Глава 3. Лето в книжном и новые драконы

Благим намерениям Андрея по поводу Леды сбыться было не суждено. Едва юноша вернулся в город и встретился со старой подругой, как скромная девушка, что подарила ему себя в Ингале, сразу же отошла на второй план.

В качестве поощрения за все подтянутые «хвосты» и закрытую сессию родители Алисы наградили дочь путевкой на теплое море. Какое именно, пусть выберет сама. Утром, пока оба еще нежились в постели, отмечая встречу, Алиса решила посоветоваться с Андреем:

— Ну, решай, может, Турция?

— Лисенок, у меня дела в городе, столько планов, сейчас не до того. Еще надо документы оформлять, мы с ребятами в Калининград едем, все очень серьезно.

— Ну, опять вернешься оттуда загруженный, весь в себе, месяц будешь отходить! Это что, обязательно? Пусть теперь копают другие, ты уже засветился на всю область. Тебя везде знают.

— Мне самому это нужно, я должен.

Девушка обиженно надула губки, потом сменила гнев на милость, уложив рыжую голову на плечо Андрея:

— Давай хоть на десять дней выберемся куда-то, мне хочется отдохнуть, да и тебе не помешает, если с деньгами напряг, мои ведь помогут, ты маме нравишься, путевку возьмет на двоих.

— Алис, я не бедный, мне тоже предки могут деньжат подкинуть, просто я не собирался на курорт. Я вот думал…

— В Египет?

— Не-ет! Мы были прошлый год, не понравилось.

— Тайланд?

— Слушай. Если уж ехать, то ближе к Европе, ты в Греции была? В Италии? Памятники, музеи… древняя культура, вот там бы я побывал.

— Какой разговор! Давай пока на сайте «Глобуса» посмотрим, что у них сейчас интересного, потом в агентство и сразу закажем. Давай, Андрюш? Ведь последний год остался доучиться, надо набраться сил перед дипломом, меня последняя сессия, вообще, выжала как лимон. Ты видишь, я хожу сама не своя, я в салоне уже не была неделю, все забросила, мне из тренажерки звонят, ищут, где я потерялась. Ничего не хочу, у меня стресс, понимаешь, мне нужно расслабиться. Море… песочек белый, вилла на двоих… я тебя так буду там любить…

Андрея вдруг кольнули воспоминания о мимолетных встречах на практике в Ингале. Не то, чтобы парню стало совестно перед Алисой за то, что встречался с другой, пока своя подруга в тяжких муках пересдавала экзамены. Просто вспомнились невзначай робкие ласки Леды, ее доверчивость и открытость.

«А я подлец, поступил с ней паршиво. И Алиска просто так не отцепится. И море… На море я бы тоже не прочь».

Словно угадывая тайные сомнения Колосова, опытная в делах сердечных Алиса продолжала уговоры, умело совмещая слова с поглаживаниями и поцелуями:

— Миленький, мы же так хорошо отдохнем. А потом сразу в работу свою с головой, материалы для диплома подготовишь, защитишься всех круче и в аспирантуру.

— Да-а уж! Тебе-то явно туда соваться не стоит. Умишко-то девичий…

Алиса очень даже легко проигнорировала небрежное замечание в свой адрес, уверенная, что женский ум заключается, прежде всего, в умении быть привлекательной и нужной для тщательно выбранного мужчины. А ученых старых дев Алиса видала, да вот хотя бы пара их преподавательниц. Ну, пусть они доценты, профессора, а семьи-то нет, да и сами выглядят как археологические находки, что веками лежали в земле, ни одеться толком не умеют, ни причесаться, заброшены и неухожены, а еще женщины… Да, кто польститься на такую рассохшуюся амфору? Не все, конечно, есть и элегантные исключения, но они лишь подтверждают Алисино правило: «Женщине не место в науке! Пусть этим занимаются мужчины!»

— Сама-то куда после учебы собралась?

И снова девушка простила Колосову некоторое раздражением в тоне, все ведь ясно — устал человек, шутка ли, больше недели в палатке спал, а еще комары, каша из котелка и никаких удобств. И Алисочка далеко, обнять ночью некому. О том, что у нее может появиться соперница, девушке даже в голову не могло прийти, настолько Алиса Плотникова была уверена в себе и своей неотразимости в глазах мужской половины универа. А что касается будущего, то для нее оно предельно понятно:

— Меня тетя Света обещала в департамент устроить, в торгово-промышленную палату области. Там скука, конечно, всякие бумажки писать, отчеты, сводки, но, говорят, бывают очень интересные мероприятия, иностранные делегации, поездки всякие. Вот недавно встреча была с послом Франции, тетя Света сама его по местным музеям водила, картины показывала, ишимские ковры ручной работы с цветами на черном поле. Француз остался доволен. Сейчас китайцев ждем. Я попробую, конечно, если не пойдет у меня там, то к маме в салон, куда же еще. Главное, высшее образование у меня будет, а работать… можно и для души. Правда, ведь, заинька? Ты же меня прокормишь, если что?

— В школу-то идти не хочешь, ребятишек учить?

— Ой, насмешил! Я, что, с дуба рухнула, по-твоему? В школу — нервы трепать, не-ет, это для неудачников!

— Почему сразу — неудачников, там сейчас вроде платят неплохо…

— Овчинка выделки не стоит, я тебе говорю. Ты знаешь, какие сейчас дети отмороженные? Это полный улет, отвечаю!

Последние фразы Алисы здорово задели Андрея. Для себя он, правда, уже давно все распланировал четко: дипломная работа по высшему разряду, потом аспирантура и суровые будни исследователя, защита диссертации, ученая степень и любимое дело — лекции, встречи с молодежью, общественное движение. Каждый год новая блестящая статья, научные открытия…

Но вот порой перед глазами вставали ряды парт и гудел беспокойный улей детских голосов. Андрей любил школу, вспоминал годы своей учебы с сентиментальной улыбкой, навещал старых учителей и всегда радовался выступлениям перед подростками. Одно из любимейших его дел. Те мальчишки и девчонки, что приходили в их маленький музей «Эхо памяти» уж точно не были «отмороженными», они живо интересовались историей родного края, с блестящими глазами рассматривали пожелтевшие треугольнички солдатских писем с фронта, фотографии тех, кто ушел на войну молодым, да так молодым и остался, пропал без вести для родных, был найден и «возвращен домой» усилиями отряда тюменцев.

Юные посетители музея хотели знать больше, они задавали вопросы, высказывали гипотезы. Андрею было с ребятами легко, он чувствовал себя в своей стихии, гордился своими знаниями «старого поисковика», чувствовал неподдельное уважение молодежи. Он был нужен, он делал что-то важное и полезное, а значит, и жил не зря.

А теперь слова Алисы вдруг разом показали, какие все же они разные — этот будущий доцент исторических наук и капризная «светская» красавица, мама которой владеет сетью салонов красоты в городе. И каким только ветром занесло эту девушку на истфак…

— Понимаешь, я бы на «финансы и право» пошла, но с алгеброй у меня совсем глухо, да и скука там — зубри эти законы сутками, все-равно по специальности работать я не собираюсь, мне только диплом о высшем образовании надо, мама условие поставила. А так, я бы сразу к ней администратором, мама обещала, что подарит мне потом свою «Алису», я даже знаю, что там нужно поменять, дизайн фойе уже устарел, у меня идей куча, я так развернусь…

Андрей вздохнул, нехотя выбрался из кровати и поплелся в ванную, слыша за спиной легкие шаги и щебетание девушки.

— Ну, что мы решили, я в «Глобус» звоню, ага? Я бы от Италии не отказалась… Тоскана… настоящее кьянти, лазанья… старинные крепости… там же «Сумерки: новолуние» снимали, представляешь?

— Ага… зарождение этрусской цивилизации, Леонардо да Винчи, Алигьери и Микеланждело… Едем, Алиса, едем в Тоскану, зайка… Звони…

А вот Леде Михайловой знойная Италия точно не грозила. Более того, девушка всерьез подумывала о том, чтобы на остаток лета устроиться продавцом-консультантом в магазин букинистической книги. Зарплата мизерная, зато какое это интересное занятие. И подруга — Ирина, бессменный сотрудник магазина как раз нуждается в отпуске, а найти стоящую подмену на три недели в разгар лета почти за «гроши» довольно непростое дело.

— Ледушка, выручай! Я буду тебя на выходные отпускать, только дней пяток продержись, я с Лешиком в деревню съезжу. Раз в год бабушку видит пацан, а там красотища сейчас, речка почти у дома, ягод у родителей полно. Ну, что ребенку в городе торчать, такая жара.

— Да, поезжай хоть на десять дней, я совершенно свободна, у меня все родственники в городе теперь.

— Леда, ты Ангелочек просто! Я тебе сейчас про последнее поступление расскажу. К нам дедуля такой забавный повадился, все полки облазил, кажется, он историком в школе был и сейчас пишет книгу о разных кладах, что в округе попрятаны. Карту составил, где золото Колчака искать, где Ермак татарское серебро припрятал, умора! Так вот, я для него отложила пару книг по истории края, очень уж он просил.

Этот дедушка всегда по пятницам заходит, завтра жди. Только с ним держись особенно вежливо, а то он вспыльчивый и еще болтун, как начнет свои лекции читать, не остановишь… И про то, как у нас в Тюмени саркофаг с телом Ленина прятали в годы войны, и про декабристов, и про народные восстания…

— Не переживай, справлюсь! Я слушать умею. Поезжай спокойно.

— Еще одна девушка должна за Крапивиным прийти, она все его издания собирает, сама студентка-филолог. Вот, смотри, еще Лагунова ей предложишь, вчера только принесли. Леда! Представляешь, в одном томе все произведения Лагунова для детей, а какие иллюстрации… Совсем люди книги не ценят, даже не поморщилась дама, когда я сказала, что только за сто пятьдесят рублей могу принять. Такую книгу и отдать за полкило пельменей!

— Не самых лучших… — понимающе вздохнула Леда, пару дней назад столкнувшаяся с некоторой дилеммой, стоя у холодильника в гипермаркете.

— О том-то и речь. Также всю «Анжелику» обещали забрать. Одна солидная тетя хотела увезти на дачу и читать в гамаке, как «французскую классику». О, вот еще чуть не забыла, смотри, что нам недавно сдали — Русско-ненецкий словарь, аж 1941 года издания. Их же больше потом, вообще, не выпускали! Если знаток придет, просто будет в восторге, да этой книжице цены нет! Я бы в музей отнесла, да не имею права, а самой покупать, знаешь, триста рублей тоже на дороге не валяются.

— Всего триста? Я сейчас же отцу позвоню, кто-то из его знакомых заберет сегодня же.

— Давай, давай, если много чего раскупят, хозяйка премию тебе выпишет, я похлопочу. Галина Иванна, вообще, классная тетка, она, по-своему, филантроп, денег куча, личная строительная фирма на двоих с мужем, а вот держит эту книжную лавку чисто для души. Книжки, говорит, люблю с детства, особенно старые, это — моя ностальгия, память о родителях, они всю жизнь собирали… Во, как человек книги понимает! Сейчас мало таких.

— Я тоже понимаю, да книги стали очень дорогие, вот только ваши «подержанные» и спасают, да еще папа часто раньше дарил. Сейчас-то ему не до меня, сыновья растут, им же много чего надо, и телефоны по последней моде и компьютеры, чтобы поддерживали современные видеоигры, от сверстников не отстать. Я у него ничего не прошу, папа и так мне все положенное выплатил.

— Так, значит, пацанам надо, а тебе нет? Ты посмотри, посмотри, во что одета, на тебя же только «колхозники» и позарятся, почему не красишься-то совсем? Ага, ясно… На хорошую косметику денег нет, а дешевка нам не катит, знаем уже, проходили. Леда, тебе надо устраивать личную жизнь, надо искать парня…

— Ира, тебя сын, наверно, дома ждет?

— Намек ясен, уже исчезаю! С ключами разберешься? Ну, давай, не скучай, со старичками-книголюбами не кокетничай, среди них тоже бывают маньяки. А, потому, как любил говаривать дядя Козьма Прутков — бди! Ну, пока, аривидерчи, детка! До связи!

— Пока-пока!

Ровно две недели провела Леда этим летом среди потрепанных и даже почти новеньких книг в букинистическом магазинчике, что размещался в подвале недалеко от городской Администрации. Посетителей, надо признать, было мало. Знала, Иришка, когда брать отпуск, все завзятые книголюбы на даче сейчас или в разъездах, внуками занимаются, а то и закатыванием банок на зиму, а может, просто слушают шепот прибоя где-то на дальних берегах, качаясь под пальмами в гамаке.

В основном магазин посещали женщины средних лет, выбирали любовные романы карманного формата в мягкой обложке, таких книжечек было навалом, несколько полок и большая плетеная корзина в углу. Серия «Шарм», «Соблазны» и «Алая роза» разбирались за день, а через пару дней возвращались обратно, ожидая новых покупательниц. Стоили такие книжицы всего двадцать-тридцать рублей за штуку, чего же не купить на вечерок развлекательное чтиво? Такой же популярностью пользовались книги Донцовой и других мастериц «веселого детектива», а также брошюрки по эзотерике, цветоводству, кулинарии и фитнесу. Ну, естественно, серия «Исцели себя сам», «Пробудись к свету», «Взрасти в себе мага и покори мир» и все такое прочее…

Леда охотно наводила порядок в своем книжном царстве, по-новому расположила томики на стеллажах, распечатала на компьютере броские заголовки, выделила место для новинок, что исчезали в сумках покупательниц, словно горячие пирожки: Дина Рубина, Пелевин, Рой, Стивен Кинг, Ремарк, Мопассан…

Также Леда поняла, что в магазине не задерживаются богато иллюстрированные издания с советами стилистов и дизайнеров, книги с глянцевыми переплетами по шейпингу и прочим способам улучшения женской фигуры. А подарочные энциклопедии для детей, особенно новехонькие, вообще, разбирались в лет.

«Как они к нам попадают? Неужели дети совсем не читают такие роскошные книжки, уму не постижимо, как можно это не любить, тут одни картины чего стоят, одни названия будоражат душу: «Мифология», «Корабли мира», «Страны и континенты», «Чудеса света»… И все это уйму денег стоит в «Книжных столицах», а мы принимаем за копейки и с небольшой накруткой продаем. Зато как же рады наши покупатели, обнаружив за двести рублей чудесный подарок внуку, что увлекается историей древнего мира или любит динозавров. Вот, пожалуйста, вчера только принесли на продажу две новехонькие книги: «Динозавры» и «Драконы», первой же бабушке завтра предложу, устоять невозможно, хотя…»

Немного подумав, книжку про драконов, покоренная ярким изданием, Леда все же решила оставить себе. Картинки очень уже красивые, да и сказки просто завораживают. Не такие уж драконы злобные чудища, оказывается, с некоторыми людям вполне удавалось жить в мире. Особенно молодым и привлекательным дамам.

Также не смогла Леда расстаться и с подарком Андрея, а ведь была у девушки первая мысль сразу же отнести «дракончика» руководителю группы или самому Матвееву. Отложила на «потом», испытывая угрызения совести, а потом и вовсе якобы забыла, закрутилась со сборами в город, практика-то подошла к концу. Уже дома, в комнате своей Леда долго держала странную фигурку в руках, так и сяк вертела ее, пока не приняла «постыдное» решение оставить себе.

А на другой день местное телевидение показало передачу, в которой сотрудники краеведческого музея рассказывали о последних находках Ингалы. На белой бумаге, что покрывала стол перед телекамерами, были разложены женские украшения: мониста и гривны, глиняные черепки с рисунками, наконечники стрел и несколько таких вот бронзовых «дракончиков».

Пожилой доцент взахлеб вещал о том, что коренные жители Сибири еще застали бодрых динозавров, потому как раньше на Западно-Сибирской равнине был совершенно другой климат — настоящие тропики и всякой древней живности было здесь пруд пруди, а мамонты появились гораздо позже, когда даже трилобиты и гигантские моллюски — «наутилусы» вымерли. Все легко доказать благодаря удивительным находкам. Репортаж этот Леду успокоил, у ее артефакта оказались копии, Колосов не соврал, и девушка немедленно повесила своего личного «ящера» на изгиб настенного светильника у кровати.

— Станет моим амулетом! Только вот, что у него за шар в лапах, не в футбол же играть собрался? Хотя, я уже ничему не удивлюсь, может, русские драконы были такие разумные парни, что и мяч гоняли по Ингальским болотам… Кто же их знает!

И вот теперь к амулету девушки добавилась еще и книга.

— Так дело дальше пойдет, мне и настоящий Крылатый встретится, только где… В чащу дремучую я не собираюсь, на Пермскую аномалию и без меня ребята съездят, обещали фото показать, Аркаим на следующее лето запланирован, может, получится и у меня с группой выбраться, смотря, что с финансами будет, постараюсь накопить хоть немного за зиму, только с чего же копить… Скорее бы диплом получить и найти нормальную работу!

А пока же Леда с головой погрузилась в будни книжного магазина и вскоре заметила, что гораздо легче сходиться людьми старше себя по возрасту. Она в первую же встречу почти целый час беседовала с назойливым старичком-краеведом и выслушала массу старомодных комплиментов в свой адрес, а через пару дней у нее на столе лежала огромная шоколадка в качестве презента. И Леда щедро разделила ее с двумя девушками-филологинями, что забрали несколько томов Крапивина и Лагунова, а заодно и новехонькие, будто ни разу не раскрытые, сборники местных поэтов. Романтичные девушки, оказались. Леда вдруг почувствовала себя старше этих резвых веселушек почти на столетие.

«И что со мной не так… Не зря же за моей спиной однокурсники у виска пальцем крутят — чокнутая, „книжный червь“, зануда, ну, и пускай… Что же я сделаю, если мне с ними не интересно, зачем буду притворяться. И музыка современная популярная мне не нравится, и фильмы я старые пересматриваю вместо новинок, и драные джинсы никогда не надену, мне стыдно так по улице идти, когда коленки сквозь дыры торчат. Конечно, и Андрею было бы со мной неловко, ему нравятся девушки модные, а что я… Нечего даже о нем думать».

Леда опускала голову на сложенные перед собой на столе руки и пыталась дышать ровно, чтобы не расплакаться. А плакала она очень редко, последний раз еще в школьные годы, кажется, когда увидела, как голубь в парке тащит лапками за крыло умирающего товарища или подругу. Силенок у птахи было немного, не приспособлены голуби для подъема таких тяжестей, хотя птица, размахивая крыльями и надрываясь, чуть ли не волочила над землей сородича, убирая с многолюдной дороги. Оставила в кустах и долго бродила рядом. Леда бросила птицам остатки своей булочки, но едва приблизилась, как голубь снова попытался перенести больного или раненого друга подальше от чужих глаз. Это была очень трогательная картина, долго еще стояла у девушки перед глазами голубиная преданность.

Так, чередуя солнечные и дождливые дни, промелькнуло лето, а на третий курс Леда пришла словно другим человеком. Пара близких подруг сразу заметили, что Михайлова повзрослела, стала более открытой и раскованной, уже не тушевалась, если нужно было отвечать доклад, не опускала глаза перед нагловатыми юношами. Могла так ловко парировать скользкие шуточки, что «языкастому» оппоненту и возразить было нечего. Леду невольно зауважали, но дистанция между ней и ровесниками еще более увеличилась, хотя появились поклонники со старших курсов и даже молодые аспиранты заглядывались на серьезную девушку с умными, ясными глазами.

А ведь Леда, сама о том не догадываясь и совершенно подобного не желая, выделялась из толпы студентов. По правде сказать, всем выделялась, хотя бы походкой плавной, шла ровно и легко, будто плыла над полом, голову и спину всегда держала ровно, улыбалась знакомым приветливо, так что и у тайных недоброжелателей на душе тепло становилось. «Ну, ее малохольную… точно не от мира сего!»

В перерывах между лекциями часто Леда стояла одна, задумавшись у окна, листала какую-нибудь книгу, правила карандашиком наброски курсовой работы. Тему исследования девушка выбрала интересную и непростую: «Языческие мотивы в русских деревенских заговорах». Материал огромнейший и слабо изученный на территории Приисетья, о чем девушку сразу честно предупредил куратор. Опять же сказочные и мифологические элементы, да и хотелось Леде во всем самой глубже разобраться, с головой уйти в «бабушкину магию».

А может быть и снова ощутить дыхание старой русской печи, откуда «знаткие» люди брали уголек и чертили круги на животике надрывающегося от крика младенца, утишая боль быстрым горячим шепотом. Эта сцена и сейчас словно у Леды перед глазами, бабушка ее родная — мать Ольги слыла по селу «знахаркой», да рано ушла из жизни, Леда только-только закончила начальную школу, не успела с бабушкой и поговорить по душам, уж какие там перенять секреты.

Мама еще говорила, что односельчане к Серафиме Петровне шли не только с телесной хворью, но еще и с просьбой в делах сердечных помочь. Умела старушка мир и лад в семье сохранить, мужа непутевого домой вернуть, наказать обидчицу бесстыжую, что привечает женатого мужика. Также бабушка Сима могла судьбу поведать, от недоброго шага предостеречь.

О многом бы ей Леда рассказала, испросила совета, да вот опоздала, не дожила бабуля, чтобы помочь внучке развеять подступающую порой тоску и тревогу. Только и осталось, что съездить летом в родную мамину деревеньку, порасспрашивать старожилов о местных поверьях и заговорах. Нужно ведь собирать материал для курсовой работы, а там, глядишь, и диплом не за горами.

С Андреем девушка мельком виделась на переменах между «парами», но, кажется, юноша ее избегал, кроме того, ходили слухи, что Колосов живет вместе с «лисой» Алисой на съемной квартире, весь в грандиозных планах и проектах. Занятой, востребованный человек на виду у всего Университета. Конечно, не помнит уже летние теплые ночи на Ингале, да и Леда словно бы стала их забывать, будто и не было ничего. Только дракончик из кургана висел на ободке настенного бра — тонкий, изящный, покачивался порой, словно желая расправить крылья и взмыть в небо.

— Задумаешь лететь, так и меня забери. Я здесь не больно-то кому нужна, разве, что маме, а там может и пригодилась бы…

Где это «там» Леда и сама толком не знала, только понравилось ей вдруг представлять, что есть «за горами, за морями, где люди не видят, а Боги не верят…» таинственная страна, где сохранились еще и даже вполне процветают Древние Крылатые Создания. С замиранием сердца, словно старинное заклинание снова и снова пропевала Леда слова Хелависсы из песни о Драконе:

«Нет, не любили на Руси драконов, боялись, побеждали… А я вот не боюсь, верю, что не все Крылатые — злы, и кто же мне мешает придумать себе такого дракона — мудрого, сильного, справедливого да благородного. Пусть только в мечтах моих. Только лишь для меня. Чтобы мог защитить, уберечь, поднять над землей и показать мне ее сверху, такую родную, милую землю. Может, и я стала бы Ему нужна. Может, он тоже одиноко по свету белому мается, о подруге тоскует. Всему живому на земле нужна пара, именно по себе пара, по душе и по сердцу. Я была бы ему другом, о ином и мечтать нечего… Он же — Дракон, Змей…

Но ведь есть же старая русская сказка, в которой ясно говорится о том, как Змей унес царскую дочь и так она ему поглянулась, что не стал он ее обижать и сделал своей женой. Каково? Одна надежда, что это чудовище может в человеческого мужчину превращаться, а то жизнь-то с ящером-мужем верно не очень сладка юной девушке… Ой, что только не придумают люди себе на забаву».

Леда смеялась над своими выдумками, а талисман в руках ее теплел, будто внутренним жаром наливаясь, крохотные желтые камешки в глазах «дракончика» слабо мерцали, а Леда, не в силах найти тому внятное объяснение, считала, что это блики от лампы. Однажды девушка, расчувствовавшись над своими фантазиями, даже коснулась губами бронзовой фигурки, вновь удивившись тому, каким мягким и теплым теперь казался красноватый металл в ее ладонях.