10

Обер-полицмейстер был раздосадован чрезвычайно. За последние дни попалось пяток упущений, за какие он устроил разнос. И всё! Москва превратилась в образцовый город на улицах и площадях, куда он регулярно наведывался. Власовский разумно не совался ни на Хитровку, ни на Сухаревку, места для полиции заповедные. Но прочие территории, кажется, окончательно пришли в порядок. Улицы выметены, дворники трезвы, городовые подтянуты, торговцы вразнос не горлопанят. Просто кошмар: не за что уцепиться! Того гляди, работы совсем не останется.

Власовский слушал доклад Эфенбаха и только пуще досадовал. Ничего существенного. Мелкие кражонки, которые были раскрыты по горячим следам, да и то не сыском, а приставами участков. На чем доклад был закончен. Карать и ругать было не за что. Сыск отличился отменным усердием, не делая ничего. И тут обер-полицмейстер вспомнил, что есть упущение. Да какое!

– А что это ты, друг ситный, помалкиваешь о главном? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, вопросил он.

– Главное – соответственно обстоятельствам непременным образом будет, так сказать, приведено к нужному знаменателю! – ответил Михаил Аркадьевич, который умел плести полную чепуху не хуже паука.

Власовский ничего не понял, отчего имел полное право выпустить гнев, который давно просился наружу.

– Это что за такое?! Не выполнять? Мои?! Поручения?! Наиважнейшие?! Бунт?!

– Никак нет, ваше высокопревосходительство, – пробормотал Эфенбах, не сильно испугавшись. Молнии с громами уже приелись.

– Как «никак нет»?! А где Королева брильянтов? Поймана? В какой камере сидит? Веди, показывай! Я ей в глаза бесстыжие посмотреть хочу! Как она смела сунуться в Москву священную!

– Вскорости! Непременно! Сядет так, что не встанет! Уже сели ей на след!

– Сели? – переспросил Власовский, чувствуя приятную отходчивость после разгрома. – Надежно сели?

– Уж как держим! Сам Пушкин по следу идет. И день идет, и ночь идет, никуда она не денется. Деться ей некуда из наших оков!

– Силков, – поправил его обер-полицмейстер. Оковы были припасены для других целей, государственных. – Не упустите?

– Куда ей там деваться! – строго ответил Михаил Аркадьевич. – Поймаем как миленькую. Мои соколы уже кружат над ней.

– Смотри у меня, Аркадич, – Власовский погрозил властным кулаком. – Чтоб не подвел! Слышишь?! Утрем нос столице?!

– Еще как утрем! – спокойнейшим образом ответил Эфенбах. – Утрем, и носом не успеет повести.

В целом обер-полицмейстер был доволен. И хоть начальник сыска плутал в словах, как в березах, но дело свое знает. Скоро, скоро Королева попадет в его лапы. Будет о чем доложить в столицу. А что на этот счет подумал Михаил Аркадьевич, лучше не вызнавать. Мало ли чего. Общение с начальством – это искусство. Которому учит жизнь. Иногда больно, а иногда – как придется. Свои уроки Эфенбах выучил накрепко.