на главную | войти | регистрация | DMCA | контакты | справка | donate |      

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


моя полка | жанры | рекомендуем | рейтинг книг | рейтинг авторов | впечатления | новое | форум | сборники | читалки | авторам | добавить



Глава 8

Последние денье я потратила на обновки. Не знаю, как чувствуют себя обычно женщины, спуская отложенные деньги вместо еды на красивый платочек, но мне было страшно до обморока. Если затея не удастся — придется мне ехать к Ирен и проситься на поля, окучивать грядки. В город, продавать цветы, я вряд ли сунусь. Небезопасно это. Лучше уж ручками поработаю на природе.

Раннее утро выходного дня, но для цветочниц подобного понятия не существует. Семь дней в неделю, в дождь и в град, они приходят точно с рассветом в дом Клеменс, разбирают букеты и идут с корзинами торговать.

Я выждала, пока девочки не скроются за дверями, и только потом вышла. Повертелась немного, давая хозяйке оценить вид.

— Ну как? — немного нервно поинтересовалась я. Может, переборщила? Не слишком ли броско? Хотя, вроде бы тут любят все яркое…

Судя по восторженно расширившимся глазам Клеменс, все было прекрасно.

— А это удобно? Не расстегнется? — она ткнула пальцем в ряд пуговиц на моей жилетке. К счастью, второй комплект я не успела перекроить — вишневая юбка и синяя жилетка еще дожидались меня в разобранном виде. И таки дождались. Пять дней я практически не выходила из комнаты, только один раз сбегала к сапожнику и кузнецу, а потом еще раз — забрала заказ. Ну и поесть спускалась. Благородство Клеменс не знает границ — боюсь, что я никогда не смогу толком отплатить ей за ее доброту. Все это время она кормила меня и давала крышу над головой, даже не намекая на оплату. В том числе поэтому — ну и потому что вдвоём не так страшно — я сшила похожий костюм и ей. Он дожидался хозяйку в ее комнате.

Я хихикнула.

— Они декоративные. Для красоты, — для наглядности я подергала себя за пуговицу. Ткань натянулась, но швы держались крепко. — Самое главное — тут!

Повернувшись спиной, я продемонстрировала отсутствие бесившей меня все это время шнуровки. Клеменс благоговейно пробежала кончиком пальца по стыку и отдернула его, нащупав легкие бугорки под тканью.

— Что это? — пробормотала она растерянно. — Магия?

— Нет, крючки! — торжествующе заявила я, снова поворачиваясь к ней лицом. — Пойдёмте, я вам помогу застегнуться и объясню, как они работают. Сами увидите, это куда быстрее и проще шнуровки!

Подхватив ее под руку, я увлекла женщину вверх по лестнице. Мы обе раскраснелись и сияли, предвкушая всеобщее внимание, ведь ничто так не радует и не украшает, как долгожданная обновка.

Которую, к тому же, удобно носить и надевать.

Как я намучилась, пока объяснила кузнецу, что именно от него хочу — не передать словами. Огромный мужчина с бородой и руками, похожими на лопаты, долго расспрашивал меня, зачем делать крючки такими мелкими да еще и в двух разных формах.

В итоге я плюнула и пошла к ювелиру.

Седой до прозрачности старик с цепким ясным взором понял меня чуть ли не с полуслова. Поцокав языком и посетовав на загруженность, хотя, кроме нас, в лавке не было с утра ни единого человека, он хитро покосился на меня и заломил за срочность и сложность пять су.

— Бесплатно, — твёрдо отрезала я. — И договор о разделе будущего дохода пополам.

Дедок поморщился и попытался выторговать семьдесят процентов себе под предлогом, что материал и работа-то — его. Недаром его бакенбарды так походили на пейсы — я сразу заподозрила неладное. Но его хваткость мне пригодится, чтобы продвигать товар в будущем. Не сама же я буду этим заниматься. И, памятуя о гильдии и десяти ливрах, я уперлась намертво, настаивая на разделении пятьдесят на пятьдесят и ни процентом меньше.

И, возможно, у меня еще найдутся какие-нибудь интересные идеи, которыми я могла бы с ним поделиться, но, понятно дело, что не за просто так…

Старый, опытный ювелир вздохнул и сдался. Первую партию из ста крючков в комплекте с креплением для другой стороны я получила на руки уже через двое суток. Дед утирал воображаемый пот и лоснился от самодовольства. В подсобке уже остывали еще несколько сотен, но уже из чистого серебра, в то время как мои были из бронзы. Дешевле была бы только медь, но она быстро окисляется и позеленила бы ткань.

Договор мы подписали тут же, в качестве свидетелей выступили хозяева соседних лавок, кожевенной и мебельной. К счастью, торговцы умели писать и читать, да и я тоже. Так что внимательно изучив документ, я размашисто и неразборчиво подписалась. Вышло само собой, только вот как я ни вглядывалась в каракули, имя Лили там не угадывалось ни с какой стороны. Рука вывела подпись сама, я даже не задумывалась, куда ее вести, так что вполне вероятно, что это мое настоящее имя, но очень уж витиевато написанное. Первая буква похожа на Л, это да. Но дальше, кажется, «О». Или «А»? Но точно не «И».

Мысленно пожав плечами, я решила не задумываться над тем, чего изменить не в состоянии. Память возвращаться отказывалась наотрез, даже обрывками не мелькая во сне. Зато знания оставались при мне, как и рефлексы тела, и это не могло не радовать.

Охая и ахая, Клеменс придирчиво оглядела себя в зеркало, выгибаясь в немыслимых позах, чтобы рассмотреть спину. Ей никак не верилось, что можно всего лишь зацепить эти мелкие крючочки друг за друга — и жакет сомкнётся, будто сшитый.

— Оно точно не развалится? — в который раз с опаской поинтересовалась она, а я снова хихикнула и покачала головой.

— Не переживайте, пришито надежно, и их много, так что даже если отвалится один — остальные-то никуда не денутся, — успокоила ее я.

Полюбовавшись на себя еще немного, Клеменс сама ухватила меня под локоть и потащила на центральную площадь.

Ей не терпелось покрасоваться, как, впрочем, и мне.

Надо сказать, что декоративными пуговицами и крючками я не ограничилась.

Пришлось пустить в ход вторую жилетку, потому что ткани того же цвета в доме больше не нашлось. Из нее я пошила рукава. Ну, не совсем рукава — от пройм отходили полосы ткани, сцепленные в нескольких местах и украшенные крошечными бантиками в тон юбке. В прорехи между полосами пышными буфами торчали рукава нижней рубашки. У локтя полосы заканчивались, и начинались воланы манжет, на которые ушла почти целая нижняя юбка из тонких и качественных кружев.

На спине, чтобы подчеркнуть отсутствие шнуровки и наверняка привлечь к этой области внимание, у самого основания жакета — назовём своими словами: над попой — я навертела гигантский цветок из обрезков материала. Он игриво колыхал лепестками при каждом движении. Не знаю, как модистки, а внимание мужчин мне точно обеспечено. Так что за локоть Клеменс я держалась очень крепко и в подворотни не заворачивала. Только широкими улицами, только в скоплениях народа.

А самое главное — каблуки.

Новую обувь выдумывать я не стала. Пока что. Просто не хватило денег. Зато в скромную пристойную модель с привычными шнурками высотой до щиколотки и на кожаной подошве, за которую я отдала последние десять денье, сапожник внёс некоторую коррективу.

Если сабо из цельного дерева и деревянные же подошвы едва слышно глухо бухали по камням мостовой, то кожаные ступали практически бесшумно. Мне не подходило ни одно, ни другое. Мне нужно было привлечь внимание к нарядам, но не идти же, покрикивая: «Новая модель — красиво, практично!»

Поэтому в кожаный каблук сапожник вбил несколько коротких крохотных гвоздиков. Теперь при каждом шаге раздавался звон, будто я ударяла миниатюрными молоточками по наковальне.

Головы прохожих невольно поворачивались в нашу сторону, ища источник звука. Клеменс сияла, как золотой ливр, одаривая всех проходящих мимо царственной загадочной полуулыбкой.

Главный рынок устраивался не на самой Фальгаррской площади, — ясно, что подобным низким мероприятием близкое к королевскому дворцу место не осквернят — но неподалёку. Два параллельно расположенных широких бульвара на выходные становились местом торжищ. Прилавки располагали прямо между вековыми деревьями, уверенно пробивавшимися сквозь брусчатку. Пахло свежей выпечкой, выделанной кожей и человеческим потом. Нас с Клеменс спасали пионы, воткнутые в прически: они хоть немного приглушали вонь, позволяя наслаждаться солнечным днем и поглядывать по сторонам с любопытством, а не зажав нос.

С моей стороны интерес был чисто теоретическим. Оставшиеся считанные денье я даже с собой не взяла, дабы и соблазна потратить не возникало, потому что мотки тончайших кружев и тонкая вязь серебряных украшений сбили бы с пути истинного и святую. Здесь уже были представлены не только мелкие торговцы, приехавшие из отдаленных областей сбыть излишки продукции, но и многие крупные лавки считали не зазорным поставить свой прилавок и порекламировать таким образом товары, а заодно избавиться от залежалой некондиции.

Уже на выходе с главного рынка дорогу нам заступила богато одетая женщина. За ней с корзинами, полными снеди, скромно опустив глаза, держались две служанки или же помощницы.

Потому что первая же фраза выдала ее личность сходу.

Волосы неожиданной собеседницы были уложены в сложную прическу и украшены жемчужной нитью. Густо расшитое золотом платье в пол мело подолом грязную брусчатку, но ее подобные мелочи не занимали. Те, кто может позволить себе нескольких служанок разом, не задумываются о том, как отчищать пыль — этим займутся другие.

Дама смерила меня с головы до ног цепким взглядом, отметив и пуговицы, и рукава. Могла бы — насквозь просверлила бы во мне дырку, чтобы узнать, как там сзади держится без шнуровки шов.

— Где пошили? — резко бросила она и, не дождавшись моментального ответа, недовольно нахмурилась. — Неужели Шаппель? Нигде нет покоя от этой выскочки. Только вот ткань какая-то убогая…

Безо всяких извинений и испрашивания разрешения она протянула руку и бесцеремонно пощупала сначала воланы на манжете, а затем и юбку. И снова скривила рот на сторону.

Я задрала подбородок повыше и стиснула локоть Клеменс.

Вот на нас и выскочил тот самый зверь, которого мы все это время загоняли.

— Этот костюм я сшила сама. А вы кто такая?

Глаза дамы почти вылезли из орбит. Одна из служанок закашлялась, безуспешно маскируя смешки.

— Это же великая Вивьен Леклер! — с пафосом возмутилась вторая помощница, и дама благосклонно кивнула ей, благодаря за сообразительность. И то верно: не дело первой представляться всяким простолюдинкам.

— А я простая цветочница Лили, очень приятно, — присела я в идеальном реверансе, которым положено приветствовать равных по положению. Не знаю, откуда во мне это сидело, но всплыло знание очень вовремя. Мадам Леклер подавилась ядом от моей наглости, а я потянула Клеменс за локоть и мы, обогнув живописно кашляющую группу, устремились обратно к дому.

— Погоди, — от взятого мною темпа хозяйка немного запыхалась и через квартал взмолилась о пощаде. — Не беги. И потом, ты разве не хотела с ней поговорить о твоих идеях?

Я отрицательно покачала головой.

— Точно не с ней. Вы ее видели? Сколько шитья, украшений и золота — и все, чтобы просто чтобы выйти на рынок за покупками? У нее нет ни вкуса, ни фантазии — все маскируется блеском драгоценностей. И побольше, побольше! Нам нужна не она, — я довольно усмехнулась. — Нам нужна ее конкурентка. Эта самая Шаппель.

— То есть мы идём к мадам Шаппель? Ты знаешь, где ее ателье? — уточнила запутавшаяся Клеменс. Я снова мотнула головой.

— Понятия не имею. Но уверена, что она скоро узнает, где живете вы.

Расчёт мой был прост и тонок, и, как и многие планы, зависел от многих факторов. Как то: разветвленность агентурной сети обеих модисток, их зацикленность на гонке за звание лучшей и интерес к новинкам.

По утрам я сидела с девочками не просто так — я собирала информацию. Пусть бедным цветочницам никогда будут не по карману шикарнейшие платья от элитных ателье, шьющих заказы исключительно для королевского двора, но знать они будут о них все. Начиная от расположения и заканчивая последними сплетнями кто, кого и куда уколол булавкой.

Вражда мадам Шаппель и мадам Леклер тянулась годами. Обозвав соперницу выскочкой, дама не покривила душой. Клэр Шаппель приехала в столицу из глубинки и пусть не пробилась на уровень Вивьен, уже давно обшивавшей лично вдовствующую королеву, но практически все богатые дамы, кроме личных фрейлин государыни и придворных, старавшихся во всем подражать Ее Величеству, заказывали наряды именно у провинциалки Шаппель. У нее был проще, лаконичнее и в то же время изысканнее стиль, демократичнее цены, а за качеством материала и отделки она следила как коршун, зачастую переделывая целое платье из-за одного неудачного стежка. Так что те дамы, которым не нужно было блистать при дворе, дружно бежали занимать очередь в ателье выскочки, чем Вивьен безумно раздражали.

Для моей задумки мадам Леклер не подходила. Она слишком увлечена отделкой, позолотой, и годами шьёт одно и то же в разных оттенках и вариациях, ориентируясь на пожилую королеву. Как и многие старики, та не жаловала перемены и прежде всего — в моде.

К счастью, недавно власть в какой-то степени сменилась. Не далее как три месяца назад наш король наконец-то справил совершеннолетие и принял престол от престарелой матушки. Не знаю, обрадовалась вдовствующее Величество избавлению от бремени или нет, но факт налицо. Двор замер в ожидании перемен.

Да еще и недавно приехавшая принцесса Бискайи, с которой у нашего монарха был запланирован династический брак. Ее прибытие примерно совпадало по времени с моим пробуждением в переулке, и я бы точно заподозрила самое невероятное, если бы она регулярно не выходила погулять в королевском парке. Конечно же в сопровождении фрейлин, гвардейцев и прочих положенных по статусу лиц, так что разглядеть ее саму было весьма проблематично, но вариант, что я — пропавшая без вести принцесса Констанс Серрано, пришлось отбросить сразу же. Никуда она не пропадала, жила себе во флигеле столичного королевского дворца и изредка наведываясь в резиденцию Солейль на свидания с будущим мужем.

Проживать на одной с ним территории не позволяли какие-то сложные монархические правила приличия.

Однако после церемонии официальной помолвки, которая была запланирована на день Солнцестояния, в середине лета, — по старинным приметам, для плодородия будущего союза — она будет иметь возможность переехать под одну крышу с женихом и видеться с ним чаще. По слухам, пара вполне поладила, и свидания проходили трогательно и нежно, что для династического брака практически равноценно любви до гроба.

Принцесса, в отличие от вдовствующей королевы, предпочитала прежде всего в одежде удобство и простоту, поэтому логично обратила внимание на ателье мадам Шаппель. Тут-то тихо тлеющая вражда и переросла в открытые столкновения. Драка шла за каждого клиента, в особенности приближенного ко двору, но всем было понятно, что в итоге победит молодость, поэтому мадам Леклер приходилось наступать на горло своей песне и перенимать некоторые приемы конкурентки. Только вот избавиться от наработанного годами стиля очень сложно, и на новые лаконичные силуэты она продолжала лепить вышивку и камни, утяжеляя конструкцию в разы.

Мадам Шаппель же постоянно экспериментировала. Она не утыкалась в один образ, продолжая штамповать его снова и снова. Вместо этого принцесса чуть ли не каждый день появлялась в новом платье, которое, пусть формально и отвечало всем требованиям этикета и приличий, в то же время могло считаться вызовом традициям. Чего стоит, например, отказ от нижней рубашки по самое горло? Раньше декольте прикрывали как могли, начиная с пышных воротников и заканчивая накинутыми платочками. Стареющей красавице не хотелось демонстрировать увядающую плоть. У юной же прелестницы с плотью все было в порядке, тем более по жаре, то и дело накрывающей город летом, хотелось вообще разоблачиться. Последнее, конечно, был бы несусветный моветон, но открыть ключицы, а то и ложбинку принцесса вполне осмелилась.

Так что появление мадам Шаппель на пороге дома де Валье удивило, пожалуй, только саму Клеменс.


Глава 7 | Терновая Лилия | Глава 9