Глава 26 Tikai-Miti

Первое открытое заседание было назначено на мокуёби [109] . Уже к 18 часам к зданию Клуба стали собираться люди. Они стояли вокруг его витрин, ни одна из которых не была освещена. Шёл дождь, и пришедшие держали зонты. Это были клерки многочисленных офисов, расположенных на Гинзе, студенты, учителя, работники государственных и муниципальных организаций. Токийские таксисты замедляли ход своих длинных лимузинов, чтобы разглядеть это странное собрание. Два или три такси остановились, из них вышло несколько человек в дорогих костюмах.

Ровно в 18: 30 все витрины Клуба вспыхнули ярким неоновым светом, двери открылись, выпустив двух молодых людей в смокингах. Похожие как братья, с волосами, зачёсанными назад, руками, скрещенными на груди и глазами, поднятыми над толпой, они заняли позицию справа и слева от входа. Всем стало ясно, что это Волонтёры Клуба. Кто-то из собравшихся с опаской смотрел на хищные чёрные туфли из дорогой кожи, кто-то спрашивал соседа, можно ли входить. Наконец, решительно настроенный гость сделал попытку приблизиться к дверям. «Братья» не пошевелись. Собравшиеся образовали воронку. Напирали сзади, началась сутолока. Это ещё больше привлекло внимание зевак. Не каждый вечер в Токио происходит что-то интересное!

Прошло полчаса. Ровно в 19:00 «смокинги» превратились в живых людей. Одновременно взявшись за створки дверей, они бесшумно закрыли их. Последней в Клуб удалось попасть молодой японке в яркой жёлтой куртке. Несколько человек замешкались, и теперь стояли в недоумении.

В этот момент тёмно-зелёная спортивная машина остановилась перед входом. Молодая женщина в коже и ботфортах выскочила с пассажирского сидения. С места водителя поднялся молодой человек, одетый как якудза. Выйдя из машины, намеренно хлопнул дверцей и направился к дверям, держа в руках длинный чёрный зонтик, напоминающий катану. Девушка нервно нажала на звонок, пока молодой мужчина что-то говорил по маленькому телефону. Двери не открылись. Более того, в этот момент неожиданно погасли витрины и неоновая вывеска «Клуб Великий Порядок И-Го». Девушка повернулась к своему спутнику и что-то прокричала ему в лицо. Он ответил ей тем же. Тогда она выкрикнула ему оскорбление, которое услышали на противоположной стороне улицы. «Якудза» положил в карман пиджака телефон и наотмашь ударил свою спутницу по лицу. Это было неслыханно! Люди, стоявшие у входа в Клуб, приняли решение ретироваться, и поэтому продолжение скандала никто не видел.

Успевшие войти попали в узкую, освещённую настенными канделябрами, гардеробную. Девушки в белых кружевных передниках и перчатках помогали гостям снять пальто и поставить зонты. Прибывшие снимали обувь и примеряли одноразовые тапочки с эмблемой. Тапочки были сделаны на редкость добротно и навевали мысли о том, что их неплохо было бы забрать с собой. На стенах гардеробной висели тёмные зеркала, здесь же были двери в уборную и несколько картин европейских художников. На одной из них в стиле карандашной графики была изображена худая обнажённая сорокалетняя женщина с жилистыми крыльями за спиной. Её крупный острый нос был неприемлем с точки зрения японского канона красоты. Более подробно разглядеть картины времени не оставалось. Гостей уже звали туда, где должна была состояться речь Инструктора Клуба.

В зале стояли русские антикварные стулья с высокими спинками. Ровно в 19: 20 передняя стена задрожала, и начала расходиться в стороны. Когда занавес раздвинулся, все увидели полного молодого человека, полулежащего в широком кресле. Что-то в его облике было очень подозрительным.

— Коротышка! — прозвучал чей-то удивлённый шёпот.

«Человек в кресле» оглянулся и строго посмотрел в зал. Сцена была освещена розоватым светом, который подчёркивал жирные волосы «полулежащего».

— Кхе, кхе, — откашлялся освещённый человек.

(Зал затаённо примолк.)

— Все, кто пришёл сегодня в Клуб, поступили правильно!

(Оживление.)

— Наш клуб особенный. Все должны это хорошо понимать! Я думаю, вы уже успели заметить некоторые детали, — говорящий улыбнулся и обвёл зал странным взглядом.

В первом ряду сидел высокий японец с тростью. Набалдашник из чистого серебра был выполнен в виде головы лягушки-каппа [110] . Обладатель жирных волос улыбнулся обладателю трости.

— Мы не соревнуемся ни с кем в крутости и дизайне. Мы сосредоточены на том, чтобы понять, где в Го стратегия и что такое стратегия. Мы хотим научиться объяснять стратегию Го десятью разными способами. Десятью! А на меньшее мы не согласны. Мы хотим разобраться, почему чёрные камни — чёрные, а белые — белые, — выступающий еле заметно кивнул высокому японцу в первом ряду. — Но нам нужно понять не только белые и чёрные, но и красные и зелёные камни. Какие камни отвечают за порядок, а какие — за хаос! Кто знает ответы на эти вопросы?

— Но стратегия только для высоких данов? Не так ли? — спросил голос, раздавшийся среди молчания.

— В Го каждый ход — новая стратегия! — Инструктор обвёл глазами присутствующих. Его юношеские бакенбарды победно курчавились, одна из них казалась гуще другой.

— Скажите, каково первое правило Го? — спросил молодой японец аскетического вида.

— Первое правило в том, что в Го с тобой играют двое людей. Это первое и главное правило Го!

— Сумимасэн! — раздался голос из заднего ряда, — Ватаси-ва, Сюсаки дэсу. Сицумон ни котаете кудасай [111] !

Несколько голов повернулось, пытаясь разглядеть того, кто вступил в разговор. Задававший вопрос не был похож на великого игрока прошлого. Скорее, на преподавателя одного из колледжей.

— Да?

— В Вашем клубе будут играть профессионалы?

Молодой человек прошёлся по сцене в своих красных плюшевых туфлях. Зал молчал, тишина становилась давящей.

— Вы сравниваете нас с клубом Нихон Киин? Но что представляет собой клуб Нихон Киин? — Он сделал драматическую паузу, но никто не решился заполнить её своим ответом.

— Группу прилавков в китайском стиле? — Инструктор сделал ещё одну паузу, и обвёл глазами зал. — Так ведь?

Японец с тростью разговаривал с японкой средних лет. Женщина кивала, держа в руках маленькую белую собачку с живыми подвижными глазами. Заметив, что Инструктор нуждается в помощи, господин подмигнул выступающему и, повернувшись вполоборота к залу, заговорил вслух. Большинство присутствующих не поняло, кто говорит и почему. Но его это совершенно не волновало. Он говорил медленно, растягивал слова, создавалось впечатление, что он долго прожил за границей.

— Не могу не согласиться с молодым человеком. Нашему поколению тяжело видеть, как мелочная торговля проникла в некогда могучий и приближённый к традиции организм. Дух наживы и стяжательства вытеснил всё здоровое из некогда знаменитого места. А люди? Что же произошло с людьми? Вы называете их профессионалами? А с какой стати, позвольте Вас спросить? Вы знаете этимологию этого слова?

Говоривший поднялся, и зал подивился его высокому росту. Опираясь на трость, он держался весьма вальяжно, играя роль аристократа-инкогнито. Никто из сидящих не знал «этимологии слова профессионал», поэтому высокий господин продолжил своё выступление, не перебиваемый никем.

— «Профессионал» — слово людей Запада. Оно родилось в недрах католической конфессии. Поэтому возникает вопрос, какое отношение имеет «профессионал» к традиции Го? В чём может быть профессия, когда за пределами дворца за Го рубили головы?

(Молчание зала.)

— Вы говорите, профессионалы! — господин-инкогнито обращался не только к Сюсаки-сану. Казалось, он ведёт диспут со своими старыми идеологическими противниками. — Это руины человеческих существ. Руины, носящие на себе знаки материальной и духовной отверженности. Но история учит эволюции. История учит нас тому, что Великие сущности не исчезают бесследно! Они перемещаются туда, где их ценят и чтут. Клуб Великий Порядок И-Го — место, которое можно создать собственными руками. Я лично решил играть здесь и предлагаю другим присоединиться и оставить всё мелочное, всё преходящее за дверьми этого додзё. Такое же решение принял мой сын. Он намерен посещать клуб вместо занятий в университете. — Господин поискал глазами кого-то в зале, но не найдя, продолжил свою мысль. — Откуда берётся отвага, решимость, мужество? Почему для одних что-то возможно, а других — нет? Я предлагаю думать над этими вопросами. Размышлять над ними. Пусть они помогают нам выйти на истоки понимания. Ведь понимание не даётся автоматически. Это подобно тому, как простое заучивание игровых комбинаций ни к чему не привело японских профессио налов. Все они, все до единого, — выступающий сделал ударение на последнем слове, — потерпели сокрушительное поражение от молодых корейских игроков и что самое страшное — навсегда отказались от дальнейших попыток борьбы! Духовный и энергетический онанизм, внутреннее бессилие, уклонизм, жажда мелкой наживы — вот та питательная среда, в которой расцвели ядовитые бациллы интеллектуального поражения Японии. Прочь толстую мозговую кость! Я спрашиваю вас, вы хотите, чтобы Япония продолжала двигаться по пути деградации?!

— Нет, нет! — раздалось из зала несколько неуверенных голосов.

Выступающий перевёл дух.

— Продолжайте, юноша! — господин с тростью обернулся к сцене. Получив команду, Инструктор вскочил, и заговорил быстро и напористо.

— Почему мы решились на такой акт, а другие не смогли на него решиться?

(Затаённое молчание зала.)

— Я тоже спрашиваю вас! Вы хотите, чтобы Япония стала интеллектуальной и духовной рабыней своих соседей?

— Нет! — раздались более уверенные голоса.

— Вы хотите, чтобы ваших детей и внуков называли слабаками Азии?!!

— Нет!!! — взорвался зал целым хором голосов.

— И я не хочу этого также сильно, как не хотите этого вы! — Выступающий встал во весь свой небольшой рост, а затем резко сел обратно, положив ногу на ногу. В этот момент гости снова обратили внимание на ярко-красные туфли и молодые курчавые бакенбарды. Он массировал брови кончиками указательных пальцев. Казалось, Инструктор устал или испугался произнесённого. Неожиданно он поднялся, и голосом конферансье провозгласил. — Поэтому мы собрались здесь, в этом зале! И именно здесь японская идея начнёт своё новое Восхождение! Здесь, в этом возрождённом Клубе, мы отольём новый гобан, здесь поставим заново отлитые камни!

(Тишина.)