что у меня разыгралось воображение. Может быть, это ни с чем и не связано, но… Вот что произошло. – И Вирджиния рассказала Мейсону о Джулиане Бэнноке, о хранящихся у него бумагах и о человеке, который ее посетил; описала его, а о машине, на которой он уехал, сказала: – Модель выпущена от двух до четырех лет назад, так я думаю. По-моему, это «Олдсмобил». Первая цифра номера машины ноль. Я пыталась разглядеть весь номер, но он очень быстро уехал.

– Где стояла машина? – спросил Мейсон. – Вы можете узнать то место, где она была запаркована? Оглядев его, можно было бы сказать, сколько она там стояла. Полагаю, перед вашим домом было трудно найти место.

– Безусловно! – воскликнула она. – Но этот человек вышел из положения. Он оставил машину перед гидрантом.

– Тогда он не мог там надолго оставить машину, – проговорил Мейсон. – Это говорит о том, что он последовал прямо за вами и совсем не ждал вас. Полагаю, что полицейские довольно часто проверяют площадку перед гидрантом.

– Совершенно верно! – с воодушевлением поддержала Вирджиния. – Однажды подруга завезла мне сверток, оставила там машину на несколько минут, а когда вернулась, то на ветровом стекле уже была прикреплена квитанция на штраф.

– Вам кажется, что первая цифра на номере машины была ноль? – уточнил Мейсон.

– Да, я совершенно уверена в этом и думаю, что последняя цифра два, хотя это спорно.

– Сейчас вы в Бейкерсфилде?

– Да. Я поехала к брату мистера Бэннока, чтобы проверить документацию, и узнала, что к нему кто-то наведывался и копался в бумагах.

– Что вы имеете в виду под словом «копался»?

Она описала ему увиденную картину.

Голос Мейсона стал решительным и властным:

– Это очень важно, Вирджиния. Вы сказали, что веревки на пачках бумаг были перерезаны и пачки распотрошены?

– Да.

– Все до единой пачки?

– Да.

– И их содержимое разбросано во все стороны?

– Да.

– Упакованной не сохранилась ни одна пачка?

– Нет.

– Вы в этом уверены?

– Нет, конечно. Почему это так важно, мистер Мейсон?

– Потому, что это ясно указывает на вероятность, что он не нашел того, что искал, – объяснил он. – Другими словами, если вы ищете определенную бумагу и спешите, то открываете пачку за пачкой до тех пор, пока не обнаруживаете необходимого. Тогда вы кладете документ в карман и быстро уходите. В этом случае несколько пачек остаются нераспечатанными. Но если все пачки вскрыты, это говорит о том, что человек ничего не нашел.

– Об этом я не подумала, – призналась Вирджиния.

– Вы собираетесь вернуться к Джулиану Бэнноку?

– Да. Я привезу картонные коробки и попытаюсь навести подобие порядка в бумагах.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – К тому времени, как вы вернетесь к Бэнноку, мы уже что-нибудь узнаем о человеке, который интересовался документами… Теперь скажите, Вирджиния, а что с завещаниями?

– Что вы хотите знать?

– Когда Бэннок готовил завещание, оно оформлялось в вашей конторе?

– Да.

– И кто его заверял?

– А, я поняла, что вы имеете в виду. Обычно завещание заверялось им и мною.

– У вас составлена классификация завещаний? То есть все оформленные, но еще не вступившие в силу завещания имели свой собственный регистрационный номер?

– Я все поняла. Они находились в шкафах под номерами от пяти тысяч до шести тысяч.

– Хорошо, – отозвался Мейсон, – когда вы вернетесь к Бэнноку, просмотрите пачку с этой нумерацией. Все ли завещания на месте. Свяжите пачку и привезите ее ко мне как можно быстрее.

– Почему именно эту пачку?

– Бэннок умер несколько лет назад, – объяснил адвокат. – Большинство договоров и других документов, которые он составлял, уже не представляют ценности. Но если родственники захотели выяснить, что было написано в конкретном завещании…

– Все ясно, – взволнованно перебила его Вирджиния. – Как же мне это не пришло в голову! Конечно, так и есть!

– Не спешите с выводами, – предупредил Мейсон. – Это только предположение, но все же лучше принять меры предосторожности.

– Я сейчас же вернусь, – заявила она, – и разыщу нужную пачку. Вся остальная документация может подождать.

– Если произойдет еще что-то непредвиденное, тут же звоните мне, – напомнил Мейсон. – А я тем временем постараюсь что-нибудь выяснить о вашем визитере.

Вирджиния пообещала так и сделать, повесила трубку, поехала в магазин, приобрела две коробки и вернулась к Джулиану Бэнноку.

Она нашла его очень встревоженным.

– Что случилось? – спросила Вирджиния. – Опять что-нибудь с документами?

– Не прошло и пяти минут после вашего отъезда, – сообщил он, – как появился человек, который соответствовал тому описанию, что вы дали, когда у нас был разговор о первом визитере. Возраст его ближе к пятидесяти, усы, а глаза настолько черные, что в них трудно увидеть какое-либо выражение. Они похожи на два отполированных черных камушка.

– Это тот самый человек, – заметила она. – Что ему было надо?

– Он назвался Смитом и спросил о документации моего брата.

– И что?

– Я сказал ему, что мы не разрешаем в ней копаться. Он заметил, что для него это очень важно, а я ответил, что он может остаться и подождать вас, что вы, секретарь моего брата, должны вернуться примерно через час.

– Что случилось потом?

– Ему явно не понравилось, что вы едете сюда. Он сказал, что ждать не может.

– Была ли у вас возможность посмотреть на номер его автомобиля? – с нетерпением спросила Вирджиния.

– Нет, – ответил Джулиан, – потому что номер был забрызган грязью. По дороге сюда есть одно место, где вода для орошения полей вытекает на дорогу, и там стоит большая лужа, через которую он проезжал. Но грязи там нет. Я думаю, он намеренно замазал номер.

– О’кей, – произнесла Вирджиния, – я собираюсь упаковать документы и думаю, что некоторые из них мне лучше взять с собой, если вы не возражаете.

– Забирайте все, что хотите, – разрешил фермер. – Я не могу находиться здесь все время, а если в бумагах есть что-то важное, то воры запросто сюда проникнут, пока я работаю в поле, чтобы забрать то, что им нужно.

Вирджиния спросила:

– Вы когда-нибудь слышали об адвокате Перри Мейсоне?

– Конечно. Я много читал о нем.

– Так вот, – продолжила она, – он мой адвокат. И дает мне советы. Я связываюсь с ним и поступаю так, как он мне советует. Я разберу все документы и уберу их в коробки, но сейчас у меня нет на это времени. Возьму с собой только бумаги под определенными номерами… давайте-ка поищем их – от пяти тысяч до шести тысяч.

Вирджиния разыскала копии документов с нужными номерами, которые оказались все вместе. Затем с помощью Джулиана торопливо просмотрела оставшиеся бумаги и нашла еще документы, входящие в эту серию.

– Похоже, все они были в одной пачке, – предположил Джулиан.

– Конечно, – подтвердила Вирджиния. – А теперь я помчусь к Перри Мейсону. Мне хотелось бы добраться к нему до ленча. Будьте добры, присмотрите за оставшимися бумагами.

– Вы хотите, чтобы я упаковал их в коробки? – спросил Джулиан. – В это время года у меня много дел, и орошение, и…

– Нет, – прервала она его, – оставьте все как есть. Повесьте на дверь замок, знаете, такой висячий. И постарайтесь проследить, чтобы в сарай никто не заходил. А если кто-нибудь все же попытается проникнуть, попросите у него водительские права и внимательно их изучите.

– Договорились, – усмехнулся Джулиан. – Вы не пройдете в дом, чтобы переодеться?

– У меня на это нет времени. Я ужасно тороплюсь. Надеюсь, что я не очень испачкалась в пыли. До свидания.

– До свидания, мэм, – откликнулся он и добавил: – Мой брат высоко ценил вас, теперь я убедился, что он хорошо знал людей.

Вирджиния одарила его улыбкой, положила коробку с бумагами на заднее сиденье машины, села за руль и уехала.

Глава 9

К Перри Мейсону Вирджиния добралась во второй половине дня.

Герти, секретарша в приемной, встретила ее словами:

– Добрый день, мисс Бакстер. Они ждут вас, но лучше я позвоню им и скажу, что вы уже здесь.

Герти набрала номер, и минуту спустя в приемную вошла Делла Стрит.

– Сюда, пожалуйста, Вирджиния, – пригласила она. – У нас есть для вас новости.

Вирджиния вошла в кабинет Перри Мейсона вслед за Деллой Стрит и увидела нахмуренного адвоката.

– Мы выследили вашего таинственного посетителя, Вирджиния, – сообщил он. – Того, который назвался Джорджем Менардом. Нашли его благодаря тому, что он парковал свою машину возле гидранта. Пришлось просмотреть корешки всех квитанций, которые роздал в тот день патрульный полицейский в обозначенном районе. Квитанций за парковку машин около гидранта оказалось три. Одна из них на машину с номером ODT 062. Она оформлена на человека, очень похожего на описание того, кто приходил к вам.

– Кто он?

– Его настоящее имя Джордж Иган, он работает шофером у Лоретты Трент. Мы проверили и…

– Лоретта Трент?! – воскликнула Вирджиния.

– Вы ее знаете? – удивился Мейсон.

– Да, мы делали для нее кое-что… да. Я совершенно уверена, что мы составляли, по крайней мере, одно завещание. По нему еще родственники получали совсем немного, а большая часть наследства предназначалась постороннему человеку. Возможно, сиделке… или доктору, точно не помню. Боже мой! Им мог оказаться шофер!

– Мы выяснили некоторые интересные вещи, – проговорил Мейсон.

– О шофере?

– О Лоретте Трент. В последнее время она умудрилась трижды отравиться пищей. В больнице это диагностировали как приступы гастроэнтерита.

– Внизу, у меня в машине, мистер Мейсон, лежат старые копии завещаний, если это поможет…

– Очень поможет, – подтвердил он. – Хочу представить вам Пола Дрейка, нашего сыщика, который ведет всю разыскную работу. Дрейк – глава детективного агентства, расположенного на этом же этаже… Будь добра, Делла, позвони ему.

Делла Стрит попросила Герти соединить ее с городом. Ее пальцы порхали над телефонным диском. Через минуту она сказала:

– Пол, это Делла. Перри просит, чтобы ты сейчас же пришел к нему, если можешь. – Делла улыбнулась, положила трубку и сказала: – Через несколько секунд он будет здесь.

И действительно, вскоре раздался условный стук в дверь.

– Пол, это Вирджиния Бакстер, – познакомил их адвокат. – Очевидно, ты не знаешь, что она моя клиентка, это для нее ты выполнял следственную работу.

– Понятно, – улыбнулся Пол. – Очень приятно познакомиться с вами, мисс Бакстер.

Мейсон сообщил:

– В ее машине на стоянке лежат кое-какие бумаги. Не поможешь принести их сюда?

– Такая тяжелая ноша? – спросил Дрейк. – Может, позвать на помощь еще кого-нибудь?

– О нет, – запротестовала Вирджиния. – Это всего лишь пачка бумаг толщиной не больше двадцати дюймов. Один мужчина вполне справится.

– Тогда пошли, – пригласил Дрейк.

– Мистер Мейсон, я хотела бы вам рассказать еще кое о чем, – сказала Вирджиния. – Когда я уезжала с ранчо, или фермы, Джулиана Бэннока, чтобы позвонить вам, там опять появлялся этот человек.

– Какой человек?

– Тот, который приезжал ко мне. Иган, как вы сказали, шофер миссис Трент.

– И чего он хотел?

– Хотел посмотреть некоторые старые деловые папки Делано Бэннока. Джулиан, его брат, попросил его подо-ждать несколько минут, пока я не вернусь.

– Что же?

– Этот мужчина вскочил в машину и очень быстро уехал.

– Что ж, – Мейсон кивнул Дрейку, – принеси-ка эти бумаги, Пол.

Дрейк вместе с Вирджинией направился к ее машине. Она открыла дверцу автомобиля. Он взял картонную коробку, поставил ее на плечо, и они вернулись в кабинет адвоката.

Мейсон предложил:

– Давайте посмотрим документы на букву «Т». Так, «Т-1», «Т-2», «Т-3», «Т-4», «Т-5»… Что это означает?

– В таком порядке я держала завещания на букву «T». «Т-1» – это документы клиентов, фамилии которых начинаются с пяти первых букв алфавита. То есть «Т-А», «Т-Б», «Т-В», «Т-Г», «Т-Д». Затем пойдет часть документов «Т-2», которые будут включать следующие пять букв алфавита.

– Понял, – отозвался Мейсон. – Давайте посмотрим «Т-4» и поищем бумаги Лоретты Трент.

Он разложил все документы из коробки на своем столе. Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Вирджиния Бакстер начали торопливо их перебирать.

Вскоре адвокат заметил:

– Похоже, копии завещания Лоретты Трент здесь нет.

– Но мы точно составляли его для нее, по крайней мере один вариант, – возразила Вирджиния.

– Джордж Иган выяснял местонахождение копий бумаг Делано Бэннока, а Джордж Иган – шофер Лоретты Трент. – Мейсон повернулся к Полу Дрейку. – В какой больнице лежала Лоретта Трент с этими желудочными приступами?

– В больнице «Филлипс мемориал», – ответил Дрейк.

Адвокат кивнул на телефон:

– Позвони туда, пожалуйста, Делла.

Делла Стрит узнала телефон больницы, набрала номер и через минуту передала трубку Мейсону.

– Больница «Филлипс мемориал»? – спросил он.

– Да.

– Говорит адвокат Перри Мейсон. Я бы хотел получить информацию об одной из ваших пациенток.

– Извините, но такой информации мы не даем.

– Я не интересуюсь какой-то особенной информацией, – небрежно пояснил адвокат. – Пациентку зовут Лоретта Трент. В течение нескольких месяцев она попадала к вам три раза, я хотел бы узнать имя ее лечащего врача.

– Минутку, это мы можем сказать.

– Я не буду класть трубку, с вашего разрешения, – сказал Мейсон.

Немного погодя в трубке послышался голос:

– Ее лечащий врач доктор Феррис Элтон. Он в Рэндвелл-Билдингс.

– Спасибо, – откликнулся Мейсон, повесил трубку и повернулся к Делле Стрит: – Давай свяжемся с медсестрой доктора Элтона.

– С медсестрой?

– Да. Я поговорю с доктором Элтоном, но сначала, мне кажется, было бы полезно пообщаться с его медсестрой. В конце концов, у доктора сейчас, очевидно, разгар рабочего дня. Он или на обходе больных, или делает операцию, или занят другими делами…

Делла Стрит связалась с Герти, та соединила ее с городом, и Делла, набрав нужный номер, передала трубку адвокату.

Мейсон, взяв ее, произнес:

– Здравствуйте. С вами говорит адвокат Перри Мейсон. Я знаю, что доктор Элтон очень занят и сейчас у него самые горячие часы, но у меня очень важное дело, касающееся одной из его пациенток.

– Перри Мейсон, адвокат? – переспросил женский голос.

– Совершенно верно.

– О, я абсолютно уверена, что он захочет с вами поговорить. В данный момент доктор действительно занят, но я вмешаюсь и… Вы можете подождать несколько минут?

– С радостью, – ответил Мейсон.

Наступила тишина. Затем послышался усталый, немного нетерпеливый голос:

– Доктор Феррис Элтон у телефона.

– Адвокат Перри Мейсон, – представился адвокат. – Я хочу задать вам несколько вопросов об одной из ваших пациенток.

– Какие вопросы и какая пациентка?

– Лоретта Трент. Ее госпитализировали несколько раз на протяжении последних месяцев.

– Ну и что? – В голосе доктора Элтона слышалось явное нетерпение.

– Вы можете назвать ее болезнь?

– Не могу! – рявкнул доктор.

– Очень хорошо, – отозвался Мейсон. – Тогда я скажу вам то, что вас, несомненно, заинтересует. У меня есть основание полагать, что Лоретта Трент составила завещание; это завещание было оформлено у поверенного Делано Бэннока, который уже умер; корыстные люди хотят тайно завладеть копией этого завещания; какие-то личности, связанные с Лореттой Трент, проявляют странную активность в поисках документа. Я же хочу спросить вас вот о чем. Вы полностью удовлетворены поставленным вами диагнозом болезни Лоретты Трент?

– Конечно. Иначе я не выписал бы ее.

– Как я понимаю, ваш диагноз – гастроэнтерит.

– Ну и что?

– Передо мной лежит несколько авторитетных источников по судебной медицине и токсикологии. Как я выяснил, существует утверждение, что случаи отравления мышьяком редко распознаются лечащими врачами, так как симптомы такие же, как при гастроэнтерите.

– Вы с ума сошли! – воскликнул доктор Элтон.

– Поэтому, – продолжил Мейсон, – думаю, вы понимаете, почему я хочу спросить, были ли у нее приступы острой боли, судороги икр, чувство жжения в желудке и…

– Боже правый! – перебил его доктор Элтон.

Адвокат замолчал, ожидая, что скажет доктор. Последовала длинная пауза.

– Не знаю, у кого могло бы возникнуть желание отравить Лоретту Трент, – проговорил наконец доктор.

– Почему вы так считаете? – спросил Мейсон.

В трубке опять стало тихо.

– А каков ваш интерес в этом деле? – наконец задал вопрос доктор Элтон.

– Мой интерес чисто случайный, – ответил адвокат. – Я представляю клиента, у которого нет враждебных побуждений в отношении Лоретты Трент. И нет никакой причины, по которой вы не могли бы все подробно мне рассказать, не раскрывая врачебной тайны.

– Вы дали мне пищу для размышлений, Мейсон, – отозвался доктор Элтон. – Действительно, у нее были симптомы, очень схожие с отравлением мышьяком. И вы абсолютно правы, врачи, которых вызывают в таких случаях на дом, почти никогда не подозревают смертоносного отравления. Как правило, неизменно ставится диагноз – нарушение работы кишечника.

– Вот поэтому я и звоню вам, – заметил адвокат.

– У вас есть какие-нибудь предложения? – поинтересовался доктор Элтон.

– Да, – ответил Мейсон. – Хорошо бы взять образец ее волос с корнем, если это возможно. А также образец ее ногтей. Надо будет сделать анализ на присутствие мышьяка. Однако я посоветовал бы вам не тревожить пациентку и проследить за тем, чтобы она придерживалась строгой диеты под круглосуточным присмотром сиделки – другими словами, обеспечить ее безопасность. Я так понимаю, что с финансовой стороны у пациентки затруднений не будет?

– Конечно, – сказал доктор Элтон. – Боже мой, у нее такое сердце, что оно может не выдержать сильных потрясений. В последний раз я предупреждал ее об этом. А я-то думал, что причина в нарушении диеты. Ее слабость – мексиканская кухня с обилием специй и чеснока. А это прекрасная маскировка для подмешивания мышьяка… Мистер Мейсон, сколько вы еще пробудете на работе?

– Я буду здесь до вечера, – сообщил тот, – а если я вам понадоблюсь после окончания рабочего дня, то вы найдете меня через «Детективное агентство Дрейка». Попросите к телефону Пола Дрейка. Наши конторы расположены недалеко друг от друга, на одном и том же этаже.

– Я позвоню вам сегодня, – пообещал доктор Элтон. – А пока распоряжусь, чтобы все держали под контролем и не случилось ничего неожиданного.

– Пожалуйста, запомните – никаких обвинений и никаких заявлений, что могло бы насторожить вашу пациентку, до тех пор пока мы не будем уверены в наших предположениях, – попросил его Мейсон.

– Понимаю, понимаю, – быстро проговорил доктор. – Черт возьми, Мейсон, я работаю тридцать пять лет… Боже мой, адвокат, вы нанесли мне удар… Явные симптомы отравления мышьяком, а мне и в голову не пришло… я позвоню вам. До свидания. – И он положил трубку.

Мейсон обратился к Вирджинии:

– Я не хочу ограничивать вашу свободу передвижения, Вирджиния, но мне надо знать, где вы будете, чтобы связаться с вами в любой момент. Поезжайте к себе домой. Сообщайте мне о любой неожиданности. Я устрою так, чтобы вы дозвонились до меня в любой момент.

Дрейк, нахмурясь, спросил:

– Но ведь они не смогут доказать правомерность копии завещания, верно, Перри?

– При каких-то ограниченных обстоятельствах – да, – ответил Мейсон. – Если завещание исчезает, основное предположение заключается в том, что сам завещатель уничтожил его, а это приравнивается к аннулированию завещания. Но если, к примеру, в доме вспыхивает пожар и завещатель погибает в огне, то возникает общепринятое предположение, что завещание сгорело вместе с завещателем, и если найдется доказательство, что действие завещания в этот период все еще находится в силе, тогда его содержание может быть восстановлено по вторичному освидетельствованию. И тем не менее я думаю не об этом.

– А о чем вы думаете? – поинтересовался Дрейк.

Мейсон посмотрел на Вирджинию и покачал головой:

– Сейчас я еще не готов сказать вам что-то. Вирджиния, я хочу, чтобы вы уехали домой. Вам может позвонить тот, кого мы теперь знаем, – Джордж Иган, шофер Лоретты Трент. Но не забудьте, вам он сказал, что его зовут Джордж Менард. Теперь, если он вам позвонит, будьте внимательны, не выдайте, что знаете, кто он на самом деле. Будьте наивной, доверчивой, может быть, даже немного жадной. Если он поведет себя так, будто хочет сделать вам какое-то предложение, сделайте вид, что вы заинтересовались этим. Затем потяните время. И обязательно позвоните мне. Если не удастся дозвониться до меня, свяжитесь с Полом Дрейком. Сразу же, как только сможете добраться до телефона, сообщите нам, чего хочет этот человек.

– Другими словами, должна дать ему понять, что вроде бы я не против?

– Совершенно верно. А если вас попросят что-либо перепечатать, используйте для каждого листа новую копирку.

– Эта игра не будет опасной?

– Думаю, пока нет. Не будет, если вы не раскроете, что знаете, кто он на самом деле, и если вам удастся выиграть столько времени, чтобы позвонить нам. Позже мы предпримем меры предосторожности.

– Хорошо. Я постараюсь, – пообещала Вирджиния.

– Молодец. Поезжайте домой и звоните, если что-то случится.

Она нервно засмеялась:

– Не волнуйтесь, при первой же неожиданности брошусь к телефону.

– Все правильно, – ободрил ее Мейсон. – Связывайтесь с Полом Дрейком, если не дозвонитесь до меня. Его контора работает круглосуточно.

Делла Стрит открыла для Вирджинии дверь.

– Только будьте осторожны, – еще раз предупредил ее Мейсон. – Шофер ни в коем случае не должен догадаться, что вам известна его личность. Будьте простодушны, но дайте ему почувствовать, что он может соблазнить вас любым предложением.

Вирджиния Бакстер одарила адвоката улыбкой и вышла из кабинета.

Делла Стрит тихо закрыла дверь.

– Ты думаешь, этот шофер вернется? – спросил Дрейк.

– Если он не достал того, что ему надо, то вернется, – ответил Мейсон. – Мы знаем двоих, кто занимается поисками документа. И так как документ, который, как мы думаем, они ищут, отсутствует, то можно предположить, что один из них уже его нашел. Поэтому второй обязательно вернется.

– Насколько важно это для нас? – задал новый вопрос Дрейк.

– Об этом я скажу, когда у нас будут образцы волос и ногтей Лоретты Трент. На копию завещания нельзя полагаться в двух случаях.

– Каких? – поинтересовался Дрейк.

– Во-первых, когда оригинал документа отсутствует и, во-вторых, когда человек, оформивший его, мертв.

– Вы считаете, все настолько серьезно?

– Да, я так считаю, – подтвердил Мейсон. – Но руки у меня связаны до тех пор, пока не будет результатов анализа на мышьяк. Иди к себе, Пол, и пусть твоя телефонистка будет начеку. И будь готов задержать того человека у Вирджинии Бакстер, как только он там появится.

Глава 10

Черноволосый мужчина, с будто приклеенными усами и напряженным взглядом, сидел в машине, стоящей перед домом Вирджинии Бакстер.

Она сразу же заметила машину и узнала шофера, уставившегося на ее входную дверь, поэтому промчалась мимо, не привлекая его внимания.

С заправочной станции, находящейся в четырех кварталах от ее дома, Вирджиния позвонила Мейсону.

– Он здесь, – сказала она, когда он снял трубку.

– Тот же самый человек, который приходил тогда? – уточнил адвокат.

– Да.

– Хорошо, идите домой, выясните, что ему надо, а потом извинитесь и под каким-нибудь предлогом выйдите из дома, позвоните мне.

– Поняла, – отозвалась она. – Скорее всего, я позвоню вам через двадцать или тридцать минут.

Вирджиния повесила трубку, подъехала к дому, оставила машину и вошла в подъезд. Все это было проделано на глазах мужчины, сидевшего в машине на противоположной стороне улицы.

Спустя несколько минут после того, как она вошла в квартиру, раздался звонок в дверь.

Вирджиния решила, что не помешает накинуть цепочку, затем приоткрыла дверь и увидела напряженные черные глаза.

– Здравствуйте, мистер Менард, – произнесла она. – Вы нашли то, что искали?

Мужчина постарался, чтобы его улыбка выглядела приветливой.

– Как раз об этом я и хотел поговорить с вами. Можно войти?

Секунду Вирджиния поколебалась, потом радушно пригласила:

– Ну конечно, входите, – и сняла с двери цепочку.

Он вошел, сел и заявил:

– Я хочу раскрыть мои карты перед вами.

В изумлении она подняла брови.

– Я ищу не договор, заключенный со Смитом по поводу продажи механической мастерской, – сообщил мужчина. – Я ищу другое.

– Вы можете мне сказать, что именно? – поинтересовалась Вирджиния.

– Несколько лет назад, – начал он, – мистер Бэннок оформил, по крайней мере, одно завещание для Лоретты Трент. Но мне кажется, что их было два. Так вот, по причинам, о которых я не хочу говорить, чтобы не тратить время, для нас сейчас очень важно найти эти завещания. По крайней мере, последнее.

Вирджиния изобразила на лице сильное удивление.

– Но… но я не понимаю… У нас ведь были только копии. Миссис Трент хранила свои завещания в сейфе или где-то еще.

– Не обязательно, – проговорил он.

– А какая польза от копий?

– Есть люди, которых они интересуют.

Она опять подняла брови в удивлении.

– В частности, одному человеку, – продолжил визитер, – во что бы то ни стало нужно получить копию завещания. Но я хочу поставить ловушку для этой личности.

– Как?

– Думаю, вы приобрели ту машинку, на которой работали у Бэннока?

– Да. Брат мистера Бэннока отдал ее мне.

Он указал на машинку на столе:

– Это та старая модель?

– Да. Она была у нас в конторе много лет. Машинка надежно сделана, у нее очень хорошие характеристики. А когда оценивалось имущество конторы, за машинку поставили чрезвычайно низкую цену, потому что она старая. Тогда брат мистера Бэннока сказал мне, чтобы я просто оставила ее у себя, и все.

– В таком случае вы сможете восстановить копию завещания и датировать ее тремя-четырьмя годами раньше. Мы подложим ее в старые документы, которые хранятся у брата мистера Бэннока, и если кто-нибудь сунет туда свой нос в поисках копии завещания Лоретты Трент, то наткнется на подделку и будет уверен, что это и есть нужная ему копия, и, возможно, тем самым выдаст себя.

– А какая от этого будет польза? – спросила Вирджиния.

– Польза будет большая… Я так понимаю, что вы не против помочь человеку, который был клиентом мистера Бэннока?

Ее лицо оживилось.

– Вы имеете в виду, что сама Лоретта Трент попросит меня сделать это?

– Нет. Существуют причины, из-за которых Лоретта Трент не сможет лично обратиться к вам, но, уверяю вас, это делается для ее блага.

– Значит, вы с ней каким-то образом связаны?

– Я обращаюсь к вам от ее имени.

– Мне бы хотелось узнать, вас послала какая-нибудь ассоциация, которую вы представляете?

Мужчина улыбнулся и покачал головой:

– При сложившихся обстоятельствах все решают деньги.

Он вынул из кармана бумажник и достал купюру в сто долларов. Немного помедлив, достал еще сто долларов. Потом, со значением, еще и еще, пока на столе не появилось пять купюр по сто долларов.

Вирджиния задумчиво смотрела на деньги.

– Нам надо быть очень осторожными, – проговорила она. – Знаете, мистер Бэннок использовал бланки, на которых в нижнем левом углу было отпечатано его имя.

– Этого я не знал, – сказал посетитель.

– К счастью, у меня сохранилось несколько таких бланков. Естественно, первый экземпляр надо будет уничтожить и оставить только копию.

– Думаю, вы отлично справитесь с работой, – отозвался Менард.

– Мне надо иметь вашу гарантию, что все это не мошенничество, что все честно.

– Конечно! – воскликнул он. – Это просто ловушка для личности, которая хочет доставить беспокойство родственникам миссис Трент.

Вирджиния поколебалась с минуту.

– Можно я немного подумаю над вашим предложением?

– Боюсь, что нет, мисс Бакстер. Нам надо постараться закончить работу к определенному сроку, и если вы собираетесь дать согласие, то к работе надо приступить немедленно.

– Что вы хотите сказать словом «немедленно»?

– Сию минуту, – пояснил он, указывая на пишущую машинку.

– Какой текст печатать?

– Сначала вы, как обычно, констатируете, что завещательница находится в здравом уме, полной памяти и что она вдова. Детей у нее нет, есть две замужних сестры. Диана замужем за Борингом Бриггсом, а Максина – за Гордоном Келвином.

Далее напишите, что недавно она уверилась в том, что ее родственники движимы только личными интересами, поэтому она оставляет сестре Диане сто тысяч долларов, сестре Максине сто тысяч долларов; зятю Борингу Бриггсу десять тысяч долларов, зятю Гордону Келвину десять тысяч долларов; а преданному и заслуживающему доверия шоферу, Джорджу Игану, который добросовестно служил ей все годы, она оставляет все остальное состояние и наследство, очищенное от долгов.

– Но я не понимаю, какой в этом смысл?

– Потом, – твердо продолжил гость, – вы составите еще одно завещание, которое, как подразумевается, было оформлено за несколько дней до смерти мистера Бэннока. В нем вы укажете, что Максине и Гордону Келвин завещается по тысяче долларов каждому, Борингу Бриггсу и его жене Диане тоже по тысяче долларов, что отвечает требованиям, так как они руководствуются исключительно эгоистичными интересами и не испытывают никакой привязанности к ней. Все остальное состояние и имущество она завещает своему преданному шоферу Джорджу Игану.

Вирджиния хотела было что-то сказать, но Менард поднял руку и этим жестом остановил ее:

– Мы подбросим эти фальшивые завещания в документы мистера Бэннока. И уверяю вас: они будут обнаружены людьми, которые пытаются заранее узнать об условиях завещания Лоретты Трент. Из этих документов они поймут, что несколько лет назад она начала сомневаться в искренности своих сестер, а в особенности зятьев. А недавно обнаружила доказательство, что они просто пытаются прибрать к рукам все, что можно, руководствуясь личными интересами.

– Но разве вы не понимаете, – воскликнула Вирджиния, – что оба эти завещания бесполезны, если… Я всегда подписывала и заверяла завещания, которые оформлялись в нашей конторе. Мистер Бэннок подписывал, и я тоже. Если они обратятся ко мне и спросят, подписывала ли я и заверяла ли это завещание, мне придется сказать, что оно фальшивое, что я подготовила его совсем недавно и…

Он прервал ее, улыбаясь:

– Все остальное – моя забота, мисс Бакстер. Берите ваши пять сотен и начинайте печатать.

– Боюсь, я стану нервничать, если вы будете здесь. Давайте я составлю условия завещания, а вы зайдете позже.

Менард отрицательно покачал головой:

– Я хочу сразу же забрать документ с собой, и времени у меня немного.

Вирджиния Бакстер поколебалась, но потом, вспомнив наставления Мейсона, подошла к письменному столу, достала из ящика старый бланк с личной печатью Делано Бэннока, вставила между листами новую копирку, заправила листы в машинку и начала печатать.

Спустя тридцать минут, когда работа была закончена, ее гость положил в карман копии обоих завещаний и сказал:

– Теперь уничтожьте первые экземпляры, Вирджиния. Нет, лучше я сам их сейчас же уничтожу.

Он взял их, сложил и убрал в карман. Затем направился к двери, остановился, кивнул Вирджинии и произнес:

– Вы – молодец.

Она проследила, как он вошел в лифт, захлопнула дверь, бросилась к телефону, торопливо набрала номер телефона Мейсона и рассказала обо всем, что случилось.

– Какие-нибудь копии у вас остались? – поинтересовался Мейсон.

– Только копирки, – сказала она. – У него хватило ума забрать с собой первые экземпляры и копии, но я последовала вашему совету и каждый раз вкладывала между листами бумаги новую копирку, а он этого не заметил. Я приготовила листы с копиркой заранее, на столе лежали шесть приготовленных листов, и каждый раз я брала чистую копирку и вкладывала между листами. Если их держать против света, то легко прочитать текст.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Привозите их ко мне как можно скорее.

Глава 11

Вирджиния сидела перед Мейсоном, который внимательно рассматривал копирки.

Затем он повернулся к Делле Стрит:

– Делла, возьми листы картона такого же размера, как листы копирки, и аккуратно вложи копирку между ними – так, чтобы не было ни морщинки, ни складки, – положи все это в конверт и запечатай его.

Когда Делла все сделала, как он велел, адвокат обратился к Вирджинии:

– Теперь распишитесь несколько раз по линии склейки.

– Зачем?

– Чтобы сразу увидеть, если конверт попытаются вскрыть над паром или просто разорвать.

Мейсон смотрел, как она ставит свои подписи.

– Так вот, – сказал он, – не надо брать свою машину, так как будет сложно найти место для парковки, а время работает на нас. Возьмите такси. Как можно быстрее отвезите этот конверт на почту, адресуйте его себе и отправьте заказным письмом.

– И что потом?

– Слушайте очень внимательно. Когда вы получите это заказное письмо, не вскрывайте конверт. Оставьте все так, как есть…

– О, поняла! – воскликнула Вирджиния. – Вы хотите иметь возможность показать дату, когда я…

– Именно так, – кивнул Мейсон.

Вирджиния взяла конверт и пошла к двери.

– Как у вас обстоят дела с продуктами дома? – вдруг спросил адвокат.

– Ну, у меня… у меня есть хлеб, масло, консервы, немного мяса…

– Этого достаточно, если понадобится не выходить из дома сутки?

– Вполне достаточно!

– Отправьте письмо, – сказал Мейсон, – и возвращайтесь домой. Оставайтесь там и обязательно закройте дверь на цепочку. Не впускайте никого. Если кто-либо зайдет к вам, скажите, что у вас посетитель и вы заняты. Узнайте имя визитера и позвоните мне.

– Зачем? – удивилась она. – Не думаете ли вы, что я… в опасности?

– Я не знаю, – признался Мейсон. – Но боюсь, это возможно. Кто-то старается подставить вас и дискредитировать. Мне не хотелось бы, чтобы такое повторилось.

– Мне тоже, – возбужденно отозвалась Вирджиния.

– Вот и хорошо. Поспешите на почту. Потом поезжайте домой и оставайтесь там.

Когда она ушла, Делла Стрит, подняв брови, посмотрела на Мейсона:

– Почему ей может грозить опасность?

– Подумай сама, – начал он объяснять. – Завещание составлено. Два заверителя поставили свои подписи. Один из них мертв. Была сделана попытка дискредитировать второго. Теперь готов новый план.

– Но эти завещания фальшивые. Они ничего не значат.

– Как знать, – проговорил Мейсон. – Предположим, умрут еще два человека, что тогда случится?

– Какие два человека? – изумилась Делла.

– Лоретта Трент и Вирджиния Бакстер. Допустим, в доме Лоретты Трент возникнет сильный пожар и при этом сгорит завещание. Родственники начнут искать его копию, которая хранилась у Бэннока, чтобы восстановить содержание. И найдут целых две! Цель этих завещаний – дать им понять, что Лоретта Трент подозрительно относилась к родственникам и ко всем окружающим. Итак, Делано Бэннок мертв. Скорее всего, Вирджиния Бакстер тоже должна умереть.

Делла Стрит быстро заморгала:

– Боже мой… но вы доведете это до сведения полиции?

– Пока нет, но, возможно, со временем придется. Несмотря на то что у нас, казалось бы, много фактов, я, как адвокат, не могу выступить с обвинениями до тех пор, пока у меня не появится что-то более определенное, на чем можно было бы их обосновать.

Глава 12

Телефонный звонок раздался в ту минуту, когда Мейсон собрался запереть кабинет.

– Ничего, если я заеду к вам буквально на несколько минут? – спросил доктор Элтон. – Сегодня днем я был страшно загружен, принял много пациентов, и вот выдалась свободная минутка.

– Я жду вас, – ответил Мейсон.

– Приеду в течение десяти минут, – пообещал доктор Элтон.

Мейсон положил трубку и повернулся к Делле Стрит:

– У тебя есть какие-либо планы на сегодняшний вечер? Не могла бы ты подождать со мной доктора Элтона?

– Буду только рада, – проговорила она.

– А потом мы можем пойти куда-нибудь пообедать, – предложил Мейсон.

– Услышать такие слова – просто музыка для любой секретарши, – отозвалась Делла. – Но позвольте вам напомнить, что в этом деле у нас нет клиента, который мог бы покрыть все затраты на обед.

– Мы закажем хлеб и воду, – улыбнулся Мейсон. – Пусть денежный вопрос тебя не волнует. Изучай меню с противоположной от цен стороны.

– Моя фигура! – вздохнула она.

– Идеальная, – заметил он.

Делла Стрит направилась к входной двери, вернулась спустя несколько минут и сообщила:

– Пришел доктор Элтон.

Доктор Элтон торопливо вошел, излучая сильную энергию. Он схватил руку адвоката и проговорил:

– В самом деле я очень рад видеть вас, мистер Мейсон. Мне нужно лично обсудить с вами это дело, поэтому я и побеспокоил вас. Между прочим, у меня с собой две стерильные пробирки, в которых находится то, о чем вы просили, – ногти и волосы с корнями. Скажите, мне самому заняться их анализом или это сделаете вы?

– Лучше я, – решил Мейсон. – Это привлечет меньше внимания, кроме того, используя свои связи, я получу ответ очень быстро.

– Что ж, буду рад, если вам удастся это сделать, – согласился доктор Элтон. – После того как вы высказали это подозрение, я не могу отделаться от неприятного чувства, что вы правы. Думаю, на волосах в двух местах будут найдены следы мышьяка. Первый приступ у Лоретты Трент случился примерно семь с половиной месяцев назад – слишком давно, и я сомневаюсь, чтобы остались какие-нибудь следы. Второй – пять недель назад, а последний – около недели назад.

– Вы предписали ей какую-то диету? – поинтересовался Мейсон.

– Не считайте меня дураком, – ответил доктор. – У меня была мысль выяснить, не аллергия ли это на какой-либо продукт. Она все время ела блюда мексиканской кухни.

– Кто их готовил? – поинтересовался Мейсон.

– У нее есть шофер, Джордж Иган, который о ней заботится. Она к нему очень привязана, с деловой точки зрения, конечно. Он довольно молод – полагаю, у них большая разница в возрасте – лет пятнадцать или что-то около того. Иган повсюду ее возит и как бы чувствует себя ответственным за ее питание вне дома. На любом пикнике он жарит мясо и картошку, делает тосты из французского батона и тому подобное. Я думаю, что у него есть кое-какой опыт в этом деле. Он также специалист по приготовлению мексиканских блюд, которые, как я уже заметил, готовятся обычно на воздухе, не в помещении…

– Минуточку, – перебил его адвокат. – Едва ли все мексиканские блюда готовятся только для нее. Должно быть, ей кто-то составляет компанию.

Доктор Элтон продолжил:

– Мысль об отравлении мне в голову не приходила. Поэтому я подробно интересовался, что ела именно моя пациентка. О других не спрашивал. Думаю, за столом присутствовали все ее родственники. Готовкой занимался Иган. Однако никто, кроме Лоретты Трент, не почувствовал себя плохо.

– Понятно, – произнес Мейсон.

– Если это отравление, в чем я уже не сомневаюсь, то все было проделано весьма искусно. Мистер Мейсон, я несу ответственность за мою пациентку, и мне хотелось бы уберечь ее от повторных приступов.

– Я скажу, что вам нужно сделать, – твердо заявил адвокат. – Найдите трех медсестер, которые будут находиться возле вашей пациентки круглые сутки.

– Думаю, это не поможет, – покачал головой доктор Элтон.

– Почему?

– Мы имеем дело не с ребенком, мистер Мейсон. Моя пациентка – зрелая женщина, причем довольно своенравная, и, черт возьми, мне придется найти какой-то предлог, чтобы ей готовили специально.

Мейсон крепко сжал губы.

– Сколько сиделок у нее сейчас?

– Только одна… та самая, которую уже нанимали.

– А как вам удалось получить ногти и волосы?

Доктор Элтон несколько стесненно ответил:

– Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости. Я позвонил сиделке и сказал, что собираюсь прописать миссис Трент новое лекарство, которое временно может вызвать зуд на коже, поэтому, чтобы она ее не расчесывала, попросил покороче остричь ей ногти. Попросил объяснить пациентке, зачем это делается и что я намереваюсь предпринять. А также сказал сиделке, что хотел бы провести тест и выяснить, не являются ли приступы миссис Трент аллергией на шампунь или краску для волос, которыми она пользуется. Объяснил сиделке, что у меня и в мыслях нет запретить миссис Трент красить волосы, но если это аллергия, то она может испытывать зуд и боль на каких-то участках волосяного покрова головы. Их нельзя расчесывать, на коже могут появиться царапины, а составляющие краски, попав в кровь, разнестись по всему организму. Потом я попросил сиделку собрать ногти и волосы в стерильные пробирки.

– Как правило, медсестры разбираются в отравлениях. Вы не думаете, что сиделка что-то заподозрит?

– О нет, – заверил доктор Элтон. – Я сказал ей, что случай миссис Трент поставил меня в тупик. Вряд ли ее приступ вызван только пищевым отравлением, возможно, это было результатом отравления и аллергии, вместе взятых.

– Сиделка не намекнула вам, что ее удивила ваша просьба? – спросил Мейсон.

– Ничего подобного. Она выслушала ее, как подобает опытной медсестре, без каких-либо комментариев. Я велел ей взять такси и доставить пробирки ко мне немедленно.

– Я знаю лабораторию, которая специализируется в области судебной медицины и токсикологии и где нам сразу же дадут заключение, а не только сделают анализ на присутствие мышьяка.

– Когда появится у вас это заключение?

– Думаю, после обеда, доктор.

– Пожалуйста, позвоните мне, – попросил доктор Элтон.

– Хорошо, – согласился Мейсон. – А что вы предпримете, чтобы обеспечить пациентку круглосуточным дежурством медсестер?

Глаза доктора забегали.

– Я подумаю над этим в первую очередь. В нашем телефонном разговоре вы почти убедили меня в своей правоте, а когда я припомнил все симптомы, то уверился в этом еще больше. Но, подумав, решил, что пока не могу предпринимать никаких решительных действий до заключения из лаборатории, однако предварительных мер безопасности будет вполне достаточно.

– Каких мер? – холодно спросил Мейсон.

– Полагаю, что в течение нескольких часов никакая опасность миссис Трент не грозит, так как на посту сиделка Анна Фрич. Я просил ее проследить, чтобы сегодня вечером у пациентки была щадящая диета. Объяснил, что хочу провести некоторые тесты, а поэтому она должна съесть лишь яйца всмятку и тост. Сказал, что ужин должна приготовить сама Анна Фрич, яйца подать на стол в скорлупе, чтобы не было возможности добавить в них специи.

– Ну что ж, что сделано, то сделано, – констатировал адвокат. – Оставьте мне номер телефона, где вы будете находиться вечером. Я отправлю пробирки в лабораторию и попрошу сделать анализ немедленно… А что вы намереваетесь предпринять, если результаты анализа окажутся положительными – покажут присутствие мышьяка?

На этот раз доктор Элтон посмотрел ему прямо в глаза:

– Пойду к пациентке и скажу ей, что причина ее приступов – отравление мышьяком, а не аллергия или нарушение пищеварения. И попрошу предпринять чрезвычайные меры безопасности, так как у меня есть сильное подозрение, что ее хотят убить.

– Полагаю, – сказал Мейсон, – вы принимаете во внимание, что из-за этого завещания образовался круг из трех колец: родственники, власти и домочадцы. Они назовут вас шарлатаном, паникером и обвинят в попытке настроить Лоретту Трент против них.

– Ничего не смогу поделать. Я должен выполнить свой долг.

– Ладно, – кивнул Мейсон. – Заключение у нас появится не позже половины десятого. Единственное, чего я не одобряю, так это запланированные вами меры предосторожности до получения заключения.

– Я знаю, знаю, – ответил доктор Элтон. – Я взвешивал все «за» и «против» и все-таки пришел к выводу, что на данном этапе это лучший выход. Всю ответственность я беру на себя. В конце концов, вы понимаете, что это и есть моя ответственность.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

– Ну, Делла, поехали в лабораторию, чтобы они начали анализ и поскорее дали нам предварительное заключение. Возьми у доктора Элтона номер телефона, по которому мы сможем позвонить ему, когда у нас появятся результаты.

– Естественно, – проговорил доктор Элтон, – вы понимаете, что все это строго конфиденциально. Ничто не должно дойти до полиции или прессы. Информация имеет свойство просачиваться и попадать в руки полиции, а я знаю, что для Лоретты Трент гласность имеет большое значение, поэтому в случае утечки информации она придет в ярость. Это будет означать конец наших профессиональных отношений.

– Мое положение таково, доктор, – пояснил Мейсон, – что я являюсь некоторым образом слугой народа. В настоящее время у меня клиента нет. По логике вещей, им может стать Лоретта Трент, но, конечно же, я не хочу оказывать на нее никакого влияния.

– Вам и не придется, – ответил доктор Элтон. – В ту же минуту, как только вы что-то обнаружите в ее ногтях и волосах, я сам пойду к ней и объясню, какую роль вы сыграли в этом деле и какую оказали помощь. А также я с полной ответственностью утверждаю, что средства, которые вы вынуждены будете потратить в этом деле, будут полностью возмещены миссис Трент. Но… – доктор Элтон откашлялся, – в случае, если ваши подозрения окажутся необоснованными, мистер Мейсон, вы… мм… я имею в виду…

Мейсон усмехнулся и перебил его:

– Вы хотите сказать, что если я взял ложный след, то расплачиваться придется мне самому? Может быть, даже не избежать позора?

– Вы сказали более экспрессивно, чем это сделал бы я, – проговорил доктор Элтон, – но все правильно.

– Вы услышите от меня новости около девяти или половины десятого, а уж тогда сами решите.

– Спасибо, – ответил доктор Элтон, пожал руку адвокату и вышел.

Делла Стрит задумчиво посмотрела на Мейсона.

– Вы уже сделали какое-нибудь умозаключение о докторе Элтоне? – поинтересовалась она.

– Знаешь, Делла, не могу не осознавать, какая началась бы путаница, если бы доктор Элтон был одним из тех, кого миссис Трент упомянула в своем завещании.

Делла в ужасе широко раскрыла глаза.

– Боже мой, – произнесла она, – вы полагаете…

– Точно, – подтвердил он. – А теперь поехали пообедаем, только сначала заедем в лабораторию и попросим там поскорее дать предварительное заключение.

– А вы скажете доктору Элтону о вашей догадке? Если он тоже включен в завещание… Ну, конечно, при определенных обстоятельствах…

– Я знаю, – проговорил Мейсон, – и собираюсь сказать ему, а затем я хочу быть абсолютно уверенным в том, что Лоретте Трент ничто не угрожает, никакие желудочные приступы.

– Вот так ситуация может сложиться! – заметила Делла Стрит.

– Так и будет, – подтвердил Мейсон.

Глава 13

Обед у Мейсона и Деллы Стрит получился спокойным, умиротворенным.

Делла Стрит попросила в лаборатории позвонить им в кафе, и метрдотель, зная, что они ждут важного телефонного звонка, суетился неподалеку, поглядывая на их столик.

Делла Стрит довольствовалась небольшим стейком с печеным картофелем, а Мейсон заказал себе толстый кусок говяжьих ребрышек, большую бутылку крепкого темного пива «Гиннесс», салат и фаршированный картофель.

Наконец адвокат отодвинул свою тарелку, допил последний глоток пива, улыбнулся Делле Стрит и сказал:

– Истинное удовольствие иметь возможность вот так пообедать, почувствовать, что мы тратим время не зря и можем проводить его как захочется. В лаборатории делают для нас анализы; Пол Дрейк – в боевой готовности… Ну вот, – перебил он сам себя, – к нам идет Пьер с телефоном.

Метрдотель важно прошествовал к их столику, и под взорами многочисленных посетителей поставил на него телефонный аппарат.

– Вас к телефону, мистер Мейсон, – возвестил он.

Тот взял трубку:

– Мейсон слушает.

Откликнулась телефонистка:

– Минуточку, мистер Мейсон. – И тут же он услышал: – Говорите.

– Мейсон слушает, – повторил адвокат.

Голос специалиста из лаборатории звучал как механический и резал ухо, пока он докладывал.

– Вы отдали нам на анализ ногти и волосы, чтобы выяснить, не присутствует ли в них мышьяк. Так вот, реакция положительная.

– Количество? – поинтересовался Мейсон.

– Мы не проводили анализ на количество мышьяка. Тем не менее могу сказать следующее: на волосах видно два кольца следов от мышьяка, указывающих на периодический прием яда в течение четырех недель между приступами. По ногтям цикл определить трудно, но они тоже указывают на присутствие мышьяка.

– Могли бы вы сделать анализ, который определит количество принятого яда? – спросил Мейсон.

– Только не с тем материалом, который у меня сейчас есть. Я так понял, что эта спешка была вызвана желанием установить наличие или отсутствие мышьяка, поэтому использовал его для простых тестов.

– Не беспокойтесь, – сказал Мейсон. – И большое вам спасибо за работу, но, пожалуйста, держите язык за зубами.

– Начальству ничего не докладывать?

– Ничего. Абсолютно ничего.

Адвокат положил трубку, нацарапал на чеке, который принес метрдотель, сумму чаевых, подписался и протянул ему десять долларов.

– Это вам, Пьер. Спасибо.

– О, большое вам спасибо, – произнес Пьер. – С телефонным разговором все в порядке? Вас быстро соединили?

– Соединили быстро, – ответил Мейсон, затем кивнул Делле Стрит.

Они вышли из ресторана, адвокат остановился возле телефона-автомата и достал монету, чтобы позвонить доктору Элтону.

Доктор ответил сразу же после первого звонка.

– Да! Да! Алло! Алло! – воскликнул Элтон, и стало ясно, что он с нетерпением ждал этого звонка.

– Говорит Перри Мейсон, – сказал адвокат. – Оба теста дали положительные результаты. Анализ волос показал, что яд принимался дважды, с перерывом в четыре недели.

В трубке повисла мертвая тишина, затем доктор Элтон произнес:

– Боже мой!

Мейсон заметил:

– Это ваша пациентка, доктор.

– Послушайте, Мейсон, у меня есть причины полагать, что мое имя тоже упомянуто в завещании Лоретты Трент. Ситуация сложилась так, что я попал в неудобное положение. Как только я расскажу все Лоретте Трент, то сразу же подвергнусь осуждению ее семьи, члены которой будут настаивать на вызове другого доктора, чтобы проверить диагноз, поставленный мной, а когда он подтвердит наши подозрения, у семьи сложится единое мнение, что это я стараюсь поторопить события, чтобы получить свою долю наследства.

– Нам следует подумать также и о том, что случится, если вы утаите эту информацию, а миссис Трент умрет во время четвертого приступа.

– Я целый час мерил шагами комнату, думая об этом, – признался доктор Элтон. – Чувствую, что вы не одобрили тех мер предосторожности, которые я предпринял. Вы считали, что мне следовало бы, по крайней мере, сообщить по секрету о моих подозрениях сиделке и проследить… Да, но теперь это не имеет никакого значения. Мейсон, я собираюсь поехать туда. И мне очень, очень хотелось бы, чтобы вы были рядом со мной во время моего разговора с пациенткой. Думаю, мой рассказ придется подкреплять юридическими заключениями, и еще до того, как я все закончу, мне потребуется адвокат. Я хочу, чтобы вы подтвердили факты. И прослежу, чтобы миссис Трент вам щедро оплатила за это. Это будет на моей совести.

– Какой адрес? – спросил Мейсон.

– Большой особняк на Алиса-Драйв, номер 2112. Я уже выезжаю туда. Если приеду раньше, то подожду вас. Если же вы приедете первым, поставьте машину у тротуара и ждите меня. Там прямо к парадному входу ведет извилистая подъездная дорожка, но единственное место, где вы можете подождать меня незамеченным, – улица.

– Хорошо, – отозвался Мейсон. – Мы с Деллой Стрит, моим секретарем, тоже выезжаем.

– Возможно, первым буду там я, – проговорил доктор Элтон, – тогда я буду ждать вас на улице.

– Вы обдумали, как рассказать ей обо всем? – поинтересовался Мейсон.

– Долгое время я был слишком оптимистичен в отношении этого дела. А точнее будет сказать, что я просто трусил.

– Вы собираетесь рассказать ей абсолютно все?

– Абсолютно все. Сейчас самое главное, что ее жизнь в опасности. Скажу ей, что ошибся с диагнозом. Словом, собираюсь вызвать цепную реакцию.

– Что ж, вы знаете вашу пациентку, – заметил Мейсон. – Как она воспримет все это?

– Не настолько хорошо я ее знаю, – признался доктор.

– Вы же вроде лечите ее достаточно долго?

– Да, я ее лечащий врач уже много лет. Но знаю ее не так близко, чтобы предугадать реакцию в подобной ситуации. Никто не может знать этого. Она весьма законопослушна.

– Звучит интересно, – усмехнулся Мейсон.

– Возможно, интересно для вас, – возразил его собеседник, – а для меня это катастрофа.

– Не надо преувеличивать, – посоветовал адвокат. – Врачи нечасто сталкиваются с преднамеренными отравлениями, и статистика показывает, что фактически в каждом случае отравления мышьяком ставится диагноз, связанный с болезнью желудка.

– Я знаю, знаю, – проговорил доктор Элтон. – Вы стараетесь меня успокоить, но это бесполезно. Мне предстоит самому расхлебывать эту кашу.

Мейсон положил трубку и обратился к Делле Стрит:

– Свяжись с Полом Дрейком, Делла. Скажи ему, куда мы едем. Нельзя допустить, чтобы доктор Элтон расхлебывал кашу в одиночестве.

Глава 14

Мейсон без труда нашел Алиса-Драйв. Медленно двигаясь по улице, он увидел справа в освещении фонарей большой белый дом на холме, к парадному входу которого вела извилистая подъездная дорожка.

Прямо перед въездом на подъездную дорожку у тротуара стояла машина. На водительском месте просматривался силуэт мужчины.

– Если не ошибаюсь, это доктор Элтон, – проговорил адвокат.

Он поставил машину у бордюра, за автомобилем доктора. Почти в тот же миг Элтон открыл дверцу, вылез из своей машины и подошел к Мейсону.

– Вот и хорошо, – сказал он, – вы не опоздали.

– Оставим машины перед домом? – спросил Мейсон.

– Думаю, да. Я поеду первым, вы – за мной. Припарковаться можно прямо перед входом. Там хватает места для трех машин, а мы поставим наши одну за другой.

– Поехали, – сказал Мейсон.

Поколебавшись минуту, доктор Элтон расправил плечи, с мрачным видом зашагал к своему автомобилю, завел мотор, включил фары и двинулся к подъездной дорожке.

Мейсон последовал за ним, припарковался, обошел машину, открыл дверцу и подал руку Делле. Затем все вместе они поднялись по лестнице на широкую площадку перед входом.

Доктор Элтон нажал кнопку звонка.

Очевидно, он ожидал, что дверь откроет слуга, потому что немного отшатнулся, когда в дверях появился коренастый, полный человек с голубыми глазами, которому было немного за тридцать.

– О! Здравствуйте, доктор! – воскликнул мужчина. И тут же встревожился: – В чем дело? Что-то случилось?

Доктор Элтон спокойно ответил:

– Я проезжал мимо и решил заехать повидать миссис Трент.

Мужчина внимательно посмотрел на Перри Мейсона и Деллу Стрит.

– А эти люди? – спросил он.

Доктор Элтон, явно огорченный этой встречей, не собирался представлять мужчине своих спутников.

– Они со мной, – коротко бросил он и вошел в дом.

Мейсон взял Деллу за руку и с приветливой, но никому не адресованной улыбкой направился в просторный холл. Затем они последовали за доктором Элтоном к широкой лестнице.

– Эй, подождите! – воскликнул мужчина. – Эй, в чем дело?

Доктор Элтон оглянулся, нахмурился и принял решение:

– Я попросил этих людей…

– Да ведь это Перри Мейсон, адвокат! – перебил его мужчина. – Я много раз видел его фотографии.

Доктор Элтон кратко ответил:

– Совершенно верно. Это Перри Мейсон и с ним, если вас интересует, мисс Делла Стрит, его личный секретарь. Я хочу, чтобы мистер Мейсон побеседовал с миссис Трент. – Затем, немного поколебавшись, добавил: – Знакомьтесь, мистер Боринг Бриггс, зять моей пациентки.

Бриггс никак не отреагировал на его представление.

– Скажите, в чем дело? – повторил он. – Эти люди пришли оформлять завещание или что-то в этом роде? Что произошло? Лоретта хочет переписать завещание, да?

– Лучше миссис Трент сама вам обо всем расскажет, – заявил доктор Элтон, – но чтобы вы немного успокоились, хочу вам сказать: мистер Мейсон приехал со мной. Миссис Трент не вызывала его.

– Не надо так раздражаться, – посоветовал Бриггс. – Естественно, я немного встревожился. Меня не было дома. Я вернулся всего лишь несколько минут назад и вдруг вижу, что в такой неурочный час приехали доктор и адвокат, ну, я и подумал, что неплохо бы выяснить, в чем дело. Вот и все.

– Мы пройдем наверх, – объявил доктор Элтон с чувством собственного достоинства. – Сюда, пожалуйста. – И он, широким жестом указав на лестницу, пошел наверх.

Мейсон и Делла Стрит двинулись за ним.

Бриггс остался у подножия лестницы, хмуро наблюдая, как они поднимаются.

На втором этаже доктор Элтон пошел большими шагами по коридору. У одной из дверей остановился и постучал.

Им открыла женщина. На этот раз доктор Элтон официально представил ее:

– Мисс Анна Фрич, опытная сиделка. Мисс Фрич, это Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, а это сам адвокат Перри Мейсон.

Глядя на них широко раскрытыми глазами, сиделка сказала:

– О! Очень приятно! Очень приятно!

Доктор Элтон вошел в комнату и придержал дверь для Деллы Стрит и Перри Мейсона.

– Как чувствует себя моя пациентка? – поинтересовался он.

Анна Фрич посмотрела ему в глаза и, понизив голос, сообщила:

– Она ушла.

Охваченный страхом, доктор пробормотал:

– Вы хотите сказать, она…

– Нет, нет, – торопливо перебила его сиделка, – она куда-то вышла.

Доктор Элтон нахмурился:

– Ведь я просил вас принять меры предосторожности в отношении ее питания и…

– Ну конечно, – отозвалась Анна Фрич. – Я приняла это к сведению. Она съела сухие тосты, которые я сама ей приготовила в электрическом тостере, и два яйца всмятку. Их я тоже очистила сама. Не было никаких приправ. Боюсь, я перегнула палку: настояла, чтобы миссис Трент съела яйца без соли, и сообщила, что это вы запретили ей сегодня вечером добавлять в еду специи.

– Но вы не сказали ей, чтобы она оставалась дома?

– Вы же не предупредили меня об этом.

– Она уехала на машине?

– Думаю, что ее повез шофер, Джордж Иган.

– Ее уже давно нет дома?

– Я не знаю. Я даже не знала, что она ушла. Миссис Трент сюда не заходила. Из ее спальни есть выход в коридор. Можете посмотреть сами.

Сиделка пересекла спальню, подошла к двери, ведущей в смежную комнату, и открыла ее.

Это была огромная спальня, задрапированная розовым гобеленом, с приглушенным светом, громадной кроватью, телефоном около нее и с шестью удобными стульями. Дверь в ванную была открыта, рядом с ней находилась дверь в коридор.

– Она не говорила вам, что собирается уходить?

– Я не имела об этом ни малейшего представления.

– Во сколько вы подали ей тост и яйца?

– Около семи, и опять твердо напомнила, что вы не разрешаете ей есть что-либо еще.

– А как миссис Трент отреагировала на то, что я подозреваю у нее аллергию и хочу взять образцы ее волос и ногтей?

– Тут же согласилась и сказала, что и сама была бы не против узнать причину своих приступов, хотя она не думает, что их следует связывать с питанием.

– Мне очень, очень нужно увидеться с ней, – сообщил доктор Элтон. – Вы не знаете, когда она вернется?

Сиделка покачала головой.

– Ни когда она ушла?

– Нет, доктор, я ведь говорила вам. Я заглянула к ней, когда она должна была закончить ужин, но ее уже не было.

– Не может ли она быть где-нибудь в доме?

– Нет. Я спрашивала о ней, и кто-то мне сказал, что она уехала на машине.

Доктор Элтон закрыл сначала дверь, ведущую в спальню, потом – в коридор и повернулся к Анне Фрич:

– Вы догадались, почему мне понадобились образцы волос и ногтей?

Она избегала его взгляда.

– Догадались?

– Я хотела бы знать.

– Заподозрили что-то?

– Эта просьба вместе с вашими указаниями насчет питания… Я готовила еду сама, никому не давала к ней приблизиться.

– Значит, вы что-то заподозрили?

– Откровенно говоря, да.

Дверь со стороны коридора открылась, в комнату вошли Боринг Бриггс и еще один мужчина.

– Я требую объяснить, что происходит! – воскликнул Бриггс.

Доктор Элтон холодно посмотрел на мужчин и надменно произнес:

– Я даю указания сиделке.

– И для этого вам нужна компания адвоката? – поинтересовался Бриггс.

Доктор Элтон обратился к Мейсону:

– Мистер Мейсон, познакомьтесь со вторым зятем миссис Трент, Гордоном Келвином.

Келвин, высокий, представительный мужчина, которому было ближе к шестидесяти, производил впечатление актера-неудачника. Он сделал шаг вперед, слегка поклонился, протянул руку и сказал:

– Рад познакомиться с вами, мистер Мейсон. – И тут же добавил: – Можно мне поинтересоваться, что здесь происходит?

– Я приехал повидаться с миссис Трент, – ответил Мейсон.

– Довольно необычный визит для такого времени, – заметил Келвин.

На лице адвоката появилась обезоруживающая улыбка.

– Обожаю нешаблонные обстоятельства, – заявил он разгневанным зятьям, – и стараюсь не обращать внимания на условности, а потому не удерживаю себя от поступков, которые кажутся странными, необычными и непривычными.

Они переглянулись.

– Отдаю должное вашему юмору, но это не объясняет вашего безрассудного поступка, – заметил Келвин.

– Я не шучу, – отрезал адвокат.

Бриггс повернулся к доктору:

– Расскажите нам, в конце концов, о причине вашего визита.

После минутного колебания доктор ответил:

– Хорошо, я скажу вам, почему мы приехали. Я поставил неверный диагноз болезни Лоретты Трент.

– Неверный диагноз?!

– Да.

– Ошибочный диагноз? – уточнил Келвин.

– Именно так.

– И вы признаете это?

– Да.

Мужчины опять переглянулись.

– Тогда будьте добры, сообщите нам истинную причину ее болезни, – попросил Бриггс.

– Нам нужно знать, насколько это серьезно, – добавил Келвин.

– Полагаю, что нужно, – сухо согласился доктор Элтон.

– Наших жен нет дома, – пояснил Бриггс, – но они должны прийти с минуты на минуту. Может быть, вам удобнее сказать им?

– Со всеми объяснениями, – опять добавил Келвин.

– Нет, – сердито буркнул доктор, – я скажу вам. Я допустил ошибку в определении диагноза. Думал, что у вашей свояченицы приступы гастроэнтерита, вызванные несвежими продуктами.

– А теперь утверждаете, что ваш диагноз был ошибочным? – спросил Бриггс.

– Да, ошибочным, – подтвердил доктор.

– А каков же правильный диагноз? – полюбопытствовал Гордон Келвин.

– Кто-то намеренно давал ей мышьяк, пытаясь отравить, – заявил доктор Элтон.

В мертвой тишине, которая наступила после этих его слов, в комнату торопливо вошли две женщины. Они были очень похожи друг на друга – женщины, тратящие много времени и денег в салонах красоты. Обе были так затянуты в платья, что двигались с трудом, подбородки их были подняты, волосы красиво уложены.

Доктор Элтон представил дам:

– Миссис Бриггс и миссис Келвин. Мистер Мейсон и мисс Стрит, секретарь мистера Мейсона.

Миссис Келвин, женщина с живым, пытливым взглядом и, вероятно, старше сестры на несколько лет, тут же взяла инициативу в свои руки.

– Что здесь происходит? – спросила она.

Пояснил Боринг Бриггс:

– Доктор Элтон рассказал нам о своей ошибке в диагнозе болезни Лоретты. Это было вовсе не пищевое отравление, в ее организме нашли мышьяк.

– Мышьяк?! – воскликнула миссис Келвин.

– Вздор и ерунда! – резко отозвалась миссис Бриггс.

– Нет, кажется, он в этом уверен, – ответил Гордон Келвин, – вероятно…

– Вздор и ерунда! Если человек ошибся один раз, он может ошибиться и второй. Лично я считаю, что Лоретте следует поменять лечащего врача.

Доктор Элтон сухо сказал:

– Об этом вам надо поговорить с Лореттой.

– Послушайте, – забеспокоился Боринг Бриггс, – об этом узнают все газеты?

– Если только вы дадите им информацию, – отреагировал доктор.

– Вы уже связались с полицией?

– Пока нет, – успокоил всех Мейсон.

Опять повисла тишина. Выждав немного, адвокат спокойно продолжил:

– Все зависит от вас. Я так понимаю, что в данной ситуации вы не хотите никакой огласки. Ясно, что, узнав об этом, вы находитесь в смятении, но у нас есть факты, а с фактами не поспоришь.

– А как вы узнали об этих фактах? – поинтересовался Бриггс.

Мейсон посмотрел ему в глаза и холодно пояснил:

– Лабораторный анализ. Он дал положительные результаты.

– Полученные подобным путем результаты не могут считаться доказательствами, – заявил Бриггс.

– Не все знают, – заметил Мейсон, – что мышьяк имеет свойство скапливаться в ногтях и волосах. Попав однажды в организм и достигнув ногтей и волос, он остается там на долгое, долгое время. Сегодня доктор Элтон получил образцы волос и ногтей Лоретты Трент, и я отдал их в лабораторию, где анализ сделали весьма компетентные специалисты. Их ответ – отравление мышьяком. В результате анализа волос установлены даже промежутки между приемом яда. Так вот. Доктор Элтон – лечащий врач Лоретты Трент. Ему и следует поделиться с нею этой информацией.

– Потому что, – продолжил мысль Мейсона доктор, – я пытаюсь спасти жизнь моей пациентки. Я лечу миссис Трент достаточно долго, чтобы знать ее характер. Так что думаю, в ту же минуту, когда я скажу ей, что она жертва отравления мышьяком, тут такое начнется!

– Да уж, – отреагировала миссис Бриггс, – Лоретта придет в бешенство.

– Одна доза яда, – продолжил доктор Элтон, – могла быть случайной, но две дозы указывают на то, что это намеренная попытка убийства. Похоже, что их было три.

Это известие повергло всех в шок. Спустя минуту миссис Келвин спросила:

– Эти анализы бесспорны? Я имею в виду, не могло произойти ошибки?

– Бесспорны, – подтвердил Мейсон. – Ошибки быть не может.

– В первый раз она почувствовала себя плохо, – заговорила миссис Бриггс, – после того, как съела те испанские блюда. Джордж готовил их на гриле во внутреннем дворике.

– Мы все ели их, – подтвердила миссис Келвин. – Тогда, в первый раз.

– И только Лоретта почувствовала себя плохо, – заметил Гордон Келвин.

– Испанские блюда – идеальный вариант скрыть мышьяк, – объяснил доктор.

– Во второй раз ей стало плохо, – снова вступила в разговор миссис Бриггс, – когда Джордж опять что-то готовил во дворе.

– Кто такой Джордж? – полюбопытствовал Мейсон.

– Джордж Иган, шофер, – ответил Гордон Келвин.

– Он по совместительству еще и повар?

– Он много чего совмещает. Большую часть времени проводит с Лореттой.

– Я сказала бы – слишком много времени, – перебила мужа миссис Келвин. – Этот человек определенно оказывает на нее сильное влияние.

– Вы не знаете случайно, не упомянут ли он в ее завещании? – задал вопрос Мейсон.

Родственники миссис Трент пораженно переглянулись.

– Кто-нибудь знает условия ее завещания? – поинтересовался Мейсон.

Они опять посмотрели друг на друга, и воцарилась тишина.

– Кажется, – продолжил адвокат, – ее поверенным был Делано Бэннок. Может быть, кто-то из вас знает, не оформляла ли она завещание в его конторе и чьими услугами пользовалась после смерти Бэннока?

– Лоретта ревностно охраняет свои личные дела, – пояснил Келвин. – Может быть, считает, что в ее доме живет слишком много народа. Она стала очень скрытной в отношении личных дел.

– Финансовых дел, – уточнила миссис Бриггс.

– И финансовых, и личных, – добавила миссис Келвин.

– У меня есть причины полагать, – заявил Мейсон, – что в настоящее время ситуация становится критической.

– Как вам удалось получить образцы ее волос и ногтей? – спросил Келвин.

– Я дал указания сиделке, – ответил доктор Элтон.

Келвин повернулся к Анне Фрич:

– Джордж Иган знал, что вы брали эти образцы?

– Она сказала ему, – ответила Анна Фрич. – В ней энергия просто била ключом оттого, что причиной ее болезни могла стать аллергия. Миссис Трент была в отличном расположении духа.

– Аллергия? – удивился Келвин.

– Я объяснил сестре Фрич, – начал рассказ доктор Элтон, – что хочу сделать анализы на аллергию, так как симптомы болезни моей пациентки могут быть острой и сильной реакцией на что-то. Попросил ее взять образцы волос и ногтей и велел сказать миссис Трент, что ногти надо обрезать потому, что я собираюсь дать ей лекарство, которое может вызвать раздражение на коже, но ее нельзя расчесывать. Я также сказал, что боли в желудке, возможно, были вызваны аллергической реакцией на краску для волос – такое действительно случается.

– Полагаю, – с достоинством произнес Келвин, – вместо того чтобы высказывать недовольство в адрес доктора Элтона, нам следует его поблагодарить и начать что-то делать.

– Что именно? – поинтересовалась миссис Бриггс.

– Сначала попытаться найти Лоретту.

Миссис Келвин сообщила:

– Она уехала с этим своим шофером. Бог его знает, куда они отправились и когда вернутся. Что мы можем сделать, чтобы определить, куда она поехала? Позвонить в полицию?

– Конечно нет, – вступил в разговор Гордон Келвин. – Нам же известны некоторые места, где она может быть. Есть несколько ресторанов, которые Лоретта часто посещает, есть друзья – она могла поехать к ним. Я предлагаю обзвонить все эти места, но быть очень внимательными в разговорах, чтобы никто не понял, что мы срочно ее разыскиваем.

– Вот вы, дамы, и займитесь этим, – поддержал его Бриггс. – Позвоните ее друзьям, извинитесь за позднее время для телефонного звонка и скажите, что вам необходимо поговорить с Лореттой. Если она окажется у кого-то из них, это нужно воспринять спокойно и попросить ее срочно вернуться домой из-за плохого самочувствия сестры. Та из вас, кто найдет ее, скажет о болезни другой. Таким образом, у шофера не возникнет никаких подозрений. И он не будет пытаться что-либо сделать.

– Что сделать? – спросила его жена.

– Да мало ли что! – резко ответила миссис Келвин.

– Нам совсем не нужно, чтобы он заподозрил что-то. Надо загнать его в капкан, – заявил Келвин.

– В какой капкан? – удивился Мейсон.

Все посмотрели на него, а Келвин объяснил:

– Он единственный из всех нас, кто мог бы ее отравить, неужели не ясно?

– Нет, не ясно, – ответил Мейсон. – Может быть, основания для подозрений и есть, но потребуется немало времени, чтобы обратить их в доказательства. Я попросил бы вас быть аккуратнее в выражениях о капкане.

– О, понимаю вас, – отозвался Келвин. – Однако давайте начнем разыскивать Лоретту и постараемся вернуть ее домой. Здесь, по крайней мере, она будет в безопасности.

– Не будет, – заявил Мейсон.

– Теперь будет! – оборвал его Келвин.

– Я согласен с вами, – поддержал его доктор Элтон. – Я собираюсь детально объяснить ей, что произошло, выложу карты на стол. Потом прослежу за тем, чтобы круглые сутки рядом с ней находились сиделки и чтобы она питалась под их строгим присмотром.

– Довольно разумно, – отреагировал Келвин. – Не думаю, чтобы кто-то из нас возражал. – Он повернулся к присутствующим и поинтересовался: – Не так ли?

– Глупости и ерунда! – воскликнула миссис Бриггс. – Вам не удастся таким образом поместить ее в символическую тюрьму или в изолированную комнату или предпринять что-то подобное. Просто доктор Элтон скажет ей, что надо быть настороже. В конце концов, Лоретта достаточно взрослый человек, чтобы решить самостоятельно, как себя вести. Совсем нет нужды лишать ее удовольствий жизни только лишь потому, что доктор Элтон сказал, что кто-то пытается ее отравить.

Доктор Элтон явно рассердился:

– Вы могли бы высказаться короче, не говоря слов «доктор Элтон сказал», а просто кто-то пытается ее отравить.

– Я не привыкла сокращать свои высказывания, – парировала миссис Бриггс.

Мейсон перехватил взгляд Элтона.

– Думаю, нам пора, доктор, – сказал он.

– Ну а я останусь, чтобы поговорить с моей пациенткой, – решил тот.

В этот момент зазвонил телефон.

– Наверняка Лоретта, – обрадовалась миссис Келвин. – Снимите трубку, сестра, затем я поговорю с ней.

Сиделка подняла трубку.

– Это Перри Мейсона, – сообщила она.

– Извините, – произнес адвокат и взял трубку: – Слушаю.

Он услышал голос Вирджинии Бакстер.

– Мистер Мейсон, мне можно повидаться с Лореттой Трент? – спросила она.

Глаза адвоката быстро пробежали по любопытным лицам присутствующих.

– Где? – поинтересовался он.

– В мотеле, выше Малибу.

– Когда?

– Она опаздывает. Сначала я подумала, что это как раз то, что надо, но когда приехала сюда, то уверенность моя пропала.

– Куда сюда?

– В мотель.

– Где?

– Здесь. О! Я поняла, о чем вы спрашиваете. Это в «Сейнт рест», я нахожусь в четырнадцатой секции.

– Телефон есть?

– Да, в каждой секции.

– Спасибо. Я перезвоню. Ждите. – Мейсон кивнул Делле Стрит, поклонился остальным и произнес: – Простите, но нам пора.

– Возможно, мне понадобится связаться с вами позже, мистер Мейсон, – сказал доктор Элтон.

– Звоните в «Детективное агентство Дрейка», – посоветовал тот. – Они работают круглые сутки и передадут мне ваше сообщение.

Мейсон направился к двери.

– Перед тем как вы уйдете, мистер Мейсон, – сказала миссис Бриггс, – я хочу, чтобы вы знали: мы в ужасе от того, что нам сообщил доктор Элтон. Мы склонны полагать, что за этим стоит что-то гораздо большее, чем то, что лежит на поверхности.

Мейсон опять поклонился:

– Конечно, вы имеете право на собственное мнение. Спокойной всем вам ночи! – И он отошел в сторону, чтобы пропустить в дверь Деллу.

Глава 15

– Должно быть, звонок был важный, если пришлось покинуть поле боя, – заметила Делла.

– Это звонила Вирджиния Бакстер, – пояснил Мейсон. – Очевидно, Лоретта Трент связалась с ней и договорилась о встрече в мотеле под названием «Сейнт рест», где-то в районе Малибу. Там, в мотеле, есть телефон, наша клиентка находится в четырнадцатой секции. Я должен ей перезвонить, но хочу это сделать подальше от дома Лоретты Трент, чтобы воинствующие зятья нас не проследили.

– Как вы думаете, что происходит? – спросила Делла.

– Не знаю, – ответил адвокат, – но, очевидно, существует какая-то связь между завещаниями, оформленными Бэнноком, и отношением к ним потенциальных наследников.

– Все происходящее указывает на шофера, – заметила Делла. – Ведь по завещанию он получает наследство. Шофер готовит пищу на открытом воздухе. Лоретта Трент любит очень острую пищу, и время от времени у нее случаются приступы. Возможно, дозы мышьяка сами по себе не роковые, но и сильная тошнота может привести к смертельному сердечному приступу.

– Вот именно, – подтвердил Мейсон.

– Там, дальше по улице, есть заправочная станция, – вспомнила Делла Стрит, – и около нее телефон-автомат. Я видела, как он мелькнул, когда мы проезжали мимо.

– Это то, что надо, – откликнулся адвокат. Он развернул машину и поехал к станции.

Делла вошла в будку, набрала номер справочной и узнала телефон мотеля «Сейнт рест», в то время как Мейсон давал указания заправщику, сколько залить бензина.

Адвокат протиснулся в будку, когда Делла уже дозвонилась до мотеля и попросила соединить с четырнадцатой секцией. Она отодвинулась в сторону и передала ему трубку.

– Алло! Вирджиния? – заговорил он, услышав ее голос.

– Да. Это мистер Мейсон?

– Совершенно верно. Расскажите мне, что случилось.

– Я все время помнила, что вы велели мне оставаться дома, – начала Вирджиния Бакстер, – но мне позвонила Лоретта Трент. Спросила, не против ли я встретиться с нею сегодня вечером, чтобы обсудить одно очень важное и весьма конфиденциальное дело. Я ответила, что для меня это неудобно, потому что мне надо быть дома. Тогда она сказала, что достойно оценит затраченное мной время. Оплатит все мои расходы и, помимо этого, даст мне пятьсот долларов. Но поставила условие – я не должна ни с кем входить в контакт. Надо просто приехать в условленное место и ждать ее.

– И вы согласились? – спросил Мейсон.

– Согласилась. Пятьсот долларов и оплата всех расходов кажутся мне горой из золота. Я понимала, что мне следует позвонить вам, но она особенно подчеркнула, что я не должна ни с кем общаться. Чтобы ни одна душа не знала, где я нахожусь.

– И вы?

– Я приехала сюда и вот жду ее уже больше часа. Но миссис Трент так и не появилась и не прислала никакой записки. Мне пришла в голову мысль, что я вас подвела, поэтому решила позвонить вам и рассказать, где меня искать. Я позвонила в агентство Пола Дрейка. Мне сказали, что вы в доме Лоретты Трент, я позвонила туда, и сиделка позвала вас к телефону.

– Все в ваших руках, – заявил Мейсон. – Мы едем к вам в мотель. Если Лоретта Трент появится там раньше нас, задержите ее.

– Но как я могу ее задержать?

– Извинитесь, – посоветовал адвокат. – Скажите, что у вас есть для нее важные известия. Если придется, сообщите, что я еду к вам. Также заметьте, что хотели бы поговорить с ней с глазу на глаз. Расскажите всю вашу историю, начиная с ареста и завершая подделкой завещаний, которые были оформлены в конторе Делано Бэннока.

– Вы считаете, что мой арест был связан с этими событиями?

– Вполне возможно, – ответил Мейсон. – Думаю, вас хотели поставить в такое положение, чтобы ваши свидетельские показания были дискредитированы, если возникнет такая необходимость.

– Ладно, – согласилась она. – Я жду вас.

– Где вы сейчас находитесь?

– В своей комнате, здесь, в мотеле.

– Сколько вы еще там пробудете?

– Более часа.

– А где ваша машина?

– На парковке возле мотеля.

– Хорошо, мы выезжаем сию же минуту. – Адвокат повесил трубку, отдал свою кредитную карточку работнику станции и сказал Делле Стрит: – Пошли, Делла. Пора начинать наводить порядок в этом запутанном деле.

Они поехали по Санта-Монике, затем вверх вдоль пляжа. Слева от них сердито пенился прибой. Мейсон притормозил, чтобы определить, где сделать поворот. Свернул на грунтовую дорогу, извилисто уходящую вверх, нажал на газ и с искусством, доведенным до автоматизма, аккуратно и в то же время очень быстро повел машину.

Пока они ехали по извилистой дороге, Делла Стрит поинтересовалась:

– Что вы собираетесь сказать Лоретте Трент, если она туда приедет?

– Не знаю, – ответил адвокат. – Мне не следует забывать, что она не является моей клиенткой.

– Этот шофер, вероятно, будет с ней?

Мейсон кивнул:

– Если этот человек узнает, что доктор Элтон изменил свой диагноз и осведомлен, что ее постепенно отравляли мышьяком, он станет опасным. Лоретта Трент может и не добраться до дому. И если мне не удастся поговорить с ней лично, то она может оказаться в еще более опасной ситуации, узнав об отравлении. Я не обязан рассказывать что-либо Лоретте Трент, равно как и утаивать что-то от нее. Конечно, я могу дать ей совет позвонить доктору Элтону, и пусть он делится с ней новостями.

– А что потом?

– Потом совсем не обязательно, что Джордж Иган узнает что-либо из того, что скажет доктор. Но если Лоретта Трент к нему так привязана, что включила его в завещание, то, возможно, телефонного разговора будет мало, чтобы настроить ее против Игана. Однако стоит мне что-нибудь сказать против него, как я стану врагом номер один.

– Но ведь доктор Элтон тоже включен в завещание.

– Этого мы не знаем.

– Похоже, что он сам так думает, – пояснила Делла.

Мейсон улыбнулся:

– Он также думал, что приступы были вызваны острым желудочным отравлением. Давай-ка прикинем, что можно сделать, чтобы защитить нашу клиентку. За нее мы несем ответственность. Если Лоретта Трент хочет встретиться с Вирджинией, значит, на то есть причина. Надо выяснить какая, это и будет нашей отправной точкой.

Дорога стала прямой и пошла по плоскогорью, а вдали появились огоньки мотеля.

– Странное место для мотеля, – произнесла Делла.

– Он построен для любителей катания на лодках и рыболовов, – сообщил Мейсон. – На главной дороге просто нет места для мотеля. С одной стороны океан, с другой – отвесная скала.

Он оставил машину на парковке, и они с Деллой пошли вдоль ряда секций, объединенных между собой, до номера четырнадцать.

Адвокат постучал в дверь.

Вирджиния Бакстер тут же ее распахнула.

– Боже мой, как я рада вас видеть! – воскликнула она. – Проходите, пожалуйста.

– Где же Лоретта Трент? – спросил Мейсон.

– От нее нет никаких вестей, ни слова.

– Но ведь она попросила вас приехать сюда?

– Да.

– Зачем?

– Говорила, что хочет что-то мне сказать. Что-то чрезвычайно важное для меня.

– Когда вы разговаривали с ней по телефону?

– Так, дайте подумать… Я ушла от вас и направилась на почту, которая находится недалеко от моего дома. Послала себе заказное письмо. Потом выпила молочный коктейль и пошла домой. Я пробыла дома около часа, когда зазвонил телефон. Это была Лоретта Трент – по крайней мере, она так назвалась и попросила меня встретиться с ней.

– Здесь, наверху, в этом мотеле?

– Совершенно верно.

– Это она вам рассказала, как сюда добраться, или вам было знакомо это место?

– Нет. Она подробно объяснила мне дорогу и попросила заверить ее, что я выезжаю сию же минуту и никому не скажу об этом.

– Во сколько вы договорились встретиться?

– Она не назначила точное время, а сказала, что приедет в течение часа после того, как я приеду.

– Вы встречались с Лореттой Трент, когда она приходила в адвокатскую контору, где вы работали? – поинтересовался Мейсон.

– Да.

– И заверяли одно из ее завещаний?

– Мне кажется, их было два, мистер Мейсон, но не помню точно, была ли я заверителем. Помню, что я написала их, вернее, перепечатала и что в завещаниях было какое-то странное условие. Что-то необычное о ее родственниках. Она им не доверяла и… как бы это сказать… считала, что они только и ждут ее смерти, а внимание их чисто эгоистичное. Я прилагаю все усилия, чтобы вспомнить, что это было, хотя бы в одном из завещаний, но почему-то в памяти ничего не всплывает. Не забывайте: мы оформляли очень много завещаний.

– В данный момент мне не важно, помните ли вы содержание завещаний. Меня интересует, узнали ли вы голос Лоретты Трент?

– Ее голос? Нет, я не придала этому значения. Я смутно помню ее внешность: довольно высокая, стройная женщина, с волосами чуть тронутыми сединой… у нее сохранилась неплохая фигура… вы понимаете меня – неполная и… ухоженная.

– Ладно, – проговорил Мейсон. – Вы совсем не помните ее голос?

– Нет.

– Тогда почему вы решили, что разговаривали по телефону с Лореттой Трент?

– Потому что она мне сказала, что… О-о! Понимаю.

– То есть, – стал объяснять Мейсон, – женский голос сказал вам по телефону, что вы разговариваете с Лореттой Трент, потом попросил, чтобы вы приехали сюда, чтобы встретиться с ней. И сколько вы уже здесь находитесь?

– Два часа… два с половиной часа.

– Вы зарегистрировались в мотеле под своим именем?

– Да, конечно.

– И получили эту комнату?

– Да.

– Где вы оставили вашу машину?

– На парковке перед мотелем.

– Пойдемте посмотрим, – предложил Мейсон.

– Но зачем?

– Затем, что надо все проверить. Мне не нравится то, что происходит. Вам надо было следовать моим указаниям и связаться со мной, прежде чем уходить из дому.

– Но миссис Трент настаивала на том, чтобы никто не знал о нашем с ней разговоре, обещала дать мне пятьсот долларов и оплатить все мои расходы, если я послушаюсь ее. И, как я вам уже говорила, пятьсот долларов для меня сейчас большая сумма.

– Она могла бы пообещать вам и миллион, – пробурчал Мейсон. – Если вы не получите никаких денег, то какая разница, сколько сказать?

Вирджиния повела их на парковку:

– Она стоит прямо… Странно. Мне казалось, что я оставляла машину в другом месте.

Мейсон подошел к машине:

– У вас есть фонарь в машине?

– Нет.

– У меня есть. Я сейчас принесу его. Вы считаете, что оставляли свою машину не на этом месте?

– Я уверена в этом, мистер Мейсон. Помню, что поставила машину бампером вон к тому каменному столбику.

– Ничего не трогайте, – велел Мейсон. – Стойте на месте. Я посмотрю. Однажды вас уже подставили, но тогда вам удалось выкарабкаться. Может случиться, что на этот раз так не повезет. – Он подошел к своей машине, достал из бардачка фонарь, вернулся к автомобилю Вирджинии Бакстер и осторожно заглянул внутрь. – У вас ключи с собой?

Вирджиния отдала ему ключи. Мейсон открыл багажник, осмотрел его и сказал:

– Вроде бы все в порядке. – Потом пошел вокруг машины и вдруг остановился. – Ага! Что это?

– Боже мой! – воскликнула Вирджиния. – Крыло все смято, и посмотрите на решетку спереди – часть ее сломана…

Мейсон скомандовал:

– Садитесь в машину, Вирджиния. Заводите мотор.

Она послушно села за руль, включила зажигание, мотор заработал.

– Выезжайте с парковки, развернитесь и въезжайте снова на площадку.

Вирджиния Бакстер включила фары и заметила:

– Горит только одна фара.

– Ничего страшного, – отозвался Мейсон. – Двигайтесь вперед, выезжайте, разворачивайтесь и возвращайтесь обратно. – Он схватил Деллу за руку и поспешил к своему автомобилю. – Садись в машину, Делла. Надо все сделать как можно правдоподобнее. Пригнись пониже и обхвати себя руками.

Вирджиния вывела машину с парковки, развернулась по широкому кругу и направилась к въезду.

Мейсон, не зажигая фар, двинулся к въезду на парковку и, как только появился автомобиль Вирджинии, резко повернул.

Единственная фара ее машины осветила автомобиль Мейсона. Вирджиния резко надавила на тормоза. Покрышки взвизгнули, протестуя. Затем раздался грохот и звук бьющегося стекла при столкновении двух машин.

Во многих секциях открылись двери. Из офиса вышла хозяйка мотеля, чтобы посмотреть на аварию. Большими шагами она подошла к ним.

– О боже! Что случилось?

– Вы, – заикаясь, проговорила Вирджиния Бакстер. – Почему вы не включили фары? Вы не говорили мне…

– Я не рассчитал, – объяснил Мейсон. – Я хотел выехать с парковки.

Хозяйка быстро повернулась к нему.

– Это ваша вина, – заявила она. – Разве вы не видите этот щит? На нем четко написано: «Въезд». Это уже четвертая авария на этом месте, поэтому я подняла повыше эти щиты с надписями и сняла одну секцию забора, чтобы въезд был с противоположной стороны.

– Извините, – пробормотал адвокат. – Это моя вина.

Хозяйка повернулась к Вирджинии Бакстер:

– Вы не ранены?

– Нет, – ответила та. – К счастью, я ехала медленно и вовремя затормозила.

Хозяйка опять обратилась к Мейсону:

– Вы пили?

Полуотвернувшись, он ответил:

– Нет.

– А я думаю, что пили, ведь эта вывеска прямо в глаза бросается. Теперь скажите мне, дорогая, вы ведь зарегистрированы в мотеле? Секция четырнадцать?

– Совершенно верно.

– Что ж, если хотите, чтобы я была свидетелем, звоните мне в любое время, – предложила хозяйка. – А сейчас я позвоню в дорожную полицию.

– В этом нет нужды, – попытался остановить ее Мейсон. – Вина моя, и ответственность за аварию я беру на себя.

– Я и скажу, что это ваша вина. Вы пьяны. Вы ведь не собираетесь оставаться здесь, верно?

– Вообще-то неплохо было бы получить здесь комнату.

– Свободных комнат у меня не осталось. Кроме того, мы не сторонники шумных компаний. Подождите меня здесь и не вздумайте передвигать машины. Я иду звонить в полицию. – Хозяйка повернулась и зашагала обратно в офис.

– Объясните наконец, зачем вы это сделали? – попросила Вирджиния Бакстер, потянув адвоката в сторону.

– Страховка, – ответил он.

– Страховка?! – воскликнула она.

– Вот именно. Теперь, если вас спросят, что произошло с вашей машиной, вы сможете все рассказать. Более того, у вас есть свидетель происшествия. Лучше идите к своей подруге, хозяйке мотеля, и спросите, нельзя ли взять веник, чтобы подмести здесь битое стекло. Захватите также совок для мусора. На вашей машине работает только одна фара, на моей – тоже. Похоже, всю ночь вам придется провести здесь, пока я буду занят оформлением и доставкой машины, которую возьму напрокат. После этого отвезу вас домой.

– А наши машины? – спросила Вирджиния.

Мейсон улыбнулся:

– После того как приедет полиция, постараемся вашу машину вернуть на парковку. Что же касается моего автомобиля, полагаю, его придется переправить в гараж.

Глава 16

Гарри Оберн, представитель дорожной полиции, прибывший по вызову хозяйки мотеля, был очень вежливый, очень квалифицированный и очень беспристрастный.

– Как все случилось?

– Я выезжал, – объяснил Мейсон, – а эта молодая женщина въезжала.

Хозяйка мотеля воинственно заявила:

– Он грубо нарушил правила движения на парковочной площадке. Вон там находится щит, где метровыми буквами написано: «Выезд».

Мейсон молчал.

Полицейский взглянул на него.

– Я расскажу вам, как было дело, – сказал адвокат. – Я выезжал с парковки и двигался по этой дороге к воротам. Молодая леди в этот момент въезжала.

– Разве вы не видели щит с надписью: «Только въезд»? – поинтересовался полицейский.

– В моей страховой компании, – объяснял Мейсон, – мне сказали, что в случае аварии я ничего не должен говорить такого, что возложило бы на меня ответственность. Поэтому я должен вам сообщить, что со страховкой у меня все в порядке, а факты говорят сами за себя.

– Он пьян, – доложила хозяйка.

Полицейский посмотрел на Мейсона внимательнее.

– Примерно два часа назад я выпил коктейль перед обедом, – объяснил тот. – С тех пор ни капли не брал в рот.

Полицейский подошел к своей машине и достал резиновый шарик.

– Не возражаете подуть в него? – спросил он адвоката.

– Конечно нет, – ответил он и надул шарик.

Дорожный полицейский взял его и сделал тест на специальном аппарате. Через несколько минут он вернулся и заявил:

– Аппарат показал, что у вас количество алкоголя не превышает норму.

– Он пьян, – повторила хозяйка мотеля.

Мейсон лучезарно ей улыбнулся.

– Или принимал наркотики, – добавила она.

Мейсон протянул полицейскому свою визитную карточку.

– Вы всегда сможете вызвать меня, – сказал он.

– Я узнал вас, – проговорил полицейский, – и, конечно, проверил ваше имя на правах.

– Думаю, этого достаточно на данный момент, – заключил адвокат. – Мне понадобится буксир.

– Я вызову аварийную машину, – пообещал полицейский и направился к своей машине. Усевшись в нее, он взял микрофон рации и набрал номер.

Спустя какое-то время ему ответили. Полицейский уменьшил звук, поднял на окнах стекла, чтобы из машины не доносилось ни звука. Разговор длился минуты две-три, затем он положил микрофон и вернулся к Вирджинии Бакстер.

– Где вы находились сегодня вечером, мисс Бакстер? – спросил полицейский.

– Я приехала сюда, в мотель.

– По дороге где-нибудь останавливались?

– Нет.

– Где вы живете?

– Адрес указан в моих водительских правах – «Юрека-Армз Апартментс», 422.

– С вами ничего не случилось по пути в мотель? – поинтересовался полицейский.

– Нет. Почему вы спрашиваете об этом?

– Произошла ужасная авария на дороге вдоль побережья, – объяснил он. – Джордж Иган, шофер, вез свою хозяйку, Лоретту Трент, на юг. Какая-то машина потеряла управление, стукнула автомобиль Трент в крыло, та закрутилась и упала в океан. Иган успел из нее выпрыгнуть, а Лоретта Трент утонула. Тело ее еще не достали. Дело в том, что по описанию машина, из-за которой произошла авария, очень похожа на вашу. А вы не пили вина?

– Проведите тест, – предложил Мейсон.

– Вы не возражаете? – спросил у Вирджинии полицейский.

Она посмотрела на адвоката огромными испуганными глазами.

– Абсолютно нет, – ответил он за нее.

Полицейский не сводил глаз с Вирджинии Бакстер.

– Нет, – повторила она. – Проводите ваш тест.

– Надуйте шар, – попросил он.

Вирджиния выполнила его просьбу. Полицейский опять пошел к своей машине, сказал что-то в микрофон рации и вернулся.

– Вы принимали сегодня какие-нибудь лекарства, мисс Бакстер?

– Не сегодня. Вчера вечером я выпила две таблетки аспирина.

– И все?

– И все.

– Во сколько вы уехали из дому?

– Так, попробую вспомнить… около трех часов назад.

– Вы направились прямо сюда?

– Да.

– Вы уже давно здесь находитесь?

– Это можно выяснить по записи в регистрационном журнале, – подсказал Мейсон.

– Мы не фиксируем время прибытия, – заявила хозяйка мотеля, – только дату, но я думаю, что она здесь уже… ну, часа полтора.

– Я нахожусь здесь гораздо дольше! – воскликнула Вирджиния.

– За то, что вы здесь полтора часа, я могу поклясться, – отрезала хозяйка.

Полицейский задумался.

– Могу я поинтересоваться, как у них оказалось описание машины Бакстер? – спросил Мейсон.

Полицейский посмотрел на него и ответил:

– Шофер, который ехал сзади, видел аварию. Машина была сбита на дороге, ведущей сюда. Он описал разбитое крыло и частично назвал номер машины.

– Какую часть?

– Этих цифр вполне достаточно, чтобы определить транспортное средство, – объяснил полицейский.

Вирджиния Бакстер взорвалась:

– Я получила сполна! Меня еще раз подставили! Я не имею отношения к аварии на дороге, я не сталкивалась с машиной Лоретты Трент, а что касается того шофера, то он просто лжет. Он преследовал меня для того, чтобы я напечатала фальшивое завещание Лоретты Трент…

– Спокойно, спокойно, – остановил ее Мейсон.

– Я не собираюсь успокаиваться, – вспылила она. – Этот шофер заплатил мне за подделку завещания. Он планировал убийство и…

– Заткнитесь! – рявкнул адвокат.

Вирджиния возмущенно посмотрела на него:

– Я не собираюсь молчать и…

– Уделите мне минуту для разговора, Вирджиния.

Полицейский спросил:

– Вы представляете эту женщину?

– Теперь да, – ответил Мейсон.

Дорожный полицейский подошел к своей машине и взял микрофон. На этот раз дверца осталась открытой, и они услышали, что он говорит.

– Оберн, машина 2-15. Докладываю с места происшествия в мотеле. О состоянии машины Вирджинии Бакстер сказать ничего нельзя, потому что машина Перри Мейсона столкнулась с ее автомобилем. Очевидно, Перри Мейсон является ее адвокатом. Она говорит, что Джордж Иган, шофер миссис Трент, заплатил ей за то, чтобы она напечатала фальшивое завещание, и что он планировал убийство. Такова ее история.

Голос, раздавшийся по рации, был настолько громким, что его тоже услышали все. Это был хриплый начальственный голос:

– С вами говорит начальник следственного отдела окружной прокуратуры. Привозите женщину для допроса. Может быть, ей предъявят обвинение в убийстве первой степени. С ней надо побеседовать до того, как Мейсон запутает нас со свидетельскими показаниями.

– Слушаюсь, сэр, – отозвался полицейский.

– Везите ее сию же секунду, – скомандовал человек с хриплым голосом. – Сию же секунду!

– Можно разрешить ей забрать свои вещи и…

Человек с хриплым голосом перебил его:

– Сейчас же!

Мейсон тихо обратился к Вирджинии:

– Вот этого я и боялся. Вас втянули в своего рода заговор. Сейчас, ради бога, успокойтесь. Без меня не говорите им ничего.

– От этого может стать еще хуже, – прошептала она. – Они узнают о заказном письме, которое я послала себе, и…

Полицейский прервал их:

– Пожалуйста, мисс Бакстер, садитесь в машину.

– Я имею право забрать свои вещи, – сказала она. – Я…

– В зависимости от обстоятельств, – остановил ее полицейский. – Сейчас вы находитесь под арестом. Не вынуждайте меня надевать на вас наручники.

– Что же делать с этой перекрытой дорогой? – спросила хозяйка мотеля. Все это время она была обычной зевакой с открытым ртом, но в конце концов пришла в себя.

– Мы пришлем аварийную машину, – пообещал полицейский. – А мне надо заниматься своими делами.

Он захлопнул дверцу машины, завел мотор, выскочил со стоянки на шоссе, включил сигнальный полицейский фонарь, и хозяйка, Делла и Мейсон услышали, как, быстро удаляясь, взвыла сирена.

Мейсон печально посмотрел на разбитые машины.

– Итак, Делла, на данный момент мы лишены средств передвижения, – констатировал он. – Потому первое, что надо сделать, – это организовать транспорт.

Глава 17

Было десять часов утра. Мейсон нетерпеливо мерил шагами совещательную комнату в тюрьме.

Женщина-полицейский ввела в нее Вирджинию Бакстер, затем тактично отошла на такое расстояние, чтобы ей не было слышно, о чем с ней будет беседовать адвокат.

– Я так понимаю, Вирджиния, – сказал Мейсон, – вы все рассказали полиции?

– Они не отставали от меня почти до полуночи, – пожаловалась она.

– Понимаю, – сочувственно произнес Мейсон. – Говорили, что, как только все выяснят, вы сможете уехать домой и лечь спать. Сулили, если вы расскажете им правду, быстро вас освободить и грозили, что если вы откажетесь рассказывать, то это, по их мнению, подтвердит вашу вину и они прекратят прикладывать усилия для вашего освобождения. Тогда они разъедутся по домам и лягут спать, а вы останетесь в тюрьме.

Ее глаза расширились от удивления.

– Откуда вы узнали, что они мне говорили?

Мейсон улыбнулся:

– Так что вы им рассказали, Вирджиния?

– Я рассказала им все.

– Гамильтон Бергер, окружной прокурор, и лейтенант Трэгг попросили меня прийти сюда сегодня утром. Они собираются задать вам несколько вопросов, которые, по их мнению, мне тоже следует услышать. Думаю, это будет что-то губительное для вас. Очевидно, у них для вас неприятный сюрприз. Их просьба также означает, что в конце концов вы сказали им, что хотите связаться со мной, и им в соответствии с законом пришлось мне позвонить.

– Так все и было, – подтвердила Вирджиния. – Прошлым вечером я рассказала им все, потому что они сказали, что будут проводить расследование лишь тогда, когда я расскажу им всю правду, после чего я смогу уехать домой и отдохнуть. А когда я им все рассказала, встали и заявили: «Ну, Вирджиния, начнем расследование». И собрались уходить. Я напомнила им, что они обещали отпустить меня домой, а они ответили, что конечно, но не сегодня вечером. Скорее всего, на следующий день, так как на расследование им потребуется время.

– А что было потом?

– Я не сомкнула глаз, ведь я оказалась за решеткой во второй раз. Мистер Мейсон, что происходит?

– Не знаю, – ответил он, – но очень многое зависит от того, говорите ли вы мне правду или лжете.

– Почему я должна вам лгать?

– Не знаю, – повторил он. – Но вы действительно замешаны в какой-то странной истории, если верить вашим рассказам.

– А если кто-то не поверит?

– Боюсь, окружной прокурор и лейтенант Трэгг как раз из тех, кто вам не верит.

– И вы думаете, что не поверят? – спросила она.

– Почему же? Случается, что они верят людям, – ответил он. – На самом деле они просто выполняют свою работу. Стараются добиться справедливости, но, конечно, им не нравится иметь нераскрытые убийства.

– Что вы можете сказать об убийстве? – поинтересовалась Вирджиния.

– Джордж Иган, шофер, вез Лоретту Трент по дороге вдоль побережья. Они ехали на юг из Вентуры. Миссис Трент предупредила шофера, что скажет ему, где надо будет повернуть, сказала, что они едут в мотель, который находится в горах. Они подъехали к повороту на дорогу, ведущую к мотелю, где вы ждали миссис Трент. Таким образом, подтверждается, что вам звонила именно Лоретта Трент и назначила встречу в мотеле.

– Она звонила, мистер Мейсон. Именно она. Я же вам говорила.

– Вы этого не знаете, – перебил ее Мейсон. – Вы должны говорить только так: вам позвонила женщина, которая назвалась Лореттой Трент, и попросила вас при-ехать в этот горный мотель.

Как бы то ни было, в ту секунду, когда шофер делал левый поворот, сзади появилась машина, которая мчалась на огромной скорости. Он резко вывернул вправо, чтобы дать ей дорогу. Однако летящий автомобиль занесло, и он врезался в автомобиль Трент, толкнув его к обрыву.

Был сильный шторм, и Джордж Иган знал, что обрыв глубокий. Он крикнул миссис Трент, чтобы та прыгала из машины, тут же открыл дверцу и выпрыгнул сам. Скорее всего, он ударился головой о камень. В любом случае какое-то время Иган был без сознания.

Когда он пришел в себя, от машины Трент не осталось и следа. Зато дорожная полиция уже была на месте. Здесь же стояла аварийная машина, водолазы обнаружили автомобиль миссис Трент на дне. К нему прицепили специальные захваты и с помощью лебедки подняли на поверхность. Миссис Трент нигде не нашли, но задняя дверца с левой стороны оказалась открытой. Очевидно, она успела ее отпереть до того, как машина покатилась по склону и упала в океан.

Тело Лоретты Трент могут вообще не найти. В этом месте коварные течения и очень сильный отлив прибоя. Аквалангистам пришлось тяжело, борясь с потоками. Тело могло унести в океан или вниз по побережью. Кроме того, в том месте на дне ужасная расщелина.

– Но почему они выбрали меня?

– Шофер бросил быстрый взгляд на багажник сбившей его машины. Описание ее подходит под вашу. Водитель автомобиля, который ехал сзади, запомнил последние две цифры номера, а они оказались такими же, как у вас.

– Но я не уезжала из мотеля! – воскликнула Вирджиния.

– Полицейские подобрали осколки стекла на месте аварии – это осколки от фары вашей машины.

– Этот шофер! – крикнула Вирджиния. – Почему они ему верят, когда он проделал такое?!

– Этого я и сам не понимаю, – признался Мейсон. – Вы рассказывали им о шофере?

– Конечно.

– О его желании заплатить вам за поддельное завещание?

– Да.

– И о том, что вы сохранили копирки, послали их себе заказным письмом?

– Да. Я рассказала им все, мистер Мейсон. Теперь я понимаю, что не должна была этого делать. Но раз уж начала рассказывать, не могла остановиться, я была смертельно напугана. Я отчаянно хотела убедить их, чтобы они меня отпустили.

Резко открылась дверь. В комнату вошел окружной прокурор Гамильтон Бергер в сопровождении лейтенанта Трэгга.

– Доброе утро, Вирджиния, – сказал Бергер и повернулся к Перри Мейсону: – Привет, Перри! Как прошло утро?

– Привет, Гамильтон! – откликнулся адвокат. – Вы собираетесь освободить мою клиентку?

– Боюсь, что нет.

– Почему?

– Она рассказала интересную историю о Джордже Игане, шофере Лоретты Трент, – пояснил окружной прокурор. – Увлекательно, но неправдоподобно, мы ей не поверили. Родственники Лоретты Трент тоже поведали захватывающую историю о шофере. Она более правдоподобная, за исключением некоторых деталей. Мы начинаем думать, что ваша клиентка может быть связана с родственниками Лоретты Трент и пытается дискредитировать Игана, все запутать, скрыть попытки покушения на жизнь Лоретты Трент и, в конце концов, совершенное ею убийство.

– Абсурд какой-то! – воскликнула Вирджиния. – Я никогда в жизни не встречалась с родственниками Лоретты Трент.

– Возможно, если бы вы не были загипнотизированы сценой, разыгранной тем шофером, вы воспринимали бы ситуацию яснее, – проговорил Мейсон.

– Что ж, – отреагировал Бергер, – мы подумаем над этим. – Он шагнул к двери, открыл ее и пригласил кого-то: – Войдите.

Человеку, который вошел, было за сорок. Копна угольно-черных волос, смуглая кожа, высокие скулы и живые черные глаза.

Его взгляд переместился с Гамильтона Бергера на Вирджинию Бакстер, затем он выразительно покачал головой.

– Вы когда-нибудь видели эту молодую женщину? – спросил его Бергер.

– Нет, – коротко ответил он.

– Вот и все, – заключил окружной прокурор, поворачиваясь к Вирджинии.

– Вот и ничего! – возразила она. – Я тоже никогда раньше не видела этого человека. В общем, он похож на шофера Трент, но это не тот мужчина, который приходил ко мне.

– Это Джордж Иган, шофер Лоретты Трент, – сухо представил его лейтенант Трэгг. – Все, Джордж, можете идти. – Он повернулся к Мейсону: – Джордж ударился головой, когда выскочил из машины. Какое-то время был без сознания.

– Минуточку, – остановил его Мейсон, – минуточку. Не морочьте мне голову! Если он в состоянии прийти сюда для опознания моей клиентки, значит, способен и ответить на вопрос.

– Он не обязан это делать, – заметил Гамильтон Бергер.

Мейсон проигнорировал его слова и обратился к шоферу:

– У вас есть «Олдсмобил», номер ОDТ 062?

Иган удивленно посмотрел на адвоката.

– Номер машины правильный, – ответил он, – только не «Олдсмобил», а «Кадиллак».

– Вы ездили куда-нибудь на своей машине позавчера? – задал новый вопрос Мейсон.

Иган в недоумении посмотрел на него, затем медленно кивнул:

– Я возил миссис Трент. Мы ездили во Фресно.

– Хватит, Джордж, – вмешался Бергер. – Вам нет нужды отвечать на какие-либо вопросы.

Иган ушел.

Гамильтон Бергер повернулся к Мейсону и выразительно пожал плечами:

– Вот так. Налицо попытка ложно обвинить шофера. Можете сами проверить легенду вашей подопечной. Сегодня в одиннадцать часов состоится суд, а предварительное слушание – в любое удобное для вас время. Мы понимаем, что вам необходимо подготовиться.

– При сложившихся обстоятельствах это очень любезно с вашей стороны, – проговорил Мейсон. – Но давайте проведем предварительное слушание сразу же, как только будет удобно судье. Например, завтра утром.

Бергер одарил его ледяной улыбкой:

– Есть моменты, Перри, по которым мы, вероятно, не готовы, однако врасплох вы нас все равно не застанете. В этом деле вы занимаете неправильную позицию. Ваша клиентка – настоящая интриганка. Пока я не знаю, с кем она заодно. Не знаю и того, кто давал яд Лоретте Трент, но я абсолютно уверен, что это она столкнула с дороги автомобиль Трент, а потом наплела столько лжи, что ее позиция стала чрезвычайно уязвимой. По крайней мере, мы задержим мисс Бакстер на то время, пока будем искать ее сообщника. А теперь оставим вас с ней наедине. – Бергер кивнул лейтенанту Трэггу, и они вышли, закрыв за собой дверь.

Мейсон повернулся к Вирджинии.

– Где-то произошла ужасная ошибка, мистер Мейсон, – пролепетала она. – Тот человек был очень похож на шофера – я имею в виду мужчину, с которым беседовала и который назвался Менардом. Ведь это именно вы мне сказали, что он шофер Лоретты Трент.

– Так получилось, – объяснил Мейсон, – из-за его сходства с настоящим шофером и номера его машины. Вы уверены, что это был «Олдсмобил»?

– Да. Машина была неновая, но в марке я уверена. Конечно, я могла ошибиться с номером, то есть могла неверно назвать последнюю цифру, но первая точно ноль.

Адвокат покачал головой:

– Нет, Вирджиния, уж слишком много получается совпадений. Вы стали жертвой обмана, кто-то заставил вас сделать за него грязную работу… Может, для разнообразия расскажете мне правду?

– Но я уже все вам рассказала.

– Вот что я вам скажу, – холодно проговорил Мейсон. – Если вы настаиваете на этом варианте вашей истории, то вас будут судить как убийцу. Но если кто-то вас использовал как послушное орудие, а вы не даете мне возможности прояснить ситуацию, сообщив в деталях, как это случилось, то ваше положение очень и очень серьезное.

Она покачала головой.

– Ну? – спросил Мейсон.

С минуту Вирджиния колебалась.

– Все, что я вам сказала, – правда, – наконец пробормотала она.

– Если это правда, то, значит, кто-то дьявольски умный ловко завлек вас в ловушку.

– Это правда, – еще раз сказала она.

– Я – ваш адвокат, – напомнил Мейсон. – И если вы настаиваете, что ваш рассказ правдив, – не важно, что местами он странный и непонятный, – мне надо вам верить и не показывать ни малейшего сомнения во время заседания суда.

– Выходит, что на самом деле вы мне не верите? – удивилась Вирджиния.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Если бы вы были в составе присяжных и разбирали подобную историю, вы в нее поверили бы?

Вирджиния Бакстер заплакала.

– Поверили бы? – настойчиво повторил Мейсон.

– Нет, – рыдая, с трудом произнесла она, – в ней слишком много невероятных вещей.

– Вот именно, – подтвердил он. – Итак, я ваш единственный адвокат. Либо рассказывайте мне чистую правду, и исходя из этого я начинаю действовать, либо оставайтесь с этой неправдоподобной историей. Если вы и впредь собираетесь вести свою линию, мне придется принять положение, выдвинутое каким-то практичным, необыкновенно умным человеком, которое в итоге ложно обвиняет вас в убийстве. И то, как развиваются события, предвещает ему успех – вы будете признаны виновной.

Вирджиния глянула на него глазами полными слез.

– Естественно, вы осознаете мной сказанное, – продолжал Мейсон. – Стоит мне принять положение, что вас подставили, и в вашей истории хватит малейшей лжи, чтобы вас унесло в тюрьму на волне враждебного общественного мнения. Даже самая незначительная фальшь полностью разрушает все шансы на ваше спасение.

Она кивнула:

– Я все понимаю.

– В таком случае, принимая во внимание ситуацию, вы хотите изменить ваш рассказ?

– Я не могу его изменить, – ответила Вирджиния.

– То есть вы хотите сказать, что не имеете возможности его изменить?

– Нет, я не могу его изменить, мистер Мейсон, просто потому, что это правда. Вот и все.

– Ладно, – согласился он. – Приму ваш рассказ за основу и сделаю все, от меня зависящее. А вы твердо стойте на своем. – И он вышел из комнаты.

Глава 18

Джерри Кезуэлл, помощник окружного прокурора, который выступал обвинителем Вирджинии в деле, связанном с наркотиками, твердо убежденный, что тот приговор был судебной ошибкой, обратился в окружную прокуратуру с просьбой разрешить ему представлять обвинение в предварительном слушании этого нового дела.

Теперь он приступил к своим обязанностям с огромной энергией и непреклонной решимостью, чтобы на сей раз Перри Мейсону не удалось получить преимущество за счет его изобретательности и сообразительности.

Первым свидетелем обвинения Джерри Кезуэлл вызвал Джорджа Игана.

Шофер занял место свидетеля, клятвенно подтвердил свое имя, адрес и род занятий.

– Не могли бы вы рассказать нам, что вы делали в среду вечером? – задал первый вопрос Кезуэлл.

– Я возил Лоретту Трент на ее автомобиле. Мы ездили в Вентуру и возвращались по прибрежной дороге.

– Вы ехали в какое-то определенное место?

– Миссис Трент сказала мне, что надо свернуть и заехать в мотель, который находится в горах, около озера. Сказала, что укажет мне, какой дорогой ехать дальше.

– А сразу не сообщила, каким путем предстоит ехать?

– Нет, только то, что подскажет, когда нужно будет повернуть.

– Но вам известны мотель «Сейнт рест» и дорога, ведущая к нему?

– Да, сэр. Поворот находится примерно в трех сотнях ярдов к северу от кафе «Си крест».

– В тот вечер, когда вы подъехали к повороту, что случилось?

– Миссис Трент попросила меня ехать помедленнее.

– И что потом?

– Ну, я, конечно, понял, что она собирается…

– Не имеет значения, что вы поняли, – прервал его Кезуэлл. – Ограничивайтесь ответами на поставленные вопросы. Что случилось?

– Я увидел сзади свет фар какой-то машины, а так как… Ну, я не знаю, как сказать об этом, не выразив того, что я подумал. Так как я готовился повернуть налево…

– Не важно, к чему вы готовились, констатируйте то, что вы сделали.

– Я резко вывернул руль вправо, чтобы освободить побольше места для машины, летящей сзади, и стал ждать, когда она пронесется мимо.

– Машина проехала?

– Не совсем так.

– Что же произошло?

– Она вдруг свернула, стукнула своим капотом мою машину, потом водитель дернул рулевым колесом так, что задняя часть его автомобиля врезалась в переднюю часть моего. Удар был настолько сильным, что наш «Кадиллак» вышел из-под контроля.

– Дальше.

– Я пытался удержать его, чтобы он не опрокинулся через насыпь, но понял, что все мои попытки напрасны. Тогда я крикнул Лоретте Трент, чтобы она открыла дверцу и выпрыгнула, и сам поступил так же.

– Что случилось потом?

– Я не знаю, что случилось сразу же после этого.

– Вы потеряли сознание?

– Да.

– Вы знаете, когда пришли в себя?

– Нет. У меня не было возможности заметить точное время. Я знаю примерное время, когда произошла авария, но не смотрел специально на часы. Заметил время много позже. У меня ужасно болела голова, и я нетвердо стоял на ногах.

– Сколько вы были без сознания?

– Возражаю в связи с тем, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, требующим вывода свидетеля, – заявил Мейсон.

– Возражение принято, – постановил судья Грейсон.

– С разрешения суда, – заявил Кезуэлл, – существуют определенные особенности, по которым человек может определить, сколько он был без сознания, – конкретные моменты в показаниях свидетеля.

– В таком случае пусть он расскажет об этих моментах, не делая никаких выводов.

– Очень хорошо, – согласился Кезуэлл. – Когда вы пришли в себя, в какой позе вы находились?

– Я лежал лицом вниз, растянувшись на земле.

– Близко от дороги?

– Точно сказать не могу, примерно в десяти футах от нее.

– Кто еще там был?

– Надо мной склонился полицейский.

– Он помог вам встать на ноги?

– Не сразу. Сначала он меня перевернул. Потом рядом появились еще какие-то люди. Мне дали какой-то возбуждающий препарат, спросили, могу ли я пошевелить пальцами ног. Я смог. Затем меня попросили пошевелить пальцами рук. Я сделал и это. Следом велели медленно подвигать ногами и руками. И наконец помогли мне встать.

– Вы не знаете, откуда они приехали?

– Только с их слов.

– Сколько времени прошло с тех пор, как вы пришли в себя, до момента, когда вы встали на ноги?

– Думаю, пара минут.

– И затем вы стали искать машину Трент?

– Да.

– Вы ее увидели?

– Нет. Она исчезла.

– Вы рассказали полицейским, что произошло?

– Мне понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями. Сначала я говорил бессвязно.

– Что было дальше?

– Потом раздался звук сирены, и появилась аварийная машина. Вскоре подошла еще одна. В воду погрузились аквалангисты и нашли машину Трент на глубине примерно двадцать пять футов. Автомобиль лежал на правом боку, зарывшись передней частью в грунт. Дверца слева была открыта. Внутри никого не было.

– Откуда вы знаете, что в машине никого не было?

– Я был там, когда «Кадиллак» вынули из воды. Подбежал к нему и заглянул внутрь. Лоретты Трент там не было.

– Теперь, с разрешения суда, – взял слово Кезуэлл, – я отпускаю этого свидетеля, чтобы вызвать другого. Однако понимаю, когда я начну подтверждать признания, сделанные обвиняемой, может последовать возражение, что состав преступления не установлен. Хочу заявить суду, что мы готовы здесь и сейчас встретить подобное возражение.

В истории существует несколько впечатляющих примеров, когда убийц успешно обвиняли, судили и осуждали, хотя тело жертвы так и не было найдено. Достаточно как следует доказать состав преступления с помощью косвенных улик, как любой другой фактор в этом деле…

– Нет необходимости пытаться обучать суд азам уголовного права, – перебил его судья Грейсон. – Я думаю, при данных обстоятельствах на первый взгляд картина ясна. Если мистер Мейсон желает принять такое положение вещей, а именно что состав преступления не доказан, полагаю, он в затруднительном положении.

Мейсон встал и улыбнулся:

– Напротив, ваша честь, защита уверена, что приведенных сейчас доказательств вполне достаточно, чтобы утверждать факт смерти Лоретты Трент. Мы не расходимся во мнениях по составу преступления, что касается исчезнувшего тела. Однако хотелось бы, чтобы суд не забывал, что состав преступления состоит не только из доказательства смерти, но и из доказательства того, что смерть была насильственной. Таким образом, получается, что смерть Лоретты Трент могла бы быть в результате несчастного случая.

– Именно поэтому я отпускаю этого свидетеля и вызываю другого, – вмешался Кезуэлл. – Показаниями этого свидетеля я смогу доказать, что имело место преступление.

– Очень хорошо, – проговорил судья Грейсон. – Тем не менее у защиты есть право провести перекрестный допрос свидетеля, который только что давал показания.

– С перекрестным допросом мы подождем, – ответил Мейсон.

– Отлично, – заключил судья. – Вызывайте следующего свидетеля.

– На свидетельское место вызывается лейтенант Трэгг, – объявил Кезуэлл.

Трэгг вышел вперед и принял присягу.

– Вы были в тюрьме в тот момент, когда ввели обвиняемую и оставили ее для допроса?

– Да, сэр.

– Вы беседовали с обвиняемой?

– Да, сэр. Беседовал.

– Вы сообщили обвиняемой о ее конституционных правах?

– Да.

– И что она объяснила?

– Она сказал, что ей позвонила Лоретта Трент и назначила встречу в «Сейнт рест», – начал рассказ Трэгг. – Она приехала туда и находилась там больше часа. Потом стала нервничать и позвонила Перри Мейсону. Перри Мейсон приехал к ней в мотель и предложил тут же пойти посмотреть на ее машину.

– Что было потом? – поинтересовался Кезуэлл.

– Потом они обнаружили, что ее машина разбита. Выбита фара и вмято крыло.

– Мистер Мейсон внес какие-либо предложения? – со злорадством спросил Кезуэлл.

– Она сказала, что мистер Мейсон попросил ее сесть в машину и выехать с парковочной площадки, затем развернуться и въехать обратно. Когда она сделала, как он ее просил, мистер Мейсон вскочил в свою машину и врезался в ее, нанеся таким образом повреждения ее автомобилю, которые невозможно…

– Минуточку, – перебил его Мейсон. – Возражаю против выводов свидетеля. Пусть он только констатирует факты.

– Я спрашиваю его о том, что ему рассказала обвиняемая, – уточнил Кезуэлл. – Обвиняемая объяснила, зачем он это сделал?

– Да. Сказала, что это было сделано для того, чтобы нельзя было установить первоначальных повреждений ее машины.

– Что еще она вам сообщила?

– Что Джордж Иган, шофер Лоретты Трент, ранее приезжал к ней и просил подделать копию завещания.

– Какого завещания?

– Завещания, якобы составленного миссис Трент.

– И как она поступила в связи с этим?

– Она сказала, что приняла от него пятьсот долларов и напечатала два экземпляра завещания на бланках поверенного, Делано Бэннока, ныне покойного, который выполнял работу для миссис Трент и у которого работала обвиняемая.

– Она предоставила какое-нибудь доказательство этого своего заявления?

– Да, сказала, что отправила себе заказное письмо с листами копирки, использованной при составлении фальшивок. Она пояснила, что, следуя совету Перри Мейсона, использовала новые листы копирки, чтобы потом можно было легко прочитать напечатанный текст фальшивого завещания. Листы копирки надо держать против света.

– Минуту, – вмешался судья Грейсон. – Это совет адвоката, который он дал своей клиентке?

– Да, ваша честь, – подтвердил Кезуэлл. – Было бы явно непорядочно с моей стороны упоминать об этом совете, но речь идет о том, что рассказала обвиняемая. Другими словами, если бы на свидетельском месте стояла обвиняемая, а я спросил бы, что ей говорил ее адвокат, это можно было бы назвать сведениями, сообщенными адвокату его клиентом. Но на месте свидетеля лейтенант Трэгг, и я могу его спросить только о том, что сказала ему обвиняемая относительно ее поступков и объяснений.

По-моему, налицо тот случай, когда адвокат советует клиенту поступать так, чтобы сбить с толку служащих судебного ведомства. Мы привлечем мистера Мейсона к соответствующему суду в подходящее время, а пока имеем право узнать, что сказала обвиняемая о совете ее адвоката.

Судья Грейсон посмотрел на Мейсона:

– У вас есть возражение, мистер Мейсон?

– Естественно, нет, – проговорил тот. – У меня нет возражений против выявления фактов по этому делу. В подходящее время я предоставлю вам возможность узнать, что есть люди, которые намеренно подстроили ложное обвинение против моей клиентки и…

– Подождите, подождите, – перебил его Кезуэлл. – Еще не пришло время для Перри Мейсона защищать обвиняемую или самого себя. У него будет возможность защищать обвиняемую, когда я закончу, и защищать себя перед надлежащим судом.

– Полагаю, вы правы, – заключил судья Грейсон. – Однако у мистера Мейсона есть право оспорить этот момент, принимая во внимание его возражение.

– Возражения как такового нет, – повторил Мейсон. – Я хочу услышать от свидетеля, что рассказала ему обвиняемая. Все, до единого слова.

– Очень хорошо, – заметил судья Грейсон, – продолжайте. Я подумал, что возражение могло быть выдвинуто, так как были затронуты сведения, сообщенные адвокату его клиентом. Тем не менее могу принять во внимание тот факт, что клиентка отказалась от конфиденциальности сведений и добровольно сделала заявление. Хорошо, раз возражений нет, продолжим.

– Она сказала, что свидетель, Джордж Иган, – тот самый человек, который приходил к ней тогда?

– Да.

– И с уверенностью опознала его?

– Да.

– Перекрестный допрос, – резко объявил Кезуэлл.

– Поздно вечером вы разговаривали с этой молодой женщиной, лейтенант? – спросил Мейсон.

– Да, ее арестовали довольно поздно вечером.

– Вы знали, что она моя клиентка?

– Нет.

– Не знали?

– Мне было известно только то, что она сказала.

– И вы ей поверили?

– Мы никогда не принимаем за правду то, что говорят обвиняемые. Проверяем все ими рассказанное.

– Понятно, – кивнул Мейсон. – Тогда вы не готовы утверждать, что ее информация о данных мной советах является правдивой?

– Ну, – заколебался Трэгг, – были определенные подтверждающие обстоятельства.

– Какие, например?

– Она нам разрешила взять заказное письмо, которое сама себе послала, и распечатать его.

– Вы это сделали?

– Да.

– Вы нашли копирки текста завещания, как она вам и говорила?

– Да.

– И из-за этого вы были склонны поверить всему, что она рассказала?

– Это было подкрепляющим обстоятельством.

– Тогда почему же вы не поверили ей, когда она сказала, что я представляю ее интересы?

– Что касается материальной стороны, я поверил, – заявил Трэгг.

– Почему не довели до моего сведения, что она в тюрьме?

– Я говорил ей, что она может позвонить вам.

– И что она вам ответила?

– Сказала, что это бесполезно, что она не может понять, что произошло, но шофер Джордж Иган, по ее мнению, – преступник и нам следует его задержать.

– Вы сделали это?

– Не в тот вечер. Мы задержали его на следующее утро.

– Дальше.

– В присутствии окружного прокурора Гамильтона Бергера и в вашем присутствии, адвокат, в совещательной комнате окружной тюрьмы была устроена очная ставка обвиняемой с Джорджем Иганом. Он заявил, что никогда раньше ее не видел. И она сказала, что это не тот человек, который приходил к ней.

– Позже она делала какие-либо еще заявления?

– Обвиняемая призналась, что человек, посетивший ее, не называл себя Джорджем Иганом, она решила, что это он, по его внешности и номеру автомобиля. А тот человек ей назвался Джорджем Менардом.

– И вы убедили обвиняемую выложить вам все это, сказав, что хотите задержать убийцу, но у вас и мыслей нет обвинить в преступлении такую милую молодую женщину. Объяснили, будто вы считаете, что кто-то пытается ее подставить, но если она сейчас же поделится информацией, не связываясь со мной, то вы немедленно начнете расследование, которое все прояснит, а мисс Бакстер сможет уйти домой и лечь спать. Разве все было не так?

Лейтенант Трэгг улыбнулся:

– Лично я ничего такого не говорил, но один из присутствующих полицейских делал подобные заявления, чтобы произвести впечатление.

– Это происходило при вас и с вашего одобрения?

Лейтенант чуть поколебался, потом с сухой улыбкой пояснил:

– Так обычно поступают в определенных случаях, когда не доверяют человеку.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня все.

– Уилл Карсон Херман, займите, пожалуйста, место свидетеля.

Херман оказался высоким, стройным мужчиной, с крючковатым носом, водянисто-голубыми глазами, высокими скулами и выразительной манерой говорить.

Он рассказал, что ехал на юг по прибрежной дороге. Между Окснардом и Санта-Моникой стал свидетелем дорожно-транспортного происшествия. Впереди него двигались два автомобиля. Один из них – светлый «Шевроле», перед ним – большой черный седан. У него не было возможности разглядеть марку этой машины.

– Вы не заметили чего-нибудь необычного? – спросил Кезуэлл.

– Да, сэр. Когда мы приблизились к повороту, черная машина вдруг резко ушла вправо, очевидно, стремясь…

– Не имеет значения, что вы думаете по этому поводу, – прервал его Кезуэлл. – Излагайте только то, что произошло.

– Да, сэр. Черный автомобиль прижался к обочине дороги.

– Что произошло потом?

– «Шевроле», двигаясь почти наравне с седаном, внезапно свернул в сторону и сильно стукнул его капотом. Затем водитель «Шевроле» резко вывернул руль и еще раз ударил черную машину.

– Вы не видели, что случилось с седаном?

– Нет, сэр. Я ехал довольно близко от «Шевроле». Все произошло так быстро, что я проехал мимо черной машины раньше, чем смог как следует ее разглядеть. Только успел заметить, как она закрутилась и подпрыгнула.

– Продолжайте.

– Взвизгнув покрышками, «Шевроле» свернул на проселочную дорогу, ведущую в гору.

– Каковы были ваши действия?

– Я понял, что машина удирает, и как гражданин…

– Не имеет значения, что вы поняли, – опять остановил его Кезуэлл. – Что вы сделали?

– Я повернул за «Шевроле» и поехал за ним, чтобы разглядеть номер.

– Вам удалось это сделать?

– Дорога оказалась вся в ухабах, но я все-таки постарался догнать машину. Различил две последние цифры номера: 65. Но тут вдруг до меня дошло, что дорога пустынная и я как на ладони. Тогда решил остановиться и воспользоваться первой же представившейся возможностью, чтобы связаться с полицией. Из-за того, что дорога была извилистой, водитель «Шевроле» вполне мог меня заметить.

– Ваши выводы не имеют значения, – вмешался судья Грейсон. – Вы были предупреждены уже дважды, мистер Херман. Нас интересуют только факты. Что вы сделали?

– Я остановился и проследил, как впереди исчезли габаритные огни автомобиля. При этом, когда он разворачивался и осветил насыпь дороги, заметил, что у него нет одной фары.

– Как так нет фары? – спросил Кезуэлл.

– Ну, одна фара не работала.

– Дальше.

– Потом я медленно и осторожно поехал вперед, нашел место, где можно развернуться. Доехал до рыбного ресторана, который находится примерно в трехстах метрах от поворота, остановился и позвонил оттуда в калифорнийскую дорожную полицию. Доложил об аварии. Мне ответили, что какой-то автомобилист уже сообщил им об этом, и они по рации направили туда патрульную машину.

– Вы не возвращались на место аварии, чтобы посмотреть, насколько повреждена другая машина и нет ли там раненых?

– Нет, сэр, хотя мне трудно признаться в этом. Я решил, что самое необходимое сделал – сообщил обо всем в дорожную полицию. Еще подумал, что если есть пострадавшие, то автомобилисты, проезжающие мимо, увидят аварию, остановятся и окажут помощь.

– Перекрестный допрос, – обратился Кезуэлл к Мейсону.

– Достаточно ли хорошо вы разглядели машину, идущую впереди, чтобы сказать, кто сидел за рулем: мужчина или женщина и сколько человек в ней было?

– В ней был всего один человек, но кто это – мужчина или женщина, – сказать не могу.

– Спасибо, – отозвался адвокат. – Больше вопросов не имею.

– Вызывается свидетель Гордон Келвин.

Келвин проследовал к свидетельскому месту неторопливо, с чувством собственного достоинства, принял присягу и заявил, что он зять покойной Лоретты Трент.

– Вы присутствовали в зале суда и слышали утверждение обвиняемой, что ее попросили участвовать в подделке копии завещания?

– Да, сэр.

– Что вы можете сказать о состоянии Лоретты Трент?

– Возражаю в связи с тем, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, – вмешался Мейсон.

Кезуэлл быстро возразил:

– С разрешения суда, это очень важный вопрос. Моя цель – показать, что история, рассказанная обвиняемой, – сплошная ложь. Она должна быть такой, потому что подделка копий завещания абсолютно бессмысленна. В результате показаний этого свидетеля станет ясно, что покойная Лоретта Трент оформила завещание давно, показала его свидетелю в запечатанном конверте и велела вскрыть его в случае ее смерти. Этот конверт теперь предъявлен и распечатан, в нем оказалось последнее завещание Лоретты Трент. Относительно этого завещания нет никаких неясностей и сомнений, а что касается так называемых копий завещаний, то они недействительны.

– Возражение отклоняется, – объявил судья Грейсон.

– Моя свояченица, Лоретта Трент, хранила завещание в конверте, скрепленном печатью, в ящике своего письменного стола. Она сказала мне об этом года четыре назад и попросила открыть конверт в случае ее смерти.

После трагического происшествия в прошлую среду я, зная, что могут возникнуть вопросы при вскрытии конверта с завещанием, связался с окружной прокуратурой, и в присутствии адвоката, банкира и окружного прокурора печать с конверта была снята.

– Что оказалось в конверте?

– Документ, считающийся последним завещанием Лоретты Трент.

– Он у вас с собой?

– Да.

– Покажите его, пожалуйста.

Свидетель достал из кармана сложенные листки бумаги.

– Вы пометили как-нибудь этот документ, чтобы сразу определить, что это именно он?

– На каждой странице этого документа, – пояснил Келвин, – стоят мои инициалы, инициалы окружного прокурора Гамильтона Бергера, присутствовавших тогда банкира и адвоката.

– Это удостоверяет документ, – с улыбкой отметил судья Грейсон. – Полагаю, инициалы написаны вами лично?

– Совершенно верно.

Судья Грейсон задумчиво изучил документ, затем передал его Перри Мейсону.

Мейсон тоже внимательно прочитал бумагу и отдал ее Кезуэллу.

– Я хочу представить этот документ как доказательство, – сказал Кезуэлл. – Так как это оригинал завещания, то он может служить доказательством. Секретарю дадут указания снять с него копию, которая вполне заменит оригинал.

– Нет возражений, – отозвался Мейсон.

– Сейчас я зачитаю завещание для протокола, – продолжил Кезуэлл, – а потом его зарегистрируют и оставят на хранение до того, как будет сделана копия. – И он начал читать торжественно-нудным голосом:

Кезуэлл сделал театральную паузу, оглядывая притихших присутствующих в зале суда, перевернул страницу завещания и продолжил чтение:

Кезуэлл опять прервал чтение документа и важно оглядел зал.

Вирджиния Бакстер сжала напряженными пальцами ногу Мейсона повыше колена.

– Так и есть, – прошептала она. – Теперь я вспомнила. Я помню, что печатала этот текст. И помню дар, который она сделала.

– Тише, – предупредил ее Мейсон.

Джерри Кезуэлл между тем зачитывал завещание дальше:

Тут Кезуэлл поспешно перевернул страницу, как делают тогда, когда подходит к концу текст важного документа.

Итак, – подвел итог Джерри Кезуэлл, – в этом завещании присутствует последний пункт, присущий всем завещаниям, после которого стоит дата его составления. Оно подписано завещательницей и заверено не кем другим, как покойным Делано Бэнноком, поверенным, и… – в этом месте Кезуэлл повернулся и выразительно посмотрел на обвиняемую, – обвиняемой по этому делу Вирджинией Бакстер.

Вирджиния сидела с открытым ртом и не сводила с него глаз.

Мейсон сжал ее руку и вернул к реальности.

– На этом показания свидетеля заканчиваются? – спросил судья Грейсон.

– Да, ваша честь.

– Перекрестный допрос?

Мейсон встал:

– Это то самое завещание, что находилось в запечатанном конверте?

– Да, конверт лежал в ящике письменного стола, как и говорила Лоретта Трент. Внутри находилось завещание.

– Что вы сделали с конвертом?

– Я убрал его в сейф и пригласил окружного прокурора.

– Где расположен сейф?

– В моей спальне.

– Спальня находится в доме, принадлежащем и занимаемом Лореттой Трент в течение всей ее жизни?

– Да.

– Когда вы заняли эту спальню, сейф уже был там?

– Нет, я встроил его.

– Зачем он вам понадобился?

– Потому что у меня были кое-какие ценности, а я знал, что дом большой. Кроме того, Лоретта Трент славилась своим богатством. Мне просто захотелось иметь место, где можно хранить драгоценности жены и наличные деньги.

– Какова ваша профессия? – поинтересовался Мейсон.

– Я занимался не одним делом, – с достоинством ответил Келвин.

– Например?

– Полагаю, что перечислять мои занятия незачем.

– Возражаю, – вмешался Кезуэлл, – перекрестный допрос ведется недопустимо. Вопрос не относится к делу и несуществен.

– Конечно, – согласился судья Грейсон. – Я думаю, это второстепенная информация, но адвокат имеет право обсуждать такой вопрос во время перекрестного допроса, хотя полагаю, что на исход дела, на решение суда или на показания свидетеля подобное обсуждение повлиять не может.

– Нет нужды изучать жизнь свидетеля, – раздраженно выпалил Кезуэлл.

Судья Грейсон вопросительно посмотрел на Мейсона:

– У вас есть особая причина задать этот вопрос?

– Я сформулировал его так, – ответил тот, – чтобы подвести кое-какие итоги в сложившейся ситуации. Ваша деятельность, которая была разнообразной, приносила небольшой доход, верно?

– Это не так, сэр.

– Но в результате вы приехали жить к Лоретте Трент?

– По ее приглашению, сэр.

– Именно, – подхватил Мейсон, – в то время, когда у вас не было средств к существованию.

– Нет, сэр. У меня были средства к существованию, но тогда я испытывал временные финансовые трудности, были определенные просчеты в бизнесе.

– Другими словами, в сущности, вы были разорены?

– У меня были финансовые проблемы.

– И ваша свояченица пригласила вас жить в ее доме?

– Да.

– С вашей подачи?

– Другой зять, мистер Боринг Бриггс, уже жил в ее доме. Дом большой, мы с женой приехали погостить и остались там жить.

– Точно так же в доме поселились Бриггсы, по-вашему, или нет?

– Как – так же?

– Он тоже столкнулся с финансовыми трудностями и переехал жить к сестре жены?

– В его случае, – пояснил Келвин, – обстоятельства сложились так, он был вынужден.

– Финансовые обстоятельства?

– Своего рода. Боринга Бриггса преследовали неудачи, и он был не в состоянии материально обеспечить свою жену так, как впоследствии ее щедро обеспечила сестра, Лоретта Трент.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня больше вопросов нет.

Келвин покинул свидетельское место.

– Ну, – прошептал Мейсон Вирджинии Бакстер, – теперь рассказывайте.

– Я хотела сказать о завещании, – ответила она. – Я помню, как печатала про это замечательное вознаграждение доктора.

– Я хочу взять это завещание и как следует его рассмотреть, – сообщил Мейсон. – А вы, не привлекая внимания, тоже просматривайте его через мое плечо, особенно тщательно, правильно ли засвидетельствовано и заверено завещание и подлинная ли там ваша подпись.

Мейсон прошел к столу секретаря.

– Могу я еще раз посмотреть завещание? – спросил он. – Мне бы хотелось подробнее изучить его.

Секретарь отдал ему завещание, а Кезуэлл в это время возвестил:

– Мой следующий свидетель – калифорнийский патрульный полицейский Гарри Оберн.

Патрульный, одетый в форму, встал на свидетельское место и подтвердил, что он тот самый полицейский, который осматривал место аварии в мотеле «Сейнт рест».

Мейсон, переворачивая страницы завещания, задержал свое внимание на подписях.

Вирджиния Бакстер с тревогой сказала:

– Это моя подпись, а это – мистера Бэннока. О, мистер Мейсон, я все вспомнила. С этим завещанием все в порядке. Я помню некоторые мелочи. Там есть маленькое чернильное пятно внизу страницы. Оно появилось, когда мы ставили свои подписи. Я хотела перепечатать последнюю страницу, но мистер Бэннок сказал, пусть все так останется.

– На этом пятне, кажется, есть отпечаток пальца? – спросил Мейсон.

– Я его не вижу.

– Вот здесь, – показал Мейсон. – Всего несколько папиллярных линий, но этого достаточно, чтобы идентифицировать отпечаток.

– Боже мой! – воскликнула она. – Это мой отпечаток, если не Лоретты Трент.

Адвокат пролистал оставшиеся страницы, сложил завещание, вложил в конверт, встал и небрежно бросил его на стол секретаря, как будто не проявляя к нему никакого интереса. Все свое внимание он обратил на выступающего свидетеля.

Когда Мейсон вернулся и сел рядом с Вирджинией Бакстер, она прошептала:

– Почему, в конце концов, кто-то затеял всю суету с подделкой двух завещаний, когда существовало это завещание? Должно быть, они не знали о нем?

– Но, может быть, хотели узнать, – предположил Мейсон. – Поговорим об этом позже, Вирджиния.

Гарри Оберн давал показания монотонным голосом, просто рассказывал, что случилось, явно стараясь быть беспристрастным, но в то же время очень точным.

Он показал, что его по радио направили к мотелю «Сейнт рест» расследовать автомобильную аварию. Это был рядовой вызов. Он проехал вверх по дороге к «Сейнт рест» и там увидел, что столкнулись автомобили, принадлежащие обвиняемой и Перри Мейсону. Полицейский изучил место происшествия, проверил данные на обе машины, а затем его отозвали.

– Вы не можете сказать нам, какое сообщение вы услышали по радио, – спросил Кезуэлл. – Это будет показание с чужих слов. Но вы можете рассказать, что сделали в связи с этим вызовом по радио.

– Приехав на место происшествия, я допросил обвиняемую: пользовалась ли она своей машиной до этого столкновения, не попадала ли в другую аварию и где находилась в течение последнего часа.

– И что же она вам ответила?

– Сказала, что машиной не пользовалась, за исключением того выезда с парковки и немедленного возвращения на нее. Сказала, что около двух часов никуда не выходила из своей комнаты в мотеле. И категорически отрицала свое участие в какой-либо другой аварии.

– Что же произошло потом?

– Я проверил номер машины и увидел две названные мне цифры. Также удостоверился в марке машины и счел, что доказательств вины мисс Бакстер достаточно, чтобы ее арестовать.

Позже я вернулся на место происшествия и собрал кусочки разбитой фары от ее машины, они в точности подошли к правой фаре. Затем поехал к месту аварии на побережье и там тоже подобрал кусочек стекла от разбитой фары. Потом снял фару с ее машины и вставил все кусочки.

– Вы принесли эту фару?

– Да.

– Покажите ее, пожалуйста.

Оберн ушел со свидетельского места, взял картонную коробку, открыл ее и достал автомобильную фару. Стекло было составлено из разных кусочков.

– Объясните, пожалуйста, почему стекло составлено из кусочков.

– Да, сэр. Вот эти маленькие кусочки вокруг обода находились в разбитой фаре машины обвиняемой в то время, когда я увидел ее. Я пометил эти два кусочка номерами один и два и с помощью клейкой ленты прикрепил их.

Кусочки стекла, которые я нашел на месте аварии около мотеля «Сейнт рест», помечены номерами три и четыре, а кусочки за номерами пять, шесть и семь я подобрал на месте аварии на побережье.

– Можете задавать вопросы, – разрешил Кезуэлл.

– Вопросов нет, – с готовностью ответил Мейсон.

Судья Грейсон посмотрел на него:

– У вас нет вопросов, мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь.

– В таком случае, – сказал Кезуэлл, – я вызываю еще раз на свидетельское место Джорджа Игана, чтобы задать ему вопросы на данной стадии дела.

– Очень хорошо, – заметил судья Грейсон.

Иган подошел к месту свидетеля.

– Присягу вы уже давали, – напомнил ему Кезуэлл.

Иган кивнул и сел на стул.

– Вы когда-нибудь приезжали к обвиняемой и просили ее рассказать о завещании?

– Я никогда в жизни не видел ее до того момента, когда меня привезли в тюрьму для встречи с ней.

– Вы никогда не давали ей пятьсот долларов или какую-либо другую сумму за подделку завещаний?

– Нет, сэр.

– Короче говоря, вы никогда не имели с ней дела?

– Совершенно верно.

– И никогда в жизни ее не видели?

– Нет, сэр.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – обратился Кезуэлл к Мейсону.

Тот задумчиво посмотрел на свидетеля, потом спросил:

– Вам было известно, что вы упомянуты в завещании Лоретты Трент?

Свидетель медлил с ответом.

– Тогда ответьте на такой вопрос, – продолжил адвокат. – Знали вы об этом или нет?

– Я знал, что она впишет меня в свое завещание, но я не знал, какую сумму получу.

– Стало быть, вы знали, что после ее смерти станете относительно богатым человеком?

– Нет, сэр. Я же говорю вам, что не знал, сколько денег она мне завещает.

– А откуда вы узнали, что она упомянула ваше имя в своем завещании?

– Она сама сказала мне об этом.

– Когда?

– Около трех-четырех месяцев назад… может быть, это было пять месяцев назад.

– Вы занимались стряпней, приготавливали пищу для Лоретты Трент?

– Да, сэр.

– Готовили на открытом воздухе?

– Да, сэр.

– Вы использовали много чеснока?

– Она любила чеснок. Да.

– Вы знали, что добавление чеснока в блюда – хороший метод отбить запах порошка мышьяка?

– Нет, сэр.

– Вы когда-нибудь добавляли в пищу мышьяк?

– О, ваша честь! – воскликнул Кезуэлл. – С позволения суда, я хочу сказать, что вопрос является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным. Он оскорбителен для свидетеля и затрагивает тему, которой не касались на допросе. Это недопустимый перекрестный допрос.

– Пожалуй, так, – согласился судья Грейсон, – если только адвокат не выстроит логическую цепочку. С его стороны было правильным продемонстрировать, что свидетель знал о вознаграждении после смерти завещательницы. Но это уже совсем другой вопрос.

– Я хотел обратить ваше внимание на то, – пояснил Мейсон, – что три раза были сделаны хорошо обдуманные попытки отравить мышьяком Лоретту Трент. И по крайней мере, в одном случае симптомы отравления последовали после приема пищи, приготовленной свидетелем.

Глаза судьи Грейсона расширились. Он выпрямился и спросил:

– Вы можете это доказать?

– Я могу это доказать, – ответил адвокат, – с помощью относящихся к этому вопросу свидетельских показаний.

Судья Грейсон изменил решение.

– Возражение отклонено, – резко произнес он. – Отвечайте на вопрос.

Иган возмущенно произнес:

– Я никогда не подкладывал никакого яда в пищу миссис Трент. Я вообще ничего не знаю о ядах. Не знал и того, что ее отравляли. Мне известно, что у нее было два сильных приступа болей в желудке, и мне объяснили, что они могли быть спровоцированы очень острой пищей. Поэтому я отговорил миссис Трент есть блюда, приготовленные на открытом воздухе. И до вашей информации, мистер Мейсон, я абсолютно ничего не знал о мышьяке.

– Вы знали, что получите прибыль в результате смерти Лоретты Трент? – спросил Мейсон.

– Минуточку подождите, – вмешался Кезуэлл. – Это искаженная интерпретация того, что сказал свидетель.

– Я его спрашиваю сейчас, – продолжил Мейсон, – не догадывался ли он, что получит прибыль в результате смерти Лоретты Трент?

– Нет.

– Не знали, что деньги, которые вы получите, несравнимо большие, чем ваша месячная зарплата?

– Ну… ну, знал. В сущности, она сказала мне об этом.

– Тогда вы осознавали, что ее смерть вам выгодна?

– Не обязательно. Я потерял бы работу.

– Но она заверила вас в том, что собирается все устроить так, что вы не останетесь в убытке?

– Да.

– Получается, вы знали, что ее смерть вам выгодна?

– Если вы ставите вопрос таким образом, то знал. Я бы ничего не потерял. Да.

– Итак, – продолжил допрос Мейсон, – как была одета Лоретта Трент в этом последнем ее путешествии?

– Как была одета?

– Да.

– На ней были шляпа, пальто и туфли.

– Что еще?

– Надо подумать. Пальто было с меховым воротником, который надевался отдельно.

– И она надела его?

– Да. Я помню, как она попросила меня убавить горячий воздух из обогревателя, потому что не станет снимать пальто в машине.

– Куда вы направлялись?

– В Вентуру.

– Вы были в курсе ее дел в Вентуре?

– Нет.

– Может быть, она хотела купить там какую-либо недвижимость?

– Да. Мы поехали к особняку, который она планировала купить, чтобы осмотреть его.

– У нее была с собой сумочка?

– Да, конечно, была.

– А вы не знаете, что в ней находилось?

– Нет, сэр. Думаю, то, что обычно носят женщины.

– Я не спрашиваю, что вы думаете. Я спрашиваю, знаете ли вы?

– Откуда мне знать, что у нее в сумке?

– Я спрашиваю вас: знаете ли вы?

– Нет.

– Вы и представления не имеете, что там могло быть?

– Я знаю, что у нее там был кошелек… Нет, не представляю себе, что у нее могло там быть.

– Кстати, – сказал Мейсон, – вы не могли предполагать, что в сумочке лежат пятьдесят тысяч долларов наличными?

Свидетель в изумлении выпрямился на стуле, словно аршин проглотил:

– Что?

– Пятьдесят тысяч долларов, – повторил адвокат.

– Боже мой, нет! Она никогда не носила с собой такие суммы наличными.

– Вы уверены?

– Уверен.

– Значит, вы знаете, чего не было у нее в кошельке.

– Я знаю, что она не брала с собой таких денег, не предупредив меня.

– Почему вы это утверждаете?

– Только потому, что хорошо ее знаю.

– Итак, вы утверждаете, что у нее с собой не было денег, только исходя из своих умозаключений, основанных на предположении. Верно?

– Ладно, если уж вы свели все к этому, то я не знаю, были ли у нее с собой деньги, – заявил свидетель.

– Так я и думал, – заметил Мейсон.

– Но я почти уверен, что денег не было, – выпалил Иган.

– Она не говорила вам, что собирается помахать пачкой денег перед носом владельца особняка? Или что-нибудь в этом роде? – поинтересовался Мейсон.

Иган молчал в нерешительности.

– Не говорила? – настойчиво повторил адвокат.

– Да, она говорила мне, что рассчитывает купить там какую-то недвижимость, – сообщил Иган. – А также сказала, что владелец не очень хочет получать деньги по чеку, но если она покажет ему наличность, то, возможно, он согласится.

– Точно! – с воодушевлением проговорил Мейсон. – Когда автомобиль вытащили из воды, вы были там?

– Да.

– И на полу машины не было никакой сумочки?

– Нет. Думаю, что полицейский не находил никакой сумочки. Задняя часть салона была совершенно пуста.

– Не было мехового воротника? Не было пальто? Не было сумочки?

– Совершенно верно. Полицейские предприняли героические усилия, чтобы найти тело, но аквалангисты не рисковали своей жизнью, разыскивая всякие мелочи. Как я понял, в том месте дно океана каменистое.

– Вы не знаете водителя машины, которая стукнула вашу?

– Мне сказали, что это была обвиняемая.

Мейсон улыбнулся:

– Вы лично не знаете, кто был за рулем той машины?

– Нет.

– Вы не узнали обвиняемую?

– Нет.

– Значит, это мог быть кто-то еще?

– Да.

Мейсон резко повернулся, прошел к своему столу, сел и заявил:

– У меня больше вопросов нет.

– Джентльмены, – взял слово судья Грейсон, – наше сегодняшнее заседание началось поздно из-за того, что пришлось рассматривать перенесенное дело. Боюсь, наше заседание придется продолжить вечером.

– Мое дело почти закончено, – заявил Кезуэлл. – Думаю, что суд может уже сейчас вынести по нему решение. Доказательства определенно указывают на то, что совершено преступление, а между ним и обвиняемой существует прямая связь. Для предварительного слушания дела этого вполне достаточно. Мне бы хотелось завершить дело сегодня. Завтра утром у меня на повестке дня уже другие вопросы.

– Помощник прокурора допускает обычную ошибку, предполагая, что это дело настолько простое, – заявил Мейсон. – У обвиняемой есть право выдвинуть доказательство в свою пользу.

– Вы хотите взять на себя защиту обвиняемой в этом деле? – уточнил судья Грейсон.

– Если быть искренним, ваша честь, я не знаю, – ответил Мейсон. – Я хочу выслушать все доказательства обвинения, а затем попросить перерыва в заседаниях, чтобы получить возможность обсудить все с моей клиенткой, прежде чем принять решение.

– При сложившихся обстоятельствах я вижу только один путь – продолжить слушание дела завтра в десять часов утра, – констатировал судья. – В данный момент объявляется перерыв. Обвиняемая возвращается под стражу, а полицейские должны дать мистеру Мейсону достаточно времени, чтобы побеседовать с его клиенткой до того, как ее уведут. – И с этими словами судья Грейсон вышел из зала суда.

Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Вирджиния Бакстер собрались тесной группой в углу зала заседаний.

– Боже мой, – воскликнула Вирджиния, – кто же был тот человек, который приходил ко мне и просил напечатать фальшивые завещания?

– Как раз это нам и предстоит выяснить, – сказал Мейсон.

– А как вы узнали, что у нее в кошельке было пятьдесят тысяч наличными?

– Я и не знал, – признался Мейсон. – Ведь я не говорил, что у нее в кошельке были эти деньги. Просто спросил Игана, могло ли так быть, что у нее в кошельке лежали пятьдесят тысяч.

– Вы думаете, они у нее были?

– Понятия не имею, – ответил адвокат. – Но я хотел заставить Игана сказать, что у нее денег не было. Послушайте, Вирджиния, я хочу, чтобы вы твердо пообещали мне ни с кем не разговаривать об этом деле до нашей встречи завтра утром в зале суда. Я не думаю, что они станут вытягивать из вас какие-то сведения, но если попытаются это сделать, скажите, что я велел вам не отвечать ни на какие вопросы, не говорить ни единого слова. Как вы думаете, Вирджиния, вы сможете это сделать, несмотря на искушение говорить?

– Если вы считаете, что мне надо молчать, я буду молчать.

– И я прошу вас быть очень, очень спокойной, – добавил Мейсон.

– Хорошо. Обещаю.

– Молодец. – Мейсон похлопал ее по плечу. Потом шагнул к двери и сделал знак женщине-полицейской, что Вирджинию Бакстер можно увести. А вернувшись, усадил всех на стулья, сам же стал ходить взад-вперед.

– Ладно, – произнес Пол Дрейк, – давай рассказывай. Что там с этими пятьюдесятью тысячами?

– Я хочу, чтобы начали поиски сумочки, – объяснил адвокат. – Хочу, чтобы это делали полицейские. Думаю, теперь они этим займутся. А для тебя, Пол, тоже есть работа. Мне следовало подумать об этом раньше.

Дрейк достал блокнот.

Мейсон принялся объяснять:

– Лоретта Трент попросила Игана повернуть налево и ехать к мотелю. У нее были свои причины для поездки туда.

Когда Вирджиния сказала мне, что Лоретта Трент звонила ей, попросила приехать в «Сейнт рест» и ждать ее там, я понял, что, возможно, Вирджиния попалась на удочку. Это старый трюк – позвонить по телефону и назваться чужим именем. Ведь по телефону не видно, кто разговаривает с вами. Так очень легко обмануть, преследуя свои цели. Однако то, что Лоретта Трент попросила повернуть налево и ехать по дороге вверх, подтверждает, что это именно она звонила Вирджинии Бакстер. Тогда возникает вопрос: зачем она ей звонила?

Дрейк пожал плечами, а Мейсон продолжил:

– Лоретте Трент нужно было что-то сказать Вирджинии или что-то от нее услышать. Я склоняюсь к тому, что она хотела что-то узнать у Вирджинии.

Должно быть, кто-то подслушал этот телефонный разговор. Вряд ли подслушивали на линии. Следовательно, кто-то подслушал разговор с одной или с другой стороны. Либо кто-то присутствовал при разговоре у Вирджинии Бакстер, что маловероятно, либо кто-то слушал разговор в доме Лоретты Трент.

Дрейк кивнул.

– Человек, который знал, что Вирджиния Бакстер собирается ехать на своей машине в «Сейнт рест», тоже приехал туда, – развивал дальше свою мысль адвокат. – Там подождал, пока Вирджиния припаркует машину и войдет в свою комнату. Затем сел в ее машину, спустился на прибрежную дорогу и стал ждать, когда мимо него проедет машина Лоретты Трент.

Этот человек – отличный водитель. Он достаточно сильно стукнул машину Трент и отбросил ее к обочине, а потом резко набрал скорость, так, что его машину занесло, и она багажником нанесла такой сильный удар по автомобилю Трент, что тот вышел из-под контроля Игана.

После этого неизвестный водитель вернул изуродованную машину Вирджинии Бакстер на парковку возле мотеля. Но поскольку прежнее место парковки машины Вирджинии оказалось уже занято, бросил ее в другом.

– Дальше, – подтолкнул его Дрейк.

– Дальше он, очевидно, сел в свой автомобиль, выехал на шоссе и канул в Лету.

Дрейк опять кивнул:

– Конечно, все это очевидно.

– Очевидно? – спросил Мейсон. – Ему было трудно точно рассчитать время. Он не мог знать, что водитель машины, следующей за ним, разглядел не весь номер автомобиля Вирджинии, а только две последние его цифры. У него должен был быть запасной вариант.

– Не понимаю, – буркнул Дрейк.

– Он должен был успеть спрятаться, если у него не будет хватать времени удрать, – пояснил Мейсон. – Как он мог это сделать?

– Очень просто, – ответил Дрейк. – Снять комнату в мотеле «Сейнт рест».

– Именно! – откликнулся Мейсон. – Я хочу, чтобы ты поехал в мотель и просмотрел список всех жильцов на тот день, записал номера их машин и проверил владельцев. Может быть, тебе удастся получить сведения, что какой-то человек зарегистрировался, а затем неожиданно уехал, не оставшись на ночь. В таком случае получи его описание.

Дрейк захлопнул блокнот:

– Хорошо, работы немало, но мы с ней успешно справимся. Я привлеку побольше народа и…

– Минуточку, – перебил его Мейсон. – Это еще не все.

– Нет? – удивился детектив.

– Пол, давай-ка разберемся, что произошло после того, как машину столкнули с дороги.

– Там много больших камней, – напомнил Дрейк. – Шофер пытался удержать машину, но не смог. Автомобиль упал в океан – более подходящего места для аварии найти трудно. Я тщательно проверил это. В том месте на дороге крутой левый поворот. Как только машина перевернулась через насыпь, она попала на камни, некоторые из которых достигают восемнадцати дюймов в диаметре, – настоящие грубые валуны. Глубина обрыва десять футов. Скала в том месте почти перпендикулярна дороге. Рабочим пришлось взрывать ее, прокладывая путь. Слева она возвышается на двести футов над дорогой, а справа – обрыв.

– Наверное, – заключил Мейсон, – поэтому и был выбран именно этот участок дороги. Идеальное место, чтобы столкнуть машину.

– Естественно, – усмехнулся Дрейк, – это элементарно, дорогой Холмс.

– Именно, дорогой Ватсон, – подхватил Мейсон. – Но что же случилось с Лореттой Трент? Шофер велел ей выпрыгнуть из машины. По-видимому, она пыталась из нее выбраться. Дверца слева оказалась открытой. В салоне тела не обнаружили. Должно быть, ее выбросило из машины.

– И что в этом необычного? – удивился Дрейк.

– Ее пропавшая сумочка. Когда женщина выпрыгивает из машины, вряд ли ее беспокоит, прихватила она с собой сумку или нет, если только в ней не находится много денег либо что-то очень ценное.

Вот почему я выпытывал у Игана, было ли у нее с собой что-либо, имеющее ценность. Если у нее с собой было много денег или что-то очень ценное, вполне естественно с ее стороны предупредить шофера быть бдительным.

Но изумление Игана было искренним, так не сыграешь. Мы вынуждены сделать вывод, что если и было у нее в сумочке что-то ценное, то он ничего об этом не знал.

Значит, когда Лоретте Трент стала угрожать опасность, смертельная опасность, она либо схватила сумочку с сиденья, перед тем как выпрыгнуть, либо сумочку смыло из машины водой – в противном случае она осталась бы в ней.

Мое дотошное выяснение о пятидесяти тысячах долларов подстегнет полицейских вернуться на место преступления и начать тщательные поиски сумочки с помощью аквалангистов и прожекторов с подводных лодок. Если сумочка лежит среди камней на дне океана, они ее найдут. Тело унесло бы течением, а сумочка застряла бы где-то там.

Дрейк тихо свистнул.

– Теперь подумаем о необычном поведении наследников, – предложил Мейсон. – Кто-то пытался сделать так, чтобы Вирджиния напечатала фальшивое завещание, которое хотели положить среди бумаг Бэннока.

– Вот над этим я и ломаю голову, – признался Дрейк. – С подлинным завещанием на руках зачем им подкладывать фальшивые?

– Это нам и надо выяснить, – проговорил адвокат, – причем до десяти часов завтрашнего утра.

– А зачем был нужен второй экземпляр поддельного завещания? – спросил Дрейк.

– Установившаяся практика в аферах с фальшивыми завещаниями, Пол. Если с одной из фальшивок ничего не получается, в дело вступает вторая. Наследники с большой радостью идут на компромисс, если им приходится преодолевать два препятствия.

– Ну, – протянул Дрейк, – это слишком сложно для меня. Я думаю, у нас не только нет правильного ответа на вопрос, но и сомневаюсь, что мы действуем в нужном направлении.

Мейсон улыбнулся:

– Какое же направление мы держим, Пол?

– То, которое избавит Вирджинию от обвинения, – ответил тот.

Мейсон задумчиво покачал головой:

– Как ее адвокат, Пол, я считаю этот путь единственно правильным.

Глава 19

Вернувшись в свой кабинет, Мейсон сказал:

– Что ты скажешь, Делла, если мы поработаем допоздна, а потом пообедаем?

Она улыбнулась:

– Когда мы работаем по какому-либо делу, я знаю, что не попаду домой раньше вас.

Он похлопал ее по плечу:

– Молодец, я всегда могу положиться на тебя. Заправь в пишущую машинку несколько листов, Делла. Я продиктую список вопросов.

– Вопросов? – удивилась она.

Мейсон кивнул:

– Почему-то у меня появилось чувство, что я в этом деле подвел нашу клиентку, потому что не продумал все как следует, и вернулся обратно к исходной точке. Кто-то, оставаясь в тени, осуществляет заранее продуманный план, вернее, уже осуществил его. Для него план имеет смысл, но внешнее его проявление, которое мы видим в свете случившегося, просто неразумно. Все произошедшее означает, что мы видим только часть картины. Давай будем обсуждать вопрос за вопросом и на каждый искать ответ.

Начнем с вопроса номер один. Почему кто-то подкинул в чемодан Вирджинии Бакстер контрабандный товар?

Делла Стрит аккуратно напечатала вопрос. Мейсон стал расхаживать по кабинету.

– Первый ответ, – сказал он, – и самый вероятный. Вирджинию Бакстер хотели осудить за уголовное преступление.

Вопрос номер два: почему этот человек хотел, чтобы Вирджинию Бакстер осудили за уголовное преступление?

Первый наиболее очевидный ответ – он знал, что она была одним из заверителей завещания Лоретты Трент. Преступник намеревался сделать так, чтобы все указывало на то, что завещание фальшивое, и тем самым подорвать надежность заверителя.

Вопрос номер три: почему кто-то пришел к Вирджинии и попросил ее напечатать два поддельных завещания?

Явный ответ заключается в том, что у него было намерение вложить куда-то вторые экземпляры поддельных завещаний, чтобы использовать их для своей выгоды.

Следующий вопрос: зачем ему фальшивые копии? Чего он хотел добиться, используя их? – Меряя кабинет шагами, Мейсон замолчал, покачал головой и сообщил: – Ответ на этот вопрос неясен.

Теперь такой вопрос: почему Лоретта Трент хотела поговорить с Вирджинией Бакстер? Напрашивается такое объяснение: каким-то образом она узнала, что заговорщики пытаются использовать Вирджинию Бакстер. Возможно, она даже знала о поддельных завещаниях. Или, может быть, только хотела расспросить Вирджинию о местонахождении копий завещаний, оформленных Бэнноком.

Но в таком случае перед нами опять тупик, потому что непонятно, зачем Лоретте Трент беспокоиться о завещании, составленном несколько лет назад. Если она хотела изменить завещание, то ей следовало пойти к стряпчему и в течение часа оформить новое. – Он пометался по кабинету еще несколько минут, затем изрек: – Вот такие вопросы, Делла.

– Мне показалось, что на большинство из них ответы у вас уже есть, – заметила она.

– Напрашивающиеся ответы, – уточнил он. – Но правильны ли они?

– Во всяком случае, выглядят логичными, – воодушевленно отозвалась Делла.

– Поставим еще один вопрос: почему в момент крайней опасности Лоретта Трент схватила свою сумочку? – добавил Мейсон. – Или сформулируем его иначе: почему сумочку Лоретты Трент не нашли в машине, когда ее подняли со дна океана?

– Может быть, ремешок ее сумочки был накинут на руку? – предположила Делла Стрит.

– Вряд ли она сидела в машине с сумкой на руке, – засомневался Мейсон. – Скорее всего, она подхватила сумочку в момент столкновения, когда ее выбросило в холодный океан, но в таком случае она должна была пытаться плыть. А под водой ремешок мог соскользнуть с руки.

– Что ж, у нас получился внушительный список, – констатировала Делла.

Мейсон опять заходил по комнате:

– Знаешь, Делла, бывает так, что пытаешься вспомнить имя и не можешь, когда же начинаешь думать о чем-то другом, это имя вдруг всплывает в памяти. Я постараюсь отвлечься от этих вопросов и посмотрю, что из этого получится.

– Ладно, – согласилась Делла. – О чем еще вы хотели поразмышлять?

– О тебе, – ответил он, улыбаясь. – Давай-ка поедем куда-нибудь, выпьем по коктейлю и спокойно пообедаем. Что ты думаешь о том, чтобы поехать в какой-нибудь ресторан в горах, где из обеденного зала мы смогли бы полюбоваться огнями города и почувствовать себя вдали от всех и от всего?

– Принимаю ваше предложение. – Делла отодвинула свой стул и надела чехол на пишущую машинку. – Мы берем с собой список вопросов и ответов?

– Берем, – сказал Мейсон, – но постараемся не думать о нем до окончания обеда.

Глава 20

Делла Стрит сидела за столиком напротив Перри Мейсона и с беспокойством наблюдала за ним.

Адвокат съел жареное мясо автоматически, вряд ли осознавая, что кладет в рот, а теперь пил черный кофе, глядя то на танцующие пары в зале, то в большое окно на море огней, расстилающихся внизу, в долине.

Делла Стрит протянула руку через столик и успокаивающе положила ее на ладонь Мейсона:

– Вы взволнованы, да?

Он посмотрел на Деллу, моргнул, сосредоточивая на ней взгляд, и вдруг тепло улыбнулся:

– Просто задумался, вот и все.

– Встревожены?

– Да, встревожен.

– Беспокоитесь за вашу клиентку или за себя?

– И то и другое.

– Вы не можете допустить, чтобы это подкосило вас.

– Адвокат не доктор, – сказал Мейсон. – У доктора много пациентов: молодые, которых можно вылечить, старые, страдающие неизлечимыми болезнями. Такова суть жизни – люди двигаются в потоке от рождения до смерти. Доктор не может погружаться в беды своих больных и страдать за каждого из них.

С адвокатом совсем другое дело. У него относительно меньше клиентов. Большинство тревог устранимы, если, конечно, точно знаешь, что надо предпринять. Но несмотря на то, устранимы они или нет, адвокат всегда может направить клиента, чтобы тот занял правильную позицию, если все верно просчитает.

– А что вы скажете о себе? – спросила Делла.

Мейсон усмехнулся:

– Я чую носом. Конечно же, я уверен, что кто-то взял машину Вирджинии и она участвовала в аварии. Я чувствовал, что это ловушка, кто-то сделал новую попытку подставить ее. А если обстоятельства складывались именно так, то все мои действия оправданны.

Так или иначе, в сущности, мои действия находят оправдания. Я ничего не знаю о каком-либо совершенном преступлении. Я только знаю, что совсем недавно была сделана попытка ложно обвинить Вирджинию, и я старался защитить ее. Конечно, если бы я знал, что преступление было совершено и ее машина участвовала в нем, тогда мои поступки можно было бы назвать противозаконными. В конце концов, все зависит от цели. – Он опять посмотрел на танцующих, с минуту его глаза не отрывались от какой-то пары, затем снова устремил взгляд в окно. Но вдруг резко повернулся к Делле и прикрыл ее руку своей. – Спасибо за преданность, Делла. Я не любитель говорить громкие слова. Думаю, что воспринимаю тебя как нечто неотъемлемое – как воздух, которым дышу, как воду, без которой не выживешь, но это абсолютно не означает, что я не ценю тебя. – Он погладил ее пальцы. – Твои руки чудесным образом успокаивают. У тебя умелые руки, женственные и в то же время сильные.

Она смущенно засмеялась:

– Годы работы на пишущей машинке сделали мои пальцы сильными.

– Годы верности усилили значительность.

Она быстро сжала его ладонь и тут же отдернула руку, понимая, что они привлекают внимание.

Мейсон опять стал смотреть на море огней, но неожиданно его глаза расширились.

– Вам пришла в голову какая-то идея? – полюбопытствовала Делла.

– Боже мой! – воскликнул он. И, немного помолчав, произнес: – Спасибо за вдохновение, Делла.

Она вопросительно подняла брови:

– Разве я что-то сказала?

– Да, ты упомянула о работе на пишущей машинке.

– Это как игра на пианино, – пояснила Делла. – Укрепляет руки и пальцы.

– Наш второй вопрос: почему они хотели, чтобы Вирджинию Бакстер осудили за уголовное преступление? Мой ответ был неправильным.

– Не понимаю, – отозвалась она. – Ваш ответ самый логичный из всех. Похоже, это единственное, что они могли сделать, чтобы подставить ее. Все последующие показания Вирджинии могли быть взяты под сомнение, если бы ее осудили.

Мейсон прервал ее движением головы:

– Они не хотели, чтобы ее осудили. Они хотели быть уверенными, что она больше не стоит на их пути.

– Что вы хотите этим сказать?

– Им надо было попасть в ее квартиру, использовать бланки и пишущую машинку.

– Но они знали, что она летит самолетом и…

– Возможно, в то время и не знали этого, – снова перебил ее Мейсон. – Она была в Сан-Франциско и должна была улететь накануне вечером. Они должны были быть абсолютно уверены, что получат доступ к машинке и бланкам Бэннока, а также что Вирджиния не появится дома до того, как они совершат задуманное.

– И что же они задумали? – поинтересовалась Делла.

Лицо Мейсона оживилось, когда мысли завертелись в его голове.

– Боже мой, Делла, мне это должно было прийти в голову намного раньше! Ты не заметила ничего необычного в этом завещании?

– Вы имеете в виду, каким образом она распределила деньги?

– Нет. То, как оно написано, – пояснил Мейсон. – Обрати внимание, что последний пункт оказался на первой странице. Сколько завещаний тебе пришлось напечатать, Делла?

– Бог его знает, – засмеялась она. – За все годы работы в юридической конторе очень много.

– Вот именно, – сказал Мейсон. – Завещание составляется так, что сначала перечисляются все основные наследники, а в самом конце завещатель пишет: «Все остальное наследство, очищенное от долгов, а также оставшееся имущество, каким бы оно ни было и где бы ни располагалось, я завещаю…»

– Совершенно верно, – подтвердила она.

– У них было завещание, – пояснил Мейсон. – Последняя его страница подлинная. Возможно, и вторая страница тоже. Первая же страница – фальшивка, напечатанная на машинке Бэннока и на его бланке, но недавно. У того, кто это проделал, должна была быть возможность использовать машинку Вирджинии.

– Но кто этот аферист? – спросила Делла Стрит.

– Для документа такого рода наиболее подходят те, кто получает от этого выгоду.

– Все четверо родственников включены в завещание, – заметила Делла.

– А также доктор, сиделка и шофер, – добавил Мейсон. Он на минуту задумался, затем проговорил: – В первом деле, возбужденном против Вирджинии Бакстер, одна вещь мне непонятна.

– Какая?

– Полицейский заявил, что не имеет права назвать имя человека, который предупредил их, но тот человек заслуживает абсолютного доверия своими предыдущими доносами.

– Я все еще не понимаю, – призналась Делла.

– Тот, кто хотел подделать завещание, должен был знать полицейского информатора и заплатить ему, чтобы тот выдал ложную информацию полиции и вложил в чемодан Вирджинии наркотик. – Мейсон отодвинул стул, резко встал, огляделся в поисках официанта и решительно заявил: – Пойдем, Делла. У нас есть работа. – Однако официанта он не увидел, поэтому оставил на столике две ассигнации: в двадцать и десять долларов. – Здесь оплата обеда и чаевые.

– Но это слишком много, – возразила Делла, – а я веду учет расходам.

– Эти расходы не учитывай, – улыбнулся адвокат. – Время сейчас для нас более ценно, чем деньги. Пойдем скорее!

Глава 21

Пол Дрейк был в своем уютном кабинете, который находился в конце длинного, узкого коридора. На его столе стояли четыре телефонных аппарата, а одноразовая тарелка с остатками гамбургера и жирная бумажная салфетка сдвинуты на его край. Одной рукой Дрейк прижимал к уху телефонную трубку, а другой время от времени брал стаканчик и отхлебывал кофе. За этим занятием его и застали Мейсон и Делла Стрит.

– Ладно, – сказал в трубку Дрейк, – оставайся там сколько сможешь. Звони. – Он положил трубку, мрачно посмотрел на адвоката и его секретаря, затем произнес: – Вот вы и пришли, благоухающие жареным мясом и луком, запеченым картофелем, хлебом с чесноком и марочным вином. Я же тут давился очередным гамбургером, и мой желудок уже начинает…

– Забудь об этом, – перебил его Мейсон. – Что ты выяснил в мотеле, Пол?

– Ничего полезного, – ответил Дрейк. – Да, какой-то человек зарегистрировался, но ночевать не остался. Возможно, это тот, кто нам нужен, однако его имя и адрес оказались вымышленными. Данные из водительских прав тоже неверные…

– Но это был «Олдсмобил», верно? – спросил Мейсон.

Дрейк поднял одну бровь:

– Верно. Записано, что это «олдс». Обычно при регистрации не решаются выдумывать марку машины, но с номером часто обманывают, иногда записывают его перепутанные цифры и…

– Описание его внешности? – поинтересовался Мейсон.

– Ничего примечательного. Довольно грузный мужчина с…

– Темными глазами и усами, – закончил фразу Мейсон.

Дрейк опять в удивлении поднял брови:

– Откуда вам это известно?

– Это уже проверено.

– Продолжайте, – попросил Пол.

– Пол, какие у тебя есть связи в полиции? Я имею в виду близких знакомых.

– Есть некоторые, – ответил Дрейк. – Я плачу им деньги, они мне дают информацию. Естественно, в любой момент могут меня подловить и тут же отобрать лицензию, если, по их мнению, я поступлю безнравственно. Если вы это имели в виду, то я…

– Нет, нет, – проговорил Мейсон. – Все, что я хочу узнать, – это имя информатора, которому полиция доверяет в делах, касающихся наркотиков, и который подходит под описание человека, не оставшегося на ночь в мотеле «Сейнт рест».

– Могут возникнуть трудности, – предупредил Дрейк.

– Думаю, трудностей не будет, – возразил адвокат. – Всякий раз, когда полицейские выписывают ордер на обыск на основании информации доносчика, им приходится раскрывать его имя, если они хотят использовать доказательства, которые нашли. Отсюда такая большая текучесть информаторов.

После того как доносчик засветился, он больше не может быть использован, потому что в преступном мире уже считается провокатором.

Самое подходящее предположение в нашем случае – это то, что нужный нам человек тоже был доносчиком. Однако в каком-то деле его раскрыли – и он оказался без работы.

– Если так, – отозвался Дрейк, – я попробую его найти.

Мейсон показал на телефоны:

– Действуй, Пол. Мы будем в своем кабинете.

– Как далеко я могу зайти? – поинтересовался детектив.

– Настолько далеко, чтобы получить результаты, – ответил Мейсон. – Это дело жизни и смерти. Мне нужны материалы, и чем скорее, тем лучше. Подключи к этому делу побольше людей, если нужно; звони всем, кому сочтешь необходимым; скажи им, что все делается по закону, и, если будет нужда, обещай им вознаграждение.

– Ладно, – устало произнес Дрейк, отодвигая левой рукой стаканчик с кофе и придвигая телефонный аппарат. Правой рукой он при этом открыл ящик письменного стола и достал упаковку желудочных таблеток. – Я позвоню вам, как только что-нибудь узнаю, или, еще лучше, приду и доложу о результатах.

Мейсон кивнул.

– Пойдем, Делла, – позвал он. – Будем ждать.

Глава 22

Мейсон и Делла Стрит расположились в кабинете адвоката. Делла быстро приготовила кофе, а Мейсон мерил шагами кабинет, засунув большие пальцы за ремень брюк и немного наклонив голову вперед. Время от времени он падал в кресло от усталости и показывал рукой на кофейник. Делла наполняла ему очередную чашку.

– Почему вы уделяете такое пристальное внимание сумочке? – поинтересовалась она. – Вы знаете что-то, чего не знаю я?

Мейсон покачал головой:

– Тебе же известно, что это не так.

– Но я ничего не слышала о пятидесяти тысячах долларов наличными.

– В этом деле много странного, Делла. Почему эту сумочку не нашли в машине?

– Ну, был сильный прибой, дождливый вечер, машина упала в океан, – принялась рассуждать она.

– Сумочка, – прервал ее Мейсон, – оказалась бы в машине на полу. Или если бы выпала, то далеко ее не отнесло бы. Я не говорил, что в сумочке находились пятьдесят тысяч. Я спросил Игана, не знает ли он об этом. Хотел спровоцировать ныряльщиков-любителей на поиски сумочки. Я…

Раздался условный стук в дверь. Делла вскочила, но Мейсон удержал ее и рывком открыл дверь сам.

Вошел Дрейк, лицо которого выглядело усталым.

– Думаю, я нашел этого человека, Перри.

– Кто он?

– Личность по имени Хеллинан Фиск. Он долгое время был полицейским осведомителем в одном из провинциальных городов. Но там было возбуждено дело, и в процессе расследования осведомителя пришлось раскрыть, а в другом процессе он выступал свидетелем. Теперь Фиск думает, что его жизнь в опасности. Этот человек пытается получить с полиции кругленькую сумму, чтобы покинуть страну.

– У него есть шансы на успех? – полюбопытствовал Мейсон.

– Есть кое-какие, – ответил Дрейк, – но полиция не располагает такой суммой денег. В этой системе действует такой принцип: человек человеку – волк. Мало кто знает, но полиция в таких богом забытых городах расплачивается тем, что закрывает глаза на противозаконную деятельность своих осведомителей. Фиск занимался тем, что собирал компромат на известных людей, а также давал информацию о наркотиках. Вообще-то деньги он зарабатывал посыльным у букмекера. Но полиция не обращала на это внимания, получая нужную им информацию о наркотиках. Теперь, когда его деятельность осведомителя раскрыта, букмекер боится с ним работать, хотя Фиск гарантирует ему, что его не арестуют. Букмекер опасается, что бандиты могут его ограбить и убить. Ему пару раз звонили и требовали избавиться от Фиска, в уголовной среде теперь к нему относятся как к прокаженному.

– У тебя есть его адрес? – поинтересовался Мейсон.

– Думаю, я знаю, где его можно найти, – сказал Дрейк.

– Поехали! – решительно заявил Мейсон.

Делла поднялась со стула, но Дрейк движением руки усадил ее обратно.

– Нет, – отрезал он. – Это место не для женщин.

– Ха! – воскликнула она. – Я знаю все о «птичках», «пчелках», «цветочках» и вообще о «дне» общества.

– Ситуация может оказаться крутой, – заметил Дрейк.

Делла Стрит умоляюще посмотрела на Перри Мейсона. Тот с минуту подумал, потом решил:

– Ладно, Делла, поехали, но ты сама этого захотела. У тебя с собой оружие, Пол?

Дрейк распахнул пиджак, показал пистолет в наплечной кобуре и произнес:

– Если возникнут неприятности, покажем удостоверение, если дойдет до столкновения, применим оружие.

– Мы имеем дело с убийцей, – напомнил адвокат.

Они выключили свет в кабинете, заперли дверь и спустились к машине Дрейка.

Детектив быстро выехал на скоростную полосу, сверкающую габаритными огнями впереди идущих машин. Время от времени он с сомнением поглядывал на Деллу Стрит.

Наконец они доехали до места, и Дрейк припарковал машину около жилого дома.

Делла держалась между широкими плечами Перри Мейсона и Пола Дрейка. Они прошли по улице футов тридцать, затем поднялись по ступенькам и вошли в плохо освещенную маленькую нишу, где на стойке была прикреплена табличка «Портье» и рядом находился звонок.

Позади стойки находились крючки с ключами.

– Номер пять, – объявил Дрейк. – Смотрите, ключа на крючке нет, надо заглянуть к нему в номер.

– Но его может не оказаться дома, – заметила Делла. – Сейчас самое время делать темные делишки.

– Думаю, он у себя, – возразил Дрейк. – Мне кажется, он боится выходить на улицу.

Они прошли по темному зловонному коридору. Дрейк увидел цифру 5 на двери, затем указал на полоску света под дверью.

– В комнате горит свет, – шепнул он.

Мейсон властно постучал в дверь согнутыми костяшками пальцев.

С минуту за дверью было тихо, затем мужской голос спросил:

– Кто там?

– Детектив Дрейк, – ответил Пол.

– Я не знаю полицейского с таким именем.

– У меня есть кое-что для вас, – проговорил Дрейк.

– Вот этого-то я и боюсь.

– Вы хотите, чтобы мы разговаривали через дверь и все нас слышали?

– Нет, нет.

– Тогда впустите нас.

– Кого «нас»?

– Со мной девушка и мой друг, – пояснил детектив.

– Какая девушка?

– Моя фамилия Стрит, – представилась Делла.

– Тебе здесь не место, сестренка.

– Ладно, – вмешался Мейсон, – если вы так хотите, так и будет. Вы заплатите за все. Но если хотите затеряться, то сделка со мной даст вам шанс.

– Вы поможете мне? – удивился мужчина за дверью. – Не вешайте мне лапшу на уши! Если вы хотите, чтобы я открыл дверь, то приведите кого-нибудь, кого я знаю.

Мейсон повернулся к Полу Дрейку:

– Ждите меня с Деллой здесь, в коридоре. Но если он выйдет, Пол, хватай его.

– И что мне с ним делать?

– Удержи его как угодно. Можешь затолкать обратно в комнату. Пусть будет под домашним арестом.

– Зачем? – спросил Дрейк.

– Чтобы ошеломить его, – пояснил Мейсон. – Но я не думаю, что он выйдет.

Адвокат направился по зловонному коридору к телефонной будке, которая пропиталась затхлым сигарным дымом, и набрал номер полицейского управления.

– Соедините меня с отделом по расследованию убийств, – попросил он, когда ему ответили.

Минуту спустя в трубке послышался голос:

– Здравствуйте, отдел по расследованию убийств.

– Соедините меня с лейтенантом Трэггом по делу чрезвычайной важности, – сказал Мейсон. – Сколько мне ждать, пока ему передадут мою просьбу? С вами разговаривает Перри Мейсон.

Голос на другом конце линии предложил:

– Подождите минуту.

Спустя секунды полторы в трубке раздался сухой голос Трэгга:

– В чем дело, Перри? Вы нашли еще один труп?

– Слава богу, вы на месте, – откликнулся адвокат. – Мне просто повезло.

– В самом деле повезло, – подтвердил Трэгг. – Я забежал всего на минутку – узнать, нет ли каких-либо новостей по делу, с которым сейчас работаю. Что случилось?

– Я хочу с вами встретиться. Мне надо сообщить вам нечто очень важное.

– Труп?

– Нет, трупа пока нет. Но позже может появиться.

– Где вы?

Мейсон рассказал.

– О, – отозвался Трэгг, – да это же совсем рядом с управлением.

– Так вы подъедете?

– Хорошо, – ответил Трэгг. – Сейчас возьму патрульную машину и буду у вас через минуту.

– Я жду вас внизу, у лестницы, – объяснил ему Мейсон. – Это дом без лифта, но нам нужен второй этаж, над ломбардами и ночными клубами.

– Полагаю, я знаю эту дыру, – буркнул Трэгг. – Мы скоро будем.

Адвокат остался возле телефонной будки ждать полицейских.

Двое мужчин подошли к лестнице, остановились около стойки, украдкой оглянулись, увидели Мейсона и направились к нему. Адвокат сделал пару шагов им навстречу. Мужчины оглядели его рост и ширину плеч, посмотрели друг на друга, затем, не сказав ни слова, повернулись и вышли на улицу.

Через несколько минут появился Трэгг, сопровождаемый полицейским в форме, подошел к лестнице, остановился и бросил взгляд в коридор.

Мейсон поспешил к ним.

Трэгг недоуменно, но приветливо глянул на него:

– Ну, Перри, что у вас на этот раз? Послушное орудие перед вами. Где каштаны, которые надо таскать из огня?

– В комнате номер пять, – ответил тот.

– Каштаны очень горячие?

– Не знаю, – признался Мейсон, – но, когда мы войдем и потрясем его немного, думаю, найдем разгадку смерти Лоретты Трент.

– Вы не считаете, что уже все выяснено?

– Вы же знаете, что мне не все ясно, – напомнил адвокат.

Трэгг вздохнул:

– Если бы я вам не доверял, то не приехал бы. Более того, начальство имеет расплывчатую информацию о причине нашего приезда сюда, основанной на подозрении защитника, пытающегося разрушить доводы обвинения, с которыми оно выступает в суде. Если бы это попало в газеты, то история получилась бы не очень красивой, верно?

– Вы когда-нибудь из-за меня попадали в такую ситуацию? – спросил Мейсон.

– Пока нет, и не хочу, чтобы это случилось.

– Ладно, – заключил адвокат. – Поскольку вы уже здесь, пойдемте к комнате номер пять.

Трэгг опять вздохнул и обратился к полицейскому:

– Пойдем посмотрим. Это все, что мы сделаем.

Мейсон повел их к тому месту, где его ждали Пол Дрейк и Делла Стрит.

– Прекрасно, – заметил Трэгг, – кажется, у нас кворум.

Мейсон опять постучал в дверь.

– Уходите! – раздался голос из комнаты.

– Лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств и сопровождающий его полицейский, – объявил Мейсон.

– У вас есть ордер?

– Ордер нам не нужен, мы…

– Подождите, – перебил адвоката Трэгг, – я сам с ним поговорю. Объясните мне, в чем дело?

– В мотеле «Сейнт рест» этот человек был зарегистрирован под именем Карлтон Джаспер. Он является осведомителем, который доложил полиции, что в чемодане у Вирджинии Бакстер пакетики с наркотиками. Сейчас этот человек ждет, когда полиция с ним расплатится и он сможет уехать из города. Это осведомитель-профессионал в отделе, занимающемся наркотиками, и… Фиск, вы хотите, чтобы я рассказывал вашу историю в коридоре?

Раздался звук отпираемого замка, затем отодвинули стул. Дверь открылась, но на цепочку. В щели показались черные блестящие глаза, взгляд остановился на форме полицейского, затем переместился на Трэгга.

– Покажите ваши удостоверения, – потребовал он.

Трэгг достал из кармана документ и поднес к щели так, чтобы человек за дверью мог его рассмотреть.

– Посмотрите, нет ли кого в коридоре? – попросил Фиск.

– Сейчас уже нет, – ответил Мейсон. – А несколько минут назад сюда была запущена пара торпед. Они было направились к вашей комнате, но потом повернули назад, когда увидели, что я могу стать свидетелем их нападения.

Фиск долго не мог снять дрожащими руками цепочку. Наконец дверь открылась.

– Входите, входите, – пригласил он.

Все вошли в комнату – грязную, с провисшей кроватью, тонким, как лист бумаги, ковром, на котором перед дешевым комодом из сосны с зеркалом, искажающим фигуры, были протерты дыры.

В комнате стояли один мягкий стул и один плетенный из тростника, с прямой спинкой.

– В чем дело? Вы должны взять меня под свою защиту, – заявил Фиск.

– Зачем вы подставили Вирджинию Бакстер с наркотиками и почему взяли ее машину у мотеля «Сейнт рест»? – спросил Мейсон.

– Кто вы? – поинтересовался Фиск.

– Я ее адвокат.

– Но мне не нужен подобный рупор.

– Я не рупор, – объяснил Мейсон. – Я адвокат. А вам, мой друг, вот повестка в суд на завтрашнее заседание. Будете выступать свидетелем по делу «Народ против Бакстер».

– Скажите, для какой уловки я вам понадобился? – вмешался в их разговор Трэгг. – Только затем, чтобы вы могли вручить ему повестку?

– Лишь для этого, – бодро откликнулся Мейсон, – если не задумываться как следует. А если подумать, то вы сможете прославиться.

– Вы не имеете права вручать мне повестку, – заявил Фиск. – Я только открыл дверь представителям закона.

– Как могло случиться, что вся машина Вирджинии Бакстер покрыта отпечатками ваших пальцев? – задал новый вопрос Мейсон.

– Пф-ф-ф! Да вы не найдете там ни одного отпечатка!

– А когда полицейские пришли в квартиру Вирджинии Бакстер для обыска по вашему доносу о том, что она хранит у себя наркотики, вам удалось оставить дверь открытой, чтобы потом вернуться в квартиру с человеком, который печатал на машинке Вирджинии.

– Слова, слова, слова, – отмахнулся Фиск. – Я так устал от того, что все что-то на меня навешивают. Послушайте, адвокат, меня обрабатывали настоящие профессионалы. Так что вам, любителям, ничего не светит.

– Когда вы пользовались машиной Вирджинии Бакстер, вы надели перчатки, – проговорил Мейсон. – Но в мотеле «Сейнт рест» перчаток на вас не было. И вы оставили ваши отпечатки по всей комнате.

– Ну и что? Да, признаю, я был в мотеле.

– И зарегистрировались под вымышленным именем.

– Многие так делают.

– И вписали фальшивый номер машины.

– Я записал номер машины по памяти.

Глядя на Фиска, Мейсон вдруг воскликнул:

– Боже мой! Нет ничего удивительного! Фамильное сходство. В каком вы родстве с Джорджем Иганом?

С минуту черные глаза смотрели на Мейсона с холодным вызовом.

– Это мы сможем проверить, – заявил адвокат.

Фиск, казалось, сразу съежился.

– Ладно. Я его сводный брат. В семье я белая ворона.

– И вы сняли номера с машины Игана, естественно, так, чтобы он ничего не заметил, – высказал предположение Мейсон. – Вдруг кому-то понадобится вести розыски по номеру автомобиля.

– У вас есть доказательства? – спросил Фиск.

– Они мне не нужны, – ответил Мейсон. – После того как завтра вы побываете на свидетельском месте, а все газеты поместят вашу фотографию и опубликуют историю о том, как вы занимались доносами и надувательством, преступный мир позаботится о вас лучше меня. Пошли, ребята! – Он повернулся и направился к двери.

Фиск замер на месте, затем схватил адвоката за рукав:

– Нет, нет! Послушайте, можно все уладить! – Затем повернулся к лейтенанту Трэггу: – Я вам все расскажу. Вы сможете мне помочь. Снимите камень с души, и я смогу уехать из города.

Трэгг, пристально глядя на него, произнес:

– Сначала расскажете нам все, от начала и до конца, а уж тогда мы посмотрим, что можно для вас сделать. Вслепую мы не действуем.

Фиск начал:

– У меня были неприятности, большие неприятности, и довольно долго. Однажды Джордж помог мне выбраться из них.

– Кто такой Джордж? – спросил Трэгг.

– Джордж Иган, шофер Лоретты Трент.

Мейсон и Трэгг обменялись взглядами, затем Трэгг повернулся к Фиску:

– Хорошо, продолжайте.

– Я перестал работать на полицию, прервал все свои связи – больше не хотел заниматься этим. Вот тогда-то ко мне и пришла та женщина, которая помогла мне раньше.

– Какая женщина?

– Сиделка Анна Фрич. Пару раз я встречался с ней, кроме того, в течение нескольких лет снабжал ее наркотиками.

– Дальше, – подтолкнул его Трэгг.

– Она была в сговоре с Келвином. Келвин полагал, что можно получить основную часть наследства для него самого, его шурина и их жен, конечно. Поэтому они наняли сиделку, чтобы она ускорила смерть старушки. Они сделали три попытки с мышьяком. Не посмели отравить ее сразу. У нее было плохое сердце, и замысел состоял в том, чтобы приступы рвоты от малых доз мышьяка его изнурили.

Когда старая дама болела в последний раз, Келвин нашел ее завещание. От шока он чуть не отдал концы. Это завещание было необходимо заменить. Им удалось завладеть пишущей машинкой поверенного. Сиделка оказалась хорошей машинисткой. Она уверяла, что если бы у нее было больше времени, то она подделала бы завещание так, что никто не догадался бы.

Они хотели дискредитировать Вирджинию Бакстер, чтобы та их не выдала, поскольку она могла помнить условия настоящего завещания, засадить ее в тюрьму.

Еще хотели либо достать копирку, которую использовали при перепечатке настоящего завещания в кабинете Бэннока, либо запутать все так, чтобы никто не смог добраться до старых бумаг.

Так или иначе, но первое, что надо было сделать, – это засадить в тюрьму эту Бакстер по обвинению в перевозке наркотиков. Тут им понадобился я.

Я сделал то, что мог. Дал взятку служащему, чтобы меня пропустили на летное поле прямо к самолету, якобы за моим багажом. Сделал пометку на багаже этой женщины, как только его сняли с самолета. Потом заявил, что потерялись бирки с моего багажа. Мне сказали, что я должен опознать содержимое чемоданов, поэтому их открыли, но я признался, что вещи не мои. Вот тут-то в суете мне и удалось подложить наркотики в ее чемодан.

Я думал, что после этого меня оставят в покое, потому что сделал все так, как мне велели. Но стоило только связаться с ними, как они уже сели мне на шею. Поэтому мне пришлось взять машину этой женщины и ждать появления машины Джорджа, а затем протаранить ее. Мне очень не хотелось делать этого, но в последнее время Джордж стал относиться ко мне с пренебрежением и… В общем, я не хотел его убивать.

– Ладно, – сказал Трэгг. – Что вы сделали?

– Я сделал то, о чем меня просили, – дрожа, продолжил Фиск, – сильно столкнул машину с дороги. Я же не знал, что она выйдет из-под контроля. Думал, что просто спровоцировал аварию. Весь мой рассказ – правда, теперь у меня камень с души упал.

– Вы воспользовались машиной Вирджинии Бакстер? – уточнил Мейсон.

– Да. Мне сказали, что она будет в «Сейнт рест», и дали номер ее автомобиля. Она ушла в свою комнату устраиваться, а я поставил мою машину и взял ее. Потом, когда все было сделано, вернул ее автомобиль на парковку. Но место, где он прежде стоял, оказалось занято, поэтому я поставил его в другом отсеке. Мне было сказано проделать все очень аккуратно: бампером толкнуть машину Лоретты Трент и потом нанести сильный удар багажником, чтобы машина Бакстер не вышла из строя.

– И сколько же вы за это получили? – поинтересовался Мейсон.

– Одни обещания. Я зол. У меня появились враги, и мне надо скрыться. Эта баба обещала мне за наезд две с половиной тысячи, а отдала всего две сотни. Я не знаю, как вы вышли на меня, но, ей-богу, если я выступлю свидетелем, а газеты опубликуют мой рассказ, то моя жизнь и гроша ломаного не будет стоить. Вы сказали, что видели, как по лестнице поднимались двое наемных убийц?

Мейсон кивнул.

Фиск протянул руки вперед.

– Возьмите меня под стражу, лейтенант, – попросил он. – Защитите меня, ради бога. У меня появился шанс понести наказание за то, что я сделал, но уйти от убийц мне не удастся.

– Кто всем этим заправляет? – поинтересовался Трэгг.

Фиск, дрожа от страха, ответил:

– Я никогда не предам его. Но если дело дойдет до раскрытия карт и мне придется… Ведите меня в камеру, где я останусь один. Защитите меня, помогите удрать, тогда я его назову.

Трэгг посмотрел на Мейсона:

– Похоже, такая возможность у вас может появиться.

Глава 23

Около полуночи Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вернулись в свой офис.

Помощник вахтера, который работал на лифте в поздние часы, обратился к адвокату:

– Какая-то женщина хотела повидаться с вами, мистер Мейсон, сказала, по очень важному делу. Я сообщил ей, что вы обещали вернуться, как бы поздно ни было, и она решила ждать.

– Где она?

– Не знаю. Вышла пройтись, наверное. Она заходила четыре или пять раз, спрашивала, не пришли ли вы.

– Как она выглядит? – поинтересовался Мейсон.

– Такая благородная дама. Лет шестидесяти. Седые волосы. Элегантная одежда. Спокойный, не фальшивый голос, но что-то явно тревожило ее.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я буду наверху, у себя в кабинете. Буду там долго, потому что должна подъ-ехать Вирджиния Бакстер. Вот тогда можно будет считать рабочий день законченным.

– И какой день! – добавил Пол Дрейк.

– Вирджиния Бакстер?! – воскликнул лифтер. – Вы имеете в виду ту девушку, против которой возбудили дело об убийстве?

– Ее освободят, – объявил Мейсон. – Лейтенант Трэгг скоро привезет ее сюда в полицейской машине.

– Откуда вы знаете? – удивился лифтер, восхищенно глядя на Мейсона. – Вы ее вытащили, да?

– Мы ее вытащили, – усмехнулся Мейсон. – Поедемте.

Лифт взлетел на нужный этаж.

– Ладно, – произнес Дрейк, – я пошел к себе, приведу в порядок дела. Что ты собираешься делать с этой сиделкой?

– Наш друг лейтенант Трэгг взял инициативу в свои руки. Скоро прочтешь в газетах о гениальных дедуктивных умозаключениях лейтенанта Трэгга. И может быть, даже о том, как он дал возможность Перри Мейсону принять участие в обнаружении главного свидетеля по делу об убийстве Трент.

– Да, не сомневаюсь, вся слава достанется ему, – согласился детектив.

– Не ему, а Главному управлению. Так должна вестись игра. Встретимся утром, Пол.

Мейсон взял Деллу Стрит за руку, и они направились в его кабинет.

Он открыл своим ключом дверь, включил свет, со вкусом зевнул и шагнул к электрической кофемолке.

– Сколько нам ее ждать? – спросила Делла Стрит.

– Думаю, десять-пятнадцать минут, – ответил Мейсон. – Трэгг привезет Вирджинию сюда и предоставит мне вытаскивать ее из всей этой каши. Он не хочет, чтобы эта информация каким-то образом просочилась в газеты. Трэгг…

Раздался робкий стук в дверь. Мейсон подошел и открыл ее.

Высокая женщина с седыми волосами поинтересовалась:

– Вы мистер Мейсон?

– Да, – кивнул тот.

– Я не могла больше ждать, – проговорила она. – Я должна была прийти к вам. – И вопросительно посмотрела на Деллу Стрит.

– Мой секретарь, Делла Стрит, – представил ее адвокат и после секундного колебания добавил: – Делла, а это, если я не ошибаюсь, Лоретта Трент.

– Совершенно верно, – подтвердила дама. – Я не могла допустить, чтобы события дошли до того, что бедную девочку осудили бы. Я должна была прийти к вам. Полагаю, вы сможете каким-то образом защитить меня, пока мы не выясним, кто пытался меня убить.

– Присядьте, – предложил Мейсон.

– Я была настолько простодушной, мистер Мейсон, – призналась она. – Ни о чем подобном и подумать не могла до тех пор, пока доктор Элтон не попросил сиделку взять образцы моих волос и ногтей. Одно время я занималась изучением симптомов различных отравлений, так что догадалась, в чем дело.

Потом, когда та машина намеренно столкнула нас с дороги, Джордж Иган крикнул: «Прыгайте!» – и я прыгнула. Немного содрала кожу, но, к счастью, осталась цела.

В моей сумочке не было пятидесяти тысяч долларов, как вы сказали на суде, но наличных у меня было достаточно, чтобы позаботиться о себе.

Я видела, что Джордж ранен. Но направилась к шоссе, и почти сразу же остановился какой-то автолюбитель. Он подвез меня до кафе. Я позвонила в полицию и сообщила об аварии. Они сказали, что тотчас высылают туда патрульную машину.

Тогда я решила, что самое время залечь на дно, и пусть постепенно все выясняется. Мне хотелось узнать, кто стоит за всем этим.

– Ну, теперь выяснили? – спросил Мейсон.

– Когда в суде зачитывали завещание… я никогда в жизни не испытывала такого шока.

– Это завещание, как я понимаю, фальшивое?

– Безусловно! – быстро отреагировала она. – Подлинные там одна или две страницы, все остальное – поддельное. В моем завещании говорилось, что я пришла к выводу: все мои родственники лицемеры, просто ожидающие моей смерти, безынициативные, не способные себя обеспечить. Поэтому я завещала сестрам довольно скромную сумму с тем, чтобы их мужья сами начали зарабатывать.

Я хранила завещание, по моему мнению, в надежном месте. Но, должно быть, они все-таки нашли его, изъяли подлинные страницы, заменили их на поддельные и решили избавиться от меня.

– Очевидно, вас ожидает еще одно потрясение, – сообщил Мейсон. – Не только ваши родственники хотели поторопить вашу смерть, но и ваша сиделка. Она хорошая машинистка и участвовала вместе с Келвином в создании фальшивого завещания. Возможно, рассчитывая на высокий процент дальнейшего бессрочного вымогательства. Эти люди опасались только одного: как бы Вирджиния Бакстер не вспомнила условий настоящего завещания. Поэтому сделали все, чтобы ее показания выглядели никчемными.

Я рад, что с вами все в порядке. Когда вашу сумочку не нашли в машине, я допустил мысль, что вы живы. Но Вирджинии Бакстер из-за вас пришлось пережить тяжелые времена. Остается только надеяться, что вскоре все забудется. А сейчас мы ждем ее здесь.

Лоретта Трент открыла сумочку.

– К счастью, у меня с собой чековая книжка. Если я выпишу вам чек на двадцать пять тысяч долларов, мистер Мейсон, этого будет достаточно? И конечно же, чек на пятьдесят тысяч долларов вашей клиентке в качестве компенсации за то, что ей довелось пережить.

Мейсон улыбнулся Делле Стрит:

– Думаю, если вы выпишете чеки, миссис Трент, то Вирджиния Бакстер появится здесь в ту же минуту, как только вы поставите свою подпись. И на все ваши вопросы ответит вам сама.