– Вы их видели?

– Так же отчетливо, как вас сейчас.

– И не упомянули об этом на следствии?

– А какой смысл?

– Почему никто другой их не заметил?

– Следы были ярдах в двадцати от тела, и никто просто не обратил на них внимания. Я бы и сам их не заметил, если бы не знал о легенде.

– На болоте много овчарок?

– Конечно, но это были следы не овчарки.

– Вы говорите, следы были крупные?

– Огромные.

– И к телу они не приближались?

– Нет.

– А какая в ту ночь была погода?

– Было сыро.

– Но дождя не было?

– Нет.

– Вы можете описать аллею?

– Да. Это дорожка примерно восьми футов в ширину, обсаженная тисом. Высота кустов двенадцать футов, и растут они так густо, что пробраться через них невозможно.

– Между кустами и дорожкой есть что-нибудь?

– Да, полосы травы по обеим сторонам, шириной шесть футов.

– Насколько я понимаю, в определенном месте заросли тиса прерываются калиткой?

– Да, это выход на болота.

– Других проходов нет?

– Ни одного.

– То есть, чтобы попасть на Тисовую аллею, нужно либо выйти из дома, либо пройти через калитку?

– В конце дорожки есть беседка, можно пройти через нее.

– А теперь скажите, доктор Мортимер, это очень важно… Следы, которые вы заметили, были на дорожке или на траве?

– На траве следов бы не осталось.

– Они были с той же стороны, что и калитка?

– Да, с той же стороны, что и калитка.

– Чрезвычайно интересно. Еще одно. Калитка была закрыта?

– Заперта на висячий замок.

– Какова высота калитки?

– Около четырех футов.

– То есть через нее несложно перелезть.

– Да.

– А что было обнаружено возле калитки?

– Ничего особенного.

– Как, неужели никто не догадался осмотреть это место?

– Я сам осмотрел там все.

– И ничего не заметили?

– Заметил. Сэр Чарльз простоял там пять-десять минут.

– Как вы это определили?

– Пепел дважды упал с его сигары.

– Превосходно! Ватсон, нам повезло со свидетелем! Но были ли там какие-то следы?

– На гравии на этом пятачке было много следов самого сэра Чарльза, но других отпечатков я не увидел.

Шерлок Холмс нетерпеливо хлопнул себя по колену.

– Эх, если бы я был там! – воскликнул он. – Судя по всему, это чрезвычайно интересное дело, к тому же дающее самые широкие возможности для применения научного метода. К сожалению, вся информация, которую содержала на себе эта посыпанная гравием дорога, давно уже смыта дождем и растоптана башмаками любопытных прохожих. Ох, доктор Мортимер, доктор Мортимер, если бы вы сразу обратились ко мне! Это непростительная ошибка с вашей стороны.

– Чтобы обратиться к вам, мистер Холмс, мне бы пришлось придать огласке факты, а я уже объяснял, почему не хочу этого делать. К тому же… к тому же…

– Что?

– Существуют такие области, в которых бессильны даже самые проницательные и опытные сыщики.

– Вы хотите сказать, что в этом деле замешана мистика?

– Я этого не говорил.

– Не говорили, но думаете.

– После всего этого, мистер Холмс, мне стало известно о некоторых подробностях, которые не вписываются в рамки обычного.

– Например?

– Я узнал, что до того как произошло несчастье, несколько человек видели на болотах какое-то существо, похожее на демона, преследующего род Баскервилей. Оно не может быть ни одним из известных науке животных. Все, кто его видел, в один голос утверждают, что это огромное призрачное создание, светящееся в темноте. При виде него человек поневоле испытывает ужас. Я устроил перекрестный допрос свидетелей. Среди них были один селянин, весьма трезвых взглядов на жизнь, кузнец и фермер, который держит хозяйство на болотах. Все они слово в слово повторяют описание адского пса из легенды. Могу вас уверить, что во всей округе царит страх, никто не решается выходить ночью на болото.

– А сами-то вы как человек, связанный с наукой, верите, что здесь замешаны сверхъестественные силы?

– Я уже и не знаю, во что верить.

Холмс пожал плечами.

– Что ж, – сказал он, – в таком случае я объявляю, что берусь за это дело. Я по мере сил борюсь со злом, но бросить вызов самому прародителю зла было бы, конечно, несколько самонадеянно. Однако вы ведь согласитесь, что следы на земле вполне материальны?

– Пес из легенды тоже был достаточно материален, чтобы вырвать у человека горло, но все же имел дьявольскую природу.

– Я вижу, вера в сверхъестественное крепко засела у вас в голове. Но скажите-ка, доктор Мортимер, если вы так воспринимаете это дело, почему вы обратились ко мне? Вы утверждаете, что смерть сэра Чарльза не поддается расследованию, и тут же просите меня сделать это.

– Об этом я вас не просил.

– В таком случае, чем же я могу быть вам полезен?

– Посоветуйте, как мне поступить с сэром Генри Баскервилем, который приезжает на вокзал Ватерлоо… – доктор Мортимер посмотрел на часы, – ровно через час с четвертью.

– Это наследник?

– Да. После смерти сэра Чарльза мы навели справки. Оказалось, что его наследник занимается фермерством в Канаде. По дошедшим до нас сведениям, это весьма достойный молодой человек. Я говорю не как врач, а как доверенное лицо и душеприказчик сэра Чарльза.

– Если я правильно понял, других наследников нет?

– Ни одного. Кроме сэра Генри мы смогли проследить судьбу лишь еще одного родственника, Роджера Баскервиля. Это младший из трех братьев – сэр Чарльз был старшим. Средний брат умер совсем молодым, но успел оставить сына – этого самого Генри. Роджер считался паршивой овцой в их семействе. От своих предков он унаследовал упрямый и деспотичный характер и, как мне рассказывали, был как две капли воды похож на Хьюго Баскервиля, чей портрет хранится в семье. В Англии Роджер не ужился, сбежал в Центральную Америку, где и умер в 1876 году от желтой лихорадки. Генри – последний из Баскервилей. Через час пять минут мне нужно встретить его на вокзале Ватерлоо. Я получил телеграмму о том, что сегодня утром он прибыл в Саутгемптон. Итак, мистер Холмс, что же вы посоветуете?

– Почему бы ему не отправиться в дом, где жили его предки?

– Вам это кажется естественным, не правда ли? Но ведь все Баскервили, которые жили там, плохо кончили… Я почти уверен, что если бы сэр Чарльз перед смертью успел поговорить со мной на эту тему, он бы не разрешил мне привозить последнего представителя старинного рода и наследника огромного состояния в эту обитель смерти. Хотя, с другой стороны, нельзя отрицать, что приезд сэра Генри – единственная надежда на процветание всей нашей округи. Если Баскервиль-холл опустеет, все труды сэра Чарльза пойдут насмарку. Я очень боюсь, что могу оказаться под властью собственных интересов, поэтому-то и обращаюсь к вам за советом.

Холмс ненадолго задумался.

– Проще говоря, – сказал он, – вы считаете, что вмешательство темных сил делает Дартмур небезопасным для Баскервиля, верно?

– Могу ответить лишь более длинной словесной конструкцией: существуют определенные доказательства, свидетельствующие о том, что, возможно, это действительно так.

– Вот именно. Но согласитесь, если ваша сверхъестественная теория верна, темным силам так же легко причинить зло молодому человеку в Лондоне, как и в Девоншире. Ведь как-то нелепо было бы представлять себе дьявола, власть которого ограничивается какой-нибудь приходской ризницей.

– Если бы вам, мистер Холмс, пришлось самому столкнуться с подобными вещами, вы бы не рассуждали об этом так легкомысленно. Насколько я понимаю, вы полагаете, что молодому человеку находиться в Девоншире ничуть не опаснее, чем в Лондоне. Он приезжает через пятьдесят минут. Что мне делать?

– Возьмите кеб и вместе со своим спаниелем, который сейчас царапает когтями мою дверь, отправляйтесь на Ватерлоо встречать сэра Генри Баскервиля.

– А потом?

– Потом ничего ему не рассказывайте до тех пор, пока я не решу, что делать дальше.

– И сколько вам на это понадобится времени?

– Сутки. Завтра в десять часов, доктор Мортимер, я буду чрезвычайно рад снова видеть вас у себя, и мне бы очень помогло, если бы вы захватили с собой сэра Генри Баскервиля.

– Хорошо, мистер Холмс. – Мортимер записал на манжете напоминание о встрече и торопливо направился к лестнице, рассеянно посматривая по сторонам. Однако, прежде чем он спустился, его остановил оклик Шерлока Холмса.

– Еще один вопрос, доктор Мортимер. Вы говорите, что несколько человек видели этого призрака на болотах до смерти сэра Чарльза Баскервиля?

– Да, трое.

– А после его кто-нибудь видел?

– Я не слышал об этом.

– Благодарю вас. Всего доброго.

Холмс уселся в кресло с удовлетворенным видом, возникавшим у него на лице всякий раз, когда ему приходилось сталкиваться с каким-нибудь необычным и интересным делом.

– Уходите, Ватсон?

– Да, если я вам не нужен.

– Нет-нет, мой дорогой друг, я ведь обращаюсь к вам за помощью, только когда дело доходит до непосредственных действий. Этот случай просто великолепен, даже в какой-то степени уникален. Когда будете проходить мимо магазина Брэдли, не могли бы вы попросить его прислать мне фунт самого крепкого табака? Благодарю вас. Было бы просто замечательно, если бы вы также нашли возможность не возвращаться до вечера. Потом мне было бы весьма любопытно сравнить ваши выводы по поводу этого интереснейшего дела со своими.

Я знал, как много значили для моего друга уединение и спокойствие, когда ему необходимо было сконцентрировать умственную энергию, чтобы обдумать мельчайшие детали показаний, придумать параллельные версии, все это сопоставить, взвесить и решить, что считать важным, а что – несущественным. Поэтому я провел весь день в клубе и на Бейкер-стрит вернулся только вечером. Было уже девять часов, когда я снова открыл дверь нашей гостиной.

Сначала мне показалось, что у нас был пожар – в комнате стоял такой густой дым, что свет лампы, стоящей на столе, был почти неразличим. К счастью, когда я вошел, мои страхи рассеялись, потому что в нос мне ударил такой резкий запах крепкого табака, что я даже закашлялся. Сквозь густую пелену я увидел Холмса, он сидел в своем любимом кресле с черной глиняной трубкой в зубах. Вокруг него были разбросаны несколько рулонов бумаги.

– Простудились, Ватсон? – спросил он.

– Нет. Это дым…

– Да, в комнате, должно быть, действительно довольно дымно, раз вы обратили на это внимание.

– Довольно дымно? Да здесь дышать нечем!

– Так откройте окно! Вы, я вижу, весь день провели в клубе.

– Господи, Холмс!

– Я прав?

– Да, но как…

Он рассмеялся, видя мое удивление.

– Ватсон, у вас такая естественная реакция, что мне доставляет удовольствие пробовать на вас свои скромные силы. Подумайте сами, джентльмен уходит из дому в дождливый день, когда все улицы в лужах и грязи, и возвращается вечером в совершенно чистой одежде, даже на шляпе и туфлях нет ни одного пятнышка. Следовательно, он провел весь день в каком-то одном месте. Закадычных друзей у него нет. Значит, где он был? Разве это не очевидно?

– Должен признать, достаточно очевидно.

– Мир полон очевидных истин, которых никто не замечает. А где, по-вашему, был я?

– Гм, наверное, тоже не выходили из комнаты.

– Наоборот, Ватсон. Я побывал в Девоншире.

– Мысленно?

– Разумеется. Мое тело оставалось в этом кресле и, как я погляжу, успело за время моего отсутствия выпить две большие кружки кофе и выкурить огромное количество табака. Когда вы ушли, я попросил принести мне из магазина Стамфорда военно-геодезическую карту этого района болот, и мой дух витал над этим местом весь день. Я позволил себе надеяться, что не заблужусь там.

– Карта, наверное, подробная.

– Очень. – Он развернул один из рулонов и положил себе на колени. – Вот район, который нас интересует. Баскервиль-холл посередине.

– А вокруг него что, лес?

– Думаю, это Тисовая аллея, хотя название здесь не указано. Она проходит по этой линии, справа от нее, как видите, болото. Вот это небольшое скопление домов – деревушка Гримпен, где находится штаб-квартира нашего друга, доктора Мортимера. В радиусе пяти миль почти нет других домов. Вот Лафтер-холл, который упоминался в разговоре, а в этом доме, возможно, живет натуралист… Стэплтон, если я правильно запомнил его фамилию. Вот две фермы: Хай-тор и Фоулмайр. В четырнадцати милях отсюда – главное здание Принстаунской тюрьмы. Между этими разрозненными пунктами и вокруг них сплошное безжизненное торфяное болото. Вот, выходит, на какой сцене разыгралась трагедия, ко второму акту которой мы с вами можем иметь непосредственное отношение.

– Дикие места.

– Да, декорации подходящие. Если дьявол и впрямь вознамерился вмешаться в дела людей…

– Что же, и вы верите в сверхъестественное объяснение?

– Дьявол может иметь подручных из плоти и крови, разве не так? Для начала нам предстоит решить два вопроса. Первый – было ли вообще совершено преступление, и второй – что именно было совершено и как. Конечно же, если опасения доктора Мортимера верны и мы действительно имеем дело с силами, выходящими за пределы обычных законов природы, наше расследование не будет иметь смысла. Но, прежде чем принять эту версию, мы обязаны проверить все остальные варианты. Если не возражаете, давайте закроем окно. Знаете, я считаю, что спертый вохдух помогает концентрации мысли. Конечно, я не призываю лезть в сундук всякий раз, когда нужно хорошенько подумать, хотя такой логический вывод и напрашивается из моего тезиса. Ну а вы что, думали над этим делом?

– Да, я весь день думал.

– И к каким выводам пришли?

– Чрезвычайно запутанная история.

– Да, дело действительно из ряда вон выходящее. Хотя у нас есть некоторые отправные точки. Изменение характера следов, например. Вы можете это объяснить?

– Мортимер сказал, что сэр Чарльз часть пути по аллее прошел на цыпочках.

– Он всего лишь повторил то, что какой-то болван сказал во время следствия. Зачем Баскервилю могло понадобиться идти по аллее на цыпочках?

– Тогда как вы это объясняете?

– Сэр Чарльз бежал, Ватсон. Бежал сломя голову, спасая жизнь. Потом его сердце не выдержало, и он упал на землю лицом вниз.

– Отчего же он бежал?

– В этом-то и вопрос. Кое-что указывает на то, что он был напуган до полусмерти еще до того, как побежал.

– Что именно?

– Я склонен думать, что то, что его так напугало, приблизилось к нему со стороны болота. Если это действительно так, а это вероятнее всего, только человек, охваченный смертельным ужасом, мог бежать не к дому, а от него. Если принять во внимание показания цыгана, сэр Чарльз бежал с криками о помощи в том направлении, где помощи можно было ожидать меньше всего. Но опять же, кого он дожидался в ту ночь? И почему ждал на Тисовой аллее, а не в доме?

– Вы считаете, он кого-то ждал?

– Это же был немолодой человек, к тому же больной. Конечно, вполне возможно, что он просто вышел прогуляться перед сном, но на улице ведь было сыро и неприятно. Стал бы сэр Чарльз стоять на одном месте пять-десять минут, как по пеплу сигары определил доктор Мортимер, который, как оказалось, наделен более практическим складом ума, чем я предполагал?

– Но Баскервиль имел привычку выходить по вечерам.

– Не думаю, что он каждый вечер проводил у калитки столько времени. Наоборот, судя по рассказу, сэр Чарльз старался держаться подальше от болота. В ту ночь он кого-то ждал. На следующий день он должен был ехать в Лондон. Дело начинает вырисовываться, Ватсон. Появляется ясность. Вы не передадите мне скрипку? Давайте отложим дальнейшие размышления по этому делу до завтрашнего утра, когда будем иметь удовольствие встретиться с доктором Мортимером и сэром Генри Баскервилем.