Разыскной рапорт № 3
Ваше превосходительство!
За истекшие часы ситуация резко изменилась. Я пришел к твердому мнению, что для Джокера готовится хитро задуманная западня. Руководствуясь косвенными сведениями, могу непременно свидетельствовать, что в этой афере участвуют как минимум несколько лиц. А именно: бельгийский подданный Пьюро, некто Навлоцкий и, разумеется, господин Веронин. Главным в этом трио, несомненно, является бельгиец, если он бельгиец.
Мне удалось установить, что этот господин на самом деле крупнейший аферист мирового масштаба, который просто так не приедет в Россию. Располагаю совершенно точными сведениями, что Пьюро (или, возможно, Пьеро, хотя склоняюсь к мысли, что это кличка – от имени Пьетро), разузнав о тайне Джокера, попытался организовать на него покушение. Но покушение сорвалось. После чего Джокер был вынужден бежать в Россию, где надеялся скрыться бесследно. По Пьюро и здесь его выследил. И явился сам, хотя и в сильно измененном обличье. Но глаз Джокера распознал обман. Он понял, что имеет дело со старым врагом. Только теперь у него отрезан путь к отступлению.
Дело в том, что подручные Пьюро – некто Навлоцкий и господин Веронин – на самом деле являются не теми, за кого себя выдают. В данный момент не имею доступа к картотеке преступников империи, но могу дать слово, что видел их лица в ящике «Мошенники». Теперь понятно, почему Пьюро нанял таких подручных. Полагаю, что и семья Веронина ненастоящая, особенно его красавица дочь.
Все эти сведения были получены мною путем агентурной работы и обошлись в двести рублей, которые я заплатил камердинеру Лотошкину. Этот ловкий малый, оказывается, в услужении у Джокера с самой Америки, где шлялся без работы и чудом устроился на такое теплое место. Он никогда не против заработать лишнюю копейку. Обещает при первой возможности допустить меня к чемоданам Джокера, чтобы я смог выполнить порученное дело.
Однако в данный момент вынужден думать, как спасти Джокера от неминуемой гибели. Можно быть уверенным, что Пьюро попытается обложить его со всех сторон и напасть неожиданно. Здесь уже Джокеру несдобровать и деваться некуда, кругом снег, он сам загнал себя в угол. Если разыскиваемая вещь попадет в руки Пьюро, моих сил не хватит, чтобы ему противостоять. Следовательно, надо действовать, как мы привыкли у себя в жандармском корпусе. А именно: бить на опережение.
Немного поразмыслив, что делать, я пригласил Лотошкина для секретного разговора и объяснил, какая опасность угрожает его хозяину. Со смертью Джокера он останется без работы. А в России с американским паспортом и без связей он не устроится нынче даже приказчиком. Эта новость сильно взволновала моего приятеля. Он стал просить моего совета. И, разумеется, я подсказал ему, что надо делать. Используя мастерство Джокера, надо нанести удар первым и в самое слабое место. Этим местом у Пьюро, несомненно, является Навлоцкий и Веронин. Я был столь убедителен, что Лотошкин обещал приложить все усилия, чтобы достучаться до хозяина.
И мои усилия достигли цели. В обед, который, надо сказать, был омерзительным, в зал явился Джокер и при всех вызвал Навлоцкого и Веронина на дуэль, фигурально выражаясь. Пьюро был настолько сражен мастерским ударом, что сидел тише воды ниже травы. Турнир назначен на ближайший вечер. Как видно, мои мысли Лотошкин донес отменно. Джокер выставил такие условия, что, имей я волшебный дар к картам, ни за что бы не сел с ним за стол. Тут дело пойдет, что называется, о жизни и смерти.
Этот опасный ход имеет следующие выгоды. Пьеро и компания теперь связаны по рукам и ногам: они ничего не могут сделать с Джокером, иначе подозрение сразу падет на них. Тогда им придется иметь дело со столичной полицией, что в их планы, разумеется, не входит. С другой стороны, вызов поставил их на край бездны: если Джокеру удастся выиграть, в чем я ни секунды не сомневаюсь, они будут разорены. То есть разорен будет кошелек Пьюро – этот Веронин. И опять-таки они ничего не смогли предпринять, чтобы вернуть деньги. Покушение на Джокера будет раскрыто в считаные минуты, и вся эта шайка угодит за решетку, о чем я непременно постараюсь.
Таким образом, стратегическая инициатива, как это называют штабные офицеры, полностью перешла ко мне. Наконец я могу не сомневаться в успехе.
Между тем, пока будет идти битва не на жизнь, а на смерть, я воспользуюсь всеобщим интересом и смогу беспрепятственно пройтись по чемоданам Джокера. Лотошкин обещал мне это устроить. Правда, заломил цену в триста рублей. Аппетиты проходимца растут по часам. Но ради дела я готов пойти на любые жертвы, которые, надеюсь, будут мне компенсированы.
Время, оставшееся до турнира, намереваюсь посвятить изучению местности, на случай возможного бегства Пьюро и компании. Несмотря на железную силу моего хода, остается непредвиденный случай, который может поставить все с ног на голову. Чего я по собственному опыту опасаюсь и сделаю все возможное, чтобы его предотвратить.