11:55

— Добро… пожа-аловать…

— Гхм!

— Э-э-э…

— Мне бы трусы. — Хмурясь.

— Но… тут женское бе-э-э…

Вой кота за кадром. Сую ему вторую рыбину из корзинки.

— Мне бы трусы! — С нажимом.

Оттого что куча баб пялится на мою скромную особу, язык странно сводит, а мысли путаются.

— Ка-кой размер? — Писк рыженькой. Показываю на пальцах.

Обе чего-то краснеют.

— Проходите в примерочную. — Неуверенно.

— Зачем? — В шоке.

— Примерим. — С энтузиазмом.

— Я жене!!! — Раненым бизоном.

— Конечно, конечно. — Суетливо. — Не себе же. — Хихикает, утаскивая за ширмочку.

Стою, чего-то жду. Ну… может, и правильно меня сюда деть. А то вдруг Нильс мимо пройдет, а я тут стою…

— Вот! Последний писк!

В нос суют огромные семейные трусы с алым сердцем в середине. Зависаем с Пупсом, пока меня убеждают, что три золотых за такую прелесть — ну просто не деньги.

— Я ЖЕНЕ!!! И лифчик нужен! — Выталкивая дуру из-за ширмы.

Кажется, дошло. Робко спросили про размер. Показал на себе. Кивнула — убежала. Пупс жрет третью рыбину, окопавшись в корзинке. Эх, чувствую, опять за ней на рынок придется идти.

Принесли что-то тоскливо-серое, дешевое и неприглядное. Сказали — подойдет.

— Последний писк. — Мрачно, махая тряпочками и разглядывая грязь на плаще.

Спросил, кто так криво пискнул. Сказали, что или я показываю деньги, или меня отсюда выставляют, ибо… ибо не фиг.

Вытащил пригоршню золота, бросил на пол, сел, задрал нос и сощурился. Продавщицу сдуло. Меня наконец-то воспринимают всерьез.

Хм… морок на золото продлится минут двадцать. Потом придется мотать.