ГЛАВА 6

В назначенный час Вардас прошел в бывшие конюшни в подвале дальней от основных покоев башни, больше напоминавшие лабораторию алхимика с подкопченными сводчатыми потолками. Многочисленные заставленные склянками и замысловатыми приборами столы занимали почти все пространство. Высокий подсвечник, дающий тусклый дрожащий свет, встал на деревянную кафедру, установленную перед большим рунным кругом. Многостраничный том в медном окладе был раскрыт на нужной странице. Можно начинать.

Пальцы скользнули по строкам, и поток древних слов слился в единый шепот. Руны на пергаментной странице заметно подрагивали. Круг призыва на каменных плитах пола слабо замерцал, начал вращение вокруг вспыхнувшего столба света. Мрак в углах комнаты сгустился и пульсировал, как живой. Яркая вспышка ослепила на мгновение и…

Ничего…

Зал, как и прежде, был пуст, лишь слабый запах смолы в воздухе говорил о столкновении зарядов потусторонних сил.

— Да что же это? — Канцлер раздосадованно огладил бороду. Он обошел два раза вокруг исписанного рунами участка пола, потирая руки и тщательно проверяя правильность написанного. Бронзовые сферы, покручиваясь на столе, показывали постоянный поток нагнетаемой мощи. Астролябия даже не дернулась при повторной проверке связующих каналов через звездные мосты.

Вторая попытка. Спина Вардаса заныла от напряжения. Если бы ему пришлось рассчитывать только на свои силы без подпитки от подземных водных жил, он давно потерял бы сознание, как опустошенный йодас после танцев на раскаленных углях нави.

Руны прочитаны, кольцо замкнулось, вспышка…

— Не понимаю, ничего не понимаю!

Все это совсем не нравилось канцлеру, очень не нравилось. Но он слыл не только лучшим воином в королевстве, а еще и ученым человеком, сведущим в запретных тайнах и наравне с этим в тонких сферах дворцовых интриг. Будь он только хорошим бойцом, его племянник не сидел бы на троне, а тихо гнил в подземных казематах, куда его спровадили бы добрые намерения многочисленных «заботливых» родственников по линии монаршей батюшкиной особы. Так вот, благословляя лорда Браггитаса на рейд за потерянной родственницей, Майло передал таинство печати портала Легарту, несмотря на запретность этих знаний в глазах главного дознавателя и всего ордена. Поэтому связующий, тонкий, как нить, канал нужно было держать открытым, сколько бы на это ни понадобилось времени и сил. Канцлер Вардас стал в середину круга и расставил руки в стороны, пытаясь сосредоточиться на личном контакте. Время, им нужно время…

Перед его носом в воздухе возникла слабая искра…

Майло Вардас — грозный канцлер Великого Латгельского королевства, был слегка обескуражен, немного ошеломлен и если не сбит с толку, то точно сбит с ног. В него еще никогда не врезались молодые девицы. Обычно они обходили его стороной, осеняя себя знаком Пречистой. А тут со всего разгона в него врезалась девчонка, судя по одежде — служительница этой самой Пречистой, чтоб ее. Неприглядность данной ситуации скрывалась в принадлежности самого канцлера к культу Темной богини. В былые годы представители столь разных воззрений трудились совместно — в Темные времена, когда эти территории стали заселять люди, местные леса и болота наводняло столько нечисти, что просто жуть. Вот и отправили жриц Живы и служителей Брексты «чистить» местность от всякой гадости самым что ни на есть естественным способом. Жрица колдовством выманивала всякую нежить, а воин эту нежить освященным мечом быстренько отправлял в Навь. Ну, насколько быстро — зависело от мастерства самого воина. Как показали совместные «чистки», служители разных культов были слишком противоположны в методах работы. А противоположности, как выяснилось, по всем законам мироздания притягиваются.

В общем, запретили совместный труд служителей разных культов под предлогом катастрофического уменьшения поголовья нечисти. И хоть леса и болота по-прежнему населяли йодасы, кадуки и прочая пакость, пусть и не в таких количествах, как раньше, но увеличение площади пашен и пастбищ стало приносить немалую прибыль лордам. А тут еще и пары служителей начали образовывать семейные союзы. Тогда высшим духовным советом было решено выселить служителей Брексты с земель, на которых этот культ зародился. Так оплот повелительницы темноты оказался в Ивелессе, а сами воины-храмовники перековались в элитных наемников и телохранителей. Все же лучше, чем сгинуть в пожарах междоусобиц со своими тысячелетними знаниями!

Теперешнее столкновение с послушницей культа милосердия и доброты грозило Майло утратой телесного здоровья.

Изначально было решено открыть портал до полуночи. Рунический круг заклеймили на боевой лошади самого Вардаса, которую он великодушно предложил Браггитасу для его кузины, так как Смерч был опытным боевым скакуном с обширным послужным списком, включающим и погони, и засады, и лобовые столкновения. Высокородной деве вряд ли придется драться, но непредвиденные ситуации Майло держал в уме.

Позволить канцлеру понять, что происходит, не дала круговерть последовавших событий. Наместник короля увернулся от вылетевшей из пылающего портального разлома палки и едва выпрямился, как оттуда же вывалилась груда серого тряпья и со всей силы толкнула его в широкую грудь. Когда пораженный во всех смыслах мужчина оказался на полу с тяжелым, барахтающимся и извивающимся свертком в руках, ему в голову пришла мысль, что это вовсе не походный вещмешок Браггитаса, а нечто живое. Приподняв край ткани, Майло решил рассмотреть, что за сюрприз ему достался. Каково же было удивление канцлера, когда его взгляд наткнулся на пару возмущенных глаз, выглядывавших из-под хламиды! Он сразу понял, кто перед ним, но, оказавшись в довольно неприглядном для своего сана положении, поспешил спихнуть девушку с колен и убраться от греха и от открытого светящегося зева портала как можно дальше. Силу, конечно, не рассчитал, поэтому послушница Пречистой Живы щелкнула зубами, приземлившись коленями на твердый камень плит. Сделал это Майло вовремя, потому что через портал на эту сторону выскочил конь, тот самый Смерч, потерявший седло, с окровавленным боком и дико выпученными глазами. Не разбирая дороги, он налетел на столы, опрокинул реторты и стопки книг. Девушка как будто и не обратила на это внимания. Даром что являла собой потрепанное чучело, растирающее ушибленную коленку. Гинтаре Браггитас, а это могла быть только она, попыталась съязвить.

— Ой! — воскликнула девчонка, глупо хлопая глазами. — Я дико извиняюсь, что чуть было вас не зашибла!

Умышленно или по привычке, говорила она на откровенном просторечии, растягивая гласные звуки и смягчая некоторые согласные. С теми же холодными льдинками в глазах и натянутой улыбкой Гинтаре подошла и стала бесцеремонно ощупывать и похлопывать канцлера, одергивая его помятый дуплет.

Тем временем в лабораторию вползли остатки отряда. Складывалось впечатление, что они побывали на бойне, причем в качестве объектов внимания опытных мясников. Кто-то приволакивал окровавленную ногу, кого-то несли двое, поддерживая под руки. Еще один ввалился спиной вперед, бешено вращая мечом, с криком: «Я достал одного, достал!»

Последним выпрыгнул из портала Легарт, и, надо сказать, в весьма экстравагантном виде: обнаженный торс, развевающиеся длинные волосы, окровавленный по самый эфес меч. За ним потянулась огромная волосатая лапища с кинжального вида когтями. Но пальцы левой руки дознавателя уже сложились в замысловатую фигуру — несколько слов силы, прикосновение ладони к груди, чтобы разорвать связь. Зарево портала сжалось в точку и исчезло, оставив на полу подергивающуюся конечность неведомого чудовища.

— От такого удара и остатки духа могли повылетать. Но вы навроде как целехонький! — Леди Браггитас даже не обратила внимания на появление кузена. Но когда тот попытался ее оттащить от застывшего статуей канцлера, заподозрив назревающую бурю, цыкнула и на него: — А с тобой, дорогой Легарт, я не отправлюсь больше в путешествие ни за какие коврижки! Лучше попрошу банника сопроводить меня до умывальни, так будет безопасней!

И, хлопнув Майло по плечу небольшой, но вполне весомой ладонью, направилась к выходу.

Главный королевский советник был ошеломлен. Сумрак зала, который пыталась разогнать пара одиноких факелов на стенах, только подчеркивал бушующее пламя гнева в глазах девушки.

— Лорд Браггитас, ваша родственница устала, — спокойно произнес мужчина, не сводя с удаляющейся Гинтаре взгляда. — В замке все готово к вашему прибытию, проводите девушку, пусть она отдохнет.

Сказал и вышел через боковую дверь. Ему самому не мешало бы отдохнуть. Сутки на ногах, удерживание точки выхода для портала — это слишком даже для него. Но надо было еще переговорить кое с кем, просмотреть грамоты и предписания для отправки на границу, тогда у него останется время для размышлений. Свои собственные, никому не доступные мысли. Он подумает над тем, что сегодня увидел, услышал и какой из этого следует вывод. Худая — это чувствовалось даже сквозь льняную хламиду — почти тощая, бледное, усталое лицо, отчего россыпь веснушек смотрелась особенно ярко. И глаза — абсолютно искренние в своих чувствах обиды, страха и злости. В этих глазах, таких не похожих на глаза Инге, отражался он сам, настоящий. В янтарных глазах Гинтаре Браггитас — дочери его детской и такой великой любви — отражалась его собственная тень, то, чем он стал после жизни, полной горечи и потерь. Но он не будет думать об этом сейчас.

Свежий ночной воздух стал наградой после душной лаборатории. Вардас остановился и вдохнул полной грудью, чтобы хоть немного согнать усталость и наваливавшуюся дремоту.

— Ну и как она? — насмешливо кривя губы, поинтересовалась поздняя гостья. Женщина стояла в стороне и пряталась в тени садовой колонны. Видимо, разминулась со своей ретивой племянницей, поэтому и решила досадить ему. Только все равно Майло был удивлен неожиданным интересом к его впечатлениям со стороны дамы, которая вряд ли когда-либо в своей жизни интересовалась хоть чьим-то мнением.

— Зачем это вам? — глядя в упор на даму, спросил он.

— Так, — хохотнула женщина и небрежно пожала плечами. — Всего лишь праздный… интерес.

Отчего-то Вардасу в этом немного истеричном хихиканье послышались нотки отчаяния, злости и совсем немного сожаления. Рассмотрев за долгие годы знакомства эту противоречивую натуру под разными углами, он мог безошибочно определить — леди Лаускалитас сожалела не о печальной судьбе сиротки, а о своих несбывшихся чаяниях. Точнее, о мечте единственной дочери, которая как раз была на выданье и по обидному стечению обстоятельств не попала в желанный список невест.

— Хочу убедиться, настолько ли она хороша, чтобы стать женой нашего августейшего короля и достойной королевой.

Голос сладкий, приторный, словно мед, приправленный змеиным ядом ненависти. А кого Рената Лаускалитас, урожденная Браггитас, любила в этой жизни, кроме себя? Наверное, никого. Хотя сын и дочь могли вызвать какую-то тень материнской любви и ласки, но придворной даме скорее льстил статус и его возможности, нежели собственные дети. Дочь, к примеру, можно было удачно выдать замуж, а это сулило для леди Лаускалитас конец периода сдержанного мотовства.

— Вы сомневаетесь в добродетелях собственной племянницы? — тихо спросил Майло, слегка заломив бровь. — Отправляйтесь отдыхать, Рената. Завтра будет трудный день.

— А когда были легкие дни? — вздохнула женщина полной грудью, отделилась от стены конюшни, опершись на которую стояла все это время, и нетвердым шагом направилась к нему. — Но мы могли бы сейчас неплохо расслабиться и отдохнуть… вдвоем.

Майло посмотрел в серо-водянистые глаза, в которых бешеным хороводом плясали отблески многочисленных окон замка. Распахнутые и горящие, эти глаза обещали ему невероятное удовольствие, а за пеленой пылающего, как пламя, желания скрывался тонкий расчет и едва заметный намек на жалость и презрение, очевидно, к самой себе. Знаменитая леди Лаускалитас — королева мужских сердец — снизошла до него, ощипанного вороненка. Канцлеру стало горько, но эта горечь отдавала с привкусом желчи.

— У вас, очевидно, был тяжелый день, Рената, — сказал Майло, легко снимая со своей шеи нежную руку. — Вы утомились и еле стоите на ногах. Крепкий сон и соли снимут ваше недомогание.

Лорд Вардас развернулся и неторопливым шагом направился к дворцу, оставив леди Лаускалитас наедине с ее попранной гордостью. От унижения и злости в бессильной ярости пальцы сами сжались в кулаки, ногти впились в ладони. От досады Рената топнула ногой. Она не видела, как мужчина брезгливо вытер руки о кружевной платок. Не могла видеть и того, как Майло, завернув за угол, отдал этот самый платок подвернувшемуся мальчишке-конюху — на ветошь, после чего, сойдя с освещенной дорожки двора под сень густых крон, растворился в темноте ночи, будто бы он и был частью темноты.

Рената не знала, куда себя девать, потому лихорадочно металась по запутанным садовым аллеям, а после по комнатам собственных покоев, окончательно потерявшись в своих чувствах и надеждах: ненависть к чванливым придворным сменялась желанием увидеть свою дочь среди претенденток в жены короля. А то и вовсе мерещился покорившийся ей Вардас в жаркой постели. И то и другое было настолько желанным, насколько и несбыточным.

День леди Ренаты не заладился с самого утра.

А началось все с того, что тупая неумеха-прислуга испортила ее лучшее платье, которое она собиралась надеть по случаю приезда гостей. Конечно, безрукая вылетела из замка, отведав напоследок палок, но платье из дорогого сингайского шелка было безвозвратно потеряно.

Разочарования на этом не закончились.

Этот идиот, ее никчемный племянник Легарт, приказал вернуть девицу и пристроить кухаркой у котлов. Видите ли, у нее пятеро братьев и сестер прихлебателей, а родителей нет. Между прочим, мамашу никто не заставлял рожать в таких количествах! Небось и умерла-то в родах. Плебейское ничтожество, кроме этого, ничего не умеют!

Такая вопиющая неразборчивость в прислуге разозлила леди Ренату и испортила весь день.

Но последняя новость, которую сообщил Легарт, одновременно привела ее в бешенство и повергла в немыслимый ужас. Все мечты, надежды и планы пошли псу под хвост. А все из-за чего? Из-за того, что у этого идиота — ее мужа, ныне покойного лорда Лаускалитас — не хватило духа просто вывести девчонку в ближайший лес. Не надо было ни травить, ни закапывать тело. Подумаешь, после смерти Инге ее вымесок в горе вышел погулять и заблудился в лесу. Но нет же, видите ли, их уличат в злом умысле! Трус! Чтоб он спекся. Всегда был таким, если бы ее воля, она и замуж бы за него не пошла, но это все отец, честолюбивые помыслы самой Ренаты в тот момент никого не интересовали, да и не могла она отказаться от брака, как бы того ни желала.

С девчонкой пришлось брать дело в свои руки. Найти место, куда можно было отправить отродье — это полдела. Все равно бы отец, будь он жив, нашел и забрал бы полукровку обратно. Надо было подстраховаться и убедиться в том, что потомство Инге не будет вертеться у нее под ногами. На границах королевства, как на востоке, так и на западе, тогда было неспокойно, а тот городок находился именно на границе. Ожидание длилось недолго — всего-то пришлось шепнуть лазутчику через третье лицо, что в городе оброчный обоз с казной, предназначенной для короля. Тут еще и король Удвиг подсобил. Известный своими опрометчивыми решениями, молодой и слишком импульсивный, он приказал казнить одного из акынджейских предводителей. Все получилось так кстати, что Рената уверилась: к ней благосклонна сама Лайме. Ублюдок был уничтожен.

Отцу своему она, правда, смерти не желала, но после, когда узнала о его завещании — удар был оглушительным. Леди Лаускалитас не смогла добраться до наследства Инге, потому что оно находилось в банках Ивелесса. Такого она не ожидала! Несмотря на героическую гибель ее отца и братьев, кредиторы не щадили Ренату — одно за другим посыпались обвинения в неплатежеспособности, начались конфискации за долги…

О! Что она пережила тогда — одним богам известно. Лорд Лаускалитас, ясное дело, не выдержал всего этого и выбрал самый легкий путь к спасению. Правда, только своему. А Рената осталась расхлебывать кашу. Ничего. Расхлебала. Боги ведь не зря наделили ее и красотой и умом. Грех не воспользоваться. Пусть ей и пришлось вернуться в лоно семьи, заложив все владения мужа. Но леди Лаускалитас снова сияла. Теперь она планировала как можно выгоднее выдать замуж единственную дочь.

Самой выгодной партией для марьяжа в королевстве она избрала Майло Вардаса. Однако, присмотревшись к молодому канцлеру, очень быстро отказалась от этой идеи. Дядюшка молодого короля был очень занимательным. И Рената стала честно подумывать о том, как уложить лорда Вардаса в свою постель. Еще никогда ни один мужчина не мог устоять или отказать ей. Они всегда валялись у ее ног, добиваясь благосклонности. За ней увивались мальчишки, ведь в свои сорок с небольшим Рената все еще выглядела прекрасно. Но, хладный словно камень, канцлер в ее сторону даже не смотрел.

Когда Легарт сообщил, что Вардас на некоторое время явится в поместье, Рената была довольна. Вот он — подходящий момент, чтобы осуществить вожделенные планы. Но племянничек, собрав всю родню, решил сообщить, по его мнению, радостную новость.

Холодный ужас. Вот что почувствовала леди Лаускалитас, но потом совладала с собой и объявила новость о том, что дочка Инге жива — профанацией и ложью, а саму девчонку самозванкой. Не помогло. Легарт пропустил ее слова мимо ушей. Все ее выпады молодой глава Дома Браггитас игнорировал.

Да как он вообще мог так с ней поступить?! Щенок!

В бессильной ярости леди Рената пнула ближайший цветочный куст в расписном горшке. Силы пинка хватило, чтобы сломать несколько веток, испортить туфельку, порвать чулки и подол еще одного хорошего платья.

Плевать!

Пусть идиот Легарт раскошелится еще на один наряд. Она — леди из Высшего Дома, имеющая благородное происхождение, в ее жилах течет кровь первых королей. А приблудок ее блаженной сестры будет иметь больше прав, чем она и ее дочь?

Несправедливо.

Рената с трудом, но все-таки добралась до двери нужной ей комнаты. Не стоило так злоупотреблять этрийским вином, но сегодня она имела право не сдерживаться. Да и повод имелся: как-никак любимая племянница неожиданно воскресла из мертвых, а это та еще радость.

За дверью ее, естественно, ждали. Приятно, когда тебя ждут. Пусть не тот, кого хотелось бы увидеть, но в данном случае это тоже неплохо. Ее немного тяготило навязчивое покровительство столь неприметной особы, но, если отбросить частности, оно вполне окупалось материально.

— Ты видела ее? — встретили ее вопросом с порога.

— Конечно же нет. — Рената вошла нетвердой походкой и прилегла на софу рядом с гостем.

— Тогда за каким йодасом я тут сижу битый час и жду новостей? — Он остался недоволен. Правда, это продлится недолго — Рената умела доставлять радость, в этом ей не было равных.

— А как, скажи мне, рассмотреть девчонку, если во дворе начался переполох и было полно народу? — Женщина сделала большие недоумевающие глаза. — Или, может быть, я должна была подойти и горячо ее поприветствовать?

В последней фразе Ренаты проскользнул сарказм, смешанный с легким привкусом страха.

— Я не говорю, что надо было лезть в самую гущу событий, — спокойно отвечал мужчина. — Но десять лет назад ты так трогательно уверяла, что дочь Инге больше никогда здесь не появится, что я даже уверовал в твои слова, а тут такой сюрприз. Весьма неожиданно… и неприятно кстати.

— Не моя вина, что Фреис оказался таким слабохарактерным! — Слова прозвучали чуть резче, чем полагалось, поэтому Рената постаралась взять себя в руки. Не стоит поддаваться эмоциям из-за какого-то неудачника и безродных девиц.

Женщина положила руку на грудь своего покровителя.

— Но я более чем уверена, — медленно произнесла она, томно заглядывая собеседнику в глаза, — что Легарт хочет пощекотать мне нервы. В конце концов, это же смеху подобно — девка не пойми какого роду-племени, а ей такие привилегии!

— Дорогая… — Мужчина снял ее руку с груди и поднес к своим губам. — Ты же понимаешь, что как только дочь Инге — причем настоящая, заметь, — появится при дворе, у нас с тобой, моя сладкая…

Он поцеловал белую холеную ладонь.

— Тоже появится масса ненужных нам проблем.

Он снова поцеловал ее руку, более чувственно, нежели в первый раз.

— А также на нас посыплется масса вопросов. — Собеседник опять прикоснулся губами к внутренней стороне запястья у самого основания ладони. На этот раз Рената не выдержала. Не получившая ответа от первого объекта своих желаний, она все еще томилась в ожидании сладостного удовлетворения не только уязвимой гордыни, но и страсти, конечно. Перед ней далеко не Вардас, но и сегодняшний гость неплох, это она знала точно. Женщина воспылала от нежности ласки.

— И что-то мне подсказывает, что больше всего вопросов будет задавать… ты сама знаешь, кто!

Рената от неожиданности вырвала руку.

— Да что все носятся с этой девкой, как с писаной торбой! — воскликнула женщина, выскользнув из объятий любовника. — Она родилась уже здесь! Почему все так уверены, что это его дочь?

— У тебя, моя дорогая, судя по длине твоих волос, слишком короткая память. — Мужчина подошел к Ренате со спины, обнял ее плечи, зашептал на ухо: — Ты, видно, забыла, что у ивелессцев сильны узы крови, или, по-твоему, счет в одном из ивелесских банков на имя Гинтаре Браггитас был открыт просто так? Инге была его невестой и стала бы законной женой, не вмешайся кое-кто со своими амбициями.

— Ну, еще обвини меня в том, что это я послала к нему отравителя!..

— Тсс… — Мужчина приложил палец к губам Ренаты. — Не шуми, моя любовь, иначе перебудишь всех призраков в замке. Ты же не хочешь, чтобы они проснулись и стали вмешиваться в наши дела…

Уже совсем не понимая, о чем толкует любовник, она не стала заострять на этом внимания — решила отдаться его сладостным поцелуям. В последнюю очередь ее сейчас беспокоили живые… кроме одной, которая должна была быть мертвой.