Глеб опустил бересту. Посмотрел мрачно на купца. – Это все, что ты хотел мне передать? – Да, – ответил тот. И робко спросил: – Могу я теперь уйти? – Можешь, – ответил Глеб. – Только не забудь расплатиться. Купец положил на стойку несколько медяков, сполз с лавки и, поклонившись Глебу и целовальнику Назарию, робко засеменил к выходу. Минуту спустя Назарий убрал в чулан разбитую лавку и вернулся к стойке. – Твое соседство становится все более хлопотным, – заметил он Глебу, беря в руки рушник. – Да, Назарий. Прости. Несколько секунд оба молчали. Глеб пил свой олус, а целовальник усердно натирал рушником очередной стаканчик. Затем он сказал: – Они не оставят тебя в покое, Глеб. Пока за твою голову назначена награда, всегда найдутся желающие добыть ее и отнести князю. – Я решу эту проблему, Назарий. Глеб снова посмотрел на кусок бересты, затем смял его в кулаке и швырнул в бочонок для мусора. – Дурные вести? – поинтересовался целовальник. – Нет. Все в порядке. – По твоему лицу этого не скажешь. Глеб отхлебнул олуса и вытер рот рукавом. – Присмотришь за моим домом и огородом? – спросил он у Назария. – Конечно, – ответил тот. – Если через месяц не вернусь, продай мой дом и мой огород и забери все деньги себе. – Хорошо. Глеб залпом допил олус и поставил кружку на стойку. Затем расплатился, достал из притороченной к поясу сумки связку ключей и швырнул ее целовальнику. Когда Глеб вышел из кружала, Назарий прошел к бочонку для мусора, достал смятый кусок бересты и, близоруко прищурившись, поднес его к глазам. На берестинке славянскими рунами было выведено всего одно слово: «Должок».Должок