Глава 60. Про дирижабли и реактивную авиацию
Были и плохие новости. Немцы нанесли удар там, где не ждали — они скрытно скопили большие силы и начали стремительное наступление на Югославию и Румынию. Почему я знаю про неожиданность? Очень уж взвинченным был тон телеграммы, которой меня направляли в Воронеж. Там прямо так и было написано — реактивные самолёты нужны нашей военной авиации срочно.
Я и сам знаю, что срочно потому, что в это же самое время уже идут испытания истребителя-перехватчика БИ-1 с жидкостно-реактивным двигателем. Тем самым, где для окисления керосина используется азотная кислота. Насколько я помню — этот аппарат затянуло в пикирование, когда он слишком сильно разогнался — этот эффект пока нашими авиаторами не изучен, потому что с ним никто ни разу не встречался.
Ну да до таких скоростей ещё добраться нужно с нашими-то еле живыми турбореактивными двигателями. А пока мы с Мусенькой сели на поезд и поехали в Воронеж через Москву. Наш с нею семейный самолёт, тот, что я сделал, ещё работая в аэроклубе, больше года никто в воздух не поднимал, а у меня за домашними делами не дошли руки осмотреть машину и привести её в порядок — каркас-то у неё деревянный — мог и подгнить.
До столицы добрались без происшествий и ни капельки не удивились, когда на вокзале нас встретил Василий Сталин.
— Девочек провожаю — посажу их в поезд на Молотов, а вы никуда не уходите. Есть разговор.
— Да полно тебе, мы и сами хотели бы посмотреть на наших героинь — обрадовалась Мусенька.
Перешли с вокзала на вокзал и успели обменяться словечком-другим с восходящими звёздами советской геологической науки. Это надо было видеть, какими завидущими глазами смотрели на нас окружающие — какие-то заштатные майоры, а уже знакомы с самими алмазницами! На Васю, одетого в штатское, вообще внимания не обращали. Он ведь не просто так, а носит аккуратную мужицкую бородку — ему не хочется быть узнанным.
Словом, поезд ушёл, а мы остались.
— Проблема у меня, — не стал тянуть резину «внучок». — Отец не даёт ни Ан-224-х, ни даже «Крыльев танка», а мне нужно перебрасывать к нам в «Васюки» кучу техники. Тракторы, автомобили, рудничное оборудование.
— Не части, Васятка, — остановила его моя заботливая. — Что за такие за Васюки?
— Вы улетели, и остался я один лётчик на всю экспедицию. Мой позывной и написали на всех самолётах.
— Про позывной мы знаем, — кивнул я. — Вась на свете много, а идентификатор должен быть уникальным, поэтому в полку у Бюхель тебе и присвоили наименование «Васюк», что и «Вася» и «Васёк» оказались заняты.
— И «Василь» и даже «Василёк», — согласился начальник нашей партии. — Пришлось соглашаться на «Васюк», потому что «Васяк» как-то неправильно звучало. Так вот, прилетает к нам в лагерь местное Якутское начальство, выходит на лётное поле, осматривается и говорит:
— Надо же — одни сплошные Васюки! — это потому что написано на всех стоящих по краю поля самолётах. А слово первого председателя комитета партии, это, считай, закон. С тех пор во всех документах только такое название и фигурирует. Словно из «Двенадцати стульев». Только на название наплевать, вы мне скажите, как я до моих Васюков теперь технику довезу? Зимой по льду? Или железную дорогу строить прикажете? Или… ну, папа сказал, что вы подскажете.
— Дирижаблем, — ответил я.
— А где его взять?
— Строили перед войной. Значит, где-то должны лежать.
— Не тупи, Субботин, — фыркнула Мусенька. — Подними глаза! В небе над Москвой целые поля зенитных заграждений из твоих любимых дирижаблей. Значит, их где-то всё ещё делают. Так что, внучок, разберись и воспользуйся.
— Это же просто аэростаты! — воскликнул Вася.
— Это — да, аэростаты. Но делают их там же, где делали дирижабли. Посмотри — даже форма продолговатая, причем — с хвостовыми стабилизаторами — то есть, одни и те же люди их строили, исходя из одних и тех же соображений. Ну, и эти аэростаты, и настоящие дирижабли.
— То есть, ты виделся с отцом, — перевела стрелки разговора моя несравненная.
— Да, поговорили. Он меня похвалил и наказал продолжать в том же духе. А вы нынче куда?
— Сначала съедим по мороженому, потом в парке покатаемся на каруселях, а вечером сядем на поезд и укатим в Воронеж.
— Э! — только и ответил Василий Иванович. — Не хотите говорить — не надо. Но, вообще-то у меня тут машина — подкину, куда хотите.
— Мы, русские, дома ездим в комфортабельном метро, — отрезал я на автомате.
— А за границей — на танке, — добавила Мусенька. — Ты домой-то, когда возвращаешься?
— Послезавтра. Наталья с Сашей вернутся из Ленинграда, да и полетим обратно к себе.
— Кланяйся нашим Васюкам на Якутской земле.