6.
Настя ждала этого визита. Шел третий день, как она не выходила на работу. Чтобы обострить положение, она позвонила Приленской и заявила:
— Вот что, Елена Андреевна, меня твоя контора не устраивает. Почему я должна отдавать вам шестьдесят процентов от своего собственного тела? За что? Мужики ко мне и так липнут, как мухи на мед. При этом я имею выбор, а по твоим указкам мне приходится иметь дело с онанистами, импотентами и извращенцами. Ради чего? Нет, меня твое посредничество больше не интересует. Хватит с тебя и тех уродок, которыми ты торгуешь в три смены. Прощай, подружка.
Такая наглая атака не могла остаться безнаказанной. И она дождалась, когда месть пришла и позвонила ей в дверь. Риск, разумеется, был, и немалый. Какие козни подготовила ей Приленская, предугадать невозможно. Выходить из квартиры Журавлев ей запретил. Вадим обследовал чердаки дома напротив и нашел следы. К тому же на одной из чердачных дверей был заменен висячий замок. Он отличался от других, типовых, висящих во всех подъездах, и с первого взгляда было понятно, что куплен совсем недавно. Масло еще осталось на корпусе. Возникло предположение, что Настю может убрать снайпер. Хотя уверенности в этом не было. Слишком целенаправлено, и следствие начнет копать глубже в поисках причин. Гораздо проще проломить строптивой бабенке череп где-нибудь в тихом местечке и утащить у нее сумочку. В этом случае убитую женщину будут рассматривать как случайную жертву гастролеров. Поиск сконцентрируется на схожих преступлениях, а жертвой никто интересоваться не станет. Но сколько времени у киллеров хватит терпения ждать жертву в подворотнях, если она третьи сутки не выходит из дому? Баба есть баба: сядет на телефон и растрезвонит своим подругам о притоне. По Москве поползут слухи. Нет, распространяться о своем заведении Приленская никому не даст.
Настю убьют дома, инсценировав квартирный разбой. Так надежнее всего. По этой причине Метелкин и Журавлев дежурили вместе с Настей. Но как устроить прием убийце, они еще не придумали. Его надо взять при нападении. Иначе из него слова не вытянешь. Мол, я перепутал квартиру, не туда попал. Настя и сама не робкого десятка, может за себя постоять.
Решили свести риск к минимуму, но как? Надо же дать возможность убийце напасть. Квартирные воры не используют огнестрельное оружие, а значит, обезвредить их будет проще. Решили действовать по обстоятельствам.
Обстоятельства сложились не в их пользу.
На звонок дверь пошла открывать Настя. Журавлев и Метелкин встали за дверью в комнате. У Вадима был пистолет, наследство отца, но он его не носил, так как стрелять все равно не стал бы. Метелкин к оружию не имел отношения. Кинокамера или фотоаппарат — другое дело. С ними он, что называется, чувствовал себя в своей тарелке.
На пороге стояли двое мужчин в милицейской форме. Один — кряжистый, уже немолодой, в погонах майора. Второй — в звании капитана, худой, долговязый, лет тридцати. Лица серьезные и вовсе не страшные, без угрозы во взглядах.
Майор показал свое удостоверение, и оно, как показалось Насте, было подлинное.
— Вы — Анастасия Викторовна Ковальская? — спросил старший.
— Совершенно верно.
— У нас к вам несколько вопросов. Разрешите войти.
— Заходите.
Вадим и Женя все слышали, перебежали от двери к окну и спрятались за плотными занавесками.
— Без моего сигнала ничего не предпринимать, — строго приказал Журавлев. — Пока насилия не будет, рыпаться бесполезно.
— Их же двое!
— А нас сколько? Ты берешь того, что справа, я — того, что слева. Сбивай с ног ударом головой в живот.
— Ладно, разберемся.
Дверь полностью открылась.
— Проходите, — пригласила поздних гостей хозяйка.
Снимать свои куртки они не стали, но ноги На пороге вытерли. Сели за круглый обеденный стол. У Насти появились сомнения в том, что за ней пришла смерть. Достаточно одного беглого взгляда, и станет ясно, что девушка в квартире одна. Зачем они время теряют понапрасну?
— Анастасия Викторовна, мы накрыли притон в Москве, который прикрывался вывеской «Проектное бюро». Работающих там женщин пришлось распустить. У нас нет статьи закона о запрете проституции. Но содержатели притонов попадают под статью. Нами задержана некая Приленская Елена Андреевна. На ее столе в момент задержания мы нашли вашу учетную карточку как работницы заведения. На вашей фотографии стоял крест, начерченный красными фломастером, и надпись: «Убрать!» Как мы поняли, вы отказались от сотрудничества с Приленской. Это так?
— Допустим. Если мы говорим без протокола, то я отвечу на ваши вопросы.
— В таком случае без вашей помощи нам не обойтись. Дело в том, что свидетельств о работе девушек по вызову у нас достаточно. Но сами девушки не признают участия Приленской в своей деятельности. Проще говоря, они ее выгораживают. Причины непонятны. Скорее всего, они запуганы.
— И не только, — тихо сказала Настя. — Вы лишили их работы, средств к существованию. Они понимают, что если Приленскую отпустят, то притон восстановят. Зачем же им рубить сук, на котором они сидят?
— Вы согласились бы на очную ставку с Приленской? Нам нужно только одно — чтобы вы указали на женщину и сказали: «Да, она меня нанимала на работу в качестве проститутки». Уверяю вас, вся информация о вашем недавнем прошлом не выйдет из стен управления.
— Я могу подтвердить это. Приленская — главная сутенерша. Когда?
— Сегодня.
— Но уже поздно.
— У нас иссякает срок задержания Приленской. Если мы не предъявим ей обвинение до полуночи, то будем вынуждены ее отпустить. Сами понимаете, что, выйдя на свободу, она тут же исчезнет и заметет все следы. Нам нужны основания для ее задержания, пока мы не нашли все учетные карточки и договора, подписанные женщинами и самой Приленской. Мы на машине. Доставим вас туда и обратно, можете не волноваться.
Настя задумалась. Победили ее решительный характер и убедительность майора. Если ждешь убийцу, то и сам Господь Бог покажется преступником, а так нельзя. Если Приленская арестована, то она обязана содействовать следствию и предоставить им все необходимые материалы и доказательства. Настя встала.
— Я готова, мы можем ехать. Вот только плащ возьму.
Они вышли в коридор, девушка сняла плащ с вешалки и открыла дверь. Через пару секунд она захлопнулась.
— Ну ты что? — спросил Метелкин, когда они вышли из укрытия.
— Ничего. Настя правильно поступила. Высунь мы нос наружу, нас тоже взяли бы как сутенеров.
— Надо ехать следом за ними.
— Так мы и сделаем.
Они вышли на площадку. Лифт не работал третий день, его, конечно, чинили, но через час Журавлев его ломал. Они хотели, чтобы убийца на шестой этаж поднимался и вниз спускался пешком, если хотел бы ускользнуть. А значит, неизбежно повстречал бы кучу свидетелей. Но только не сейчас. Шел двенадцатый час ночи, люди ложились спать. Сыщики отчетливо слышали гул Настиных каблуков, стучащих по ступенькам. Они спускались не торопясь. Журавлев и Метелкин последовали за ними, стараясь не создавать шума.
— Это не убийцы, — шептал Мелекин. — В квартире у них был отличный шанс. Упустили!
— Майор врет. Какая дура будет зачеркивать фотографию красным фломастером и писать слово «убрать!» Такие команды отдаются устно. Какой идиот станет умышленно оставлять против себя улики?
— Так, значит, они…
Внизу хлопнула дверь подъезда. Настины партнеры бросились следом, перескакивая через ступени.
Когда они выскочили во двор, от подъезда отъехал зеленый «уазик» с надписью на борту: «Милиция». Они ринулись к «жигулям» Журавлева. «Четверка» была припаркована метрах в десяти от подъезда.
Машина, как на зло, не заводилась. Вадим чертыхался, а «уазик» удалялся в сторону ворот по узкой проездной дорожке между гаражами и тротуаром.
— Давай, Дик! Давай… Упустим.
Машина завелась и тут же заглохла. Метелкин замолк. Произошло то, чего никто не ожидал: «уазику» преградил дорогу автобус. С разных сторон к фургону бросились выросшие из-под земли омоновцы с автоматами и в масках. Но водитель «уаза» не растерялся и начала подавать назад. Сделать разворот ему места не хватало.
Журавлеву удалось вновь запустить двигатель. Он отъехал от обочины и поставил машину поперек дороги. Фургон с разгона ударил по «четверке», смяв правую перегородку. Метелкин оказался блокированным в машине, но не пострадал. Журавлев выскочил, но его помощь никому не потребовалась.
С десяток вооруженных бойцов уже вытаскивали шофера в милицейской форме и его напарника из машины и, заламывая им руки, валили на землю. Настя вышла сама. Все произошло так быстро, что разложить действия каждого по полочкам невозможно.
И тут еще один сюрприз. Появился руководитель группы захвата с рацией в руке ив наглаженном мундире — сам майор Марецкий.
— Глянь-ка, Дик, Степа! Опять он нам дорожку перебегает.
Журавлев и Марецкий не были закадычными друзьями, но знали друг друга с детства. Учились в одном классе, потом заканчивали вместе юрфак, но дальше их пути разошлись. Вновь их столкнуло дело, когда еще Марецкий ходил в капитанах в одном из райотделов, а Дик, промышляя аферами, и не думал о частном сыске. С тех пор их дорожки очень часто пересекались.
К Насте они подошли одновременно. Марецкий спросил:
— С тобой все в порядке?
Журавлев открыл рот одновременно, но вопрос прозвучал иначе:
— Цела?
На оба вопроса Настя ответила:
— Работнички!
И этим было все сказано. Ее и впрямь могли убить или покалечить, пока она находилась в салоне.
— Привет, Дик, — холодно сказал Марецкий и подал старому приятелю руку. — Давно не виделись.
— А тебе не приходила в голову мысль, Степа, что Москва слишком маленький городишко и нам двоим в нем тесновато? Вечно мы друг другу на ноги наступаем.
Марецкий сделал вид, что ничего не слышал.
— И давно вы вышли на этих мужиков? — Майор кивнул на двух милиционеров в наручниках, которых обыскивали омоновцы.
— Нет. Сегодня.
— А Настю на живца выставили?
— А ты, Степа, что о них можешь сказать?
— Много. Придется нам всем ехать на Петровку и разбираться, кто и про что знает.
Журавлев вздохнул.
— Опять вынуждаешь к сотрудничеству?
Настя добавила:
— Наши условия, Степан, тебе известны. Сначала ты все нам выкладываешь, потом мы тебе.
— Ладно, сторгуемся.
— А как ты здесь оказался? — вдруг спросил Вадим.
— Хотели взять этих субчиков с поличным. Смотрю, они к Насте во двор приехали…
— А почему именно ко мне? — удивилась девушка.
А потому. Пусть здесь только одни молодые незамужние живут, но если дело пахнет керосином, то приехать могут только к тебе.
— Но они могли меня убить в квартире?
— Они не убивают. Они — поставщики палача и доставляют живой товар туда, где его умерщвляют. Обычно они оглушают женщин и выносят из дома. Но я решил, что слишком рискованно тащить тело целых шесть этажей вниз, учитывая, что лифт не работает. Боялся, они не смогут убедить тебя пойти с ними добровольно. Однако убедили.
— Да, Степа. Я девушка податливая. И все-то ты рассчитал.
— Что дальше, Степан Яковлевич? — спросил омоновец.
— В автобус и на Петровку. Их машину экспертам, они уже ждут. И помогите убрать с проезжей части «четверку».
Метелкин уже выкарабкался из машины через водительскую дверь.
— Привет, Степа! Как это тебя сюда занесло?
— Так же как нас сейчас занесет на Петровку, — ответила Настя.
Совещание в кабинете Марецкого проходило в новом составе. От профессионалов выступали тяжеловесы в лице майора Марецкого и следователя по особо важным делам подполковника юстиции Задориной. Со стороны сыщиков-частников выступали Журавлев, Метелкин и Настя Ковальская.
К удивлению Ксении, Марецкий выложил, можно сказать, посторонним все подробности дела. Она вообще со скептицизмом относилась к частному сыску и не понимала откровений коллеги, а потом, наконец, существует такое понятие, как тайна следствия.
После совещания Ксения изменила свои взгляды, но до результатов еще было далеко.
Говорила Настя:
— У нас есть слайды всех женщин, которые были найдены в лесу. Мы знаем их имена, и нужно провести идентификацию. Сейчас это возможно с помощью анализов ДНК, медицинских карт, особенно стоматологических, и привлечения к делу родственников.
— А вы уверены, что имеете слайды тех самых женщин? — упорно сопротивлялась Задорина.
— Конечно, если ваши эксперты не ошиблись. Один пример. Женщина с татуировкой в виде цветка на ягодице. По заключению экспертов, она погибла в двадцатых числах февраля. Зоя Морозова пропала двадцать шестого февраля после того, как уволилась из притона и решила заняться собственным бизнесом. Я говорю о ресторанной проституции. У Морозовой наколота точно такая же татуировка, она была проституткой и исчезла в то же время. В общей сложности, по нашим выводам, из притона ушли двенадцать женщин с той же целью или по другим причинам. Больше о них никто никогда не слышал и не видел их. А теперь главное. Я сама устроилась в этот притон и, проработав там неделю, исчезла. Результат вы сегодня видели. За мной приехали посланцы смерти. Руководит притоном та самая жена профессора, при помощи которой из института Сербского освобожден головорез. За мной сегодня пришел санитар Меняйло в форме майора милиции. Благодаря тому, что вы обнаружили наклейки «Милиция» и «Военная прокуратура» в его машине при несанкционированном осмотре и взяли его под контроль, я была спасена. Мне кажется, тут все понятно и все сходится. Остается неясным ряд вопросов, которые с ходу не решить. Где профессор Поплавский и какова его роль в иерархической лестнице самого крупного в Москве, а то и во всей стране бизнеса по предоставлению сексуальных услуг людям с пухлыми кошельками? Второй вопрос касается поиска киллера в черном пальто, которое он уже сменил на плащ, но все еще прячет заячью губу под усами? Кто заменил убитого головореза? К кому меня везли Меняйло с напарником? Эти вопросы решаемы. Но как развалить всю империю, я не знаю.
— Одновременно накрыть все филиалы в Москве, — твердо заявила Задорина. Складывалось впечатление, что мужчин в кабинете не было. Разговаривали только женщины. Может, мужчинам не очень удобно рассуждать на тему проституции? Они лишь переводили взгляды с одной на другую. Две красавицы, есть на что посмотреть, но такие разные. Когда Настя сказала, что сама устроилась в притон, Ксению покоробило и в ее взгляде появилась нескрываемая брезгливость.
— Филиалами дело не ограничивается. Существует центр, который с помощью ОМОНа не возьмешь. Там сотни девушек, которые из наложниц превратятся в заложниц. Но сейчас о центре говорить рано. Мы должны закончить разработку центра, и вы нам в этом помочь не сможете.
— А кто же сможет? — усмехнулась Задорина.
— Послушай, Ксеня, извини, я баба простая, так уж сразу на ты перейду. Но думаю, тебе слабо появиться среди сотни мужиков в одних чулочках. А мне не слабо. И армия не поможет.
— Любой притон можно накрыть.
— И что дальше? Арестуешь десяток сенаторов, депутатов, генералов, министров и кучу их жен, которым тоже стали глотки резать. Там высокие чины из прокуратуры тоже появляются. Дальше-то что? Дело ваше уйдет в архив на следующий день. Искать нужно организаторов, а не обслуживающий персонал и клиентов.
— Где же этот центр?
— Скажу, но не сейчас. У вас и без того работы хватает. Только Приленскую не трогайте. Она жена Германа Поплавского, темной личности. Но, могу добавить, хороший довесок. Комплекс центра строился по проекту родного брата профессора, Юрия Поплавского. И тут еще одна деталь. Пять лет назад Юрий Поплавский создал проект загородной резиденции нашему именитому олигарху Тихвинскому. Насколько вам известно, Тихвинский выигрывает на аукционах все подряды и за последние несколько лет он взлетел до недосягаемых высот. Президенты меняются, а олигарх продолжает быть любимчиком у сильных мира сего и не упускает ни одного аукциона, скупает государственные заводы-гиганты, которые не доходят до аукционов, как и целые корпорации. За что он получает такую высокую оценку своей деятельности?
— Я не понимаю вас, Настя, — продолжая обращаться на вы, сказала Задорина. — Какое отношение к нашему разговору имеет Тихвинский?
— Никакого. У меня нет фактов. Но чтобы поставить супербизнес проституции на уровень городов, центров и филиалов, нужны средства. По нашим прикидкам, миллионов пятьдесят или сто. В долларах, а не в тугриках. Усадьбу Тихвинскому строили больше года. Знаменитый архитектор и руководитель проекта все это время общался с олигархом. Ведь только после долгого общения можно подкинуть идею о создании секс-индустрии магнату, который занимается цветными металлами и нефтью. Хочу напомнить, что речь идет о миллионах, а не о тысячах. И если вы сейчас думаете, что снимете сливки с верхушки, а все остальное мелочи, то как раз наоборот. Вы снимите пену, чтобы суп стал вкуснее. Уберете Приленскую, наймут на ее место Иванову. Брать надо того, кто платит и заказывает музыку. А до этого мы еще не доросли. Займитесь погибшими женщинами, санитаром, подготовьте доказательную базу, а через пять — семь дней мы вам подбросим дровишек в огонь.
— В принципе я согласен, — подал голос Марецкий. Задорина возмутилась:
— А мое мнение тебя уже не интересует?
— Не волнуйся, Ксеня. Я с этими ребятами работаю не первый год. Об их подвигах уже книжки пишут. И потом, Настя права. Чтобы меряться силой с врагом, надо его знать и понимать, какими приемами он пользуется. Иначе нет смысла выходить на ринг.
В кабинете повисла пауза.