Глава 20

Наконец-то рождество позади и мы снова дома, то есть в Георгиевске. О неделе в Питере вспоминалось в основном как о бездарно убитом времени. Там все было прямо как в песне – «гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные»… Разве что в основном попадались не гимназистки, не от мороза и не чуть. Ох как не чуть! Да и развлечения… Ну чего, скажите мне пожалуйста, такого завлекательного – «мчаться» со скоростью двадцать км в час в запряженых тремя лошадьми санях, да еще с гиканьем и свистом? Ладно, на коньках покататься еще куда ни шло, если умеешь, но я, увы, как раз не умею. Фейерверки же по сравнению с новогодними московскими совершенно не впечатляли. Ходить на балы я и не пытался. Под конец ко мне даже пришло атавистическое желание выпить на кухне бутылку водки и пойти дать кому-нибудь в морду, но кухни в пределах досягаемости не было. Так что терпел я всю эту тягомотину, только чтобы не портить праздник Гоше с Машей. Хорошо еще, что в Гошином мире новогодний запой длится не две недели, как в нашем.

Одновременно с нами в Георгиевск приехал и техник Михаил Налетов. Вскоре он уже был у меня в кабинете.

– Раскройте же наконец интригу, – сказал он после взаимных представлений, – зачем я вам понадобился? «Участие в разработке новых образцов техники» – это слишком расплывчато. И почему именно я?

– Михаил Петрович, у нас есть своя система поиска талантливых людей, пока не спрашивайте какая именно. Вполне вероятно, что в будущем вы узнаете детали. А вот насчет новых образцов – честно скажу, я и сам точно не знаю. Двайте я вам все по порядку изложу, только сразу предупреждаю – сведения секретные, и делиться ими с кем-то будет категорически нельзя. Согласны? Замечательно, тогда я скажу, чтоб чаю принесли, разговор может слегка затянуться.

– Сначала разговор пойдет не о технике, – продолжил я. – На Дальнем Востоке складывается непростая обстановка. Анализ ситуации показывает, что в ближайшие годы вероятна большая война с Японией.

– Вы считаете, что она осмелится на войну с нами? – удивился Налетов. – Силы же просто несоизмеримы!

– Это сейчас. Вспомните, что было у японцев пять лет назад, сравните с имеющимся на настоящий момент. Проэкстраполируйте полученную тенденцию на пять лет вперед, и картина получится уже не столь оптимистическая. А ведь их развитие вполне может и ускориться. Так что, с вашего позволения, я изложу возможный сценарий той войны, как он мне представляется. Налетов кивнул.

– Россия сделала японцам хороший подарок, выбрав главной дальневосточной базой флота Порт-Артур, – вздохнул я.

– Мышеловка, – подвердил Михаил Петрович.

– Вот-вот, но решение уже принято на таком уровне, что отменить его не получится. Стратегия Японии может строиться только на предварительном, до начала сухопутных операций, завоевании господства на море. Значит – блокада Порт-Артура как минимум с моря, а потом, если получится, для гарантии и с суши. Средства достижения – минирование вод в районе гавани, атаки миноносцев на стоящие на внешнем рейде корабли и находящаяся неподалеку эскадра для предотвращения подвоза чего-либо морем. Возможен эпизодический подход броненосцев для обстрела города. Про то, как использовать в этой ситуации аэропланы, уже думается, хотя и ваши идеи в случае их появлении лишними не будут. А вот с морскими средствами разрешения вышеописанных трудностей пока неясность. Я предлагаю прикинуть, что тут можно сделать.

– За какое время?

– До осени третьего года, мне кажется, оно у нас есть, а вот дальше пока не знаю.

– А в пределах каких сумм допускается полет фантазии?

– Ну, если она долетит до чего-нибудь эффективного и, главное, реально изготовимого в указанное время, то и миллион может оказаться не предельной суммой. А для начала мне хотелось бы получить ваши соображения вот по какому вопросу. Принято решение переоборудовать крейсер «Владимир Мономах» в авианесущий корабль. Вот материалы по самому крейсеру, а вот папка с кратким обзором наших самолетов. Я передал ему бумаги и добавил:

– Кстати, предложенный оклад вас устраивает? Тогда от меня зайдите в отдел кадров, там все оформят. Жить пока можете в служебной гостинице, а к концу весны предполагается сдача коттеджного поселка. Съем или покупка жилья в Серпухове нежелательны. Ну, а пока познакомьтесь с нашим моторным заводом, директора я предупрежу.

Следующая встреча у меня была с Богаевским. Двадцативосьмилетний есаул Африкан Петрович Богаевский, из потомственных дворян Войска Донского, на бумаге числился командиром Особого Казачьего отряда Его Императорского Высочества, а фактически руководил формированием этого подразделения. До этого мы с ним мельком виделись несколько раз, и вот теперь Гоша направил его ко мне, согласовать вопросы вооружения. Рандеву было назначено на стрельбище у оружейной мастерской, где к приходу гостя был подготовлен автомат «НФ» образца 1901 года и пара магазинов к нему. Это был первый из пробной партии в десять штук, сделанной для войсковых испытаний. У него уже был дырчатый кожух ствола, совмещенный с дульным тормозом, и внешне это изделие походило на ППШ, отличаясь от него коробчатым магазином в стомиллиметровой шахте и наличием пистолетной рукоятки.

Богаевский с интересом осмотрел незнакомое оружие, вставил магазин и вопросительно глянул на нас с Федоровым.

– Стреляйте, Африкан Петрович, – сказал я. Федоров сдерживал улыбку. Дело было в том, что Богаевского не предупредили о возможностях демонстрируемого изделия. В документах оно именовалось «автоматический карабин», в разговорах – «автомат». Термин «пистолет-пулемет» мы решили не вводить из сображений секретности.

Богаевский взвесил автомат в руках, пару раз приложил к плечу, выбирая наиболее удобный хват, взвел затвор и нажал спусковой крючок. Грохнула короткая, патронов на пять, очередь. Однако силен мужик, я думал, он от неожиданности минимум полмагазина в небо выпустит.

– Вон оно что, – ухмыльнулся есаул, перехватил автомат немного по-другому быстро отстрелял четыре примерно таких же очереди. Три грудные мишени на стометровом рубеже были поражены. Потом он поставил оружие на предохранитель и обернулся к нам.

– Весьма интересная вещь. Дальность, судя по прицельной планке, до двухсот шагов?

– Не шагов, а метров. А так да, это оружие ближнего боя.

– Ближнего, – задумчиво повторил Богаевский. – Двести шагов – это по действующему уставу рубеж штыковой атаки. При наличи у обороняющихся достаточного количества этих автоматов наступающая сторона понесет серьезные потери. Но каков же будет расход патронов?!

– Лучше пусть расходуются патроны, чем жизни наших солдат, – заметил Федоров. – Дорого, конечно, но не все меряется деньгами.

– Вот здесь как раз можно и в деньгах померить. Дело в том, что поражение в войне обойдется в сотни раз дороже, чем любые расходы на боеприпасы для победы, – заметил я. Богаевский ненадолго задумался.

– Я уже заметил, что Его Высочество не собирается экономить на своем отряде, – осторожно сказал он, – но не окажется ли так, что из-за всех этих нововведений численность отряда, который он сможет содержать, будет слишком маленькой?

– Что лучше – большая плоховооруженная, полураздетая и недокормленная толпа или небольшой отлично экипированный и обученный отряд? – задал риторический вопрос я. – Но проблему вы обозначили верно. Так что, пожалуй, придется вам при своем штабе организовать военно-экономический отдел, который как раз и будет просчитывать эти вопросы уже конкретно, исходя из баланса возможностей и задач.

Богаевский помолчал, обдумывая услышаное, и вернулся к представленной технике.

– Мне кажется, господа, что ваш автомат может оказаться неплохим оружием для кавалерии…

– А вы представьте себе, господин есаул, как будет чувствовать себя атакующая кавалерия под огнем сотни таких стволов, да плюс еще по ней будут стрелять по десятку пулеметов с каждого фланга? – предложил Федоров.

– Думаете, ваше изобретение лишает кавалерию смысла?

– Не только оно, но и пулеметы, шрапнельные снаряды – все это сужает область ее применения. Рейды по тылам, разведка, преследование разгромленного противника… все, пожалуй. А в остальных случаях – ехать верхом, воевать пешком.

– Возможно, господин Найденов, вы и правы, но это надо обдумать.

– Так вот для этого вас и пригласили. На днях получите десяток автоматов, и параллельно с испытаниями прикидывайте их возможные применения и те изменения в тактике, которые в результате возникнут.

После стрельбища я зашел к Гоше, посмотреть, что высочество с Налетовым намудрили насчет Мономаха. Работа была в разгаре, причем Гоша выглядел несколько обескураженным.

– Привет, – сказал он мне, – заходи, полюбуйся, во что ради самолетов боевой корабль превращать приходится.

Я постарался вникнуть в бумаги. Было не очень понятно, чего Гоша волнуется – судя по наброскам, «Мономах» предполагалось подвергнуть минимальной, почти незаметной вивисекции. Убирались две мачты, оставалась только передняя.

Из пушек оставалось одиннадцать 120-мм скорострелок, помеченных знаком вопроса, вся артиллерийская мелочь и торпедные аппараты исчезали.

Вдоль всего освободившегося места над палубой была нарисована ферма с надписью « катапульта», а у ее основания притулились две кран-балки. Еще одна катапульта, вдвое меньше, была нарисована в носовой оконечности.

В самой корме, под палубой, там, где у «Мономаха» имелось нечто вроде балкона, пунктиром был пририсован какой-то нарост, выступающий назад метра на два.

– Это что такое? – ткнул я в него.

– Предполагается, что здесь будет аппарель для быстрого подъема самолетов с воды, – пояснил Налетов, – но о ее конструкции сказать пока ничего нельзя. Тут проблема – как избежать повреждения поплавков при волнении.

– Хотя бы наметки решения есть?

– Есть, – Гоша подал мне рисунок. Судя по почерку, это было его творение. На бумаге был изображен… луноход. Вот имено, кастрюля на решетчатой ферме, снабженной шестью колесами.

– Загрузочный аппарат, – гордо сказал Гоша. – Спускается на воду, подходит к самолету, подныривает под него и фиксируется. Теперь можно спокойно втаскивать гидроплан, не опасаясь повреждения поплавков. Управление по проводам. Я вопросительно посмотрел на Налетова.

– Ну, сама идея погрузочного плота неплоха, – осторожно сказал он. – Но о конкретной конструкции я пока говорить не готов, тут надо хотя бы несколько дней на прикидки.

Меня тоже заинтересовала проблема. Раньше я как-то по умолчанию считал, что грузить гидросамолеты на корабль мы будем как все, то есть краном. Но ведь действительно, один-два так втащить нетрудно. А если вылет был сразу всей авиагруппой? Потонут ведь, не дождавшись очереди к крану. Апарель с роликами – вещь хорошая, но только при полном штиле. При малейшем волнении появляется риск повредить поплавки. Я прикинул возможные пути решения.

Можно снабдить поплавки самолетов амортизацией и какими-то лыжами, наподобие посадочных у планеров. Надо посчитать, во что это выльется по весу.

Можно снабдить этой амортизацией саму аппарель. Вроде хорошо, но неясно как.

И можно, действительно, сделать какое-то погрузочное устройство, не обязательно подводный луноход. Плотик, например, типа надувного матраса.

Из принципа пока сам ничего предлагать не буду, подумал я. Надо посмотреть, что Налетов придумает.

Однако он держался стойко и скороспелых мыслей озвучивать не желал. Два дня, повторил техник, тогда он будет готов к обсуждению этого вопроса. Я мысленно поставил ему «плюс». Впрочем, одно предложение у Налетова уже было.

– Корабль довольно старый, – сказал он, – потому сравнительно тихоходный. Замена котлов и машин – дорого и сложно. Но на моторном заводе господин Триклер сказал мне, что разрабатывается нефтяной двигатель мощностью шестьсот лошадиных сил сил, весьма компактный. Не оснастить ли «Мономах», скажем, четырьмя такими, дополнительно? Это пока не конкретное предложение, я прошу разрешения изучить этот вопрос.

– Михаил Петрович, изучать вы можете без всякого разрешения, – заметил я. – А сама идея мне нравится, а уж если на это корыто таки удастся притулить хотя бы пару таких движков, будет вовсе замечательно (при слове «корыто» Гоша поморщился, он очень трепетно относился к своему кораблю). Вряд ли это прибавит больше двух узлов скорости, но лишними они точно не будут. Да и возможность при необходимости плыть, не дымя на весь океан, тоже пригодится. А что это за хреновина у корабля под носом, уж не таран ли случаем? Срезать и заменить бульбой, вот вам еще полтора-два узла. И если уж будем нос корежить, его надводную часть можно сделать по образцу клипера. А для всей этой деятельности нужен мощный сварочный агрегат с персоналом. Ладно, это я обеспечу.

– Простите? – заинтересовался Налетов.

– Зайдите ко мне в мастерскую, я покажу вам электросварку в действии, – предложил я. – Пора, кстати, вводить ее в кораблестроении. Тем более что заклепки, как показала практика, воруют.

– Мы же вроде его на завод собрались отдавать переделывать? – уточнил Гоша.

– Вот пусть там электросварку и осваивают. Захотят и для своих работ – у нас купят, больше вроде негде.

Налетову не терпелось посмотреть на столь чудодейственную электросварку, так что пришлось вести его в мастерскую. Там я подключил аппарат, положил две пятимиллиметровые стальные пластины встык . Дал маску гостю, взял вторую себе и сварил пластины. Потом взял две другие, но их поставил стоймя, с целью демонстрации вертикального шва. Такой шов сделать сложнее, но уж со сваркой в любых ее проявлениях я был знаком отнють не понаслышке, так что и тут удалось без проблем показать класс. Дождавшись, пока пластины остынут, я обколотил с них шлак и продемонстрировал результат Налетову.

– Нет слов, – признался он. – Я читал про это изобретение господина Бенардоса, но не думал, что на практике это столь просто и эффективно. Можно мне самому попробовать?

– Пожалуйста. Видели, как я это делал? Для начала научитесь на одной детали зажигать и удерживать дугу.

Михаил Петрович учился примерно полчаса, и теперь я, пожалуй, доверил бы ему сварить забор на даче – естественно, не себе, а соседу.

– В общем, из пяти учеников за полгода можно подготовить двоих сварщиков, которым не страшно будет доверить работы над кораблем, – прокомментировал его успехи я. – Это я говорю на основании своего педагогического опыта, как раз те самые два у нас и есть. Налетов тем временем внимательно рассмотрел аппарат.

– Трансформатор, индуктивная катушка, реле… а вот это что, с радиатором?

– Балластные резисторы, – соврал я. Ну не говорить же, что это выпрямительные диоды! Однако при показе мощного агрегата для корабельных работ врать не придется – я собирался сделать именно агрегат, то есть спарку бензинового мотора с коллекторным генератором, такая схема дает постоянный ток без всякого выпрямления. Задумка была, конечно, дикая – ставить двухтактный авиационный мотор на такое изделие, но ничего. Поработает пока этот гибрид мопеда с тепловозом, а там у Тринклера и дизеля подоспеют. Тем более что Пушкин как раз про этот случай так прямо и сказал – о, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!