20
— Мне двадцать девять лет, — сказала она. — Хотя выгляжу я на тридцать пять. И еще левая нога у меня короче правой, поэтому я хромаю. Это врожденный недостаток.
— Ага. — Я смог лишь кивнуть, дав понять, что принял информацию к сведению.
— Хотя Павел вам, наверное, рассказал про мою ногу?
— Что? — Я с трудом сообразил, о чем речь. — Нет, знаете ли… Мы много о чем с ним говорили, но про вашу ногу… Нет. А что он должен был про нее рассказать?
— Что левая у меня короче правой, — чуть удивленно сказала она, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Ну о чем же еще говорить двоим пьяным и слегка побитым мужчинам в два часа ночи, как не о длине ног ее сестры одного из них. То есть о длине ног сестры сослуживца одного из них.
Вот так. Полный бред.
— Мне рассказал о вас Павел, — пояснила Марина Калягина. Это пояснение запутало меня еще больше.
— Павел мертв, — сказал я. — Он не мог вам про меня рассказать. Он погиб. Его сбила машина. Разве вы не знали?
— Я знаю, — уверенно кивнула Марина. — Но он позвонил мне и рассказал о вас. Позвонил рано утром, часов в пять. Сказал, что случайно познакомился с частным детективом и что тот решит все наши проблемы. Павел обещал перезвонить позже, но в тот же день его… Ну, вы знаете.
— Знаю. — Уж это я знал наверняка.
— Так что я узнала лишь ваше имя. Павел сказал, что вы займетесь нашими делами. И я ждала вас. Вы действительно займетесь нашими делами?
— Минутку, — проговорил я. — Давайте присядем.
— Что вы, мне не трудно, — гордо заявила она, — Могу стоять хоть целый день и…
— Мне нужно сесть, — перебил я Калягину. — Сидя я лучше соображаю.
— Ах вот оно что…
Это была небольшая однокомнатная квартира, чем-то напомнившая мне мое собственное жилище: не очень новая мебель и обилие книг. Только у меня это были по большей части толстые исторические романы, а у Марины — труды по медицине. Я подумал сначала, что она медицинский работник, но в действительности все оказалось немного иначе.
— Налить вам выпить? — решительно спросила Марина, когда я устроился на вытертом диване. Я удивленно посмотрел на часы: только что перевалило за полдень. Неужели желание выпить написано у меня на лице? Придется с таким лицом что-то делать.
— Лучше не надо, — ответил я. — Если вам хочется выпить, что ж, я не буду возражать. А сам воздержусь.
— Ну вот, — разочарованно проговорила Марина. — А я видела в кино, что все частные детективы, приходя к клиентам, сразу просят выпить.
— А потом пристают к клиенткам? — уточнил я. — Скажу вам сразу, что я последнее время отошел от обычаев нашей профессии. Печень уже побаливает, да и вообще…
— Печень? — чуть ли не обрадованно воскликнула Марина. — А у Павла тоже была больная печень! Как он страдал, бедный…
— Ну, — постарался я перевести разговор в нужное русло. — Теперь для него проблема печени уже не стоит. Как и проблемы других внутренних органов.
— Марина скорбно заохала и закачала головой, а я продолжил:
— Так вы говорите, что он позвонил вам тем утром и сообщил, что познакомился со мной и что я буду заниматься вашими делами…
— Вот именно, — Марина неуклюже присела на краешек дивана. — Это было раннее утро, и я не сразу сообразила, кто говорит…
— У вас нет телефона, — напомнил я. Марина на секунду замолчала, напряженно глядя на меня, а потом воскликнула:
— У меня-то нет! У соседей есть.
— Он позвонил соседям в пять утра, чтобы вас позвали к телефону? — недоверчиво спросил я. — Хотя, конечно, он выпил немного…
— И позвонил моим соседям! Они были очень недовольны. Но Павел тогда радовался буквально как ребенок. Радовался, что встретил вас. Он назвал мне ваше имя и пообещал, что скоро нас познакомит. Сказал, что взял у вас визитные карточки…
— Было дело, — кивнул я.
— … много карточек, чтобы раздать мне, Василию…
— Ага. — Я отреагировал на это имя, как начавший засыпать рыбак реагирует на нырок поплавка. Я вздрогнул. — Какому Василию?
— Кожухову. Они раньше вместе с Павлом и Стасом работали…
— А Стас — это ваш брат?
— Да, — Марина вздохнула. — Стасик страдал почками последнее время, я пыталась его лечить, напокупала книг, — она показала на полки, — только все без толку.
— Он умер?
— Да, — кивнула Марина. — Два месяца назад.
— Почки, — сочувственно кивнул я.
— Нет, ему проломили череп.
— Что? — Я снова почувствовал себя полным идиотом: я не понимал, что происходит. Только что я, казалось, привел свои сведения о Павле Леонове и его сослуживцах в соответствие со словами Марины, только что все казалось правильным, и тут…
— Ему проломили череп, — спокойно повторила Марина. — И его жене тоже.
Бедная Анечка как раз перед этим сделала себе завивку, ей очень шло…
— Минутку, — попросил я. — Не так быстро. Я не успеваю. Вашего брата с женой убили два месяца назад?
— А разве вы не знали? — Она удивленно посмотрела на меня. — Разве Павел вам не говорил?
— Ни черта он мне не говорил! Он забрал у меня визитки и сказал, что должен посовещаться с вами…
— Так он посовещался. Я же говорю — он позвонил и сказал, что встретил частного детектива. Спросил мое мнение: стоит ли поручить вам заняться нашим делом. Я согласилась. По-моему, все очень понятно.
— За одним исключением: что значит «заняться нашим делом»? Что это за «ваше дело»?
— Вы точно не хотите выпить? — следуя какой-то своей странной логике, ответила Марина. — Правда, у меня и нет ничего… Но выпить бы сейчас не мешало. А что касается нашего дела… Это все Павел придумал. То есть не придумал, потому что это не выдумка. Мой брат действительно мертв, а теперь и Павел тоже. Павел бы очень обрадовался, если бы узнал, что его убили.
Я тихо застонал. Понять это было совершенно невозможно.
— Давайте по порядку, — предложил я. — Чему бы обрадовался Павел? Что его, Павла, убили? Это вы хотели сказать? Или у меня уже размягчение мозга?
Симптомов размягчения мозга не наблюдается, — серьезно произнесла Марина. — Я имела в виду, что смерть Павла подтверждает версию Павла. А версия Павла — это и есть наше дело. Будете слушать?
— А зачем тогда я сюда приехал?! — прорычал я.