Глава 16
- Я… - запнулась, даже не знала, что и ответить на такой внезапный вопрос. - Где находятся Вершины Когтей?
На одном дыхании выпалила свой вопрос, но старуха все равно расхохоталась.
- Кто тебе о них сказал?
Сегодня, по-видимому, вечер вопросов. А мне нужны были ответы, поэтому спрашивать, что развеселило мою вынужденную сиделку, было верхом моего терпения.
- Надо же… - утерла Тенхай проступившие слезы, - кто-то еще помнит о них.
Я чувствовала себя глупо, как будто мне пообещали, что-то очень важное, но забыли сказать, что это всего лишь шутка.
- Не важно, - отмахнулась я, - это был сон.
- Расскажи о нем, - резко посерьезнела старуха.
Ну и перемены! Не успеваешь отследить настроение сиделки.
- Не вижу смысла, - я тяжело встала на ноги и отряхнула испачканный передник. Тенхай заставляла разрабатывать руки плетением циновок из тростника. Получалось на редкость убого, но на меня не злились, наоборот, сиделка всё время говорила, что от раза к разу получается все лучше и лучше. Где именно лучше, я пыталась рассмотреть, но безуспешно, с завидной регулярностью у меня выходили уродливые клоки из сухой травы.
Но старуха мне не дала сбежать к лежаку, довольно крепко схватив меня за руку.
- Что ты видела во сне?
- Ничего, - в глаза я ей не смотрела, не было желания. Но следующие слова старухи заставили забыть о лежаке и обидах:
- Это легенда…
- Ты это о чем?! - сегодня, и правда, вечер сплошных вопросов.
- Вершин Когтей не существует в природе!
- Но… - на большее слов у меня просто не нашлось, внутри и так все оборвалось от разочарования и негодования, а я осела обратно на свой коврик, где сидела до этого.
- Да, многие верят, что эти «когти» находятся далеко на севере или в самых извилистых дебрях Гримхайла далеко на западе. Многие отправлялись на поиски Вершин в надежде обрести удачу, но никто их так и не отыскал. Потоки бегущих дней и лет в купе с тщетностью поисков смыли всю память о них, но…
И тут она будто в себя ушла, остекленев глазами, чем меня сильно обеспокоила.
- Да не томи же ты! - не выдержала я, когда молчание мучительно затянулась.
- Говорят, что владетель Гримхайла их все же нашел, иначе никто не мог объяснить его невероятную силу и быструю победу над врагами.
- Который… владетель? - слова пришлось с силой выдавливать из себя, потому что дыхание сперло и воздух застрял в легких. Я даже не заметила, что от слов Тенхай дышать перестала вовсе.
- Регьярд, конечно же! - она произнесла это так обыденно и естественно, будто бы Регьярд и сейчас спокойно восседал в своей крепости и управлял горной страной.
Память так и запестрила последними днями жизни в Гримхайле, которые я старательно запрятала глубоко внутри. Вспомнила молчаливого и мрачного Регьярда, после того, как Ошана рассказала ему о том, что видела. Почему? Ну почему мы не поговорили после этой истории с его сестрой. Мне казалось, он отстранился от меня, я расценила всё по-своему, и случилось то, что случилось. Боль острой плетью хлестнула душу. Надо ли мне жить после этого?
Но шаманке будто мало было моих терзаний, от того продолжала свою речь, как ни в чем не бывало:
- Вон правитель Смежных земель опять собирается напасть на неприступный Гримхайл, но Регьярд…
Опять невыносимая тишина, от которой у меня уже звенит в ушах. И первая мысль, которая просто оглушила, холодной ладонью схватившая за горло: «Он жив!»
Жив… Регьярд… не погиб!
Сознание словно помутилось, совершив очередной резкий поворот, и я снова увидела перепутье у развилки. Регьярд стремительно идет ко мне на встречу, подгоняемая рвущимися наружу чувствами, бегу ему на встречу. Хочу обнять его и многое сказать, и только в последний момент замечаю - его взгляд направлен не на меня, Регьярд проходит мимо. Нет сил держать крик в себе, но по-прежнему передо мной вырастают каменные когти. Как прежде мое место не с Регьярдом…
- Вставай, - надо мной возвышается Тенхай, морщинистое лицо ее расплывается в улыбке, - сегодня я отведу тебя на свежий воздух, покажу лес и его окрестности.
И ни слова о вчерашнем разговоре. Или уже не о вчерашнем.
- Ты пролежала в беспамятстве два дня, - отвечает шаманка на мой безмолвный вопрос, - надо тебя почаще выводить из дома, а то ты совсем тут исчахнешь.
Я исчахну без Регьярда - хотела сказать, но передумала. Если и суждено мне с ним, когда-нибудь свидеться, то судьба вновь сведет нас, а если - нет, то так тому и быть. Пусть мое сердце обольется кровью разочарования - это моя личная ноша, мое наказание за содеянное.
- Возьми, - Тенхай протянула сверток, - пока ты была недвижима, я пошила его для тебя.
Плащ был темно-синего цвета, просторный и легкий. Интересно, где шаманка взяла ткань, если жили мы совершенно уединенно в, какой-то совершенно затерянной, глуши. Но выход на свежий воздух тут же выветрил все не нужные мысли из головы. На удивление яркий свет резанул по глазам, ослепил на мгновение. Вокруг царила весна, пели птицы и цвели цветы. Прекрасное время, когда сама земля дышит надеждой и радостью. Если бы не воспоминания, которые грызли душу, произошедшие ровно год назад…
Вспомнился сон, и настроение совсем пропало.
В лесу старая шаманка стала спрашивать меня о лекарственных растениях, я честно рассказала, что меня многому научила Нея, которая была одной из лучших целительниц. Тенхай похвалила меня и мою наставницу. Потом показала еще несколько растений, которые хорошо залечивали раны, если их сорвать вовремя и правильно приготовить из них отвар. Мы собрали все необходимое в свои полотняные сумки, распухшие, как тюки у караванщиков.
День стал клониться к вечеру, когда мы покинули лес. Места были для меня не знакомые, поэтому я не сразу догадалась, что идем мы не в направлении хижины.
- Куда ты меня ведешь? - я наконец, не выдержала и заговорила первой после того, как последние чахлые деревца лесного массива остались позади.
- Здесь недалеко, - хитро прищурилась шаманка, - скоро увидишь.
Очень обнадеживающе, учитывая, что день клонился к закату, а прошли мы уже довольно большое расстояние. Поздние вечерние прогулки в горах с некоторых пор совсем меня не воодушевляли. За отрогом скалы, который мы миновали, раскинулась ущербная долина, больше похожая на рваную рану, до предела забитая покосившимися низкими лачугами из битого камня и грязными навесами из циновок.
- Что это? - не осознанно вырвалось у меня, ибо картина, представшая передо мной, была ужасна. Лагерь то ли раненных, то ли зараженных, запах болезни перебивал сбежавшие к лугам запахи весны, кто-то то ли плакал, то ли стонал в агонии - все это было дурным сном, явленным мне уголком царства мёртвых.
- Это люди, жившие на приграничных территориях Гримхайла, которые пришлось уступить Хельдогу после прошлой войны.
- Но что с ними случилось?!
- Когда золотоносная жила перестала родить, правитель Смежных земель пришел в ярость, он считал, что его обманули. С людей стали требовать огромную дань, из-за тяжелых условий, многие стали сбегать обратно на территории Гримхайла. Скоро край захлестнул произвол Хельдога, людей убивали только за попытку приблизиться к границе. Голод, разруха и как следствие всему этому - проказа. Это лагерь прокаженных.
То, о чем говорила старуха, было похоже на кошмар, но, глядя на целое поселение, превращенное в лепрозорий, становилось ясно - это все правда, и мой отец - чудовище.
- А что же Регьярд? Он хоть как-то помогает этим несчастным? Пытается вернуть эти земли?
- Здесь дежурят постовые со Смежных земель. Увы, прорваться сложно, но кое-что людям сюда передают тайно из Гримхайла.
- Можно ли хоть как-то им помочь? - на глаза навернулись непрошенные слезы - невозможно было смотреть на страдания людей.
- Можно, - Тенхай встряхнула своей матерчатой торбой, - именно для этого мы с тобой сюда пришли. Пойдем домой, сегодня я кое чему тебя научу.
Регьярд
Переговоры стали неожиданностью… для меня. На территорию, где находился лагерь больных, смотрителем прислали человека, которого я встречал однажды, правда, при не добрых обстоятельствах, но даже тогда он мне показался здравомыслящим малым. Хотя здравомыслящие северяне - это редкость.
Мне не хотелось скрещивать клинки, но Хельдог очень нарывался именно на то, чтобы его людей вышвырнули ко всем чертям, как следует надавав им по шее. Старик только и ждал малейшего повода, чтобы развязать очередную войну. Но я держался. Терпел. Вынашивал планы, ни в коем случае не пытаясь решить вопрос оружием, иначе это было бы чревато. Было жалко народ, который больше всего страдал от распрей двух государей. Напасть усугублялась тем, что правитель Смежных земель это использовал в своих целях.
Провинция перестала приносить доход не от того, что золото иссякло, а от того, что северяне не почитали ни земли, с которых собирали богатства, ни народ, проживающий на этих землях, ни духов, охранявших горные недра веками. Первым, что сделали подданные Хельдога - разрушили святилище трех Хранителей гор, сровняли его с землей, втоптали в пыль. Поэтому и золото ушло, духи предков распорядились им по-своему, но за неуважение и осквернение наслали на людей страшную хворь.
Хуже всего то, что горцам, по основному условию договора, строго воспрещалось ступать на эти территории. Не было возможности хоть немного помочь людям, даже мирные жители не могли пройти на эти земли - волхвы, знахари. Северяне позаботились о том, чтобы местный народ познал меру отчаяния.
Я выжидал, подавляя желание переправить через восточные перевалы всех людей одним махом. Из Гримхайла в лагерь прокаженных, как теперь называлась некогда процветающая провинция, высылали лекарства и провизию, но даже это выбрасывалось вон прямо на глазах у обессиленных. И вдруг, случились неожиданные изменения, предыдущий предводитель отряда северян неожиданно сломал шею, отправившись посреди ночи справить нужду. Промахнулся и свалился в овраг. Не стоило ему так напиваться хаймского эля, выдержанного в лучших традициях горцев. Переусердствовал. То ли сам северянин, то ли я, когда помог гаду оказаться в овраге. Хотел проучить только, но, видимо, рука тяжелая.
Это позволило провезти в лагерь необходимые продукты и лекарства, пока обескураженные воины ждали нового командира.
И он явился.
- Приветствую тебя Унбар! - поздоровался я вежливо, выжидая реакции юноши, изучая его.
- Рад видеть тебя в добром здравии, владетель! - парень склонился передо мной. Издевки или иного позерства я не узрел. Пока.
- Спасибо! Пусть широкие крылья Великого Сокола оберегают тебя.
Рано меня решил схоронить сын Зондарга, а его дурная тяга к крови, сыграла с ним плохую шутку. Тогда весть о несостоявшемся перевороте в Гримхайле разошлась от края до края Великих земель. После этой истории обо мне пошла странная молва, но так даже и лучше.
Пусть боятся.
Зато теперь старейшины притихли, трясясь за свои шкуры. Правда, все равно пришлось их распустить по вотчинам - предатели мне больше не нужны, а нового переворота я не боялся. Никогда камни Гримхайла не примут чужую кровь в качестве владетеля, пока потомки самого Великого Сокола живут в этих горах.
- Воин Унбар, ты ведь понимаешь, с какими намерениями я прибыл в этот лагерь?
- Понимаю, но разве твои люди уже не воспользовались возможностью проникнуть в лагерь, пока здесь царила суматоха?
- Только лекари, - я развел руками, - ни один мой солдат не вошел сюда.
- Я знаю, чего ты хочешь, владетель, но сам понимаешь впустить твоих людей сюда не могу.
Значит такой же идиот, как и его правитель и брат. Что ж, я даже и не надеялся на удачу.
- Но мои лекари не справляются, - маленькая надежда прокралась в душу. Видит Великий Сокол, я не желал этому юноше смерти, от чего-то он вызывал простую человеческую симпатию, но, если дело провалится, я больше не стану сдерживать своих людей. И будь, что будет.
- Ты знаешь правила, Регьярд! - в глазах молодого воина загорелось пламя. - Ни одни воин не войдет на территорию лагеря, но я пропущу лекарей и… ваших храмовников.
- Я тебя понял!
- Бессонница - плохая советчица, владетель, - глубокой ночью меня посетил старик Магор, - а ты, похоже, увлекся еженощными посиделками с ней.
- Ошибаешься, старик, бессонница - лучшая подруга, она гонит незваных призраков прочь.
- Сколько ты уже не спал? - нахмурился старик. - И почему ты не пьешь настой, что я готовил для тебя?
Зелье не дарило душевного покоя, только забытье временное и тяжелое. Но даже тогда, в этом мраке сонного зелья она являлась мне на том обрыве, чтобы неизменно с него сорваться. И сколько бы я не пытался ее спасти - тонкая фигурка девушки падала вниз, в раскрытую пасть Стоннаках, где исчезала во тьме безысходности.
Сколько было этих снов?
Каждая ночь - невыразимый кошмар, когда остается всего лишь миг до ее руки и мне отчаянно не хватает доли секунды.
- Ты не виноват, Регьярд! - говорил Магор, а также Кристоф и другие… те, кто считал жизнь владетеля, которому они верны - высшим мерилом.
- Послушай, старик, я никогда не задавал тебе лишних вопросов. К примеру, откуда ты пришел и зачем служишь мне? Где твой храм, и почему ты сейчас не в лагере?
Я понимал, что это грубо по отношению к волхву, но у меня не было желания обсуждать то, что и так было обречено на безысходность и отчаяние.
- Можешь страдать хоть до скончания мира, но этим её не вернешь.
- Тебе не понять! Если бы я только поговорил с ней, выслушал - все это не случилось. Я показался ей жестоким монстром, которому нет дела до человеческой жизни! Видел бы ты её глаза - она верила, что я способен убить этого… Илвара.
Страх в её глазах не давал мне покоя, она меня боялась, возможно ненавидела в тот момент. Но ненависть ранила не так остро, как обида, притаившаяся на дне серых, почти прозрачных глаз. Меньше всего на свете я хотел ее обидеть.
Мы были слишком мало знакомы, чтобы понять друг друга, но эта девочка с серебряными глазами и таким чистым именем никогда не покинет моего сердца, оставаясь в нем кровоточащей раной.
Вилия…
Лучше бы я тебя не встречал. Никогда!